В своих комментариях Татищев размещал Железные ворота на Урале, а югдор отождествлял с югрой и считал, что они жили по рекам Югу и Северной Двине. (27, 241) Югрой русские называли зауральские близкородственные народы - ханты и манси. В раннем Средневековье манси жили в Приуралье, а позднее переселились в Зауралье на Обь. Югдоры соответствуют европейским манси. Согласно мнению Татищева, считается, что новгородцы ходили на восток - в земли северных финно-угорских инородцев.
Название Железные ворота распространено и встречается как на русском Севере, так и за пределами Руси. На Севере воротами называли морские проливы, такие как Карские ворота между островами Новая Земля и Вайгач. Железными воротами в Белом море называли как проливы, так и проходы между мелями.
На Дунае Железными воротами именовалось сужение реки между гор, ставшее географической границей между Средним и Нижним Дунаем. Если выше Железных ворот ширина реки достигала полутора километров, то в теснине она сжималась до 60 метров. Естественно, при этом резко увеличивалась скорость течения, что затрудняло судоходство. В Крыму Железные ворота (Демир-Хапу) отмечали горные теснины, через которые проходили дороги.
В Ипатьевской летописи в статье 6709 (1201) года вспоминаются победы Владимира Мономаха над половцами:
«Погубившему поганыя измалтяны, рекомыя половци, изгнавшю Отрока во Обезы за Железная врата». (8, 716)
Обезы обычно отождествляются с Абхазией. Хан Отрок бежал далёко на восток за Кавказские горы. Железные ворота были на Кавказе и символизировали его крайние пределы.
Существовала ещё одна локализация Абхазии. Низами Гянджеви в написанной около 1203 года поэме «Искендер-наме» рассказывает о легендарном нападении русов в эпоху Александра Македонского. Повелитель Абхазии, курд по имени Дувал из племени Ада, так обращается к Искендеру-Александру:
«Повелитель! В Абхазии толпища русов.
Помоги, государь! Набежали враги…
Из аланов и арков полночным отрядом
Вся страна сметена, словно яростным градом.
И враги всю Дербентскую заняли высь,
И до моря по рекам они добрались.
Мне прибывший сказал: «Этой смелостью ярой
Обновили они жар вражды нашей старой».
Опрокинута, смята, разбита Берда,
От богатого города нет и следа». (20, 358)
Бердаа-Берда находилась в Арране, расположенном между Курой и Араксом. Арраном во второй половине X — второй половине XI века владела курдская династия Шаддадидов. (20, 405) Курдские правители были редкостью для кавказского региона, и появление Дувала в поэме следует связать с воспоминаниями о династии Шаддадидов.
Упоминание старой вражды у Низами не случайно. Он родился в Гяндже и знал предания о страшном нашествии русов 944 года, после которого столица страны была перенесена из Бердаа в Гянджу. Упоминание полночных отрядов — отражение обычая русов осуществлять нападения ночью. На русский погром он и намекает в своей поэме.
В нашествии приняли участие аланы, и оно затронуло окрестности Дербента, достигнув Бердаа. Столицей Шаддадидов была Гянджа, и русское нападение произошло ранее их водворения в Арране. Но несмотря на несоответствия, сведения Низами говорят о традиции именования Абхазией Аррана.
