Аграрные преобразования, инициированные П. А. Столыпиным, в качестве одного из важнейших направлений предусматривали организацию массового переселения крестьян из европейской части России в Сибирь, на Дальний Восток, в северный Казахстан. С этой целью в 1906 году было реорганизовано Переселенческое управление, предусматривалось выделение специальных переселенческих районов, в каждом из которых создавались переселенческие организации, имевшие в своём распоряжении землеотводные, гидротехнические и дорожные партии, склады сельскохозяйственной техники, агрономические отделы, свои школы и больницы.

Быстрый рост переселения потребовал учёта использования земель и изъятия излишков, если на душу мужского населения приходилось более 15 десятин хорошей по качеству и удобно расположенной земли. Старожилы, осевшие на хороших местах, не хотели их терять. Среди них к началу Столыпинской реформы уже были весьма крепкие хозяева. Так, крестьянин Сорокин в деревне Карасук имел запасы хлеба до 100 тысяч пудов и 8 тысяч голов скота. Его состояние оценивалось свыше 1 млн рублей.

Переселенческий процесс, особенно водворение на местах, шёл не всегда гладко. Приезжавшие в Сибирь крестьяне селились на государственных землях на правах пользования, а не собственности, чего они часто не принимали во внимание. Между ними и Управлением возникал конфликт, когда землеустроители при изыскании земель для новых переселенцев исходили не столько из соображений рационального ведения хозяйства, сколько из обнаружения земельных излишков на освоенных старожилами территориях.

Процесс вживания для многих переселенцев оказался трудным, крестьяне столкнулись с непривычными климатическими и погодными условиями: устойчивые и продолжительные зимние холода, возвратные весенние и ранние осенние заморозки, засухи, повторяющиеся примерно через три года на четвёртый, а наиболее сильные – через 10 лет. Такие сильные засухи наблюдались в 1891 и 1892, 1900 и 1901, 1910 и 1911 годах. Переселенцы, приехавшие в период проведения Столыпинской реформы в 1908 году и позже, испытали на себе все отрицательные последствия двух засушливых лет. Засуха охватила самые плодородные округа: Славгородский, Омский, Рубцовский, Каменский, Кузнецкий и другие. Не владея приёмами сухого земледелия, переселенцы пострадали больше других. Кроме того, им требовалось освоить иные приёмы агротехники, привыкнуть к интенсификации труда в короткие, благоприятные для сельскохозяйственных работ сроки. Многие, не сумев приспособиться к сложностям, разорялись и возвращались в родные места.

За период 1906–1914 годов в Сибирь переселились 3 040 333 человека, возвратились – 529 835 человек. Наибольшее число «обратников» пришлось на 1910–1911 годы, составив 238 501 человека, или 7,8% от всех переселенцев. Данные Челябинской регистрации показывают, что за период 1896–1914 годов из-за Урала возвратились в европейскую Россию 23,9% от числа прошедших за Урал, а из числа семейных переселенцев только 13%. Бóльшая часть обратных переселенцев была из «самовольных». Из числа водворённых на участки за период 1909–1914 годов покинули их только 9,2%.

Посетив Сибирь в период проведения реформы, П. А. Столыпин и А. В. Кривошеин пришли к выводу, что и в Сибири следует встать на путь создания и укрепления частной собственности на землю. Нужно покончить государственной собственностью для всех земель, отводимых в наделы старожилам и переселенцам. Обращаясь к Думе, Столыпин говорил: «Правительство желает поднять крестьянское землевладение, оно желает видеть крестьянина богатым, достаточным, так как где достаток, там, конечно, и просвещение, там и настоящая свобода. Необходимо дать эту возможность способному, трудолюбивому крестьянину, то есть соли земли русской. <…> Надо дать ему возможность укрепить за собой плоды трудов своих и представить их в неотъемлемую собственность. Пусть собственность будет наследственная. Собственнику-хозяину правительство обязано помочь советом, помочь кредитом, то есть деньгами» (7, с. 231).

