Часть историков, опираясь на данные Иакова Мниха и время взятия Херсонеса, отнесла крещение великого князя и киевлян на 987 год. Рудименты известий о крещении, более раннем, нежели был взят Херсонес, в древнерусских письменных памятниках присутствуют. Но в соответствии с господствовавшим в древнерусской традиции мнением, просвещение Руси произошло после Корсунских событий, включавших как захват города, так и свадьбу великого князя и царевны. Более ранние события следует связать с длительной предысторией крещения Руси, первые ростки христианства на которой появились задолго до Владимира Святого.
В летописании редки случаи сознательного искажения дат. Но составители летописных сводов пользовались источниками с разными системами летосчисления. Поэтому не всегда легко сказать, по какой эре проставлен тот или иной год. Искажения же обычно возникали при согласовании в хронологическом отношении разнородных кусков.
В старших летописях кончина св. Ярослава Мудрого в 1058 году приведена по «эре 5504 года». Но уже под 6572 годом описана комета Галлея 1064 года, то есть дата дана по «эре 5508 года». Около середины XI века мы наблюдаем вытеснение «эры 5504 года» «эрой 5508 года» в новгородском летописании. (5, 35) Во второй половине XI века господствовала «эра 5508 года», но «эра 5504 года» все еще применялась.
В целом после Ярославовой эпохи все средневековье господствовала «эра 5508 года». Она только сменила в 1492 году мартовский счет на сентябрьский. На этой длительной традиции основана твердая убежденность историков, что все наше летописание зиждется на «эре 5508 года». Пожалуй, только ультрамартовский счет, в котором даты смещены на год, получил в исторической науке существенное признание.
«Повесть временных лет» была составлена в начале XII века. При этом даты середины XI века, проставленные по «эре 5504 года», исправлены не были. Так что уже через несколько десятилетий хронология событий воспринималась некритически. Надо полагать, что даты X века были защищены от вмешательств более поздних редакторов еще лучше.
Летописная дата крещения основана на «эре 5504 года», что дает 992 год. (5, 36) Для отнесения даты крещения на 993 год потребовалась бы привлечь неизвестную на Руси той эпохи гипотетическую «эру 5503 года». Следует признать, что хорватская война не смогла помешать крещению киевлян, и оно произошло в 992 году.
Шахматов при реконструкции Корсунской легенды установил, что в ней в качестве даты крещения Руси был указан 6500 (992) год:
«Признать влияние летописи позднейшим и вставки из нее подлежащими исключению необходимо, в виду явной несогласованностью с летописью всего житийного повествования. Знакомство позднейшего редактора с летописью устранило одно из показаний жития, несогласное с летописью. А именно на основании Плигинского списка, в начале которого сообщено, что Владимир жил после крещения 23 года. Я заключаю, что первоначальная редакция относила крещение Владимира к 6500 году, причем ниже упоминала, что после крещения Владимир жил 28 лет. Знакомство с летописью, относящею смерть Владимира к 6523 году, побудило последующего редактора (внесшего в текст жития поправки и дополнения из летописи) сообщить, что Владимир жил после крещения 23 года (6523 — 6500), при чем с этим осталось несогласованным ни показание первоначальной редакции (в конце жития) о том, что Владимир по крещении жил 28 лет, ни сделанная на основании летописи замена цифры 6500 цифрой 6496. Составитель Плигинского списка опустил сообщение о 28 годах. Составитель же летописного сборника Публичной библиотеки опустил сообщение о 23 годах, но из этого сообщения вывел, что Владимир скончался в 6519 году (6496 + 23).
Независимость жития (или повести) от летописи подтверждается всем вообще содержанием его, находящимся в полном противоречии с летописью. Так житие относило крещение, очевидно, с некоторой приблизительностью, к 6500 году, летопись определяла его точно 6496-м». (34, 54-55)
При реконструкции Корсунской легенды Шахматов принял за дату крещения 992 (6500) год:
«Память благовернаго великаго князя Владимира, иже крести Русскую землю святым крещением, нареченаго в святем крещении Василия. От Адама до крещения Владимиря лет 6500». (34, 110)
В Корсунской легенде сохранилась уникальная датировка крещения жителей столицы по «эре 5508 года». Именно крещение киевлян в 992 году стало важной вехой в просвещении Руси. Но одинокому свидетельству легенды противостояло мнение многих летописей о крещении киевлян в 6496 году. Поэтому ни сам Шахматов, ни последующие историки не стали пересматривать устоявшуюся дату на основе легендарных сведений.
