В «Истории Дербента» читаем:
«В 425/1034 году ширваншах Минучихр после семилетнего правления был предательски убит в своём доме. Убийцей был его брат Абу Мансур б. Йазид. Причиной убийства было то, что Абу Мансур опасался ширваншаха и прятался от него. Однажды ночью он проник в Йазидию, когда жители её были недостаточно бдительны, и послал (сообщение) об этом жене брата, Ситт, дочери Фадла. Она питала к нему сердечную склонность, и он сообщил ей о своём положении и о том, что он прибыл в дом одного из её гуламов (телохранителей. — В. Т.), как она указывала. Получив сообщение, эта женщина послала к нему одну из своих приближённых с кухонным ящиком. Та усадила его в ящик и (таким образом) помогла проникнуть внутрь крепости. Когда он достиг дома (Ситт), она послала за своим мужем Минучихром, приглашая его прийти к ней.
Когда он пришёл, она показала ему письмо от своего брата Мусы, сына Фадла, правителя Аррана. Минучихр погрузился в чтение. В то время как он смотрел на письмо, объясняя (жене) его содержание, внезапно из отдалённой части дома появился Абу Мансур с обнажённым мечом в (руке). Минучихр спросил: «Кто впустил тебя в мой дом?» — но он не окончил своих слов, как Абу Мансур ударил его по затылку своим мечом. Абу Мансур собирался повторить удар, но меч выскользнул из его руки от страха, охватившего его сердце. Тогда проклятая женщина приказала одной (в рукописи Г: одному) из приближённых довершить убийство…
Абу Мансур Али б. Йазид б. Ахмад, вступив на трон в 425/1034 году, приказал похоронить брата и по истечении установленного срока женился на его вдове». (18, 54–55)
Минучихр погиб в результате тайного сговора своей жены и брата. Любовники расправились с ширваншахом и поженились. Коварство Ситт сравнимо с коварством Маринки, но сходство на этом заканчивается. Минучихр умер не от отравы, а от меча, и с русами проделка Ситт никак не связана.
После бегства из Ширвана в 1032 году Минучихр сумел вернуть себе власть и умер через год в столичной Йазидии. Муса, правитель Аррана, был в дружеских отношениях с русами, только что изгнавшими ширваншаха, и воспользовался их прибытием для расправы с мятежным братом.
В трудном 1032 году Муса не пришёл на выручку зятю. Более того, его сестра, которой он посылал письменные наставления, при помощи полюбовника погубила Минучихра. Из-за чего Абу Мансур скрывался от гнева старшего брата, не сказано. Этот гнев следует связать с предшествующими бурными событиями. Судя по всему, Абу Мансур в 1032 году был на стороне врагов Минучихра.
Воинственный ширваншах вступил в борьбу с дербентским эмиром и вызывал опасения у Мусы. В 1032 году из-за этого он занял выжидательную позицию, а после бегства Минучихра не сопротивлялся возведению дербентцами на ширванский престол Абу Мансура. Но Абу Мансур после ухода русов и горцев не удержал власти и ему пришлось скрываться. Появление его в Йазидии одновременно с посланием Мусы говорит о том, что убежищем для него был Арран, а в заговоре участвовал арранский правитель.
История Ширвана не даёт оснований для возникновения сюжета о Маринке. Их следует искать в ином месте. Обращает на себя внимание бродячий характер этого сюжета в былинах. Он помещён в сюжеты, которые основаны на разновременных событиях – разорении Ширвана в 1032 году и более позднем нападении на Херсонес. Это означает, что первоначально Маринке был посвящён отдельный рассказ, которым сказители дополняли свои сочинения о южных приключениях новгородцев.
В первой половине XI века русы появлялись в прикаспийских областях только в 1032 и 1033 годах. Потерпев неудачу отыскать истоки рассказа о Маринке в событиях 1032 года, обратимся к походу 1033 года. В нём были задействованы северокавказские народы. В более приближенном к первоисточнику сюжете из былины о плавании в Арабское море отравительница названа Кайдаловкой. Среди названий северокавказских владений только одно имеет близкое звучание — Хайдак раннесредневековых известий, он же Кайтаг более позднего времени.
Ал-Масуди называет Кайтаг то Джиданом, то Хайдаком:
«Народ ал-Баба (Дербента. — В. Т.) терпит много ущерба от царства Джидан, народ которого входит в состав земель хазарских царей. Столицей последних был Самандар, город, лежащий на расстоянии восьми дней пути от ал-Баба. Он и сейчас населён народом из хазар, но так как в ранние дни ислама он был завоёван Сулайманом б. Раби ал-Бахили, то управление было перенесено оттуда в город Атил на расстояние семи дней от (Самандара)». (18, 192)
Джидан причислен к владениям хазар. Семендер был хазарской столицей, но под угрозой арабских нашествий она была перенесена в дельту Волги, где был построен город Атиль. Семендер оказался на территории хазарской области Джидан, и в нём жили хазары. Далее Ал-Масуди рисует иную картину:
«Мы сказали, что вреднейшим из таких соседних народов является княжество Джидан. Его царь мусульманин, который заявляет, будто он араб из племени кахтан. В настоящее время, а именно в 332/943 году, он известен как Салифан и в его государстве нет других мусульман, кроме него, его сына и семьи. Я думаю, что этим прозвищем зовутся все цари этой страны.