В описании событий 730 года Моисей Каганкатваци упоминает Абхазию, через которую состоялся поход арабских войск во главе с Джаррахом. По словам историка, Джаррах «во второй раз по Абхазии вступил в Хазарию». Перед этим сообщалось о хазарском походе арабского полководца Масламы, который «разорил Дарбанд, вступил в Хазарию». (9, 260–261) Поход Джарраха был вторым арабским нападением. Перед вторжением в Хазарию Джаррах проследовал через Бердаа, Ширван, Маскат и Дербент. (12, 207) Соединение известий говорит о том, что Абхазия лежала южнее Дербента, который принадлежал хазарам. На юге с Дербентом граничил Маскат. Абхазией называли Маскат, населённый ираноязычными кочевниками, родственными аланам. (12, 207)
Арабский географ первой половины X века Ал-Истахри помещал город Абхаз на пути из Бердаа в Дербент, к югу от реки Самур. (10, 31) Историки отождествляют этот город с современным азербайджанским городом Куба, который был столицей Маската-Абхазии. (10, 63; 12, 207)
В житии св. Михаила Тверского, по мнению Н. М. Карамзина, говорится о том, что царь татарский находился за рекой Терком, то есть Тереком, близ Врат Железных. Михаил Ярославич Тверской прибыл в Орду к хану Кавгадыю, ставка которого располагалась «у моря Сурожского на усть Дона реки», 6 сентября 6827 года. (22, 182) Сурожским морем, по крымскому городу Сурожу, позднейшему Судаку, называли Чёрное море. Здесь устье Дона — Керченский пролив. Дон и Азовское море зачастую выступали в виде единой водной системы. Казнён тверской князь был в среду 22 ноября. Средой 22 ноября было в 1318 году. Перед нами сентябрьская «эра - 5508 года».
Кавгадый на момент приезда Михаила был в Крыму или на Тамани. За время пребывания князя в Орде ставка сместилась к востоку, так как место гибели Михаила определено иначе. Никоновская летопись:
«За рекою за Теркою, под великими горами под Яскими и Черкасскими, у града Титякова, на реке Сивинце, близ Врат Железных, у болвана медяного, у златыя главы у Темиревы, у Богатыревы могилы». (22, 184)
Определение взято из какого-то поэтического сказания и охватывает довольно обширный регион Предкавказья, так как аланский город Дедяков, обозначенный в летописи как Титяков, лежал значительно западнее Терека. Тем не менее кавказская принадлежность Железных ворот не вызывает сомнений.
На Руси в XIV веке Железными воротами называли Дербент. С Дербентом летописные Железные ворота отождествлял Готлиб Байер, со ссылкой на такое наименование города турками и арабами. Татищев попытался примирить сведения своего источника и мнение Байера предположением о том, что северное летописное название возникло под влиянием южного. (27, 241)
Название Дербент переводится с персидского как «узел ворот». Монголы и османские турки называли город Темир-Капи — «железные ворота». О железных воротах, устроенных персами в дербентской системе укреплений, писал восточный географ Масуди. (18, 190) Мусульмане устроили железные ворота в двух местах крепости в 993 году. (18, 69) Несмотря на наличие реальных железных ворот, мнение Масуди можно рассматривать как свидетельство местного именования Дербента Железными воротами, для объяснения которого историку пришлось давать пояснения.
Захватившие город арабы называли Дербент: Ал-Баб — «ворота», Баб-ал-Абваб — «ворота ворот», Ал-Баб ва-л-Абваб — «ворота и ворота». (20, 419) Но чтобы не путать его с многочисленными в мусульманском мире ал-бабами, дополнительно использовали и старое сасанидское название Дербенд.
На Востоке название Железные ворота присваивалось горным перевалам и ущельям на оживлённых путях. У тюркоязычных народов оно бытовало в форме Темир-Капиг, у ираноязычных — Дари Аханин и Дербенди Аханин, у арабоязычных — Баб ал-Хадид. (20, 431)
Знаменитыми были среднеазиатские Железные ворота — ущелье шириной всего лишь 12–20 метров и длиной около трёх километров в горах Байсун-тау. Через них шёл торговый путь из Бухары и Самарканда в Балх и далее в Индию. Ущелье имело важное стратегическое значение. Правители строили здесь крепости, устраивали таможни. Под персидским названием ущелье знал Ал-Якуби, умерший в 897 году. Самое раннее известие о проходе в Байсун-тау оставил китайский путешественник и буддийский монах Сюань-Цзан, странствовавший по восточным странам в 629-645 годах, то есть до мусульманских завоеваний. (20, 431) Вот его описание ущелья:
«Находится меж гор, которые поднимаются справа и слева до изумительной высоты. Проход запирается воротами, обитыми железом, к которым привешено множество колоколов». (20, 431)
Традиция именования горных проходов на караванных путях Железными воротами восходит к доарабской эпохе. Так как Средняя Азия перед арабским нашествием была заселена преимущественно ираноязычными племенами, бытование традиции следует связать с иранской культурой, из которой она была заимствована тюрками, а потом арабами.