Если год киевского крещения лежит на поверхности и определяется по независимым от летописной традиции зарубежным источникам, то с днем крещения киевлян ситуация значительно сложнее.
В летописях день русского крещения не обозначен. В сборнике XVI века Московской синодальной библиотеки сохранилась уникальная запись:
«Крестися князь великий Володимер Кыевский и вся Русь августа 1». (22, 242)
Произошло это якобы при Льве VI (ум. 912) и Александре (ум. 913), сыновьях Василия I Македонянина. Опубликовавший известие церковный историк отмечал, что в Византии в первых числах августа освящались воды в реках, озерах и других источниках. Это, по его мнению, подтверждало достоверность датировки, несмотря на явное хронологическое несоответствие в виде упоминания более ранних императоров. (22, 242)
Начиная с XII века 1 августа отмечается Первый Спас. (27, 296) Ранее под этим днем числились одни лишь мученики Маккавеи и начало Успенского поста. Такое знаменательное событие, как массовое крещение, по византийской традиции того времени могло состояться только в воскресный день. 1 августа было воскресеньем в 980, 986 и 997 годах. Перед нами либо события 986 года, либо воспоминание о каком-то еще более раннем крещении.
Хорватская война возникла внезапно. Причиной ее послужила кончина польского князя Мешко I и связанные с ней надежды хорватской знати на обретение самостоятельности при поддержке нового польского правителя. Владимир Святой решил покончить с хорватской вольницей ранее, чем в дело вмешается молодой и воинственный Болеслав I. Он бросил свою армию к западным рубежам Руси.
Мешко I скончался 25 мая 992 года во время похода немецко-польских войск на полабских славян в военном лагере под Бранибором (современный восточногерманский Бранденбург). Перед кончиной он поделил государство между сыновьями от двух своих жен. Старший Болеслав I изгнал братьев и мачеху из страны и стал единоличным правителем. (31, 68)
Мы не знаем, каким путем достигла Киева весть о смерти Мешко I. Сушей от Бранденбурга до Киева более 1100 километров, или не менее 22 дней пути. Прибавляя к 25 мая этот срок, получаем 16 июня. Около этого числа, плюс-минус 1 — 2 недели, Владимир Святой мог узнать о польских событиях и хорватских замыслах.
Памятуя о дате крещения 1 августа, можно предположить, что крещение 992 года было намечено на начало августа. Первым августавским воскресеньем в 992 году было 7 августа. Если бы не война, киевлян, возможно, крестили бы на день св. Дометия-Дементия. Но в августе начинать дальний военный поход было уже поздно. Болеслав I по матери был потомком чешских князей. Одна из его жен была венгерской княжной, а покровителем — германский император. Разобравшись с родней, польский повелитель мог заручиться поддержкой сильных соседей и вмешаться в русские дела. Откладывать решение хорватской проблемы на следующий год было опасно.
Военным месяцем русов был июнь. Политическая обстановка и боевые традиции русов позволяют говорить о том, что крещение киевлян должно было быть перенесено на конец июня — начало июля, с тем чтобы начать поход как можно ближе к традиционному для русских военных предприятий времени.
Киевлян крестили в реке в теплое время года. В день летнего солнцестояния славяне справляли языческий праздник, сопровождавшийся массовыми купаниями в реках. Киевское крещение в реке Почайне можно связать с купальскими обрядами, «подсказавшими» форму крещения. Обряд крещения в реке язычниками должен был восприниматься как продолжение и разновидность купальских праздников. В этом можно усмотреть косвенное подтверждение правильности отнесения времени крещения на конец июня.
