Германский император Оттон III пытался воссоздать мировую римскую империю и поэтому попытка династического союза с византийскими правителями выглядит логичной. Но хронологические данные настораживают. Оттон III родился в 980 году, Анна — в 963. Разница в 17 лет не позволяет говорить о возможности брака. Сам Шлецер считал рассказ Титмара недостоверным. Другие историки либо опирались на это известие, либо предполагали, что здесь перепутаны Оттон III и его отец Оттон II Рыжий.
Оттон III скончался молодым холостяком в 1002 году. В эпоху сватовства Владимира Святого он был мальчиком и никак не мог играть роль жениха Анны, которой было далеко за двадцать лет. Женой Оттона II и матерью Оттона III была византийская царевна Феофано. Свадьбу сыграли 14 апреля 972 года в Риме. (45, 205) Феофано пережила супруга, и у него не было повода искать себе еще одну невесту. Анну могли неудачно сватать за Оттона II только ранее весны 972 года.
Титмар Мерзебургский неоднократно бывал при дворе германских императоров. Здесь он познакомился с придворной легендой о неудачном сватовстве одного из Оттонов. Вину возлагали на владыку русов. Так как Оттон II скончался в 983 году за много лет до свадьбы Владимира Святого и царевны Анны, в женихи был произведен Оттон III.
В 996 году в Константинополь приехал итальянский епископ Иоанн Филагатон, грек по происхождению. Он вел переговоры о браке своего ученика и крестного сына Оттона III и византийской царевны. Предложения Филагатона были одобрены, и к Оттону III отправился посланник Василия II — Лев, митрополит Синадинский. Этого Льва историки отождествляют с Львом Диаконом. (20, 146-147) В невесты предназначалась племянница Василия II. Речь идет об одной из дочерей Константина VIII. Старшая Евдокия была монахиней, Зоя была старше Оттона на два года, Феодора — на несколько лет младше. Скорее всего, сватали Феодору.
С помощью Льва Синадинского Филагатон взошел на папский престол под именем Иоанна XVI. У католиков стало двое пап. Оттон III поддержал не своего крестного отца и учителя, а папу Григория. При помощи немецких войск Иоанн XVI был схвачен, изувечен и помещен в темницу. Сватовство расстроилось. (20, 146-147) Владимир Святой был в этом не повинен.
Сватовство возобновилось в 1001 году, когда в Константинополь прибыло посольство Оттона III. Миланский архиепископ Арнульф добился согласия на брак императора и византийской царевны. Царевна поехала на запад, но по дороге ее настигло известие о кончине жениха. (47, 445)
Немцы сватались к византийским царевнам и ранее. В 968 году в Константинополь прибыл Лиутпранд Кремонский, посол Оттона I. Он сватал византийскую царевну за Оттона II, сына Оттона I. В отчете Лиутпранд так записал свое обращение к Никифору Фоке:
«Мой государь отправил меня к тебе, чтобы, если ты желаешь, отдать за моего государя, вернее за его сына, августейшего императора Оттона (Оттон II. — В. Г.), дочь императора Романа (Роман II. — В. Г.) и императрицы Феофано». (24, 127)
Роман II женился на Анастасии, принявшей тронное имя «Феофано», в 956 году. У них были дети: Василий, родившийся в 958 году, Константин — в 960 году, Анна — 13 марта 963 года. Император умер вскоре после рождения дочери. Промежутки времени между деторождениями слишком малы, чтобы можно было говорить о рождении еще одной дочери помимо Анны.
Продолжатель Феофана описал жизнь Романа II до эпохи завоевания Крита, то есть до марта 961 года. Он знал о существовании только двух сыновей императора. (31, 194-195) Иоанн Скилица дополняет перечень детей Анной. Вновь никакой дочери, помимо Анны, не находим.
