«Действительно, разве Сахара не считалась дном высохшего моря, одним из тех проклятых мест на земле, откуда издревле был изгнан человек? Однако это всего лишь легенды, потому что на территории Сахары в четвертичном периоде никогда не было моря! Но в эту легенду, твердо укоренившуюся в народной памяти, верят так же непоколебимо, как и в фантастическое лохнесское чудовище, Атлантиду и многое другое. Объясняется это внешним сходством пустыни с дном моря.
Раковины устриц, встречающиеся в разных районах в большом количестве, относятся к далекому третичном периоду, то есть геологической эпохе, когда человек еще не появился на земле. Соль, найденная на некоторых низменностях, есть не что иное, как продукт испарений озер, воды которых омывали раньше богатые сульфатами вулканические скалы. Песок дюн – результат эрозии, вызванной активным действием вод (вероятно в очень давние времена при очень дождливом климате). Ветер просеивал и нагромождал его в самых низких местах обширных территорий Сахары». (14,22)
Легенды о всемирном потопе были популярны в Междуречье. Шумеры первыми увековечили их на своих глиняных дощечках. С легкой руки шумеров предания о потопе со временем стали достоянием всего человечества. Согласно легендарной истории в эпоху междоусобной битвы богов всемирный потоп залил морскими водами Сахару, погубив жившие в ней народы. Почему утонула Атлантида, мы теперь знаем. Реальный ее уход под морские воды произошел в эпоху динозавров, мифический – сотворен человеком.
Смену эпох сопровождали катаклизмы двоякого рода. Сначала на землю падал небесный огонь, испепелявший людей и богов, затем мировой костер гасился обильными водами. По Гесиоду финал титаномахии ознаменовался всемирным пожарищем:
«Жаром палимая, глухо и скорбно земля загудела,
И затрещал под огнем, пожирающим, лес неисчетный.
Почва кипела кругом, Океана кипели теченья
И многошумное море. Титанов подземных жестокий
Жар охватил, и дошло до эфира священное пламя
Жгучее. Как бы кто ни был силен, но глаза ослепляли
Каждому яркие взблески перунов летящих и молний.
Жаром ужасным объят был Хаос». (15,210)
Из пепла сожженных Титанов появились новые белые люди. Допотопные же эфиопы обгорели до черноты головешки. У Нонна в «Дионисиаде» последовавшая за убийством Титанами Загрея-Диониса катастрофа выглядит сходным образом:
«Попадали вниз, засыхая,
Жаркие кудри земли удрученной с горящих деревьев.
Сразу Восток запылал: иссушил своей жгучей стрелою
Зевс Бактрийскую землю, от волн Ассирийских соседних
Воды Каспийского моря огнем загорались, а также
Влажные жилы у Инда; арапский Нерей накалялся.
Море пылало кругом – до залива окрест Эрифреи;
Запад противолежащий перуном своим разрушает
Также огненный Зевс, детолюб, под напором Зефира
Полусгорев, влажный блеск источало на западе море
И сочлененья Медведиц; замерзшего моря Борея
Тоже поверхность пылала, и волны его клокотали;
Южный изгиб Козерога, лежащий у снежного склона,
Неудержимо кипел под горящими искрами Нота». (13,202-203)
Конец разгулу огненной стихии, как и полагается, положили обильные воды. Нонн:
«Тут Океан, изливая с ресниц увлажненных потоки
Слез, стал Зевса молить под защитой жертвенной влаги.
Зевс успокоил свой гнев, увидав, как земля под перуном
Пересыхала, ее пожалел – и омыть пожелал он
Испепеленную грязь и сожженные вереды почвы.
Зевс-дождевик, уплотнив облака по всему небосводу,
Землю повсюду омыл, и небесные трубы владыки
Рев прокатили везде с грохотаньем небесного грома». (13,203)
Оставим любителям динозавров возможность искать их допотопную Атлантиду и дописывать историю ископаемых чудовищ. А вот образ сгоревшей земли соответствует современным научным представлениям о прошлом Сахары.