Киевское крещение летописец запечатлел так:
«Даст же (Владимир Святой. — В. Г.) за вено греком Корсунь царици деля, а сам прииде к Кыеву. И яко прииде, повеле идолы испроврещи, а другиа огневи предати...
По сем же Володимер посла по всему граду, глаголя: «Аще не обрящеться кто заутра на реце, богат ли, или убог, или нищ, или работен, противник мне да будет». Се же слышавше, людие с радостью идяху, радующеся и глаголаху: «Аще не бы се добро было, не бы сего князь и боаре прияли».
Наутрия же изыде Володимир с попы царичины и корсуньскыими на Днепр, и снидеся бес числа людеи, и влезоша в воду, и стояху ин до шии, а друзии по перси, младенци же по перси от берега, друзии же младенци держаще, свершении (окрещенные. — В. Г.) же бродяху, попове стояще молитвы творяху. Бяше видети радость велику таже на небеси и на земле, толико душ спасаемых.
Крестившим же ся людем, идоша кождо в домы своя... и постави святого Васильа на холме церковь, идеже стояша кумиры и Перун, и прочии, идеже требы творяше князь и людие. И нача ставити по градом церкви и попове, и люди на крещение приводити по всем градом и селом. Послав нача поимати у нарочитые чади дети, и даяти на учение книжное». (21, 53-54)
После крещения первым воздвигнутым храмом была церковь св. Василия, очевидно в честь святого покровителя Владимира Святого. 1 января приходилось на воскресенье в 993 году, что соответствует обстоятельствам того времени. При мартовском летосчислении, господствовавшем на Руси в более позднюю эпоху, Васильев день приходился на один год с киевским крещением. При византийском сентябрьском счете лет Васильев день приходился на следующий календарный год, начинавшийся 1 сентября 992 года.
В Корсунской легенде читаем:
«И егда прииде во отечество свое в Киев, и раскопа капища идолская и боги их пожже и повеле по граду клич кликать, аще кто не обрящется утре на реке на Днепре да смертию оумр(у)т. Наутрия ж собрася вес народ мужи и жены и со младенцы. Иныя стоаще в реце по шею, а иныя стоаху по пазухи, а иныя со младенцы по пояс, и прииде митрополит со всем вселенским с(о)бором кр(е)сти вес народ. И заганивая в реку их аки стада». (34, 47-48)
У древнерусских книжников видна склонность к более мирному показу крещения, нежели это было на самом деле. Поэтому довольно жесткое условие «смертию умрут» и насильственный загон в реку нужно признать достоверными. Хотя определенная свобода выбора язычникам была оставлена, большинство предпочло жизнь и крещение.
Обряд крещения требует контакта священника и неофита. Вряд ли попы забредали в реку по шею или по грудь. Ростовский летописец:
«И повеле Володимер храмы идольстии сокрушати вельми нещадно и посла бирючи своя и глашатаи во вся концы града Ростова и по волостем и весем его: «Да идут вси людие во град ко крещению. Аще кто не обрящется у терема княжь, богатый или убогии, нищ или раб, противен мне да будет». И стекошась бесчисленное множество народа с женами и детьми, и влезоша вси во езеро, и стояша в нем овии по уши, овии до персей, младенцы же — у брега. А другия младенцы на руках держаще, со вершении бродяху. Попове сущии на платех, ездиша по езеру и молитвы творяще ко крещению, и дающе единому сонму едино имя, другому сонму — другое имя. И тако бысть всем».(22, 307)
Ростовцы приспособили рассказ о киевском крещении для своих нужд, тем более что, судя по новгородскому крещению, по стране тиражировался киевский сценарий событий. Так как Ростов стоит на берегу озера Неро, то река была заменена на озеро. Книжник не во всем понял попавший к нему текст. Он разбил слово «совершении» на два слова, а неофитов весьма рискованно загнал в воду по самые уши. Но здесь есть и важные дополнения.
На крещение сгонялись как горожане, так и жители окрестных селений. Сбор был у великокняжеского терема, и уже оттуда процессия отправилась на реку. Это было массовое действо с использованием расположенной в Киеве и его округе воинской силы.
