Армия Владимира Святого появилась в Константинополе незадолго до летнего хрисопольского сражения. Ее спешное прибытие и внезапный их удар по врагу говорят о скоротечности событий. Вычитая от 7 апреля 989 года 9 месяцев херсонесской осады, оказываемся в начале июля 988 года. Несколько дней ушло на переброску армии в Крым. Значит, Хрисопольская битва состоялась в конце июня — русского месяца войны.
Под Хрисополем мятежников подвела беспечность. Неужели херсонесцы прозевали уход крупной эскадры с Днепра в Константинополь и не предупредили своего земляка Калокира? Перед хрисопольской битвой проливы были блокированы эскадрами мятежников с обеих сторон, и морской путь в Константинополь был перерезан. Василий II снарядил ночью корабли и посадил на них русов. (10, 221) Если бы русы прибыли на своих ладьях, то пересаживать их не было бы необходимости. Из всего этого следует, что русы добирались кружным путем по суше.
Интересующий нас период в летописях «накрыт» легендарными сказаниями об испытании вер. Розен высказывал догадку о том, что политическое посольство греков в летописи предстало в виде прихода миссионеров, а отправленная русами военная помощь превратилась в посольство 10 добрых и смышленых мужей. (20, 219) Летописец сообщает:
«И избраша мудры и смыслены числом 10, и реша им: «Идете первое в болгары и испытаите веру их». Они же идоша, и пришедша, видеша скверная дела и кланянье в ропатех, и приидоша в землю свою. И рече им Володимер: «Идете пакы в немци, и соглядаите тако же и оттуду идете в грекы». Они же пришедши в немци, и соглядавше церковную службу их, и приидоша ко Царюграду, и внидоша ко царю. Царь же испыта, коея ради вины приидоша. Они же исповедаша ему вся бывшаа. Се слышав, царь, рад быв, и честь великую створи им». (16, 49-50)
Поход мудрых мужей в Болгарию русский книжник использовал для формирования легенды о хождении к мусульманам Волжской Булгарии. Русы возвратились в Киев, а потом отправились в Царьград через область немцев. Причем эта область упомянута мимоходом. Болгарией в это время правил враждебный Византии Роман. Кружной путь был вызван угрозой со стороны флота мятежников и Болгарии. Маршрут удлинился, и русы прибыли не 14 июня, как в 941 году, а позднее. Представляет интерес и дальнейший летописный рассказ:
«Патриарх повеле созвати крилос, и по обычаю сотвориша празник, и кадила вжгоша, и пения, и лики составлеша. И иде с ними в церковь, и поставиша я на простране месте, показующе красоту церковную, и пеньа, и службы архиереискы, и предстоянье дьякон, сказующе служение бога своего. Они же в изумении бывше». (16, 50)
Яркое описание церковного праздника восходит к воспоминаниям очевидца событий. В конце июня справляется два крупных церковных праздника: 24 июня — Рождество Иоанна Предтечи, 29 июня — апостолов Петра и Павла.
О построении Владимиром Святым церквей в честь Рождества Иоанна Предтечи ничего не известно. Приехавший на Русь в начале XI века митрополит Иоанн построил в Киеве каменную Петропавловскую церковь. (13, 69) Одноименная церковь стояла в эпоху св. Ярослава Мудрого в резиденции крестителя Руси Берестове. Она, судя по всему, была построена при отце св. Ярослава. (7, 922) Данные церковного зодчества позволяют отдать предпочтение второму празднику. Кроме того, фраза «сказующе служение бога своего» более подходит к деятельности апостолов, наиболее известных слуг Господа, нежели к деятельности предшественника Христа.
В 970 году Святослав был Болгарии, а затем воевал с Византией. В битве при Аркадиополе его армия исчислялась в 10 тысяч. Владимир Святой также выступил в поход на Балканы, но теперь уже на выручку империи. Цифра 10 относится к посланным в Царьград мужам. Судя по всему, первоначально речь шла о 10 тысячах воинов. Десять мужей — это десять тысяцких, составлявших военное руководство армии.
Согласно Степаносу Таронскому, 6 тысяч русов сопровождала Василия II после подавления мятежа в военных походах. Какая-то часть русов могла нести службу в иных местах империи, часть вернулась вместе с великим князем на Русь, часть погибла в схватках с мятежниками. Эти выкладки не противоречат исчислению дружины Владимира Святого в эпоху его боев с армией Варды Фоки в 10 тысяч.