У Романа II и Феофано была только одна дочь — Анна, будущая жена Владимира Святого. Посол германского императора сватал ее, но получил отказ. Византийцы исполняли рекомендации Константина Багрянородного:
«Если когда-либо народ какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, то есть либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь, василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу». (18, 59)
В 968 году Оттону II было 13 лет, Анне — 5. Никифор Фока был недоволен попытками Оттона I захватить византийские владения в Южной Италии. Он был невысокого мнения о своих противниках, и так высказался Лиутпранду о немецких воинах:
«Воины твоего государя не умеют ни ездить на конях, ни вести пеший бой. Их длинные копья и огромные щиты, тяжелые панцири и каски мешают им в сражении... Им мешает их обжорство, их бог — чрево, они пьяницы и трусы». (12, 187)
Никифор Фока намеревался разрешить спор за итальянские земли не посредством брачного союза, а военной силой. Он заявил послу:
«На море у твоего государя ничтожное количество судов. Только я обладаю сильным флотом, с которым нападу на его суда, войной разрушу его приморские города, а те, что расположены на реках, — обращу в пепел». (24, 129)
Это были не пустые угрозы. Лиутпранд 19 июля 968 года стал свидетелем отправки византийского флота в Италию:
«Между тем (император) велел Гримицо, послу Адальберта (маркграф Ивреи Адальберт II. — В. Г.), прийти к нему и вернуться домой вместе со своим флотом. Последний состоял из 24-х хеландий, 2-х русских и 2-х галльских кораблей». (24, 134)
Угрозы от Никифора Лиутпранд выслушал 29 июня. После этого посла заперли в отведенной ему резиденции и тщательно сторожили, чтобы он не вступал ни с кем в контакт. На следующий день после отплытия флота затворничество закончилось, и Лиутпранд был приглашен к Никифору. Лиутпранда изолировали, чтобы он не сумел заблаговременно предупредить своего повелителя о готовящейся экспедиции. Посла продержали в Константинополе до 2 октября, а затем ни с чем отпустили домой.
Осенью 968 года немецкие войска под командованием герцога Беневента и Капуи Пандульфа, по прозванию Железная Голова, напали на византийскую Апулию и осадили город Бовино. В следующем году византийцы под Бовино одержали победу над нападавшими. Плененный Пандульф был доставлен в железных цепях в Константинополь. Правда, оправившись от поражения, Оттон I продолжил осаду города. (47, 361)
Титмар Мерзебургский так описал поездку Лиутпранда:
«Сын императора, носивший одно с ним имя, то есть Оттон Младший (Оттон II. — В. Г.), рожденный славной матерью Адельгейдой, по приказу отца, пребывавшего в то время в Кампании близ Капуи, стал в день Рождества Господня римским императором (коронован в Риме 25 декабря 967 года. — В. Г.).
Желая сосватать своему сыну в жены дочь Константинопольского императора, Оттон I вверил попечению послов этого государя, присланных к нему по другой причине, своих знатных людей, чтобы те доставили это поручение. В пути греки с обычным для них коварством неожиданно набросились на них и одних убили, а других, взятых в плен, доставили своему государю августу. Однако некоторые из пострадавших убежали и открыли своему императору исход дела.
Возмущенный потерей своих людей, Оттон отправил в Калабрию лучших своих воинов — Гунтера и Зигфрида, чтобы тотчас же отомстить (грекам) за подобное злодеяние. Они разбили данайцев (греков. — В. Г.), которые, гордясь прежней победой, вышли им навстречу, и одних убили, а другим, захваченным во время бегства, отрезали носы. Затем, взыскав с греков в Калабрии и Апулии дань, радостные и нагруженные богатой добычей они вернулись домой.