Несмотря на то, что русы были морским народом, разъезды их священников на плотах маловероятны. Здесь киевский источник вновь не был понят. Слово «плот» обозначало не только плавучее средство. Пристань, помост на воде также назывались «плот». (6, 128)
Современное слово «плотки» обозначает береговой настил, устраиваемый для удобства подхода к воде. Древний береговой плот мог быть как плавучим, так и на сваях. Для крещения были построены глубоко вдающиеся в воду помосты. Вдоль них становились киевляне: ближе к берегу — дети, далее — взрослые. На помостах стояли священники. После крещения одной группы в воду заходила следующая.
В X веке мимо Киева протекал не Днепр, а его приток Почайна, по-другому — Ручей. Чтобы попасть на Днепр, нужно было или переправиться через судоходную в X веке Почайну, или спуститься к югу. Разделяющая две реки перемычка была смыта водой гораздо позднее. В житийной литературе река, в которой крестили горожан, названа Почайной. (34, 116-117) Географическая ситуация того времени позволяет согласиться с этим мнением. В реконструкции Корсунской легенды Шахматов также называет Почайну:
«И по сем Владимир с(о)зва все множ(е)ство люди и заповедь положи по всему граду и повеле им кр(е)ститися, нарек день, рек тако: «наутрие да обрящются на реце на Почайне богат и убог, раб и свобод, мужск пол и женск, стари и юнии, юноша и девы, старци с юнотами, паче же и нищии, и аще кто не обрящется, ти противн мне да будет».
Се слышавшее людие идяху с женами и детьми, радующееся и глаголющее: «аще не добро было, не быша сего князь и вельможа его прияли». Наутрия же изиде Владимир с митрополитом Михаилом и с епископы Корсунскими и с всем клиросом церковным на реку на Почаину, и снидеся бес числа людии, спроста рещи (искренне говоря. — В.Г.) в(е)сь град от мала и до велика и влезоша в воду». (34, 116)
В каком месте происходило крещение, сообщает Иннокентий Гизель:
«Тогда священницы... стояху при брезе на досках на реце Почаине устроенных, и деже при брезе ныне церковь святых мучеников Бориса и Глеба». (9, 851)
Уже известные нам крестильные помосты стояли напротив Борисоглебской церкви. До 1602 года здесь был иезуитский кляштор. (8, 203)
В Новгороде мужчин и женщин крестили раздельно — выше и ниже моста. В славян-язычников левая сторона — женская, правая — мужская. Жителей Градской стороны разделили по этому принципу: налево — женщины, направо — мужчины. В Новгороде священники стояли на мосту, а разделение на два потока было вызвано не стыдливостью русов, а разноименностью новообращаемых. Мужчинам давались одни имена, женщинам — другие.
В Почайну, близ ее устья, впадал ручей Крещатик. Иннокентий Гизель писал:
«Сам Михаил митрополит всех дванадесят сынов Владимировых, их же име от различных жен, на един в кринице, или на источнику окрести. И от того часа источник он, над Днепром, идеже сынове Владимировы крестишася, и по сей день Хрещатик прослыся». (8, 420)
Близ устья Крещатика церквей не было. Само оно отстояло от указанного Гизелем места крещения на 800 — 900 метров. Расстояние слишком большое для того, чтобы можно было предположить раздельное крещение мужчин у источника, а женщин — напротив Борисоглебской церкви. На Крещатике крестили в кринице — специально оборудованной купели при роднике. Происхождение названия «Крещатик» не связано с массовым крещением киевлян.
Иаков Мних восклицал:
«Оле чюдо! Як вторый Иерусалим на земли явися Киев, и вторый Моисей Володимер явися». (32, 333)
Средневековые книжники сравнивали Киев с Иерусалимом, а Почайну называли русским Иорданом. Озеро, откуда вытекала река, получило именование Иорданского. (2, 27)
Июнь обычно проходит под знаком Петровского поста. В 992 году пост начинался 16 мая. Самые крупные церковные праздники конца июня — Рождество Иоанна Предтечи (24 июня) и апостолов Петра и Павла (29 июня).