Обстоятельства битвы при Хрисополе становятся яснее. Русы в обход Болгарии, скорее всего, через дружественную Венгрию, попали в византийские владения на северо-западе Балкан, а оттуда — в Константинополь. В столице они не задержались. Им показали пышные церковные церемонии в честь апостолов, ночью посадили на корабли и бросили на перепившихся по случаю праздника моряков и солдат Никифора и Калокира. Ночное нападение 10 тысяч северных витязей стало полной неожиданностью для мятежников.
В одном из житий Владимира Святого относительно пребывания подданных великого князя в Царьграде имеется уточнение: «и ту пребыша 8 дний». (28, 329) Значит, русы отправились в Крым не позднее 7 июля, а в херсонесской гавани оказались через несколько дней.
7 апреля 989 года русы были в Херсонесе, а 13 апреля — под Авидосом. Может быть, действовали две разные армии? Нападение на Корсунь было морским. Русы привлекли к осаде кочевых черных булгар, но сами прибыли на кораблях, так как лагерь разбили на берегу гавани. По Корсунской легенде, армию, отплывшую к Константинополю, возглавил великий князь. Васильевский собрал иные древнерусские известия о пребывании Владимира Святого в Византии. (1, 95-98) Иноземные и древнерусские источники позволяют поместить повелителя русов в число руководителей авидосской битвы.
Если 7 апреля Владимир Святой вошел в Херсонес, а 13 апреля уже был у Авидоса, то возникает вопрос: в состоянии ли он был преодолеть за короткий промежуток времени такой путь? Вдобавок нужно учесть, что, согласно Льву Диакону, десант высадился у Авидоса ночью, то есть битва началась в ночь с 12 на 13 апреля. Корсунские князь с княгиней были казнены «по трех днях» после падения города. Вроде бы времени на путь остается еще меньше.
Летописи не знают ни воеводы Олега, ни сватовства к корсунскому князю. В древнейшем ядре Корсунской легенды Олег также не упоминался. В сборнике Публичной библиотеки к византийским царям идет только один посол, то есть Ижберн.
Вся история о сватовстве к дочери корсунского князя имеет характер вставки. Добившись желанной девушки, великий князь тут же от нее отказывается и почему-то начинает новое сватовство. Источник вставки отыскать нетрудно. Ее содержание, как уже давно было подмечено, во многом совпадает с легендой о сватовстве Владимира Святого к полоцкой княжне Рогнеде. Из вариантов легенды ей наиболее близок тот, что помещен в статье 6636 (1128) года:
«А Влодимиру младу сущу и еще погану (будучи язычником. — В. Г.), и бе у него уи (дядя по матери. — В. Г.) его Добрыня воевода, храбор и наряден муж. И сеи посла к Рогволоду, и проси у него дщери его за Володимира. Он же рече дщери своеи: «Хощеши ли за Володимира?» Она же рече: «Не хочю розути робичича, но Ярополка хочю»... И слышав же Володимир и разгневася о тои речи: «Не хочю аз робичича». Пожалися Добрыня и исполнися ярости, и поемша вои, и идоста на Полтеск, и победиста Роговолода. Роговолод вбеже в город, и приступивше и к городу, и взяша и град Полтеск и самого князя Роговолода изымаша, и жену его, и дщерь его. И Добрыня поноси дщери его и ему, нарекше ему робичича, и повеле Володимиру быти с нею пред отцем ея и матерью, и потом отца уби, а саму поя жене». (16, 107)
Рогнеда отказалась прислуживать сыну рабыни Малуши, то есть исполнить свадебный обряд разувания мужа. Вынырнувший спустя полтора века особый вариант рассказа о сватовстве входил в состав полоцких летописей. На восточнорусских землях он появился после разорения войсками Мстислава Великого в 1127 году Полоцкой земли. Во время войны был захвачен Изяславль, в котором закончила свои дни Рогнеда. Из ограбленного города войска «возвратишася со многим полоном». (16, 106) Надо полагать, что в обозе вернувшейся армии прибыли и книги. Ядро Корсунской легенды сложилось в Изяславле, в котором со времен Рогволода были сильны варяжские традиции, и поэтому сохранялась память о деяниях варяга Ижберна.
Убрав легендарную вставку о корсунском сватовстве, видим, что Владимир Святой не убивал правителей города и не имел нужды задерживаться в нем на три дня. Поэтому на плавание от Херсонеса до Авидоса у нас имеется время с 7 апреля по вечер 12 апреля, или не менее 5 суток.
Арабские географы определяли 1 день плавания в 100 миль (197,2 км). (21, 16-17) За пять дней торговые корабли преодолевали около 986 км. Если двигаться от Херсонеса по морю вокруг берега, то до Авидоса расстояние превышает эту цифру более чем в два раза. Путь напрямую через море составляет около 1150 км, или почти 6 дней плавания. Это близко к имеющемуся у нас периоду.