Между Хайдаком и ал-Бабом живут мусульмане арабы, которые не говорят хорошо ни на каком языке, кроме арабского. Они живут в лесах, зарослях, долинах вдоль больших рек, в селениях, в которых они поселились в то время, когда эти места были завоёваны теми, кто устремился сюда из арабских пустынь. Они живут на границе с царством Хайдак, но защищены от него зарослями и реками. От них до города ал-Баба около трёх миль (около шести километров. — В. Т.), и жители ал-Баб приходят им на помощь.
Со стороны Кабха (Кавказа. — В. Т.) и Сарира Хайдак граничит с (землёй) царя, называемого Б.рзбан (Марзубан. – В. Т.), который мусульманин, и город его называется К.р.дж (Карах). Они вооружены булавами. Каждый правитель этого царства зовётся Б.рзбан». (18, 202–203)
Реки, между которыми могли скрываться селения пограничной арабской стражи, начинаются в 25 километрах к северу от Дербента. В тексте переписчиками спутано обозначение миль и фарсахов. Центральное селение арабской области было в шести фарсахах, или 36 километрах, от Дербента. Близ этого селения протекали четыре реки. Дербентско-хайдакская граница проходила где-то в районе современного города Избербаша.
Хайдак-Джидан граничил с Дербентом, Сариром и Карахом, в котором произошли события 1033 года. Хайдакский правитель назван мусульманином и арабом. Современные историки скептически относятся к его притязанию на арабское происхождение, поводом для которого было созвучие названий дагестанского владения и одного из арабских племён. (18, 127)
Титул «салифан», согласно китайским хроникам, восходит к древнетюркской культуре. Салифаном правителя Хайдака называл также Ал-Мукаддаси. (18, 127)
Моисей Каганкатваци, историк X века, описывает посольство зимой 62 года Хиджры во главе с агванским католикосом Илиазаром к гуннам. (9, 190–191) Послы отправились в путь на Рождество 25 декабря и прибыли в гуннскую столицу Варачан накануне Великого поста. Перед нами события конца 681 — начала 682 года.
Гуннами правил Алп-Илитвер, дочь которого была выдана замуж за хазарского кагана. Сам правитель и часть его подданных показана христианами. Другие подданные были язычниками, поклонниками конных скачек. (9, 192–199) Среди почитаемых язычниками богов назван Тангрихан — божество неба тюрко- и монголоязычных народов. (19, 500) Среди подданных Алп-Илитвера были всадники-тюрки.
Гуннами Моисей называл хазар. Варачан был одним из городов Хазарии. Его располагают на каспийском побережье к северу от Дербента на месте Урцекского городища вблизи современного города Избербаша. (12, 211) Алп-Илитвер был правителем одной из южных хазарских областей, примыкавшей к владениям Дербента.
Позднее в качестве главного хазарского города к северу от Дербента выступает Семендер. Ибн-Хордабех, писавший в IX веке, сообщает:
«Город Самандар расположен за ал-Бабом. Всё, что за этим (Дербентом. — В. Т.), в руках хазар…
За пределами ал-Баба (идут земли) владык сувар, лакзов, аланов, Филана, ал-Маската, Сахиба ас-Сарир и город Самандар». (7, 109)
Семендер находился в районе современной Махачкалы. (1, 410) К востоку от хазарских владений лежал Сарир.
Ал-Истахри дал такое описание северных соседей дербентцев:
«У хазар есть ещё город по имени Семендер. В пространстве между ним и Баб-ул-Абвабом (Дербентом. — В. Т.) находятся многочисленные сады, принадлежащие Семендеру. И говорят, что они содержат в себе приблизительно около 4000 виноградных лоз, доходя до пределов Серира, и главную часть плодов в этих садах составляет виноград. В Семендере множество мусульман, и у них в этом городе мечети. Постройки семендерцев деревянные, плетёные, кровли на домах выпуклые. Царь Семендера иудейского вероисповедания и находится в родстве с царём хазар. Между Семендером и пределами Серира два фарсаха (11,8 километра. — В. Т.) расстояния. Между семендерцами и Сахиб-ас-Сериром перемирие». (10, 47)
На месте владения Алп-Илитвера в первой половине X века появилось вассальное по отношению к Хазарскому каганату царство со столицей в Семендере. К Семендеру с востока почти вплотную подходили владения Сарира, с которым семендерцы вели войны, но во время формирования известия Ал-Истахри наступило перемирие. Правитель Семендера был в родстве с хазарским каганом и исповедовал иудаизм, которого придерживалась правящая династия Хазарии.