В истории Сахары выделяют два благодатных для жизни человека периода. Один был на заре его истории в эпоху раннего и среднего палеолита. Затем наступила многотысячелетняя засуха. Северная половина Африки превратилась в пустыню, которая по размерам значительно превосходила современную Сахару.
В эпоху неолита, где-то, начиная с VI тысячелетия до нашей эры, наступил новый влажный период. Сахара превратилась в цветущую степь с полноводными реками, массивами лесов. Анри Лот, много лет посвятивший изучению прошлого Африки, писал:
«Когда-то Сахара была густо населена и ее фауна была аналогична фауне современной саванны. Если самым древним находкам, как, например, остаткам рыбачьих стоянок на эрге Адмер, несколько сот тысяч лет, но есть и такие, которым всего лишь от четырех до пяти тысяч лет». (14,21)
Во время неолитического расцвета Сахары в ней господствовали пастушеские племена:
«Совершенно очевидно, что пастушеские племена населяли Сахару в очень влажную эпоху: на фресках изображены слоны, носороги, гиппопотамы, жирафы. Все эти животные, в том числе и быки, немыслимы без постоянных водоемов и богатых пастбищ. А вот и еще одно ценное открытие: на стене небольшой выемки в скале самого высокого в Тассили массива Ауанрхета на высоте 2000 метров мы обнаружили изображение трех пирог из тростника, которые как бы кружили вокруг гиппопотамов». (14,48)
Примерно на рубеже IV и III тысячелетий началось новое постепенное усыхание Сахары. Наскальные изображения сохранили следы древней трагедии. Наиболее темная патина, свидетельствующая о наиболее раннем характере рисунков, покрывает изображения животных, привычных к жизни в условиях влажных тропиков. При усыхании Сахары гиппопотамы вымерли первыми. Затем наступил черед слонов, носорогов, страусов и других влаголюбивых животных.
С высоты самолетного полета видны пересохшие русла могучих рек, некогда превращавших Сахару в цветущий сад. Анри Лот:
«Явно господствующий водный характер фауны (древней. – В. Т.) свидетельствует о большой влажности в прошлом этих мест и наличии полноводных рек. Эти реки, бравшие свое начало в горных массивах Хоггара, Тассили, Адрар-Ифораса, образовывали большую гидрографическую сеть, соединявшуюся с Нигером, Чадом и большими озерами, остатки которых сохранились в виде соленых озер – шоттов – на юге Туниса.
И сейчас еще довольно ясно различимы русла этих рек. Летя самолетом из Хоггара, я отчетливо видел одно из них. Светлая борозда русла древней реки, извиваясь среди песков, вела прямо к Нигеру, в район Гао». (14,21)
Ко времени античных авторов от былого великолепия остались жалкие остатки. Только самые северные участки Африки имели источники влаги, позволявшие возделывать поля – Киренаика и северные отроги Атласских гор. Страбон:
«Наибольшая часть ее побережья (Ливии. – В. Т.), лежащего против нас, плодородна, особенно же Киренаика и области около Карфагена до Маврусии и Геракловых Столпов. Ее океанское побережье не особенно густо населено, а внутренние области, где производят сильфий, имеют совсем редкое население, так как это по большей части скалистая и песчаная пустыня». (22,130)
Но даже овеваемое влажными морскими ветрами средиземноморское побережье тут и там было изгрызено засушливой пустыней. Страбон:
«Но и здесь (на побережье Ливии. – В. Т.) попадаются некоторые безводные области, как например, около Сиртов, Мармаридов и Катабафма». (22,759)
Цивилизация цветущей Сахары была скотоводческой. Иначе мы имели бы обилие остатков древних поселений. Об этом же свидетельствуют и наскальные росписи, запечатлевшие мир скотоводов и охотников.
Скотоводы кочевали по великим степям североафриканской котловины, ограниченной на севере Средиземным морем, на востоке – Нилом с его земледельческой цивилизацией, на западе – Атласом и Атлантическим океаном, на юге – великим североафриканским водоразделом, обозначенным цепочкой горных массивов Ахаггар, Тибести, Эннеди.