Из расчетов видно, что русы отправились в путь сразу же после сдачи города утром 7 апреля. Следовательно, эта сдача ожидалась и в гавани наготове стояла византийская эскадра. Разгрома и разграбления города не было. Прибыв под Авидос, русы сходу обрушились на врага. Ночное нападение крупной армии на эскадру и ее высадка на азиатском берегу, застали мятежников врасплох. Это во многом определило успех сражения.
С лета 988 года существовал русско-византийский союз. А раньше? Под 6488 (980) годом в Радзивиловской летописи приведена легенда об отсылке варягов в Царьград:
«Реша варязи Володимиру: «Се град наш, мы прияхом: да хощем окуп имати на них, по две гривне от человека». И рече им Володимер: «Пождите, — им — за месяц даже, выкупы соберуть». И ждаша за месяц, и не даст им, и реша варязи: «Солстил (обманул. — В. Г.) еси нами, да покажы ны путь в грекы». Он же рече им: «Идите». И избра от них мужи добры, и смыслены, и храбры, и раздая им грады. Прочии же идоша ко Царюграду. И посла пред ними послы, глаголя сице: «Царю, се идут к тобе варязи, не мози их держати в граде, оли то створят ти зло, яко и зде, порасточи я розно, а семо не пущаи ни единого». И нача княжити Володимер в Кыеве един». (16, 39)
Выражение «за месяц» вроде бы служит признаком быстротечности событий. Но, как известно, сказка сказывается скорее, чем в действительности делается дело. В 981 году шла война с Польшей. Русь остро нуждалась в союзниках и высылка в такой момент варягов сомнительна. Радзивиловская летопись:
«В лето 6489 (981). Иде Володимер на Ляхи и зая грады их: Перемышль, Червен и ины грады, иже суть и до сего дни под Русью». (16, 409)
Рассказ Татищева под 6498 (990) годом более подробен:
«Владимир за многие противности польского князя Мечислава, собрав войска, на него пошел. И, нашед его за Вислою, победил так, что едва не все его войско и с воеводами побил или в плен взял, и сам Мечислав едва в Краков ушел и, прислав послов с великими дары, просил о мире. И Владимир, учиня мир, возвратился в Киев. Того же лета пришли от греческих царей послы просить о мире». (26, 64)
В татищевском известии использована «эра 5516 года», из-за которой даты «всплывают», то есть ошибочно омолаживаются на 8 лет. Соединение ряда известий сдвинуло рассказ еще на год, видимо из-за того, что приезд посольства пришелся на время после 1 сентября 981 года, когда по сентябрьскому счету лет шел уже следующий год. Переговоры с греками предшествовали отсылке варягов. У Татищева переговоры помещены вслед за польской войной. Инициаторами переговоров выступают то русы, то греки. Если в старших летописях рассказ о высылке варягов имеет фольклорные черты, то сообщение Татищева восходит к письменному источнику. Иоакимовская летопись:
«Владимир имея с Месчем (Мешко I. — В. Г.), князем ляхов и ленчан, войну, и асче воеводы Владимири двакрат победиша их, но он не престая воюя земли даже до Горыни. Сего ради Владимир шед сам и при реце Висе (мню Висле. — В. Н. Татищев) тако победи, что Месч все воинство погуби, едва сам спасеся, а п(е)реднии его мужи все пленени быша, и Владимир вся грады ляцкия заят. Месч же испроси мир у Владимира, отдая ему пять градов. Владимир же даде ему мир и дань погодну на ляхи возложи». (25, 112)
Уже в предшествующее время поляки разоряли западные рубежи Руси. Их натиск был вызван русской смутой, приведшей к гибели Ярополка Святославича. Отсылка варягов в Византию произошла после разгрома поляков и после византийского посольства, переговоры с которым повлияли на маршрут северных наемников.
А теперь вернемся в Византию. Византийское посольство прибыло на Русь осенью 981 года. Варяги должны были отправиться в Византию по весне следующего года. Летописная дата приведена по «эре 5506 года».
Обращает на себя внимание просьба не держать их в Царьграде, а отправить куда-нибудь подальше. Под 982 годом после долгого перерыва греческие хронисты вновь вспоминают о Калокире. В это время он был катепаном, то есть правителем, византийских владений в Южной Италии.