Появились предприимчивые крестьяне, оценившие новые возможности. В качестве примера можно привести деятельность крупного предпринимателя Новикова. Этот «крестьянин» сплавлял хлеб по Томи, Оби и Иртышу в Сургут, Берёзов, Тобольск. Он держал 80 работников и 40 приказчиков для торговых дел. Из таких, как он, «крестьян» выросли сотни сибирских купеческих фамилий, владельцев предприятий и торговых заведений. Они держали сельскую торговлю, скупку сельскохозяйственных товаров и пушнины. В их руках был и транспорт – постоялые дворы, лошади, речные суда и другие транспортные средства. Деревенская беднота батрачила на них.

Железная дорога и переселенчество послужили катализатором для развития рыночных отношений в Сибири. Рынок труда возрастал по мере нарастания темпов переселения. Среди пришлого населения многие становились источником наёмного труда для сельского хозяйства, промышленности, торговли, транспорта, строительства.

Сибирский хлеб в основном потреблялся в собственном регионе, так как дешёвая сибирская пшеница создавала много проблем на рынке европейской части России. Помещики, владевшие большими хозяйствами, продолжали вести производство, не заботясь о его эффективности. Появление сибирской пшеницы ввергло их в панику. Оказавшийся на их стороне влиятельный сенатор Хвостов потребовал не допускать сибирский хлеб в Европу.

В конце XIX века правительство установило так называемый челябинский тарифный перелом, предназначенный сдерживать его поток в европейскую часть России. В соответствии с ним хлебный груз, отправлявшийся из Сибири, облагался тарифом дважды: в начале пути до станции Челябинск, а потом ещё раз – на пути от Челябинска до станции назначения, как впервые поступивший на железную дорогу. Но у сибирской пшеницы нашлись и могущественные сторонники, среди которых были промышленники и финансисты, например, Стахеев и Путилов. Поддерживал их и Столыпин.

А. В. Кривошеин резко осудил политику противников сибирского земледелия: нельзя задерживать сибирскую торговлю, если бы она даже угрожала конкуренцией, так как Сибирь – неотъемлемая часть Российского государства. Решение об отмене челябинского тарифного перелома было принято в апреле 1911 года. В том же году его стали уменьшать, и в 1913-м перелом был наконец отменён. После этого Сибирь увеличила производство зерновых, а государство получило дополнительный источник валюты.

В свою очередь, мукомольная промышленность стала сферой приложения крупных капиталов, а новым центром мукомольного производства – Ново-Николаевск, промышленность которого возникла в период 1905–1914 годов. Сибирская мука шла на запад. Её в больших количествах покупали на Урале, она доходила до Москвы и Петербурга и постепенно стала играть значительную роль в экспорте. Ею монопольно обеспечивался восточный рынок – Забайкалье, Дальний Восток, Монголия. Ежегодный вывоз муки из Сибири составлял в среднем 65 тысяч тонн (5, ст. 568–599).

Другой важной отраслью сельского хозяйства в Сибири было животноводство. Крестьяне разводили лошадей, крупный рогатый скот, овец, свиней. Продукция животноводства послужила сырьевой базой для возникающей перерабатывающей промышленности. Особое место принадлежало маслоделию. На увеличение производства масла решающее влияние оказали появление сепаратора и строительство железной дороги. В 1894 году предприниматель Вальков открыл два маслозавода, установив на них сепараторы. В 1896 году работали уже 15 частных и четыре кооперативных завода. Не остался в стороне и иностранный капитал. Первыми появились представители торгового капитала в форме торгово-посреднических фирм. В 1896 году в Кургане открыл своё представительство датский торговый дом «Паллизен и Ко», занимавшийся скупкой экспортного масла. Иностранцы скупали масло, продавая взамен сепараторы и полное оборудование для маслозаводов. Продажа осуществлялась в кредит, погашаемый маслом, что было выгодно обеим сторонам. Началось быстрое строительство маслозаводов: если в 1897 году их было 51, в 1900-м – 275, в 1906-м – 1474, то в 1913-м – уже 4093! Из них 46,8% представляли кооперативные предприятия. В 1913 году из Сибири было вывезено 96 тысяч пудов сливочного масла – это больше, чем вывозила Дания, главный мировой поставщик. Большую роль в этом вывозе сыграло ведомство Кривошеина, заказав специальные «масляные» поезда из вагонов-ледников (5, с. 29).