В «Истории Дербента» в описании дербентской междоусобицы 916 года говорится:
«Абд ал-Малик повернул обратно и осадил город (Дербент. — В. Т.). Тогда подошёл к нему Салифан с хазарским войском. Они взяли в плен (Абу-Наджма, племянника Абд ал-Малика. — В. Т.) и всех его сторонников и ввели Абд ал-Малика в город». (18, 66)
Судя по титулу, союзником Абд ал-Малика б. Хашим был правитель Хайдака, воины которого названы хазарами.
Хайдакцы в 1040 году выступили на стороне дербентского главы раисов Али б. Хасан б. Анак. Али был женат на дочери хайдакского эмира, чем и объясняется эта военная помощь. Позднее мы находим хайдакцев в числе союзников дербентских эмиров.
Эмир Мансур в 1064 году женился на дочери Али б. Хасан б. Анак, внучке хайдакского эмира, что позволило ему воспользоваться воинами деда своей жены. В 1066 году у них нашёл убежище эмир Абд ал-Малик б. Лашкари. В 1068 году хайдакские стрелки из лука обороняли Дербент от ширванцев. Судя по всему, стрелков привёл Абд ал-Малик б. Лашкари, участвовавший в этой войне и после победы ширванцев вновь удалившийся в Хайдак. Его матерью была дочь хайдакского эмира, а сам он родился в Хайдаке, чем и объясняется активная роль хайдакцев в судьбе этого эмира. (18, 60–76)
Хайдак был северным соседом Дербента и восточным соседом Сарира, то есть занимал ту же территорию, что ранее занимала хазарская область с городом Семендером. Будучи зависимой от Хазарского каганата, область называлась Джидан, а, попав в зависимость от Дербента, была переименована в Хайдак.
В местных хрониках отсутствует название Джидан, но есть созвучное ему название Шандан. «История Дербента»:
«Он (ширваншах Али б. Хайсам б. Мухаммад. — В. Т.) согласился с эмиром ал-Баба, чтобы совместно напасть на (неверных) Шандана. Большое число добровольцев и чтецов Корана из других мест примкнули к ним, и, когда они дошли до ворот Шандана, произошло сражение, окончившееся неблагоприятно для мусульман. Ади б. Хайсам и эмир ал-Баба были взяты в плен вместе с 10 тысячами мусульман.
Неверные поделили мусульман между людьми Шандана, Сарира и хазарами. Те, кто попал в руки сарирцев, через три месяца были отпущены без выкупа. Али б. Хайсам и эмир ал-Баба были также освобождены и отправлены в их страны. Но те, кто были пленниками хазар и шанданцев, были проданы и спаслись лишь очень немногие.
Среди племён неверных в пограничной области ал-Баба злейшим (врагом) мусульман был народ Шандана. Упомянутое сражение произошло в 300/912 году». (18, 48)
Шандан выступает в качестве владения, равнозначного Сариру и Хазарии. Поход против него в 912 году объединённых сил Дербента и Ширвана оказался неудачным. В плен попало 10 000 человек вместе с двумя правителями. Судя по количеству пленных, мусульмане собрали огромное по тем временам войско.
Характеристика Шандана как злейшего врага мусульман совпадает с мнением Масуди, считавшего Джидан «вреднейшим из таких соседних народов». Масуди злейшими врагами мусульман среди северных народов, которых сдерживали укрепления Дербента, называл хазар, аланов, сарирцев, тюрков. (18, 212) Хайдакцев можно отождествить с граничащими с Сариром тюрками. Шандан и Джидан — разные варианты названия одной области.
Семендер переводится с иранского как «ворота Саманда». Здесь сохранились остатки самых северных «длинных стен», которые запирали северный вход в проход между Каспийским морем и Кавказом. (13, 22) Лежавшая к югу область и была страной Саманда, которая позднее именовалась Джиданом и Шанданом. В конце VII века столицей этой области был Варачан. Позднее, под ударами арабов и натиском дербентских мусульман, столица Хазарского каганата сместилась на Волгу, а в Семендер была перенесена ставка местного правителя.
Завоевание хазарской области со столицей в Семендере шло постепенно. В 886 году у хазар был отбит район позднейшего Караха. Затем борьба велась уже с Шанданом. «История Дербента»:
«В том же году он (в 938 году дербентский эмир Абд ал-Малик. — В. Т.) послал своего помощника Абу-л-Фаварисас конным отрядом из дербентцев и хайдакцев в селение Аран. Они внезапно напали на врага ночью, убили много знатных лиц Шандана». (18, 66)
На завоёванных мусульманами семендерских землях возникло мусульманское владение Хайдак, обитатели которого приняли участие в дальнейшем покорении Шандана. После того как вся область была подчинена, новое название Хайдак поглотило старое - Шандан.
Ибн-Русте, чьи сведения относятся ко времени ранее 902 года, сообщает о царе Адзар-Нарсе:
«Он придерживается трёх религий: по пятницам он молится с мусульманами, по субботам — с евреями, а по воскресеньям — с христианами». (18, 220)
У Ибн-Русте название столицы и области звучит как Хайдан. В «Худуд ал-алам» эта область также названа Хайданом, который был резиденцией сипах-саларов царя Сарира. Исследователи исправляют название Хайдан на Хайдак, отмечая сходство в арабской графике букв «к» и «н». (18, 220) Но искажение следует связать с взаимовлиянием названий Хайдак, Джидан и Шандан, которое давало гибридные формы.