В 982 году на Южную Италию обрушилась армия германского императора Оттона II (973 — 983). Немцы безуспешно пытались подчинить регион своей власти. Калокиру для отражения опасности требовались воины. Спасение пришло с неожиданной стороны. В Южной Италии высадилась армия сицилийского эмира Абул-Касима, которая нанесла сокрушительное поражение войску Оттона II. (29, 441) Титмар Мерзебургский:
«Узнав, что Калабрия испытывает великое бедствие от частых набегов греков и грабежей сарацин, цезарь (Оттон II. — В. Г.) призвал для укрепления своего войска баварцев и отважных в бою аллеманнов. Сам же он, вместе с герцогом Отто, сыном его брата Лиудольфа, поспешил к городу Таренту, которым овладели данайцы (византийцы. — В. Г.) и уже укрепили гарнизоном, и в короткое время взял его штурмом.
Стараясь также победить сарацин, с сильным войском опустошавших (окрестности), он отправил надежных лазутчиков, давших ему точные сведения о врагах. Сначала он запер их в каком-то городе и, победив, обратил в бегство. Затем, смело атаковал их, выстроившихся для битвы в поле, он перебил огромное их количество и надеялся, что они уже полностью разбиты. Однако те, неожиданно собравшись, единодушно ринулись на наших и, к несчастью, перебили их, слабо сопротивлявшихся, 13 июля. Погибли: копьеносец Рихер, Удо, дядя моей матери, графы Титмар, Бецелин, Гебхард, Гунтер, Эцелин и брат его Бецелин, далее — Бурхардт, Деди, Конрад и огромное множество других, имена которых знает Бог». (27, 43)
Анонимный немецкий писатель того времени сокрушался по поводу этого поражения:
«Цвет отечества скошен железом, посрамлена честь белой Германии». (29, 441)
Калокир еще со времен Святослава был тесно связан с русскими делами. Византийцы использовали русов для военной поддержки экспедиций, направлявшихся морем в Западную Европу. В 934 и 935 годах они сопровождали морские посольства во Францию и Италию. В июле 968 года Лиутпранд Кремонский был свидетелем отправки в Южную Италию византийской флотилии, два корабля которой было укомплектовано русскими воинами. (11, 135) Летом 982 года у берегов Калабрии находились византийские суда со славянами среди экипажа. В панике бежавший с поля боя император достиг морского берега, с которого увидел византийские корабли и на одном из них спасся от преследователей. Титмар Мерзебургский:
«Император же с названным Отто и прочими, бежав, прибыл к морю, Увидев вдали корабль под названием «Саландрия», он верхом на коне Калонима-еврея поспешил к нему. Однако тот, пройдя мимо, отказался его принять. Тогда, ища спасения на берегу, он застал там до сих пор стоящего там еврея, с беспокойством ожидавшего решения участи любимого им господина. Увидев, что враги приближаются, Оттон в печали спросил его, что теперь с ним будет. Заметив, однако, что он имеет друга среди экипажа другой, следовавшей за первой, «Саландрии», на помощь которого он рассчитывал, он вторично верхом на коне бросился в море, устремившись к ней. Узнанный одним лишь Генрихом, своим воином, который имел славянское имя Золунта, он был впущен на борт». (27, 44)
Славянин Золунта до поступления на службу в византийский флот успел повоевать под знаменами германского императора. Варяги были преимущественно прибалтийскими славянами, к которым присоединялись выходцы из иных славянских земель, а с эпохи Владимира Святого — и скандинавы.
Флот с варягами на борту пришел на помощь Калокиру. Но это была только часть варяжской помощи. Киевляне советовали варягов расточить розно, то есть, разделить на отряды. Обращает внимание то, что сарацины оказались в нужном месте в нужное время. Немецкие хронисты утверждают, что сицилийские сарацины были в союзе с византийцами. Но как видно из сообщения Титмара, византийский флот не участвовал в конфликте 13 июля. Супруга Оттона II, византийская царевна Феофано, в это время находилась близ места битвы под охраной византийских войск. (29, 441) Примирить эти противоречивые известия можно предположением о том, что часть варягов была направлена в Сицилию к эмиру Абул-Касиму, которого Калокир сумел натравить на немцев.
Славяне в рядах сицилийских отрядов были обычным явлением. В X веке один из главных кварталов Палермо назывался Сакалиба, то есть Славянский. К этому населенному славянами кварталу примыкал морской порт, что свидетельствует о роде занятий сицилийских славян. В 924 году славянин Масуд-аль-Саклаби приплыл из Северной Африки в Сицилию и захватил замок св. Агафьи. В 928 году другой славянин Сареб-аль-Саклаби приплыл на Сицилию во главе флотилии, насчитывавшей 30 кораблей славянских пиратов. (9, 196) Поэтому усиление сарацинской армии Абул-Касима варягами оказалось незамеченным немецкими шпионами и стало неприятной неожиданностью для Оттона II во время побоища 13 июля. Косвенным свидетельством присутствия варягов служит само время битвы, близкое к военному июню русов, с которыми варяги имели сходные воинские обычаи.