Неизвестность именования Дербента Железными воротами ранним восточным географам и использование названия монголами и турками говорят о том, что Железными воротами город называло местное население, от которого это наименование перешло к завоевателям. Появление этого названия следует связать со временем обладания Дербентом тюркоязычными хазарами, с которыми арабам пришлось вести многолетние войны. Поэтому арабы предпочли оставить за городом в качестве одного из названий сасанидское, а не хазарское. Монголы же и турки считали себя в большей мере наследниками хазар, нежели арабов, и вернулись к хазарскому названию Железные Ворота.
В 1030–1032 годах русы были известны в районе Дербента. В восточных источниках говорится при этом об их поражении в 1032 году, после которого «спаслись немногие». В случае датировки летописного сообщения «эрой - 5508 года» получаем совпадение времени, места и обстоятельств похода, а по времени к давней трагедии примыкает сообщение о кончине Евстафия, сына Мстислава Владимировича:
«В лето 6541. Мстиславич Еустафи умре». (23, 65)
Татищев приводит подробности:
«6541 (1033). Умре Евстафий, сын Мстиславль, во Тмуторакани, и бысть жалость велиа по нем». (27, 77)
Известие может восходить к тмутараканскому летописанию. В этом случае речь пойдёт о 1034 годе. Но в Густынской летописи читаем:
«В лето 6541. 1033. Евстафий Мстиславич умре. В се же лето бысть затменя Солнца страшное, июля 29, от часа шестого до часа осмого». (25, 95)
Часто встречается смешение июня с июлем из-за созвучности названий месяцев. В действительности солнечное затмение было 29 июня 1033 года. Это было частичное затмение, в отличие от полного затмения 31 августа 1030 года, которое на страницах летописей не отразилось. (25, 602) Почему именно затмение 1033 года поразило современников, помогают понять западноевропейские источники. Француз Родульф Глабер из Клюнийского аббатства писал:
«В год 1000 от страстей нашего Господа, в третьи календы июля, в 6-й день 28-й Луны (в пятницу 29 июня 1033 года. — В. Т.) было затмение или исчезновение Солнца с 6-го по 8-й час дня, чрезвычайно страшное. И действительно, Солнце приняло сапфировый цвет, приняв в верхней части вид Луны на четвёртый день после обновления. Каждый, кто смотрел на рядом стоящего человека, видел его бледным, будто при смерти, всё как будто в шафранном облаке». (25, 97)
Страху католикам прибавляло ожидание конца света в связи с 1000-летием со дня страданий Христа. В Клюнийском монастыре одно время жил польский королевич Казимир, который уехал оттуда в 1041 году. На Руси затмение было видно в небольшой фазе и не было страшным. Совпадение деталей летописного и французского описаний говорит о том, что посредством польско-французских и польско-русских контактов рассказ Родульфа стал достоянием составителей Густынской летописи, использовавших русские, польские и венгерские хроники. (25, 96)
Трагические земные события привлекали внимание к небесным явлениям, в которых искали намёки на волю вышних сил. В западнорусских областях подыскивать астрономическое описание для объяснения причины смерти тмутараканского князя могли только в очень раннее время, когда ещё были живы его родственники. Об этом же говорит и отсутствие сведений о затмении 1033 года в польских хрониках. Как явление для польской истории весьма отдалённое, на польской почве затмение рано изгладилось из исторической памяти. Известие Густынской летописи составлено после 1041 года, и его происхождение связано с каким-то родственником Евстафия. Это повышает достоверность датировки смерти князя 1033 годом, причём её следует отнести к июню.