Ибн-Русте исчислял расстояние от царской крепости Сарира до города Хайдана в 12 перегонов. Столицу Сарира помещают на месте современного селения Хунзах. (18, 219–220) Под перегоном следует понимать расстояние в один фарсах. 12 фарсахов составляют 71 километр, что равно расстоянию от Хунзаха до Семендера. Адзар-Нарсе жил в Семендере.
«Худуд ал-алам» было написано Ибн-Мискавейхом около 983 года. (2, 501) По сведениям этого информированного писателя, Шандан находился в зависимости от Сарира. Имя Нарсе ранее было известно среди местных христиан. Так, Масуди правителем христианской Шакки, лежавшей в современной Кахетии, называет Адзар-Нарса б. Хумам. (18, 211) Популярность этого имени следует связать с наличием в местных христианских святцах св. Нерсеса. (9, 23) Адзар-Нарсе имел христианское имя и, судя по этому, был в родственных отношениях с царём Сарира.
В 1065 году Хайдаком правил эмир Пируз б. ал-Сакбан. (18, 76) Эмир был тёзкой шахиншаха Пероза (457–484) из династии Сасанидов. Претендовать, по примеру ширваншахов на преемственность от Сасанидов он мог, опираясь на родственные связи с сарирскими правителями, ведшими своё происхождение от иранских Михранидов.
Примечательна эволюция религиозных воззрений правителей области Саманда. При хазарском владычестве они были христианами, затем иудеями. Приобретя же самостоятельность, превратились в правоверных мусульман. Но перед этим, освободившись от власти хазарского кагана, жители области попали под власть сарирского правителя. Чтобы вновь обрести самостоятельность, правитель Хайдака пошёл на сближение с дербентцами и стал маскироваться под араба. Лавируя между могущественными соседями, местные правители в зависимости от политической обстановки провозглашали себя приверженцами той или иной религии, выдвигали разные версии своего происхождения.
Последние датированные события «Истории Дербента» относятся к 1075 году. В тексте Мюнеджим-баши сообщается, что использованная им хроника была составлена около 1106 года. (18, 79) Хроника была доведена до окончания правления дербентских Хашимидов. В её ширванской части скороговоркой упоминаются события, последовавшие после 1075 года, — кончина ширваншаха Фарибурза и наследование ширванского престола его сыном Афридуном. (18, 63) В распоряжении автора были описания событий и за пределами 1075 года, но они его уже не интересовали, хотя составление сочинения велось через много лет после этого хронологического рубежа.
Несмотря на то что хроника описывала историю двух династий — ширванских Йазидов и дербентских Хашимидов, она называется «История Дербента», то есть главное внимание в ней уделено Хашимидам. Её составил какой-то проживавший в изгнании Хашимид в качестве документа, обосновывавшего право Хашимидов на дербентский престол.
Последними дербентскими эмирами были двоюродные братья Абд ал-Малик б. Лашкари и Маймун б. Мансур. Иных продолжателей рода Хашимидов хроника не знает.
Абд ал-Малик б. Лашкари родился в 1055 году в Хайдаке, по матери был внуком хайдакского эмира и опирался на военную помощь своих хайдакских родственников. Он стал дербентским эмиром в 1065 году, был несколько раз изгоняем из города и вновь призываем на правление, до тех пор пока в 1075 году его не взяли в плен и не поместили в заключение в табарсаранском городе ал-Хумайдийа.
Маймун б. Мансур родился в 1065 году. Его матерью была дочь раиса Али б. Хасан б. Анак, а бабушкой по материнской линии — дочь хайдакского эмира. После изгнания своего двоюродного брата в августе 1075 года он взошёл на дербентский престол, но уже в декабре власть перешла к наместнику сельджукского султана Сау-Тегину, представитель которого прибыл в Дербент.
Включение в хронику подробных сведений о Йазидах говорит в пользу родственных связей её составителя с этим ширванским правящим домом. Дедом двух последних эмиров был эмир Абд ал-Малик б. Мансур, который в декабре 1035 года женился на сестре ширваншаха Шамкуйе. Эмир скончался в 1043 году, и между его сыновьями развернулась борьба за власть. Наследовавший власть четырёхлетний Мансур был изгнан стараниями Лашкари, который стал эмиром в сентябре 1054 года. Но уже в январе следующего года Лашкари погиб от руки подосланных братом убийц, и Мансур вновь стал дербентским эмиром.
Если бы Лашкари был сыном Шамкуйе, то он родился бы не ранее 1041 года и не смог бы стать отцом появившегося в 1055 году Абд ал-Малик б. Лашкари. С Шамкуйе Абд ал-Малик б. Мансур не разводился. Из всего этого следует, что Лашкари был его старшим сыном от предыдущего брака. Престол передали более младшему, но более знатному Мансуру. Основания интересоваться родословной ширваншахов были только у Маймуна б. Мансур. Его следует признать составителем или заказчиком «Истории Дербента». В 1106 году ему был 41 год, и он мог вынашивать планы возвращения дербентского престола, для чего понадобилось историческое обоснование родовых прав.