Константинопольцы же, опечаленные гибелью и пленением своих (земляков), составили заговор против своего государя, по совету коварной императрицы, убили его с помощью некоего воина (Иоанна Цимисхия. — В. Г.), которого и назначили на его место правителем всей империи. Тот, сейчас же отправив нашему императору через море с великолепными подарками и отборной свитой, хоть и не ту девушку, о которой он просил, но собственную племянницу по имени Феофано, освободил своих людей и заслужил желанную дружбу цезаря-августа. Были, правда, некоторые люди, которые стремились помешать этому браку и советовали императору отослать девушку назад. Он их, однако, не послушал, и дал ее в жены своему сыну, к радости всей знати Италии и Германии». (45, 22-23)
В сочинении Титмара приключения Лиутпранда были освещены в более драматичном свете, чем это было в действительности. На посольство греки не нападали, и оно без приключений добралось до Константинополя. Бежать из столицы посланникам также не пришлось. Отказ Никифора выдать замуж византийскую царевну был превращен в главную причину заговора против него, хотя император лишился жизни и престола из-за другого. Став епископом Мерзебурга Титмар, естественно, произвел в самые лучшие воины империи своего земляка и повелителя — мерзебургского маркграфа Гунтера. Но, несмотря на легендарные черты, рассказ епископа близок реальным событиям.
Немцы добились своего позднее, когда положение Византии было не столь блестящим. Несмотря на поражение 969 года, немцы в следующем году вновь осадили Бовино. Как раз в начале 970 года на Византию обрушилось нашествие русов, что придало храбрости Оттону I. Летом после ожесточенных схваток с русами был заключен непрочный мир. На восточных границах империи также было неспокойно. Иоанн Цимисхий готовился к войне со Святославом Великим, которая разразилась в начале следующего года, и ему было не до заморских походов в Италию.
Пандульф был освобожден и послан к Оттону I для мирных переговоров. Побитые и взятые в плен послы появились в рассказе Титмара из описаний злоключений Пандульфа. Железная Голова вез согласие Цимисхия на брак Оттона II с византийской царевной в обмен на мир в Южной Италии. Предложения возымели успех. В конце лета 970 года осада с Бовино была снята, и враги ушли на север.
Немцы не спешили со свадьбой. Только через год с лишним посольство во главе с кельнским архиепископом Геро прибыло в Константинополь. Задержку объяснил Титмар, указав на наличие при немецком дворе противников предстоящего брака. Венчание Оттона II и Феофано состоялось в воскресенье 14 апреля 972 года в Риме в соборе св. Петра. Феофано привезла мощи святых и византийскую моду на пышные одежды. Выдав царевну за немца, Иоанн Цимисхий собрал огромную армию и летом 972 года пошел войной на мусульман.
Дореволюционные историки считали Феофано дочерью Романа II и Феофано. У Романа была только одна дочь Анна. Она родилась в то время, когда ее отец был императором. Такие императорские дети именовались багрянородными и считались знатнее детей, родившихся в то время, когда их родители еще не имели императорского достоинства.
Титмар называет Феофано племянницей Иоанна Цимисхия. Но его мнение ученые отвергли. Действительно, после претензий на багрянородную невесту багрянородного императора немцы вряд ли согласились бы на племянницу узурпатора только что захватившего власть и со всех сторон осаждаемого врагами. Даже в отношении багрянородной царевны немцы медлили, выжидая, чем закончится смута в Византии. Поэтому выдвигалась версия о том, что невеста была дочерью императора Стефана, сына и соправителя Романа I Лакапина. (45, 205) Это предположение также нельзя назвать удачным.
Сыновей Романа I свергли и заточили в январе 945 года. Кое-кто из его внуков остался на свободе, но подвергся оскоплению. В семействе Лакапинов ни женщины, ни мужчины не могли появиться на свет после событий 945 года. Оттон II родился на десять лет позднее, и внучки Романа I ему в невесты не годились.
Заповедник невест сохранялся в семействе правивших императоров. У Василия II и Константина VIII были незамужние тетки, дочери Константина VII Багрянородного. Роман II, став единовластным правителем, отправил родных сестер в монастырь. (31, 195) В монастыре им делались большие поблажки, так как в противоречие с монастырским уставом они ходили в светском платье и ели мясо. (12, 183)
По настоянию константинопольского патриарха, Иоанн Цимисхий отправил в ссылку императрицу Феофано за участие в убийстве мужа-императора. Ее надежды на брак с победившим заговорщиком не сбылись. Самого Цимисхия, после выдачи им сообщников убийства, патриарх простил. В 970 году Иоанн женился, на Феодоре, дочери Константина VII, находившейся перед этим в монастыре. (40, 152) Значит, византийские власти нашли способ обойти запрет на замужество монахинь.