События, лежавшие в основе легенды, выглядят так. Летом 980 года Владимир Святой сел на отчий престол. На следующий год русы и варяги пошли походом на Польшу. На Руси сменился правитель, а после победоносного польского похода все убедились в прочности его власти. Поэтому нуждавшаяся в воинах Византия отправила в Киев посольство, видимо, во главе с Калокиром. В результате осенью 981 года был заключен русско-византийский договор.
Следующей весной варяго-русский корпус и послы великого князя отплыли в Царьград. В 981 году со стороны империи договор подписали цари, но летом 982 года северян принимал только один царь. От лица Византии мог выступать временщик Василий Ноф. Войско отправилось на запад, а посольство — домой. Разгром в Южной Италии летом 982 года армии Оттона II свидетельствует о том, что северяне добросовестно отработали византийские деньги. Они помогли отразить германский натиск, но сведения об этом не сохранились.
Похоже на то, что летописная легенда отражает удивление по поводу ухода в довольно тревожное для Владимира Святого время союзных варягов. Для объяснения столь странного события она и была сложена. Ее авторы не знали о войне в Италии и русско-византийском соглашении.
В 982 году русы были союзниками византийцев. Яхья Антиохийский считал, что перед хрисопольской битвой русы были врагами империи. Западноевропейский хронист Титмар Мерзебургский сообщает:
«Он (Владимир Святой. — В. Г.) был необыкновенный развратник, человек жестокий и подверг тяжкому набегу слабых данайцев». (19, 62)
Древние данайцы жили на Балканах. Под ними Титмар подразумевал византийцев. Но неясно, что он имел в виду — осаду Корсуня или какую-то войну против европейских провинций Византии. Судя по поспешному отплытию от Херсонеса, город не подвергся разграблению. Такое завершение осады устраивало греков. Но тогда взятие города мало подходит под тяжкий набег. Он мог состояться только в 983 — 987 годах, так как и ранее и позднее существовал русско-византийский союз.
Несмотря на сильную испорченность древнерусских известий, общий их характер также говорит о войне Руси и Византии, сменившейся на мир только после согласия императоров выдать за киевского князя свою сестру. Летописное мнение о захвате Херсонеса у враждебной страны появилось в результате сокращения первоначального рассказа. Эпизоды с заключением мира и сражениями против Варды Фоки исчезли, и осада греческого города стала восприниматься как продолжение войны с Византией. Из древнерусских сочинений было вычеркнуто и описание собственно русско-византийской войны. Его заменил рассказ об осаде Херсонеса, сохранившийся благодаря включению в повесть о крещении Руси. После 982 года наступила размолвка, закончившаяся прибытием армии русов летом 988 года в Константинополь.
В 986 году византийцы напали на Болгарию. Это была карательная акция в ответ на очередное восстание болгар и их набеги. Судя по всему, поводом для восстания стало прибытие в Болгарию Романа, сына царя Петра. Иоанн Скилица пишет:
«Петр, царь болгар, после смерти своей жены возобновил мир, предложил императорам союзные отношения, предоставил заложников, а также собственных двоих сыновей Бориса и Романа. Несколько позднее он умер. Сыновья его после этого были возвращены в Болгарию, чтобы принять царскую власть и чтобы отразить нашествие Комитопулов, потому что Давид, Моисей, Аарон и Самуил, дети одного из самых могущественных в Болгарии комитов, затеяли мятеж и привели в беспорядок дела в Болгарии». (10, 114-115)
Этот отрывок наглядно показывает умение византийцев фальсифицировать события. Борис и Роман вернулись в Болгарию задолго до начала восстания Комитопулов. Затем в 971 году их пленил Иоанн Цимисхий. Младшего, Романа, оскопили, старшему, Борису, дали титул магистра. Об их позднейшем бегстве в Болгарию и последовавших за этим событиях сходно повествуют Яхья Антиохийский и Ал-Макин. Яхья:
«И употребили хитрость оба сына Самуила (Петр ошибочно заменен на более позднего царя — Самуила Комитопула. — В. Г.), царя болгар, которых Иоанн Цимисхий взял и держал в заключении во дворце. И бежали из своего места заключения на лошадях, которых они приказали держать наготове для себя. И когда они очутились на перевале, ведущем в Болгарию, обе лошади, на которых они сидели, остановились. И слезли они с них и скрылись в горах, боясь быть догнанными, и пошли пешком. И опередил старший из них на пути младшего своего брата. И был он переодетым, и заметила его толпа болгар, которые охраняли ту гору от разбойников. И выстрелил один из них в него, не узнав его, так как он был один, и убил его. И пришел по следам его младший брат и объявил им, кто он. И увели они его и сделали своим царем. И был у него раб, известный под именем Комитопула, и действовал тот заодно с ним, и собрались к нему болгары и воевали страны греков.
