На южной лестничной башне киевского Софийского собора на настенной фреске было обнаружено граффити на греческом языке, которое в переводе гласит:

«Господи, помоги рабу Бога Григориосу… 6547». (11, 494)

Грек Григорий оставил запись, которую по осенней «эре - 5508 года» следует датировать временем с 1 сентября 1038 года до 31 августа 1039 года. Надпись оставлена на фреске во второстепенном месте, то есть уже после полной росписи собора. Собор возводился три летних сезона и был освящен 4 ноября 1039 года. Украшение его фресками и мозаиками продолжалось ещё несколько лет. Столь ранняя надпись на фреске невозможна.

Кончину императрицы Зои обычно относят к 1050 году. (7, 221) Но это не соответствует действительности. Сторонники Льва Торника начали действовать потому, что наступил «удобный момент для восстания, которого они так долго ждали». При этом они очень спешили, так как этот удобный момент был недолгим. Пселл так описывает их ночное бегство из Константинополя:

«Для того чтобы преследователи не перерезали им дорогу и не настигли сзади, они каждый раз распрягали и убивали казённых лошадей. Проделав, таким образом, без передышки весь путь, прибыли они вглубь Македонии и, обосновавшись, будто в цитадели, в Адрианополе, сразу принялись за дело». (27, 99)

Уход армии в восточный поход и известия об армянских событиях не объясняют спешку. Это был не тот повод, которого долго ждали заговорщики. Причину мятежа в несколько туманной форме озвучил Пселл:

В старших летописях есть запись о рождении у Всеволода Ярославича сына:

«В лето 6561. У Всеволода родися сын и нарече имя ему Володимир, от царици грекини». (34, 69)

В Лаврентьевской и Ипатьевской летописях мать Владимира названа «цесарицей». В Никоновской летописи Владимир Всеволодович назван Владимиром Мономахом. (30, 152) В Густынской летописи в статье 1043 года записано:

«По трех же летех смирися Ярослав со греки и поят дщерь у Константина Мономаха царя греческого, за сына своего Всеволода». (45, 19)

В Никоновской летописи в рассказе о начале великого княжения Владимира Мономаха есть легенда о дарах Константина Мономаха:

 «Того же лета нача Владимер советовати с бояры своими, хотя ити на Царьград. Отвещаша ему боляры его: «Сердце царево в Божией руце, а мы есмя в твоей руце». И князь велики совокупив войско, отпущаше воевод своих на Фракию Царяграда, и плениша ю довольно и возвратишася здрави восвояси.

Тогда же бе во Цариграде царь Костянтин Манамах, а в то время имея брань с П(е)рсы и с Латынею. И посла царь Констянтин к великому князю Владимеру Неофита, митрополита Ефескаго, и с ним два епископа Митилинска и Милитинска, и стратига Антиохийска, и агустолия Александрийска, игемона Иерусалимска Еустафья, и посылает с ними к великому князю крест от животворящего древа, и с нем от своеа главы венец царьский, иже именуется Манамахова шапка, и крабицу сердоликову, из нея же Август, царь римский, веселяшеся, и чепи златыя и иные многие царьские дары.

Всеволод привёз на Русь кесарские и императорские регалии, которые переходили по наследству в роду его потомков и использовались в их обряде венчания в великие князья. На поздних изображениях Владимир Мономах в отличие от иных великих князей показан с двумя коронами на голове: большой императорской и помещённой над ней малой — кесарской. (14, 35) Отсюда следует, что в его эпоху использовались как императорские, так и кесарские регалии.

Владимир Мономах на печатях назван благороднейшим архонтом, Мария — благородной архонтиссой. Между тем Мария, имевшая более скромное именование в отличие от сына-варвара, вышла замуж в качестве родственницы правящего византийского императора. В сознании русского общества Владимир был знатнее своей матери-царевны. Это может быть косвенным подтверждением того, что использование византийских регалий Рюриковичами подкрепляло их претензии на приближение по знатности к византийским императорам.

В сказании, положенном в основу легенды о дарах Мономаха, упоминались Владимир Святой, Владимир и Всеволод Ярославичи, Владимир Мономах. Скорее всего, в основу легенды лёг какой-то обрядник. В нём описывались чин возведения Владимира Святого в василевсы русов и чин возведения Всеволода в кесари. Назовём условно это сочинение «Сказанием о поставлении русских князей», так как в «Сказании о князьях владимирских» употребляется термин «поставление».