Продолжатель Феофана так описывает деяния Романа II:
«Сестер же своих Зою, Феодору, Агафу, Феофано и Анну он из царских палат перевел и постриг в монахини в Каниклий, в который была пострижена в монахини и августа Софья, жена царя Христофора (старший сын Романа I Лакапина. — В. Г.). Хотя и мать Романа Елена, и они сами рыдали, стенали, заламывали руки, бросались на шею друг другу, однако достигли этим не больше, чем пустыми и никчемными слезами. А по прошествии дней самодержец опять перевел их на новое место — Зою, Феодору и Феофано отправил во дворец Антиоха, а Агафу сослал в монастырь, основанный и построенный царственным Романом — дедом самодержца (Роман I Лакапин, дед Агафии по матери. — В. Г.). И распорядился выдавать им то же, что получали во дворце». (31, 194-195)
Пострижение царевен в монахини было обычной мерой предосторожности. В случае их замужества, новоиспеченный зять становился опасным претендентом на престол. Историки подозревают, что дело не обошлось без происков властолюбивой Феофано, супруги Романа II, желавшей быть безраздельной хозяйкой императорского дворца.
Позднее Роман, очевидно смягченный просьбами матери и царедворцев, пошел на послабление условий содержания царственных монахинь. В Каниклии оставили одну Софью, приходившуюся императору дальней родственницей. Агафию перевели в монастырь, в котором она, в качестве внучки основателя монастыря, могла рассчитывать на более лучшее отношение, нежели на прежнем месте. Трех сестер вообще поместили во дворец. Отделение от них Агафии можно отнести на счет мести императорской четы, так как Агафия была любимицей Константина VII, в отравлении которого обвиняли Романа II и Феофано.
Обращает внимание отсутствие в перечне переведенных девушек Анны, хотя она, как самая младшая, должна была рассчитывать на наибольшее снисхождение. Ее не должны были оставить в Каниклии. Похоже, что Анна не выдержала разлуки с матерью и скончалась. Кончина как раз и могла стать поводом к облегчению участи иных затворниц.
Среди царевен-монахинь была Феофано. В качестве предпоследней дочери Константина VII она не могла появиться на свет позднее 957 года. Феофано могла иметь один возраст с Оттоном II, хотя, скорее всего, была немного старше. Но после Анны, дочери Романа II, она была самой младшей из византийских царевен. У немцев после отказа в руке Анны иного выбора, кроме Феофано, не было.
Феофано не была племянницей Иоанна Цимисхия. Но император был женат на ее старшей сестре и потому приходился ей родственником. Мы имеем дело с вольным переводом греческого родственного термина. В Византии племянника обычно называли анепсием. Но иногда анепсием называли двоюродного брата и иного близкого родственника. (23, 79) Расплывчатость византийской терминологии дала возможность именовать Феофано императорской племянницей, что больше льстило немецкому самолюбию, нежели более дальнее родство.
Все выглядит логично кроме одного. Почему за немца выдали не Анну, а более великовозрастную расстригу Феофано, чем ввергли элиту германской империи в длительную распрю? Удивление наше возрастет, если мы вчитаемся в строки правдивого очевидца событий Лиутпранда:
«И, не зная, как еще можно было воздать Никифору за его зло, я написал на стене моего ненавистного дома и на деревянном столе следующие строки:
…Лиутпранд, епископ из авзонского града Кремоны,
В Константинополь придя из любви к миру,
Был заключен здесь 4 месяца летних.
Ибо пред Бари предстал Оттон император,
Пытаясь огнем и мечом подчинить те места своей власти,
Но, посредством молитв, он победителем вернулся
в римские грады,
А оттуда в мои. Ибо лживые греки ему обещали невестку.
О, если бы она вообще не родилась, то не страдал
бы я так от дороги!
И не искал бы я случай познать твою ярость, Никифор!