И отправился против них царь (Василий II. — В. Г.) с большим войском и подошел к их городу, именуемому Абарией, и осадил его. И пошел слух по его войскам ночью, что перевал им отрезан. И обратился тогда в бегство царь и все его войско во вторник 17 аба 1297 (17 августа 986 года. — В. Г.), то есть 7 рабиа II 376, и устремились к перевалу. И преследовали его болгары и разграбили его обоз и казну, и погибло многое множество его войска». (20, 20-21)
Бегство Бориса и Романа из Византии предшествовало поражению 17 августа 986 года. Борис погиб. Болгары, за неимением других мужских представителей своего царского дома, возвели на престол скопца Романа. Восстановление в Болгарии царской власти обострило болгаро-византийские отношения. Степанос Таронский:
«После этого царь Василий, собрав войско, сам лично пошел на землю булхаров (болгар. — В. Г.). Он отправился с большой воинской силой и обширным лагерем занял самую средину их государства. Булхары поспешили и заняли узкие места и горные проходы, по которым мог пройти неприятель: то были места непроходимые, покрытые кустарником. Таким образом, окружив царя со всем его войском, они всех предали мечу. Только армянская пехота, спереди и сзади обступив царя Василия, другою горною дорогой вывела его в Македонию. Вся же конница со всем скарбом и царским убранством предалась неприятелю». (3, 177)
Степанос Таронский лукавит. Конница, предавшая императора и перешедшая на сторону болгар, была из армян. Императора спасла греческая пехота. Похоже, что на эту армянскую конницу позднее опирались Комитопулы, которых Степанос считал армянами. Судя по всему, они были в числе армянских перебежчиков 986 года.
В походе участвовал Лев Диакон, чей рассказ наиболее интересен:
«Когда грабительская шайка Варды Склира была полностью рассеяна, император Василий собрал войско и выступил против мисян (болгар. — В. Г.). Это дикое, жестокое племя помышляло только об убийствах. Оно наносило вред ромейскому государству, немилосердно опустошая Македонию и уничтожая всех людей цветущего возраста. Поэтому (Василий), побуждаемый более горячностью, чем благоразумием, торопился одним ударом покорить (Мисию). Но из-за несправедливости судьбы он обманулся в своих надеждах.
Совершив путь по узким, крутым тропам и приблизившись к городу Сардике, который скифы обычно именуют Тралицей, (Василий) разбил вблизи него лагерь и двадцать дней осаждал город. Но он не имел в этом деле успеха, так как войско склонилось из-за непригодности стратигов к беззаботности и лени. Сначала, когда ромеи вышли из лагеря в поисках зеленой травы и сена, мисяне напали на них из засады, учинили страшное побоище и увели множество вьючных животных и лошадей. Затем произошло следующее: осадные орудия и другие машины ввиду неумелости тех, кто их подводил к стенам, не действовали и были сожжены врагами. Кроме того, воины чрезмерным потреблением израсходовали взятые с собою припасы и стали испытывать нужду во всем необходимом. Поэтому император, собрав снаряжение, направился со всем войском в Византий (Константинополь. — В. Г.). После целого дня пути он расположился лагерем в лесной чаще и дал воинам отдых...
На следующий день войско проходило по лесистому, изрытому пещерами ущелью. Едва пройдя его, оно попало в изобилующее расселинами, труднопроходимое место. Там на ромеев напали мисяне, перебили большую часть воинов, захватили шатер императора, казну и весь обоз. Был там и я, рассказывающий с горечью об этом. На беду мою, я сопровождал правителя, неся службу дьякона. Едва не поскользнулись стопы мои, и я стал бы добычею скифского меча, если бы не избавило меня от этой опасности некое божественное попечение, внушившее мне быстро погнать коня, взобраться по склону ущелья, покуда он не занят врагами, и поспешно достичь вершины горы. Остатки войска с трудом нашли спасение в бегстве по непроходимым горам от преследовавших мисян и вернулись, потеряв почти всю конницу и обоз, в ромейские пределы». (10, 89-90)
Потерянная для Византии конница ушла к болгарам. Историки давно подметили, что Лев Диакон, чуть было, не стал добычей скифского меча. Лев Диакон скифами обычно называл русов, а Скифией — Киевскую Русь. Но иногда скифами он именовал и других северных варваров: скифское войско, скифы — венгры; скифское племя — болгарские послы; скиф — болгарский царь Симеон.