Подвижность скотоводческих племен и сходство природных условий привело к большому единообразию их культуры. Культурная общность населения Сахары зафиксирована в наскальных рисунках – главном источнике нашей информации о той далекой эпохе. А. Алиман:
«Сходство между наскальным магребо-сахарским искусством и искусством ливийско-египетским не подлежит никакому сомнению… Кроме сходства в стилях и технике выполнения гравюр и росписей, распространенность некоторых мотивов по всей этой обширной территории служит доказательством наличия высокой художественной культуры, общей для всей Северной Африки, от Атлантического океана до Красного моря и от севера до юга великой пустыни. Из этих общих мотивов напомним ливийский чехол и ливийский чуб, сфероид при изображениях рогатого скота и спираль». (1,417-418)
Южная окраина Сахары была заселена группами негроидов, порою проникавших далеко на север. Одни были сходны с эфиопами долины Нила, другие – с неграми бассейнов озера Чад, Нигера и Сенегала:
«Обобщив большой фактический материал о расселении негроидов в эпоху верхнего палеолита-неолита, Р. Мони пришел к выводу, что оседлые негрские племена населяли Сахару вплоть до 20 градуса северной широты (в настоящее время граница их расселения проходит по 15-й, кое-где 17-й параллели).
Что касается отдельных кочевых, полукочевых, а порой и оседлых групп, то они достигали 27-й параллели к северу от экватора. Влияние негроидов обнаруживают археолого-антропологические исследования в различных районах Северной Африки, Сахары и присахарской зоны.
Многие верхнепалеолитические и неолитические жители этих районов представляли собой смешанные типы, у которых европеоидные черты сочетались с негроидными, а также эфиопоидными». (12,91-92)
Цепочка гор и возвышенностей в центре Сахары делила ее на две зоны: на севере жили европеоиды, на юге – негроиды. В пограничной зоне те и другие жили вперемежку, а смешанные браки приводили к появлению мулатов. Поэтому столь устойчива была связь живших на юге в глубине пустыни гарамантов с пещерными эфиопами и им подобными чернокожими.
Для европеоидов севера чернокожий юг был чуждой и загадочной стороной. Веками горы разделяли два мира. Можно представить, с каким душевным трепетом северяне проходили мимо пограничных скал по караванным дорогам на юг. Граница между мирами не могла не приобрести сакральное значение и, как показывает обилие наскальных рисунков, приобрела. А. Алиман:
«В районах, расположенных близ североафриканского побережья, наскальные изображения встречаются редко. В Магребе они сосредоточены в горных районах сахарского Атласа, а за его пределами – на огромной территории Сахары, ныне превратившейся в пустыню. Встречаются районы с чрезвычайной плотностью распространения наскальных гравюр, как, например, в сахарских горных массивах или в сопредельных районах (Ахаггар и Тассили, Аир, Ифорский Адрар, Тибести, Эннеди). Однако изображения на скалах мы находим почти везде: в теснине Сауры и горах Угарты, в Марокко, в Адрар-Анете и юго-западной Сахаре, в Феццане, Борку». (1,398)
Рисование на скалах было общей традицией населения Сахары. Чрезвычайная же плотность наскальных рисунков на границе расселения двух рас, проходящей через Тассили-н-Аджер, Тибести, Эннеди, свидетельствует о культурном явлении, игравшем важную роль для всего скотоводческого населения Северной Африки.
Пограничные южные горы были коллективным капищем для всех северян. Если бы перед нами были только рисунки-обереги, оставленные направлявшимися на юг торговцами, то они сконцентрировались бы в узких зонах вдоль караванных путей. Чем больше накапливалось рисунков, чем дольше вымаливались блага у живших в скалах божеств, тем отчетливее становились представления о волшебном характере горной границы.