Падчерице ты запретил выйти замуж за сына Оттона.
Но вот грядет день, когда поразят тебя фурии злые,
И, если Бог не отвратит, то Марс будет
свирепствовать во всем мире
За преступленье твое
И мир всем желанный умолкнет!
Написав эти строки, 2 октября, в 10-м часу, я вместе с провожатым покинул этот некогда богатейший и процветающий, а ныне голодающий, нечестивый, лживый, коварный, жадный, алчный, скупой и тщеславный город». (24, 144-145)
Падчерица Никифора — Анна. Фактически поэт сообщает о том, что византийцы обещали выдать Анну за Оттона II, но вероломно нарушили достигнутые ранее договоренности. Лиутпранд отъезжая из Константинополя излил свою желчь, накопившуюся из-за неудачных хлопот о сватовстве и неласкового обращения с ним хозяев города. Здесь можно усмотреть следы более поздней доработки текста.
Поражает фантастическая смелость посла, рисующего Никифора самыми черными красками будучи еще в пределах Византии. При обыске, каковому он, судя по собственному признанию, подвергался, подобные строки могли стоить автору головы. Но хула на правившего императора была якобы записана на стене и столе покидаемого пристанища — специльно для прочтения византийцами.
Лиутпранд идет еще дальше, намекая на насильственную смерть Никифора и последовавшую за ней смуту в государстве. Несмотря на то, что запись была сделана якобы 2 октября 968 года, перед нами события конца 969 года — начала 970 года. В другом месте своего сочинения епископ ссылается на пророчество Сивиллы о том, что император Никифор будет царствовать семь лет. Правление императора действительно продолжалось семь неполных лет. Отчет был переработан не ранее 970 года и дополнен намеками на случившееся по завершении посольства.
В путевые записки о поездке в Византию позднее были включены уничижительные характеристики злодея Никифора, на которого были свалены все неудачи предприятия. Оправдывая себя, Лиутпранд всячески выпячивал пережитые трудности и лишения и свою мнимую смелость в отстаивании чести и достоинства германского императора. Попутно обнаружился провидческий дар кремонского епископа. Писатель преследовал похвальную цель самооправдания и самовозвеличивания.
Причина вдруг вспыхнувшего интереса к неудачной поездке Лиутпранда понятна. Летом 970 года греки возобновили переговоры о сватовстве, и германский двор затребовал сведения о предыдущей попытке. Лиутпранду пришлось поднять старые путевые записки и на их основе составлять отчет.
Главной причиной своей поездки Лиутпранд считал осаду Бари. Оттон I, возведенный в Риме в императорское достоинство в 962 году, пытался подчинить всю Италию, ссылаясь на то, что является наследником императоров Древнего Рима. Немецкий натиск на византийские владения в Южной Италии вызвал беспокойство в Константинополе.
У Никифора Фоки хватало забот с мусульманскими соседями на восточных границах империи. Поэтому он отправил мирное посольство, которое прибыло к Оттону I в Равенну в начале 967 года. Посланники узнали истинное положение дел в Италии, которое настолько встревожило Никофора, что он отменил восточный поход и двинулся во главе своей армии через Македонию на запад. В Македонии его встретил Доминик, посол перетрусившего Оттона I, и уверил в миролюбии своего господина. Никифор вернул войска в столицу и отправил второе посольство. В январе 968 года в Капуе возобновились мирные переговоры. (47, 359-360)
Содержание переговоров неизвестно, но византийцы наверняка потребовали гарантий безопасности своих владений в Италии. По отбытии послов Оттон I решил, что лучший способ сделать противную сторону более сговорчивой — проявить силу. В марте он во главе своих войск осадил главный город византийской Лангобардии Бари. Город взять не удалось, но итальянским грекам пришлось договариваться с императором. Собрав с них отступные, Оттон I вернулся на север и отправил посольство во главе с Лиутпрандом в Константинополь.