Составление хроники было вызвано политическими мотивами, отсюда тенденциозность текста. Потомок Мансура б. Маймун отредактировал местные хроники, в которых представил своего предка в более выгодном свете. Так, эмир стал предводителем победоносных нападений на русов и алан. О поражении же владетеля Сарира, приходившегося родственником Мансуру, писатель предпочёл не вспоминать. Хашимиды неоднократно находили прибежище у сарирских царей. Хронист благожелательно относился к сарирцам и преуменьшил сарирско-дербентские конфликты. Так, он умолчал о поражениях сарирцев в 1032 и 1033 годах.
Лашкари опирался на хайдакцев и был женат на хайдакской княжне. Его брат Мансур в 1055 году вернул трон при помощи сарирцев. Видимо, первой его женой была сарирка, хотя от этого брака и не было потомства. Но зато в хронике потомком сарирского правящего дома представлен их отец Абд ал-Малик б. Мансур, чей отец был женат на сарирской княжне Сарийе. На самом же деле Абд ал-Малик был сыном от предыдущего брака, так как свадьба его отца и Сарийе состоялась в 1025 году, а уже в 1035 году сам Абд ал-Малик женился на ширванке.
Последний дербентский эмир Маймун б. Мансур был родственником правителей Хайдака и Ширвана и безосновательно претендовал на родство с правителями Сарира. В связи с этим обращает на себя внимание искажение роли хайдакцев в описываемых в хронике событиях.
В 1033 году под Карахом дербентским ополчением командовал раис дубильщиков ал-Хайсам б. Маймун, а объединённое мусульманское войско возглавлял правитель Дербента раис Али б. Хасан б. Анак, зять хайдакского эмира, постоянно использовавший хайдакскую военную помощь. Хайдак, граничивший с Карахом и тесно связанный религиозно-политическими узами с Дербентом, не мог остаться в стороне от этого конфликта. Хайдакцы участвовали в войне 1033 года, но, как и в отношении сарирцев, это участие в хронике было замолчано. Также не вызывает сомнения, несмотря на молчание хроники, участие хайдакцев в нашествии 1032 года на Ширван. Маскировка роли хайдакцев в бедствиях ширванцев, сарирцев и алан свидетельствует о том, что местом написания хроники был Хайдак.
Моисей Хоренский сообщает о том, что супруга хазарского правителя избиралась «из рода берсилиев». Берсилии же жили при 70 рукавах Волги, то есть в её дельте. (15, 156) Согласно византийскому историку начала IX века Феофану Исповеднику, в 547 году хазары вторглись в южные страны из Внутренней Берзилии. (15, 157)
В письме хазарского кагана Иосифа, составленном около 961 года, есть такое описание Хазарии:
«Я живу у этой реки (Волги. — В. Т.), с помощью всемогущего, и у меня есть в моём царстве три города. В одном (из них) живёт царица со своими прислужницами и евнухами. Длина и ширина его, с пригородами и примыкающими к нему деревнями, составляет 50 на 50 фарсахов, и живут в нём иудеи, исмаильтяне (мусульмане. — В. Т.) и христиане. Проживают в нём и другие народы из других племён. Второй город со своими пригородами занимает в длину и ширину 8 на 8 фарсахов. В третьем городе живу я со своими князьями, рабами и всеми приближёнными служителями. Он невелик и занимает 3 на 3 фарсаха. Между стенами его тянется (в ту и другую сторону) река (Волга. — В. Т.)…
А я, мои князья и слуги, отправляемся и идём на протяжении 20 фарсахов пути, пока не доходим до большой реки, называемой «В-р-шан», и оттуда идём вокруг (нашей страны), пока не приходим к концу (нашего) города…
Я ещё сообщу пределы моей страны. В восточную сторону она простирается на 20 фарсахов пути, до моря Г-р-ганского (Каспийского моря. — В. Т.), в южную сторону на 30 фарсахов пути и в западную сторону на 40 фарсахов пути. Я живу внутри острова. Мои поля, виноградники, сады и парки находятся внутри острова. В северную сторону она простирается на 40 фарсахов пути». (11, 86–87)
Арабские географы столицей Хазарского каганата называли город Итиль, стоявший в дельте Волги. Резиденция кагана соответствует этим описаниям. От столицы до Каспия по течению Волги было 20 фарсахов, или 118 километров. Уровень Каспия в эпоху Иосифа неизвестен. Если вести отсчёт от современной кромки моря, то указанное расстояние приводит примерно в район истока из Волги рукава Бузана – в самую северную часть волжской дельты.