В прологе XIII века под 15 июля значится крещение киевлян в реке Почайне, «идеже ныне церкы есть Петрова». Такое же известие помещено в Прологе Московской духовной типографии (XIII — XIV века). В прологах XV — XVI веков в аналогичных рассказах называется уже церковь Бориса и Глеба, существующая и «ныне». (9, 848) Петрову церковь переименовали в Борисоглебскую. Католики ее разорили и поставили здесь иезуитский кляштор. Позднее историческая справедливость восторжествовала, и Борисоглебскую церковь восстановили, приспособив под нее здание кляштора.
В харатейных прологах XIV века берег Почайны близ древней Петровой церкви, где шло крещение, именуется Святым местом. На нем стоял колодец с часовней, принадлежавшей церкви Рождества Христова, причт которой дважды в год совершал крестный ход к этому «колодцу князя Владимира». Крестные ходы приурочивались к дням памяти Владимира Святого (15 июля) и его сыновей-мучеников — святых Бориса и Глеба (2 мая). (8, 420-421) В более поздние времена Святое место стали связывать с ручьем Крещатиком из-за его столь характерного для крещения названия. (9, 849)
На Святом месте у Петровой церкви стояла Турова божница. В Прологе Румянцевского музея читаем:
«И оттоле наречеся место Святое, идеже и ныне есть церкви святую мученику у Турова». (9, 848)
В Степенной книге внесено уточнение, о том, что Туру была посвящена церковь:
«На месте же, идеже снидостася киевстии людии креститися, и ту поставлена бысть церковь во имя св. мученика Турова». (9, 848)
Святой мученик Туров святцам неизвестен. В старших летописях только однажды встречается персонаж со сходным именем под 980 годом:
«Бе бо Рогволод пришел из замория, имяше власть свою Полтеск, а Туры в Турове, от негоже и туровци прозвашася». (21, 38)
Туры, как и Рогволод, пришел из-за моря, то есть был варягом. В договоре Игоря Старого с греками среди русских послов встречаются Туродуви, Туробрид, Турибен. Имена послов варяжские. Среди варягов имена с корнем «тур» были не редкостью.
На Руси мучениками-варягами были только святые Федор и его сын Иван, память которых отмечается 12 июля. В летописи они не названы по имени:
«В лето 6491. Иде Володимер на ятвягы, победи ятвягы, и взя землю их. И прииде к Кыеву, и творяше требу кумиром с людьми своими. Реша старци и бояре: «Мечем жребьи на отрокы и на девицы, на негоже падет, того зарежем богом». И бяше варяг един, и бе двор его, идеже церковь святыа Богородица, юже содела Во(ло)димер, бе же варяг тои пришел из грек и держащее веру христьянскую. И бе у него сын един, красен лицом и душою. На сего паде жребий по зависти дьяволи…
И реша ему: «Вдаи сына своего, да вдамы богом его». Он же рече: «Аще суть бози, то единого себе пошлют бога, да поимут сын мои; а вы чему претребуете?». И кликнуша, и посекоша сени под нима, и тако побиша я и не совесть кто же, где положиша я». (21, 40)
Летописец сообщает, что во времена Игоря многие из варягов были христианами и имели соборную церковь Ильи. Святые Федор и Иван также были христианами. Св. Федор стал христианином в Византии. Русские наемники на византийской службе известны с первой половины X века. Крещеных русов в составе дворцовой охраны упоминает Константин Багрянородный. Одним из таких крещеных наемников, очевидно и был св. Федор.
В 983 году 12 июля приходилось на четверг. В благодарность за победу над ятвягами св. Ивана хотели принести в жертву на Перунов день. Жертва предназначалась покровителю дружинников и главе Владимирова пантеона языческих богов Перуну.
Наличие двора в киевском граде, имевшем во Владимирову эпоху весьма скромные размеры, свидетельствует о знатности варяга. Летописный рассказ можно понять как свидетельство о единовременном водворении варягов в Полоцке и Турове. Рогволод в 980 году имел взрослых сыновей и дочь на выданье, св. Федор — взрослого сына. Оба знатных варяга были близкого возраста. Имеющиеся данные позволяют отождествить двух святых мучеников-варягов Федора и Тура. Второе имя было языческим, носившимся основателем города Турова в быту.