Кончину молодого Евстафия в военном июне можно связать с кавказскими войнами. В военные действия близ Дербента из всех русских земель в первую очередь должно было быть втянуто близлежащее Тмутараканское княжество. Новгородцы же были приглашены тмутараканцами в качестве союзников.
Несмотря на авторитет Байера, Татищев доверился своему источнику, повествующему о югдорах, и отверг южный вариант похода. Но в древнерусском языке есть слово «юг», которое обозначало как знойное время, так и южное направление, южные, полуденные страны. (6, 842–843) Первоначально в источнике Татищева говорилось о Железных воротах в южных странах.
Таинственное «югдор» - остаток географического указания «на юге в…». От самого географического термина осталось только «дор», представляющее собой реликт названия Дербента в форме Дори, производной от Дари Аханин, то есть Железных ворот. Под пером переписчика выражение «на юге в Дори» превратилось в выражение «на югдор». Врагов русов с каким-то малоизвестным северным народцем стал связывать уже создатель использованной Татищевым летописи. Отсюда и доверие историка.
Ираноязычная форма именования в летописной традиции Дербента Железными воротами говорит о том, что в русскую культуру хазарское название попало благодаря посредству ираноязычных алан. Алания граничила с Тмутараканским княжеством на востоке, и путь к Дербенту шёл через её земли.
В «Истории Дербента» («Тарих ал-Баб»), частично сохранившейся в составе сочинения «Главный астроном» турецкого историка начала XVIII века Ахмеда Ибн Лютфулаха Мюнеджим-баши, сообщается:
«Ему (ширваншаху Йазиду б. Ахмаду, умершему в 1027 году. — В. Т.) наследовал его сын Минучихр б. Йазид, который в 420/1029 году начал войну с жителями ал-Баба (Дербента. — В. Т.) из-за поместья Муджак-абад, принадлежащего к Маскату (области южнее Дербента. — В. Т.). Он понёс поражение, и в 421/1030 году народ ал-Баба напал на (владения) ширваншаха и разрушил много населённых мест на его территории.
Позже в том же году русы вступили в Ширван и ширваншах Минучихр встретил их около Бакуйа (Баку. –В. Т.). Много ширванцев было убито, и в том числе потерял жизнь Ахмад б. Хасскин, один из их знатных лиц. Затем русы поднялись до реки Куры. Чтобы остановить их продвижение, Минучихр преградил Аракс, но они потопили многих из мусульман.
Позже правитель Джанзы (Ганджи. – В. Т.) Муса б. Фадл (пригласил) их высадиться, дал им много денег и повёл на Байлакан, жители которого восстали против него. С помощью русов он овладел Байлаканом и схватил и убил своего брата Аскарийа.
Затем русы ушли из Аррана в Рум (Византию. — В. Т.), а оттуда вернулись в свою страну». (18, 53–54)
Ширваном правила династия Йазидов, происходившая из арабского племени шайбан. (18, 40) Минучихр, как и его старший брат Ануширван, казнённый за мятеж против отца, имел иранское имя. В дальнейшем среди ширваншахов династии Йазидов иранские имена преобладали. Минорский связывал столь резкую смену ориентации с арабских на иранские традиции с династическим браком Йазида ибн-Ахмада с какой-то местной представительницей владетельного рода из Шабарана. Шабаран в ту эпоху был одной из областей Ширвана и находился к юго-востоку от Маската, принадлежавшего Дербенту. (18, 109) Но легенды о происхождении ширваншахов от иранских правящих родов возникли ранее.