Избранная немцами тактика оказалась неудачной. Никифора запугать не удалось, и Лиутпранд оказался заложником ситуации. Только своему личному обаянию он обязан сохранением жизни. Ведь во время его пребывания приехало посольство от контролируемого Оттоном I римского папы с оскорбительным посланием, в котором Никифор был назван греческим императором, а Оттон I римским.
Византия считала себя наследницей Римской империи, а ее правители именовались римскими императорами. Претензии немецких королей на императорский титул законными не признавались. Предложенная передача титула римского императора немцам ничего кроме озлобления вызвать не могла. Папских посланников тут же бросили в тюрьму.
В отчете Лиутпранда приведены две версии сватовства. В прощальных стихах, якобы написанных в покидаемом пристанище, инициаторами сватовства названы греки. Лиутпранд, по крайней мере, до декабря, оставался на территории Византии. Прочитав стихи, византийцы сразу же отправили бы их автора в соседнюю с соотечественниками камеру. Написанные задним числом стихи вложенными в уста Никифора Фоки словами:
«Но объясни, почему он с огнем и мечом вторгся в пределы моей империи? Мы были друзьями и собирались посредством брака заключить нерушимый мир». (24, 127)
Описывая же беседу с византийскими сановниками, Лиутпранд выводит инициаторами сватовства немцев. Высшие сановники империи по роду службы должны были знать обо всех хитросплетениях византийской внешней политики. Но они только из уст посла узнали о намечавшемся брачном союзе, что вызвало у них негодование. Если бы инициатива исходила от византийцев, Лиутпранд в ответ на это негодование должен был бы указать на предыдущие их предложения и договоренности. Но вместо этого он приводит пример царя Болгарии, женатого на византийской царевне. Никаких договоренностей не было, и посол возвел в своем отчете напраслину на мнимо коварных греков и приписал Никифору слова, которые он никогда не произносил. Лиутпранд:
«Для обсуждения вашего дела (предложений Оттона I. — В. Г.) вместе с ним (Львом, братом Никифора Фоки) согласно их традиции сидели мудрейшие мужи, сильные в аттическом красноречии: паракимомен Василий (Василий Ноф. — В. Г.), протасикрит, протовестиарий и 2 магистра. Они начали беседу следующим образом: «Изложи, брат, причину, по которой ты сюда прибыл». Когда я сказал им, что прибыл ради заключения брачного союза, который должен стать основой для продолжительного мира, они сказали: «Неслыханное дело, чтобы порфирогенита порфирогенета, то есть багрянородная дочь багрянородного императора, соединилась браком с чужеземцем. Однако, хоть ты и просишь о столь исключительном деле, ты получишь то, о чем просишь, если отдашь то, что наше по праву, а именно: Равенну и Рим со всеми прилегающими землями, которые простираются оттуда вплоть до наших владений. Если же ты ищешь дружбы без брака, то пусть твой господин освободит Рим, а князей Капуи и Беневента, некогда подданных нашей империи, а ныне мятежников, пусть вернет в прежнее рабство».
Я сказал им: «Вы сами прекрасно знаете, что мой господин повелевает славянами, более могучими, чем Петр, царь Болгарии, который взял себе в жены дочь императора Христофора». «Но Христофор, — сказали они, — не был багрянородным». (24, 130-131)
Порфирогенитами или багрянородными именовались члены императорского дома, родившиеся во дворце Порфира, то есть во время правления своих родителей. Они считались более знатными, нежели дети, родившиеся до того, как их родители получили императорское звание.
В случае серьезных уступок со стороны немцев ближайшие соратники Никофора Фоки были не прочь обсудить брачный союз. Подобный союз планировался с Болгарией. Накануне убийства Никифора из Болгарии были привезены царевны, которых намеревались выдать замуж за Василия II и Константина VIII.
Лиутпранд не обладал полномочиями по уступкам в итальянских делах. Выдвинув условия, византийцы должны были отправить его обратно. Но они задержали посла, а в Италию оправили эскадру с русами на борту, что вызвало очередной виток обострения византийско-немецких отношений. Это можно понимать как решительный отказ от идеи брачного союза с немецкими правителями. При Иоанне Цимисхии на брак Анны с немцем также было наложен запрет. С учетом всех этих реалий мнение Титмара Мерзебургского о том, что причиной расстройства немецкого сватовства стали русы, выглядит правдоподобным.