Город царицы со смешанным населением из иудеев, мусульман и христиан соответствует такому же составу населения Шандана, столицей которого был Семендер. Наличие среди подданных царицы мусульман свидетельствует в пользу южного расположения её владений, подвергшихся воздействию мусульманских проповедников из Дербента. Достойными упоминания каган счёл только три города. Город царицы был в южной стороне. В этом направлении каган знает Семендер — единственный поименованный им город:
«Оттуда (с Поволжья. — В. Т.) граница поворачивает по пути к Хуварезму, (доходя) до Г-р-гана (Каспия. — В. Т.). Все живущие по берегу (этого моря) на протяжении одного месяца пути, все платят мне дань. А ещё на южной стороне — С-м-н-д-р в конце (страны) Т-д-лу, пока (граница) не поворачивает к «Воротам», (то есть) Баб-ал-Абвабу, а он расположен на берегу моря. Оттуда граница поворачивает к горам (Северному Кавказу. — В. Т.)». (11, 99–100)
Дано описание побережья Каспийского моря к северу от дельты Волги, по которому путь вёл в Хорезм и иные города Средней Азии. От столицы путь шёл к Каспию, а затем разветвлялся. Восточное направление вело в Среднюю Азию, южное — к Семендеру и Дербенту. Большая река Варашан лежала на пути к Семендеру. Крупнейшая река между Семендером и дельтой Волги — Терек, который и должен был быть упомянут в качестве характерного ориентира.
Между верховьем Бузана и Волгой находилась столица кагана. Двигаясь из этого места вдоль Волги по самым южным её протокам в сторону моря, мы попадаем в место впадения в Каспий рукава Бахтемира. Спускаясь же далее к югу по побережью, через 30 фарсахов достигаем старицы Терека, впадавшей в Кизлярский залив. Устье Терека со временем смещалось к югу, о чём свидетельствует более северное положение рукава Старого Терека относительно рукава Нового Терека.
Согласно обоим описаниям, путь шёл к Каспию, затем на юг, а потом на запад вдоль Кавказа. Расстояние в 20 и 30 фарсахов составляет 50 фарсахов, которые указаны в качестве размера области царицы. До Варашана-Терека было 30 фарсахов, но в тексте указано 20 фарсахов. Письмо кагана пострадало при многочисленных переписках. Мы можем восстановить первоначальные географические данные письма. Путь от столицы до области царицы, начинавшейся от низовьев Терека, составлял 50 фарсахов, из которых 20 фарсахов приходилось на путь вдоль Волги и 30 фарсахов — на дорогу вдоль каспийского побережья.
Семендер находился в конце страны Теделу, которая и была областью царицы. Теделу — хазарское название Шандана. Это означает, что во время написания письма южная часть былой области Саманда, отнесённая каганом к владениям Дербента, была занята мусульманским Хайдаком.
Царица жила в Семендере, южнее которого известен город Варачан, столица Алп-Илутвера, на дочери которого был женат каган, а севернее — река Варашан. Варачан, Варашан — названия, восходящие к именованию Берсилии. Область Саманда-Шандана в раннюю эпоху хазарского владычества в Прикаспии называлась Берсилией.
Жена Иосифа жила в Семендере, а согласно данным пространной редакции его письма, и сам он родился в этом городе. (11, 102) Место рождения говорит о том, что резиденцией матери Иосифа был Семендер.
Из так называемого Кембриджского документа следует, что Иосиф во время правления византийского императора Романа Лакапина, свергнутого в 945 году, женился на дочери аланского царя. Причиной свадьбы стала неудачная для аланского царя алано-хазарская война. (11, 117) Это поражение алан следует связать с сообщением Ал-Масуди об отказе алан от христианства после 932 года. (18, 204) Иосиф женился около 932 года и к моменту написания письма был довольно пожилым человеком. Сомнительно, чтобы он называл царицей не свою жену, а мать, даже если бы та и дожила до весьма преклонного возраста.
Мы наблюдаем традицию, согласно которой Семендер был резиденцией жён каганов, которые зачастую являлись уроженками этих мест. Женщины знатного семендерского рода, поставлявшего каганам невест, должны были иметь особый статус по сравнению с женщинами иных знатных родов этого региона. Царица Маринка Кайдаловка, чьей резиденцией был богатый торговый город, стоявший при море, соответствует семендерской царице, жившей в подобном же городе, входившем в 1033 году в состав Хайдака.
Имя Маринка восходит к какой-то восточной форме христианского имени Мария, бытовавшего, например, в форме Марьям. В былине имеется мотив сватовства Маринки к русскому князю. Проиграв спор с загадками, она притворно покорилась князю, отпустила пленников-матросов и обратилась с к нему такой речью:
«Добро пожаловать, ты Глеб да сын Володьёвич,
Ты ко мне-то в полаты белокамянны,
Шчо попить-то ты, поись со мной покушати!
Хоть ты нейдешь ко мне да во полатушки,
Ты возьми, возьми у мня хоть золоту цярку». (16, 255)
Глеба заманивали в город с каменными строениями, а, когда эта попытка не удалась, попытались отравить поданым в золотой чарке вином. В ином варианте былины Маринка предлагает отравленное питье, стоя на городских стенах.
Несмотря на христианское имя, Маринка именуется еретичкой и безбожницей. Подобная мимикрия была обычной для иудейской среды. Иудеи в разных странах принимали в зависимости от обстоятельств христианство или мусульманство, втайне оставаясь приверженцами иудаизма. Такая мимикрия характерна для семендерских правителей, со времён хазарского господства исповедовавших иудаизм, но при нужде выдававших себя за христиан или мусульман.