Мас’уди, скончавшийся в 956 году, в части своего труда, датированной им 943 годом, писал о том, что ширваншахи, как и владетели Сарира, происходят от Бахрама Гура. (18, 191) Бахрам V Гур правил Ираном в 421–438 годах и воевал с эфталитами. Владетели Сарира возводили свой род к Михранидам. Христианская династия Михранидов с конца VI века до 822 года правила Арраном. (18, 29–30) Она была в отдалённом родстве не с Сасанидом Бахрамом Гуром, а с его менее знатным тёзкой - иранским полководцем Бахрамом Чубином. Бахрам Чубин в 589 году разгромил вторгшиеся в Иран войска могущественного Тюркского каганата и лично застрелил из лука кагана Савэ. Но затем в конце VI века Бахрам погиб в междоусобной борьбе за престол с Хосровом II Парвизом. После этого его родственники бежали на окраины царства и в сопредельные страны. Так Михраниды появились в Арране. В разных генеалогических легендах упоминались оба Бахрама, чтобы подчеркнуть знатность кавказских правящих родов.
Брачные родственные связи Йазидов с Михранидами возникли не позднее первой половины X века. Ко времени Минучихра ориентация правящей династии на свои иранские корни окрепла. Этому способствовало включение в окружение ширваншаха ираноязычной знати. Поздние авторы также были уверены в древнеиранском благородном происхождении ширваншахов. (18, 90)
Минучихр мог претендовать на преемственность своей власти от предшествующих иранских династий, владевших более обширными территориями, чем он сам. Здесь следует искать истоки затяжного конфликта Ширвана с Дербентом из-за Маската.
До нападения русов шли войны Ширвана с Дербентом. Байлакан был вторым по значению после Гянджи городом Аррана, граничившего на востоке с Ширваном. Русов на Байлакан навёл правитель Аррана Муса, для того чтобы расправиться с восставшим против него братом. Позднее Масуд ибн Намдар (XII век) связывал разгром Байлакана с одними лишь русами. (5, 237) Участие Мусы в байлаканской трагедии было сокрыто.
Русы были втянуты в закавказские распри и выступили на стороне дербентцев. Первоначально они должны были прибыть в Дербент, что совпадает с данными летописей.
Хроники рисуют такую картину. Дербентцы в 1029 году подверглись нападению ширванцев, а в 1030 году в отместку опустошили владения Ширвана. Затем в Ширван вторглись русы, прибывшие на кораблях. Высадившись на морском берегу у Баку, они разгромили войска ширваншаха и начали их преследование. На Араксе, притоке Куры, ширваншах потерпел ещё одно поражение. Русы изгнали Минучихра за пределы Ширвана. После этого в соседнем Арране они помогли Мусе справиться с братом и захватить Байлакан. Затем русы ушли в закавказские провинции Византии, а оттуда вернулись на родину.
Даты похода русов в древнерусских и восточных источниках различаются на два года. Под 1032 годом, в котором состоялся летописный поход, в «Истории Дербента» описана война против Ширвана, но уже без участия дербентцев и русов:
«В 423/1032 году сарирцы и аланы, заключив соглашение, совместно напали на Ширван и взяли силой Йазидийа. Там и в других местах Ширвана они убили свыше 10 тысяч человек и оставались в стране 10 дней, копая землю и извлекая деньги и имущество, которое жители там спрятали.
Когда их руки наполнились мусульманским добром, они направились в свою страну, но, едва они дошли до Деревянных Ворот, как люди пограничных областей ал-Баба напали на них, преградили дороги и ущелья и убили многих из них: это была резня, подобной которой никогда не упоминалось. Они отняли у них всё мусульманское имущество, живое и неодушевлённое, которое они увезли из Ширвана. Спасся только маленький отряд, включая правителя аланов.
В 424/1033 году властитель аланов вернулся снова, чтобы отомстить ал-Бабу, но и на этот раз с божьей помощью был разбит». (18, 54)
В 1032 году на Ширван напало войско из Сарира и Алании, но на обратном пути было уничтожено в кавказских теснинах. Среди спасшихся при этом упоминаются одни аланы. В 1033 году аланы попытались отомстить за поражение, но вновь были разбиты. Несколько иная версия приведена далее по тексту:
«В 416/1025 году эмир Мансур женился на Сарийе, дочери Бухт-Йиша, владетеля Сарира. В 423/1032 году эмир Мансур с газиями исламских «центров» совершили большой поход. Дело в том, что русы напали на владения Ширвана, разрушили и ограбили их и убили, а также полонили множество людей. Когда они возвращались с награбленным добром и пленными, газии ал-Баба и пограничных областей с эмиром Мансуром во главе, заняв теснины и дороги, предали их мечу, так что спаслись немногие. Они отняли у них всю военную добычу, живую и неодушевлённую, которую те захватили в Ширване.