Исчезновение в более позднюю эпоху Туровской церкви, видимо, произошло из-за укрупнения соседнего более почитаемого храма. Новый храм вобрал культ близлежащей церкви.
Федоровский культ существовал в древнейшей части Киева. Федоровские церкви были в граде Владимировой эпохи и в градской части, пристроенной св. Ярославом Мудрым. Надо полагать, что в установлении культа свое значение имело воспоминание о мученической кончине варяга. После того, как Турова божница в центре Подола исчезла, туровский культ сместился на окраину, где в конце XIX века еще существовала Туровская улица.
При возобновлении в XVII веке Десятинной церкви ее разделили на два храма. Нижний, каменный, посвятили св. Николаю, верхний, деревянный, — апостолам Петру и Павлу. Церковь Святых Апостолов стояла в великокняжеской резиденции в селе Берестово. Во второй половине XI века взамен ее построили церковь Спаса. Предполагается, что церковь Святых Апостолов возникла при Владимире Святом. (9, 732) Культ Петра и Павла существовал в Киеве и Берестове. Начало почитанию апостолов могли положить русы, крестившиеся 29 июня 988 года в Константинополе. Но важное значение культа в великокняжеских постройках говорит о существовании и более серьезной причины его укоренения, каковой стало крещение киевлян.
Главный престол Борисоглебской церкви был посвящен Рождеству Иоанна Предтечи (24 июня). (8, 203) Близ Святого места отправлялся и второй июньский культ.
Церковь, поставленная в честь крещения киевлян, первоначально была посвящена Рождеству Иоанна Предтечи. Крещение произошло около 24 июня. Одним из названий церкви было «Петрова церковь», что говорит о наличии придела в честь апостолов. Петропавловский культ намечает еще один хронологический рубеж — 29 июня. Позднее название церкви говорит о какой-то ее тесной связи с культом святых братьев-мучеников.
В конце июня воскресным было 26 июня. Этот день следует после 24 июня и предшествует 29 июня. 26 июня следует признать тем днем, в который крестили киевлян. Он приближен к дню летнего солнцестояния и храмовым праздникам церкви, воздвигнутой в честь крещения.
26 июня справляется день памяти св. Давида Солунского. Крестным именем св. Глеба было имя «Давид». Одноименность святых, русского и солунского, облегчила переименование церкви с культом св. Давида в церковь святых Бориса и Глеба.
В Иоакимовской летописи читаем:
«Владимир вскоре по кресчении... Анны царевны сына Бориса и Глеба при матери остави, но Глебу назнаменова Муром, зане бе есче у грудей тогда». (29, 113)
В эпоху киевского крещения св. Глеб был грудным младенцем. В Давыдов день он, как и многие иные киевляне, превратился в Давыда. Культ скромного солунского святого не смог составить конкуренцию пышному празднеству Рождества Иоанна Предтечи. Поначалу храм, воздвигнутый близ Святого места, посвятили крестителю Христа. В нем были устроены приделы св. Давида Солунского и апостолов Петра и Павла. Позднее, из-за возросшего значения культа св. Глеба-Давида и его брата, церковь переименовали. Почитание крестителя Руси и его сыновей-мучеников вытеснило реалии июньского крещения, и культ св. Давида Солунского угас. В качестве напоминания об июньских событиях сохранился только придел Рождества Иоанна Предтечи.
В рассказ о киевском крещении вставлены такие признания дьявола:
«А дьявол стеняше, глаголя: «Увы мне, яко отсюду прогоним есмь, где бо мне жилище имети собе, яко не суть зде учения апостолская, и не суть ведуще бога, но веселяхуся о службе их, еже служаху мне; и се побеж(д)аем есмь от невеигласа сего, а не от апостол и мученик, и не имам уже царствовати в странах сих». (21, 53-54)
Крещение шло под покровительством апостолов. Похвала случившемуся событию обильно украшена цитатами из пророка Давида. Из других святых мужей упоминается только апостол Павел. Иаков Мних сравнивает Владимира Святого с древними святыми и при этом первым называет пророка Давида. Состав библейских персонажей подкрепляет дату 26 июня. Св. Давид Солунский не был мучеником. Упоминание дьяволом мучеников связано с принявшим мученическую кончину св. Ионном Предтечей и возникшим, ко времени написания летописного рассказа, культом святых Бориса и Глеба.