Скифский меч может быть как поэтическим обозначением болгарской опасности, так и воспоминанием о реальных русских мечах, отличавшихся от болгарских сабель. Скифы, называвшие Сардику Тралицей, также могли быть как болгарами, так и русами. Нынешняя болгарская столица София некогда была римской колонией Ульпией Сердикой, а позднее носила название «Триадица», от которого и было образовано название «Тралица». (10, 220)
В стихотворении Иоанна Геометра «На Апостасию» главной причиной бедствий западных рубежей империи названы скифские орды. (10, 134) Упоминание этих орд стоит после описания константинопольского землетрясения. Но после 989 года при жизни Иоанна Геометра никакого русского вторжения в европейскую Византию не было — поэт довольно вольно обращался с хронологической последовательностью событий.
У Иоанна появление скифских орд приурочено как к землетрясению, так и к гибели императора Никифора, который сравнивается с источником силы, срубленным деревом. Стихотворение в основном написано под впечатлением трагической ситуации, возникшей из-за восстания Варды Фоки. Но в это время на европейские провинции нападали болгарские орды. Главенство скифов-русов относится к нашествию Святослава. Перед нами двойной мотив. Несмотря на приоритет эпохи 987 — 989 годов, внешнее обрамление заимствовано из более ранней сходной ситуации.
Аналогичный двойной мотив есть в стихотворении Иоанна Геометра «На комита». Образ освещающей весь эфир кометы ведет нас в 989 год. Сжигающий весь запад комит, видимо, связан с кем-то из Комитопулов. Скорее всего, и это стихотворение написано в эпоху восстания Фоки, а комета — комета 989 года. Так как ужасный комит возник после гибели Никифора, то его образ имеет черты и Святослава. К русскому повелителю нужно отнести мотив мщения за убитого императора Никифора.
Многослойные и многозначные поэтические образы сложнее использовать в качестве исторических аргументов. Тем не менее, ассоциативная сближенность и смешение болгарских нападений 986 — 989 годов с русским нашествием 970 — 971 годов может служить доводом в пользу присутствия русов среди болгарских войск в 986 году. (29, 411) Пашуто, например, истолковал сведения из стихотворений Иоанна Геометра как указание на болгаро-русский союз 986 года. (14, 73) Его мнение разделял Рапов, писавший о сокрушительном поражении византийцев от болгаро-русских войск. (18, 213)
Василий II напал на Сардику весьма поспешно в июле 986 года. Варварский набег состоялся ранее. Июнь — месяц войны русов. Значит, в Сардике засели обидчики ромеев, среди которых были и русы, разорявшие в своем традиционном военном месяце византийские земли.
В летописях статьи 981 — 985 годов заполнены описаниями войн Владимира Святого с соседями и своими мятежными подданными. Под 986 годом помещена легенда о прибытии разных проповедников. Первыми названы волжские булгары-мусульмане. По мнению Розена, легенда основана на реальном прибытии посольства дунайских болгар, а затем послов от греков. Русы, в результате прихода болгарских посланников, стали врагами Василия II. (20, 219) Это предположение очень правдоподобно.
В 986 году десять летописных «смышленых мужей» направились в Болгарию, а через год — в Византию. Исходя из этого указания, армию русов в Болгарии следует исчислять в 10 000 человек.
К 986 году русско-византийские отношения испортились. О причинах возникшей вражды источники умалчивают. Можно предположить, что свалившиеся на империю в 986 году беды были спровоцированы отставкой в 985 году всесильного временщика Василия Нофа. Этот опытный в государственных делах муж крепко держал бразды правления в своих руках. Он занимал высокие должности еще с 40-х годов X века и пережил нескольких императоров.
Приход в реальную политику молодого Василия сказался на работоспособности государственной машины. Не исключено, что сторонники свергнутого Нофа приложили руку к возникшим сбоям. Кроме всего прочего, если русы вели в 982 году в Константинополе переговоры с полуславянином Василием Нофом, то в 986 году они могли счесть себя свободными от принятых ранее обязательств, а его отставку — поводом для вражды. Ведь все изданные в эпоху Нофа узаконения-хрисовулы были аннулированы. (10, 220) Стало быть, и русско-византийский договор 981 года был отменен.