Современные туареги Тассили, даже не понимая значения древних изображений, продолжают испытывать мистический страх:
«Иногда туареги все же предпочитают сооружать новое убежище, что при обилии камней не составляет большого труда – это делается быстро и не требует издержек. Что же заставляет туарегов искать или сооружать новые жилища? Некоторые старые пещеры пользуются дурной репутацией: по преданию, в них живут джины». (14,90-91)
Традиция наскальных рисунков насчитывала несколько тысячелетий:
«Хотя наскальные изображения часто находятся в районах, в настоящее время абсолютно засушливых и необитаемых, их размещение связано с распределением источников воды в последний гумидный неолитический эпизод. Самые древние из них вряд ли старше неолита последние следы искусства относятся ко времени после появления в Сахаре домашней лошади (примерно за 1500 лет до нашей эры) и домашнего верблюда (III или IV век нашей эры) и даже после начала письменности (тифинар)». (1,398)
Процарапанные наскальные изображения встречаются по всей Сахаре. Иное дело наскальные росписи или фрески. Они нанесены красками и встречаются в узкой полосе, совпадающей с районом наибольшей концентрации гравюр в священных горах на южной «окраине мира» от Атласа до Нила. (1,436)
Больше всего фресок в трех горных массивах Тассили-н-Аджер, Тибести и Эннеди. Причем явное лидерство – за Тассили. (14,8) К чрезвычайной плотности рисунков прибавляется и особая художественная техника, характерная именно для наиболее сакральных мест.
Можно, конечно, предположить, что в горах, покрытых фресками, жили особо набожные и культурные племена. Но поиск следов постоянного обитания человека в Тассили, в зонах концентрации изображений, не дал результатов:
«Несмотря на все поиски, не удалось найти ни одного человеческого скелета. Около пещер с фресками не было обнаружено ни одной древней гробницы, ни одного захоронения. Нам до сих пор неизвестно, как хоронили умерших доисторические люди Тассили». (14,48)
Священные горы были местом временного паломничества, а не проживания. У пастухов Сахары существовал культ горных капищ со священными скалами, покрытыми не менее священными рисунками. Такие капища находились близ обитания каждого крупного племени. Но межплеменные священные центры были приурочены к южным горам. В свою очередь на юге выделялись своей значимостью три района - Тассили, Тибести и Эннеди. Из них горы Тассили занимали главенствующее место в этой религиозной системе скальных капищ. Поэтому с районом Ахаггара – Тассили информаторы Геродота и связывали местоположение главной священной горы Северной Африки, которую историк назвал Атласом.
Послушаем этнографа Африки Козлова:
«Существует гипотеза, согласно которой нарастание засушливости в неолитическую эпоху шло с востока на запад, то есть ливийские районы стали пустынными раньше, чем центральные районы Сахары, а эти, в свою очередь раньше, чем ее западные районы.
Можно привести следующие аргументы в пользу этой гипотезы. Во-первых, Ливийская пустыня (Восточная Сахара) издавна уже известна как самая суровая, самая безжизненная область Сахары. Во-вторых, так называемые «пути боевых колесниц» (датируемые II - I тысячелетиями до нашей эры), которые связывали Северную Африку с Суданом, проходят один через Центральную Африку, другой – через Западную». (12,90-91)
Применение боевых колесниц свидетельствует о высоком техническом и культурном уровне общества. У известных исторических народов колесницы – атрибут воинственной знати, яркое свидетельство классового характера общества и наличия в нем государственного устройства. В эпоху боевых колесниц восточная часть пустыни была уже непригодна для существования скотоводческих государств с колесничной знатью, ходившей в дальние походы, и поэтому изображения колесниц сконцентрированы в юго-западных районах Сахары.
По мере расширения пустыни скотоводы уходили от е горячего дыхания. С запада и севера их ограничивали воды Атлантического океана и Средиземного моря, с востока – пустыня. Оставался только юг с его спасительным тропическим климатом, полноводными реками.
Районы южнее Сахары испытывали мощное давление со стороны высокоразвитых северных неолитических культур. Торговые связи и воинские набеги с началом усыхания Сахары дополнились миграциями воинственных северян, перешедших в век металлов. Пришельцы растворялись в местной среде, но оставляли по себе яркую память. Дэвидсон:
«В Западной Африке нет ни одного известного нам народа, который бы не сложил легенду о своем восточном или северном происхождении». (12,76)
Вектор переселений шел с северо-востока. Оставшиеся в Сахаре скотоводческие племена в жестоких условиях все ухудшающегося климата утратили многое из культурного наследия своих предков. Так закончилась история африканских атлантов, чья страна не утонула, как думал Платон, а сгорела в эпоху битвы богов, испепеленная солнечными перунами.