Царевна Анна не могла быть матерью св. Глеба, так как в этом случае ее супружеская жизнь должна была начаться ранее корсунского бракосочетания. Тем более не могла она быть матерью более старшего св. Бориса. Если мы отнимем от 26 июня 992 года 9 месяцев, то окажемся в конце сентября 991 года. Около этого времени Владимир Святой должен был прибыть в Херсонес для подготовки своей октябрьской свадьбы. Сюда же должна была съехаться киевская знать, включая родственников великого князя и его жен. Обстоятельства появления св. Глеба на свет вписываются в историческую канву событий.
В качестве мест крещения великого князя у нас остаются церковь св. Василиска и город Василев. Название церкви несколько отличается от православного имени великого князя. Различие можно объяснить тем, что какое-то торжественное событие произошло в день памяти св. Василиска.
Судя по названию, город был основан по возвращении русов из заграничных походов — не ранее весны 992 года. Имя «Василиск» дважды встречается в славянских святцах (3 марта и 22 мая) и один раз — в греческих (30 июля). Но в некоторых источниках оно помещено под 2, 4, 5 марта и 29 июля. (26, 62) Весенне-летний характер праздников поднимает нижнюю границу интересующего нас события до весны 992 года. Воскресенье на 3 марта выпадало в 989 и 995 годах; на 22 мая — в 987, 992 и 998 годах; на 30 июля — в 993 и 998 годах. Предпочтительнее выглядит 22 мая 992 года.
Владимир Святой принял решение привести Русь к православию. Для этого он должен был быть уверен в своих сподвижниках. Массовые крещения проходили в реках и озерах в теплое время года. Крещение киевлян намечалось на август 992 года, а языческой части армии — на более раннее время. 22 мая 992 года близко времени вероятного крещения воинов.
Церковь св. Василиска названа в новгородском летописании. Можно предположить, что Владимир Святой 22 мая в одной из только что отстроенных христианских крепостей провел через купель расквартированных в ней новгородских воинов. Крещение войск шло и по другим крепостям. Языческое простонародье лишалось потенциальной военной поддержки. Вернувшиеся домой новгородцы объясняли измену вере предков тем, что последовали за великим князем, который якобы также крестился вместе с ними. Летописец учел их показания.
Перед крещением в Киеве были уничтожены языческие капища:
«И яко прииде (Владимир Святой в Киев. — В. Г.), повеле идолы испровещи, овы сещи, а другие огневи предати. Перуна же повеле привязати коневи хвосту и влекущи с горы по Боричеву на Ручаи, мужа приста бити жезлием: се же не яко древу чюющю, но на поругание бесу». (21, 53)
Перун возглавлял киевский языческий пантеон. Его посрамление должно было состояться в четверг — Перунов день. Предшествующим крещению четвергом было 23 июня. Надо полагать, что в этот день Перун отправился в плавание по Днепру.
В житийной литературе уточняется, что разорение капищ началось с разгрома святилища Велеса. Стоявший на Подоле идол был сброшен в Почайну. (34, 115) Велес по своим функциям покровительства скотоводчеству и земледелию, при сохранении воинственности, близок богу античных италийских племен Марсу. Марсу посвящался вторник. Можно предположить, что капище Велеса было разрушено во вторник 21 июня.
В пятницу чествовали входившую в киевский языческий пантеон богиню Макошь. До нее черед был должен дойти 24 июня.
Неделю, предшествующую крещению, крестоносцы разоряли языческие святилища. И только оставив киевлян без стародавних небесных защитников, погнали на Почайну.
Массовое крещение русской провинции, из-за ухода крестоносцев в хорватский поход, отодвинулось на год.