Несмотря на временные размолвки, русы были постоянными военными союзниками византийцев. Они находились, например, в войске Никифора Фоки во время покорения Крита. Брачный союз с правившим в это время Русью Святославом Великим был бы продолжением политики укрепления отношений со славянами, проявившейся в приезде болгарских невест.
Святослав Великий женил своего старшего сына Ярополка на монахине-гречанке, захваченной во время нападения на Византию в одном из монастырей. Летописец считал, что причиной брака была красота монахини. Сам Святослав был женат на венгерской и польской княжнах. Вряд ли бы он допустил брак сына с красавицей из простонародья. В монастыре захватили какую-то знатную особу.
Брак Ярополка свидетельствует о желании его отца породниться с императорским домом. Все сходится к тому, что в июне 968 года в Константинополь прибыл военный отряд русов. Его предводитель, узнав о намерении немцев добиться руки царевны, предложил свой вариант. Брачный союз с русами показался Никифору Фоке более предпочтительным, и миссия Лиутпранда лишилась последних шансов на успех.
Заполучив военную помощь, Фока стал угрожать немцам сильным флотом и использовал русов в итальянской экспедиции. В следующем году он натравил русов на вышедшую из повиновения Болгарию. Усиление русского участия в византийских делах можно связать с выполнением условий брачного договора. В обмен на обещание невесты византийцы заполучили послушную их воле крупную военную силу. Точно такой же тактики позднее придерживался Василий II. В обмен на обещание руки царевны Анны он несколько лет пользовался военной помощью.
Русы должны были сватать за византийскую царевну наследника престола Ярополка. Смерть Никифора и последовавшая за ней русско-византийская война расстроили брачные переговоры. Северяне нашли некоторое утешение, добыв для сына Святослава Великого хоть и менее знатную, но византийскую невесту. Тем не менее, Цимисхий не решился выдать немцам Анну, просватанную за русского князя. Во время отправки посольства во главе с Пандульфом исход конфликта с русами еще не был ясен. Но и после завершения конфликта они оставались грозным противником, а Ярополк стал правителем Руси.
В основу легенды из сочинения Титмара Мерзебургского легли неудачные свадебные предприятия одноименных императоров и помеха русов одному из них. Владимир Святой, сватаясь за Анну, возобновил прежние брачные переговоры, сменив погибшего брата.
Сведения Титмара Мерзебургского, скорее всего, восходят к информации Лиутпранда, который участвовал в свадебном посольстве Геро за Феофано. Немцам потребовалось объяснение причины замены одной царевны на другую. Вот тогда-то бывший посол и смог поведать спутникам о коварстве русов, перехвативших в 968 году невесту.
Лиутпранд скончался или во время посольства Геро или вскоре после него, из-за чего не успел составить отчета. (24, 6) Его рассказ о коварстве русов либо содержался в утраченной заключительной части отчета о предыдущей поездке, либо бытовал в устной форме и попал в отчет Геро. В рассказе Лиутпранда содержались сведения, бросавшие тень на мать Оттона III, и он подвергся цензуре.
Вопреки действительности, немецкая письменная традиция упорно держалась за мнение о близком родстве Феофано с Иоанном Цимисхием. Это лишало ее законного статуса багрянородности, но позволяло скрыть монастырское прошлое. После свадьбы Анны рассказ оброс фантастическими подробностями об участии в расстройстве немецкого сватовства Владимира Святого.
В свете иных византийских браков находится объяснение и для многоименности Анны. Имя «Елена» должно восходить к рассказу Лиутпранда. Это значит, что в 968 году дочь Романа II звали Еленой в честь бабушки. Анной она стала позднее. Смену имени можно связать с монашеством. По традиции византийского двора Елену упрятали в монастырь под именем «Анна». Оттуда она была отозвана позднее, когда империя оказалась на краю гибели.