(После этого) русы и аланы вознамерились отомстить. Они собрались вместе и выступили по направлению ал-Баба и пограничных областей. Прежде всего в 424/1033 году они двинулись на ал-Карах, где была только маленькая кучка (воинов)… Господь даровал победу мусульманам, которые перебили множество аланов и русов. Властитель аланов был силой отражён от ворот Караха, и навсегда были прекращены притязания неверных на эти исламские «центры»». (18, 70–71)
О войнах 1029-1030 годов ничего не говорится, а нападение 1032 года приписано одним русам, причём дата похода совпадает с летописной. На обратном пути русы, а не сарирцы и аланы подверглись нападению дербентцев. Датировку войны 1030 годом следует признать недостоверной. При возвращении из первого похода русы были якобы почти полностью истреблены, тогда как ранее сообщалось об их безнаказанном уходе. Сарирцы вообще не упоминаются, а врагами мусульман выставлены совместно действовавшие русы и аланы. Причём если в описании первого похода русы названы перед аланами, что говорит в пользу их главенства, то в описании второго похода первыми названы аланы и упоминается их правитель, что свидетельствует об аланском главенстве. Сведения хроники противоречивы.
Дербентцы нападали на Ширван в том же году, что и русы, то есть в 1032 году. Но автор поместил это событие под 1030-м. Сравнение известий позволяет сделать вывод о том, что в 1032 году на Ширван нападали русы, аланы, сарирцы и дербентцы.
Трёх последовательных нападений на Ширван дербентцев, русов и сарирцев с аланами не было. Разгром армии Ширвана и бегство его правителя говорят о том, что Мансур собрал крупные силы. В 1032 году он совершил большой поход, но не против русов, а против Минучихра. В войне его поддержали владетель соседнего Сарира, войска из Алании и русы.
Русы к этому времени были обращены в православие. Большая часть Алании в раннем Средневековье также была христианской. Дербент до арабского завоевания был крупным центром распространения христианства. В нём долгое время находилась резиденция патриарха (католикоса) Кавказской Албании, которая в середине VI века была перенесена в Партав (Бердаа). Поэтому в XI веке большая часть простого населения Албании и многие дагестанские горцы, включая правителей Сарира, оставались христианами. (13, 263) Правитель Сарира Бухт-Йиш носил имя, которое переводится как «Спас-Иисус». Его дочь, выданная замуж за Мансура, имела библейское имя Сара (Саруйе).
Редакторы хроники как смогли сокрыли неприглядную роль эмира Мансура в бедствиях, обрушившихся на Ширван и Арран. Особую остроту событиям придавало то, что Мансур пригласил на помощь христиан, то есть неверных, которые перебили и пленили множество мусульман. Поэтому действия Мансура были показаны без всякой связи с походами пришельцев, а эмир был выдан за главного благодетеля местных жителей, покаравшего ворвавшихся в Закавказье жестоких иноземных захватчиков. Победы доблестных мусульман при этом были преувеличены.
Совсем сокрыть победу Мансура хронист не захотел, поэтому лаконично сообщил о ней под 1030 годом. Затем были подробно описаны жестокости неверных и блестящие победы над ними Мансура и дербентцев.