Образ Маринки угадывается в образе шемаханской царицы из «Сказки о золотом петушке» А. С. Пушкина. Сюжет сказки таков. Одолеваемый вражескими набегами, царь Дадон призвал мудреца-звездочёта, который подарил ему чудесного золотого петушка, способного предупреждать об опасности. Дадон стал успешно отражать нашествия, и страна зажила мирной жизнью.
Однажды петушок, обратившись на восток, тревожно пропел. Дадон отправил в восточную сторону рать во главе со старшим сыном. Угроза не исчезла, и через восемь дней петушок повторил тревогу. Следом отправилась рать во главе с младшим сыном. Когда ещё через восемь дней петушок прокричал в третий раз, пришлось выступить самому Дадону. До места гибели сыновей Дадон двигался восемь дней. Среди высоких гор в тесном ущелье он обнаружил шёлковый шатёр красавицы шемаханской царицы, сыновей, вонзивших друг в друга мечи, и их побитые рати.
Восемь дней пути составляют 400 километров. Откладывая это расстояние в западном направлении от Караха, попадаем на территорию современной Кабардино-Балкарии. В соседней Северной Осетии — Алании протекают многочисленные реки с названиями, созвучными имени Дадона, — Фиагдон, Гизельдон, Хайдон, Савердон, Скуммидон. (28, 50)
Сыновья Дадона были без шлёмов и лат. Они пали не в битве, а во время ссоры. Причина ссоры не названа, но угадывается без труда — встреченная в горах красавица. Не устоял против её чар и престарелый Дадон:
«Вдруг шатёр
Распахнулся… и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи,
Царь умолк, ей глядя в очи,
И забыл он перед ней
Смерть обоих сыновей.
И она перед Дадоном
Улыбнулась и с поклоном
Его за руку взяла
И в шатёр свой увела.
Всяким яством угощала,
Уложила отдыхать
На парчовую кровать.
И потом неделю ровно,
Покоряясь ей безусловно,
Околдован, восхищён,
Пировал у ней Дадон».
Дадону в отличие от бравого новгородца не удалось легко отделаться от козней восточной красавицы. Она погубила братьев, а затем стала причиной гибели их отца.
Подобно Маринке, шемаханская царица угощала напитками за городом в походном шатре. В сказке предложена романтическая версия гибели царевичей в поединке друг с другом из-за любви. Но предшествующие обстоятельства говорят об ином. Петушок издавал сигнал опасности при наступлении беды. Царица должна была устраивать царевичам такой же приём, как и их отцу. Пир в объятиях красавицы мало похож на трагическое событие. Братья гибли через восемь дней после начала похода, то есть достигнув шелкового шатра, где их угощали напитками. В предшествующих сказаниях речь шла об отравлении царевичей красавицей, на которой они собирались жениться.
В сказке царица названа не боящейся греха, то есть грешницей. Её домогался колдун-звездочёт, а после гибели Дадона она чудесным образом исчезла. Перед нами тесно связанная с миром колдовства чужеземка. Характеристика царицы близка к образу еретички и безбожницы Маринки.
Шемаха находилась в Ширване и лежала на равнине к югу от Дербента. У её обитательницы не было причин в 1033 году отправляться в северокавказские ущелья для участия в конфликте. Иное дело семендерская царица, чьи родственники в 1033 году находились под Карахом. Малоизвестный, а затем и совсем забытый Семендер в сказаниях был заменён на знаменитую в позднем Средневековье Шемаху, имевшую созвучное название.
В конфликте приняла участие девушка из семендерского царского рода, к которой сватался русский князь. Молодой тмутараканский князь Евстафий Мстиславич погиб во время похода на Карах, но летописец ничего не говорит об обстоятельствах похода. В случаях гибели князей в сражении обычно это сражение описывалось или хотя бы упоминалось. Династия Дадона пресеклась, причём не из-за гибели царя на поле битвы. Со смертью Евстафия пресеклась династия тмутарканских правителей. Он погиб не на поле брани. Тело князя привезли в Тмутаракань, и жители его оплакали.
В походе 1033 года погиб служилый булгарский князь Ян Усмошвец, чьё тело также было доставлено домой. Гибель предводителей русского войска не помешала доставке их тел.
У карачаевского нарта Рачикау было необычное происхождение. Его отец Бедене, чей эпический образ восходит к Яну Усмошвецу, встретил на берегах Итиля-Волги служанку княгини. Ребёнка от запретной связи положили в ящик и бросили в Волгу. (29, 27–30) В волжской княгине угадывается жена хазарского кагана. Бедене, имевший в отличие от русского князя более низкий статус, претендовал не на хазарскую царицу, а на девушку из её окружения. В биографии Яна Усмошвеца имелся мотив сватовства к хазарской девушке.