Радзивиловская летопись:
«В лето 6493 (985). Иде Володимер на болгары со Добрынею, уем (дядей. — В. Г.) своим, в лодьях, а торки берегом приведе на конех, и тако победи болгары. И рече Добрыня к Володимеру: «Соглядах колодник, и суть вси в сабозех (сапогах. — В. Г.). Сим дани нам не давати, но поидем искати лапотник». И сотвори мир Володимер со болгары, и роте заходиша болгаре межи собою, и реша болгаре: «Толи не будет межи нами мира, олиже камень начнет плавати, а хмель грязнути (тонуть. — В. Г.)». И прииде к Киеву Володимер». (16, 41)
Эта легенда о болгарском походе имеет следы порчи. Упомянутые в ней торки появились в южнорусских степях в середине XI века. Поздние летописцы считали, что целью похода были волжские булгары. В сходном рассказе из Иоакимовской летописи речь идет о дунайской Болгарии:
«По сем иде Владимир на булгары и, победя их, мир учени и приат кресчение сам и сынове его, и всю землю Рускую крести. Царь же болгорский Симион присла иерей учены и книги довольны». (25, 112)
Царя Симеона к тому времени давно уже не было в живых. Тем не менее, географические ориентиры похода обозначены довольно определенно. Неутомимый Татищев отыскал еще один вариант легенды:
«6493 (985). Владимир, собрав воинство великое и Добрыню, вуя своего, призвав с новгородцы, пошел на болгоры и сербы в лодиах по Днепру, а конные войска руские, торков, волынян и червенских послал прямо на землю Болгорскую, объявив им многие их нарушении прежних отца его и брата договоров и причиненные подданным его обиды, требуя от них награждения. Болгоры же, не хотя платить онаго, но совокупившись со сербы, вооружились противо ему. И по жестоком сражении победил Владимир болгоров и сербов и поплени землю их, но по прозьбе их учинил мир с ними и возвратился со славою в Киев, взятое же разделил на войско и отпустил в домы их». (26, 57-58)
Так как сербы на Волге не жили, перед нами описание похода за Дунай. Об этом же говорит и участие западнорусских воинов с Волыни и Червенских городов. Их путь на юго-запад, к стыку Болгарии и Сербии, лежал через территорию Венгрии. Он был возможен при условии дружеского отношения к русам венгерского повелителя. Примечателен этноним «торки». Константин Багрянородный называл венгров турками. И в нашем случае под торками скрываются турки-венгры.
При Святославе Великом существовал русско-венгерский союз, скрепленный династическим браком. Одна из жен великого князя была дочерью венгерского князя. Участие венгров в предприятии Владимира Святого свидетельствует о том, что он сохранил союзные отношения с Венгрией, сложившиеся в эпоху его отца.
Польский историк Стрыйковский, пользовавшийся несохранившимися русскими летописями, также отправлял русов за Дунай:
«Владимир, собрав воинство, идет за Дунай и облада болгарами и сербами». (26, 229)
Правда, рассказ Стрыйковского объединил описания двух разновременных войн. Далее у него говорится о более поздней хорватской войне, а весь рассказ датируется 993 годом.
События летописной легенды о походе на болгар приурочены к 985 году. Это уже известная нам русско-византийская война 986 года. 985 год появился из текста русско-болгарского мирного договора. В 985 году был оформлен союз между Болгарией и Русью, а в следующем году русская армия пришла на помощь болгарам. В летописной легенде события поменялись местами, и помощь превратилась в нападение, завершившееся подписанием мира.
Летом 986 года русы, в союзе с болгарами, разгромили византийскую армию. Через год русы уже были союзниками византийцев. Значит, между августом 986 года и июнем 988 года произошло примирение и подписан русско-византийский договор.
На протяжении X века периоды военно-торговых союзов Руси и Византии сменялись периодами военных конфликтов. Но в источниках как древнерусских, так и византийских сведения об этих отношениях сильно пострадали.
Во время правления Владимира Святого было заключено не менее трех русско-византийских договоров. В 981 году были возобновлены русско-византийские договоренности после смены власти на Руси. Размирье 986 года закончилось еще одним мирным договором. По поводу бракосочетания Владимира Святого и царевны Анны заключили свадебный договор. Но ни один из этих документов не сохранился. Их уничтожение следует связать с цензурой византийских священников, живших в Киеве. В самой Византии также действовал жесткий запрет на упоминания русской помощи империи.