Война между Дербентом и Ширваном началась в 1029 году. Хронист приписывает неудачу Минучихру. Хроника «История Дербента» была написана на основе двух более древних хроник, составленных в Дербенте и Ширване, но окончательный свой вид приобрела под пером сторонника дербентцев, поэтому следует ожидать искажений в пользу дербентцев. В случае успешного отражения ширванцев Мансуру не потребовалось бы призывать на помощь христиан. Только отчаянное положение Дербента могло вынудить местных мусульман пойти на такой союз.
Война 1029 года упоминается в той части «Истории Дербента», которая основана на ширванской хронике. В дербентской же хронике это событие не упоминается. Хронисты по возможности умалчивали о неудачах своих правителей, более тщательно фиксируя победы. В случае успеха дербентцев следовало бы ожидать появления известий о войне в дербентской хронике и умолчания - в ширванской. Побеждёнными в войне 1029 года были дербентцы.
Крепкие стены Дербента позволяли его обитателям временно отсидеться во время натиска более могущественного врага, но загородные земельные владения оказывались беззащитными. Эмир принял энергичные меры по сбору военной помощи из северокавказских государств, для того чтобы выбить ширванцев из спорных земель.
В 1032 году Мансур во главе разноплеменной коалиции из сарирцев, алан и русов обрушился на Ширван. Ему удалось захватить столичный город Йазидия. Минучихр потерпел поражение и бежал в Баку, откуда на кораблях по Куре пытался уйти в окраинные земли своей страны для сбора подкреплений. Русская флотилия настигла беглецов на Араксе и довершила разгром ширванской армии. Беззащитная страна подверглась разграблению.
По завершении военных действий русы, отягощённые добычей и пленниками, бросили свои ладьи в верховьях Аракса. Через византийские владения они добрались до одного из черноморских портов, откуда были перевезены в Тмутаракань. Дербентские газии в это время занимались более важным делом, нежели нападение на своих могущественных союзников. Они грабили ширванские города и селения, так что никакого истребления русов не было.
Поход 1033 года состоялся на Карах. В нём верховодили аланы. Обиженными были они, а обидчиками — карахцы. Карах соответствует современному селению Ур-Карах, расположенному на торной дороге от Дербента на запад — в Сарир и далее в Аланию. (18, 130)
Карах был одним из мусульманских опорных центров на границе земель, контролируемых Дербентом на северо-западе. Такие центры возникали в ходе завоевания дербентцами окрестностей.
В 886 году эмир Мухаммад б. Хашим напал на Шандан и покорил селения, названные в хронике Д.нк.с и Ш.л.шли. (18, 65) Эти селения отождествляются с современными селениями Дибгаша и Чишли, лежащими близ Ур-Караха. (18, 130) Перед нами известие о начале завоевания территории, на которой позднее возник мусульманский Карах. Под 995 годом находим сообщение о том, что эмир Маймун б. Ахмад обратил народ Караха в мусульманство. (18, 69) После того как власть дербентцев окрепла, карахцы подверглись насильственной исламизации.
Мас’уди под 943 годом пишет о том, что пограничным с Сариром Карахом правили цари-мусульмане по прозванию «брзбан». Именование царей является их титулом: марзубан — «хранитель границы». (18, 130) Правитель Караха был одним из вассалов эмира Дербента.
После разгрома ширванцев союзники разделились. Русы ушли через византийские владения к Чёрному морю. Горцы через перевалы прямыми дорогами отправились домой. Часть алан и, по всей видимости, сарирцев предпочла более длинный путь через Дербент, где можно было продать пленников и иную добычу. Соблазнившись богатством возвращавшихся, карахские мусульмане предательски напали на выручивших Дербент союзников. В следующем году наиболее пострадавшие от нападения аланы призвали на помощь русов и сарирцев и двинулись на Карах, но в горных теснинах потерпели поражение.
Женитьбе Мансура в 1025 году на сарирской княжне предшествовали бурные дербентские события. Начиная с 1019 года он был трижды изгоняем из города, который каждый раз передавался раисами под власть ширваншаха. (18, 79) Раисы, то есть главы-предводители, были местной знатью. Раисом был основатель дербентской династии эмиров Хашим б. Сурака, пришедший к власти в 869 году во время смуты, охватившей Арабский халифат. (18, 65) Поэтому раисы воспринимали своих эмиров первыми среди равных и не очень с ними церемонились, порой вручая одному из своих вожаков власть над Дербентом.