Немецкий историк Адам Бременский, умерший в 1076 году, жил всего на одно поколение позднее событий 1033 года. В своём сочинении он приводит легендарный рассказ о том, как Анунд, сын шведского короля Эдмунда Плохого, погиб со всем своим войском в царстве женщин вследствие отравления амазонками водных источников. (15, 78)
В Балтийском море раннесредневековые географы знали некую землю или остров амазонок. В скандинавских известиях упоминается Квенланд, то есть страна женщин. Современные учёные помещают Квенланд на севере Ботнического залива. (17, 209) Адам Бременский местом гибели конунга считал Квенланд — землю амазонок, которую в его время называли страной женщин. Наряду с прибалтийским Квенландом западноевропейские и скандинавские писатели знали южный Квенланд, чей образ восходил к античной стране амазонок, которую размещали то в Малой Азии, то на Кавказе. Мотив отравления шведов женщинами восходит к общему кругу сказаний о Маринке-отравительнице.
Соединение известий позволяет восстановить последовательность событий. Под Карахом встретились вчерашние союзники. Мусульманскому войску Дербента, Хайдака и Караха противостояло христианское войско Алании, Сарира и Тмутараканского княжества, усиленного скандинавским отрядом. Дербентцы, часто использовавшие в борьбе с Ширваном сарирскую военную помощь, сделали попытку примирения. Посредниками избрали хайдакцев, семендерский царский род которых имел родственные связи с аланским и сарирским правящими родами.
В сказке у шатра шемаханской царицы погибли два жениха. Образ Дадонова царства имеет смешанные алано-русские черты. Судя по имени царя и указанному расстоянию, это Алания. Но то, что события были запечатлены в русском фольклоре, свидетельствует об участии в них русов.
В ходе мирных переговоров христианам были предложены две семендерские царевны в качестве невест для аланского царевича и тмутараканского князя. Невесты по семендерской традиции были представлены как христианки. Евстафию предназначалась Мария.
Свадьбой предполагалось скрепить мир. На брачном пиру женихам и их спутникам подали отравленные напитки. Затем мусульмане напали на лишённое вождей войско христиан, которое понесло тяжёлые потери, но отбило натиск, увезя домой тела своих погибших предводителей.
Победа, добытая ценой чудовищной хитрости, не стала предметом гордости ни дербентцев, ни хайдакцев. Автор «Истории Дербента» умолчал о каком-либо участии хайдакцев в событиях 1033 года. Зато карахская свадьба легла в основу русских сказаний о коварстве семендерской царицы. Новгородцы сочинили былинный реванш за гибель своих соотечественников, в ходе которого Глеб Володьевич казнил отравительницу.
Список использованной литературы
1. Бартольд В. В. Работы по исторической географии. М., 2002.
2. Грицков В. В. Крещение Руси. М., 2009.
3. Грицков В. В. Русы. Ч. 2. Исчезнувший материк // Киммерийский центр. Вып. 3. М., 1992.
4. Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (первая треть XI в.). М., 1994.
5. Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 2000.
6. Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь. М., 1993.
7. Ибн Хордадбех. Книга путей и стран. Баку, 1986.
8. Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 2. М., 1998.
9. Каганкатваци М. История агван Моисея Каганкатваци, писателя X века. СПб., 1861.
10. Караулов Н. А. Сведения арабских писателей о Кавказе, Армении и Адербейджане. I. Ал-Истахрий // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 29. Тифлис, 1901.
11. Коковцев П. К. Еврейско-хазарская переписка в X веке. Л., 1932.
12. Котович В. Т. Из истории Дагестана (середина VII — первая половина VIII в.) // Новое в археологии Северного Кавказа. М., 1986.
13. Кудрявцев А. А. Феодальный Дербент. М., 1993.
14. Кузнецов В. А. Медынцева А. А. Славяно-русская надпись XI в. из с. Преградного на Северном Кавказе // Краткие сообщения института археологии. № 144. М., 1975.
15. Куник А. А., Розен В. Известия Ал-Бекри и других авторов о Руси и славянах. Ч. 1. // Приложение к XXXII тому Записок Императорской Академии наук. № 2. СПб., 1878.
16. Марков А. Беломорские былины. М., 1901.
17. Мельникова Е. А. Древнескандинавские географические сочинения. М., 1986.
18. Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербента X–XI вв. М., 1963.
19. Мифы народов мира. Т. 2. М., 1982.
20. Низами Гянджеви. Собрание сочинений. Т. 5. Искендер-наме. М., 1986.
21. Патриаршая, или Никоновская, летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 9. М., 2000.
22. Патриаршая, или Никоновская, летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 10. М., 2000.
23. Радзивиловская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 38. Л., 1989.
24. Рогожский летописец. Тверской сборник // Полное собрание русских летописей. Т. 15. М., 2000.
25. Святский Д. О. Астрономия Древней Руси. М., 2007.
26. Снорри Стурлусон. Круг земной. М., 1995.
27. Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. 2–3. М., 1995.
28. Тороп В. Рождение Руси // Киммерийский центр. Вып. 15. М., 1996.
29. Урусбиев С. Сказания о нартских богатырях у татар-горцев Пятигорского округа Терской области // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Т. 1. Тифлис, 1881.