После 1025 года Мансур вернулся в Дербент, судя по всему, при военной помощи своего свёкра. Он находился в сложном положении. После обретения Дербентом самостоятельности и отделения от Ширвана поступление средств на содержание дербентского гарнизона с бакинских солепромыслов и нефтепромыслов прекратилось. Дербентские мусульмане поправляли своё материальное положение за счёт грабительских набегов на соседей, и в городе проповеди о священной войне с неверными всегда находили горячий отклик.
За счёт грабежей небогатых иноверных горцев содержать большой гарнизон было трудно. Собственных же земель вокруг Дербента было мало. Война с неверными была традиционным промыслом местных мусульман. Но с обретением самостоятельности захват соседних земель, позволявший увеличить количество феодальных наделов, приобрёл особенное значение. Вокруг Дербента на завоёванных территориях стало расти количество мусульманских центров.
Безземельные воины жаждали военной добычи и земель. Но походы осложняли отношения с соседями и ставили под ответный удар со стороны горцев расположенные за пределами крепостных стен имения тех, кто уже обзавёлся собственностью. Поэтому крупные феодалы во главе с эмиром были настроены более миролюбиво. Эти противоречивые устремления порождали городские смуты.
С юга Дербенту грозил ширваншах. Мансур опирался на помощь сарирцев и иных горцев, как для того, чтобы найти управу на своевольных раисов, так и для противостояния Ширвану. Он не сумел удержать мусульманскую военную вольницу от нападения на союзников, и разгром аланского отряда карахцами в 1032 году произошёл помимо его воли.
Сарирцы исчезли из описания войны 1033 года, потому что хронист считал их союзниками Мансура из-за его родственных связей с правителем Сарира. Силы мусульман при этом хронист определил так:
«Была только маленькая кучка (воинов) с Хусравом и ал-Хайсамом б. Маймуном ал-Баи (ал-Баби?), раисом дубильщиков. (Последний?) с помощью карахцев сразился с (ними)». (18, 70)
Минорский обратил внимание на то, что текст испорчен, и предположил, что имя Хусрав возникло из переделки слова «хашар» — «ополчение». В одной из рукописей «Истории Дербента» имеется дополнение. Предводителем войска назван «глава раисов Анак». В событиях 1035 года предводителем дербентских раисов выступает Али б. Хасан б. Анак, очевидно тождественный Анаку 1033 года. (18, 70–71)
Под Карахом нападавших встретила не маленькая кучка местных мусульман, как представлено в поздней отредактированной версии событий, а общедербентское ополчение под командованием главы дербентских раисов. Хронисты пытались сокрыть действительный ход событий. Эмир Мансур отсутствовал в этом походе.
Кончина Мансура отнесена к 1034 году. Далее говорится о возведении на престол его сына Абд ал-Малика и об изгнании последнего из Дербента в канун пятницы 9 февраля 1034 года. (18, 71) 9 февраля было пятницей в 1033 году. Это означает, что в действительности Мансур умер не позднее начала 1033 года. В 1035 году Дербент добровольно подчинился ширваншаху. С февраля 1033 по 1035 год городом управляли Раисы, и в 1033 году дербентское войско возглавлял правитель города, глава раисов Али б. Хасан б. Анак.
Перенос даты кончины Мансура понадобился для того, чтобы связать с эпохой его правления оба разгрома христианского воинства. На самом же деле Мансур погиб в результате вспыхнувшей в Дербенте междоусобицы после самоуправного нападения карахцев летом 1032 года на отряд аланского царя. Мансур попытался наказать карахцев. Дербентские раисы после разгрома ширванцев уже не нуждались в союзе с христианами и не дали карахцев в обиду, расправившись с собственным эмиром.