Быстро стало развиваться овчинно-шубное и пимокатное производство, перерастая в промышленное с использованием наёмного труда. Растущая потребность в орудиях и машинах для обработки почвы вызвала необходимость развития соответствующих отраслей промышленности. Применение машин обусловливалось большими пространствами Сибири и природно-климатическими особенностями, требующими уборки урожая в короткие сроки (9, с. 10). Лесная промышленность Сибири к 1914 году насчитывала уже 87 заводов (1, с. 118). Быстрыми темпами начала развиваться угольная промышленность, поскольку функционирование Транссибирской магистрали вызвало усиленный спрос на уголь.

Иностранный капитал направлял свою деятельность в горнодобывающую промышленность. На протяжении 1906–1914 годов в Сибири работали геологоразведочные партии, принадлежавшие англичанам, французам, немцам, американцам, бельгийцам. Российское правительство предоставляло разрешение на проведение разведочных работ и на разработку месторождений полезных ископаемых, предполагая, что иностранцы будут осуществлять пионерные затраты, осваивая то или иное месторождение. Но иностранцы стремились к извлечению максимальных доходов для себя, а потому их капиталы оказывались чаще всего вложенными в предприятия, уже налаженные русскими промышленниками.

Положительного влияния на промышленное развитие Сибири иностранный капитал не оказал. Так, на Ленских приисках Товарищества Лена–Гольдфилдс за период с 1906 по 1913 год численность рабочих увеличилась с 3,3 до 7,6 тысячи человек, а население района за то же время – до 14,5 тысячи. В тяжёлых условиях Витимской тайги рабочие находились в полной зависимости от администрации компании. Работы велись в зоне вечной мерзлоты. Рабочий день продолжался зимой 10 часов и летом 11 часов. Дней отдыха было мало. За промывочный сезон выпадало всего два-три выходных, не считая праздников. Заработная плата постоянно уменьшалась: по сравнению с 1906 годом дневной заработок рабочих в механических заведениях снизился в 1911 году с 2 рублей 41 копейки до 2 рублей 32 копеек, а на подготовительных работах – с 1 рубля 99 копеек до 1 рубля 88 копеек. Заработная плата наполовину выдавалась из магазинов Товарищества натурой по завышенным ценам. Плохими были и жилищные условия рабочих. И хотя Товарищество из своих огромных прибылей ежегодно тратило 15 тысяч рублей на содержание школы и 4 тысячи рублей на содержание Народного дома, устраивало рождественские ёлки детям рабочих и «праздничное угощение» самим рабочим – это не смогло предотвратить массовых забастовок, завершившихся известными Ленскими событиями 1912 года.

Исходя из необходимости освоения восточносибирских земель и сложившейся на Востоке обстановки, Столыпин обосновывает на заседании Государственной думы 31 марта 1908 года социальную и военную необходимость Амурской железной дороги: «Если мы будем спать летаргическим сном, то край этот будет пропитан чужими соками, и когда мы проснёмся, может быть, он окажется русским только по названию. Каким образом мы не только заселять, изучать и осваивать эти области будем без наличия дорог?» (2, с. 247).

Столыпин хорошо понимал, что для осуществления реформы требовалось значительное время. Он говорил: «Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России». Но ни он сам, ни Россия этого времени не получили.

О самом П. А. Столыпине и реформе, проведённой по его инициативе, было множество противоречивых суждений как при его жизни, так и ещё больше после его гибели. Но несомненно одно: этот человек был нужен России. Он пришёл тогда, когда потребовались государственные решения для экономического подъёма России и экономического освоения Сибири, роста её значения в общероссийском масштабе, когда было необходимо добиться укрепления могущества страны и её авторитета в Европе и мире.

Сибирь, находясь на начальном этапе формирования рыночной и индустриальной экономики, уже оказалась способной придать ускорение экономическому, политическому и культурному возвышению России. Смелое предсказание М. В. Ломоносова, что «могущество Российское будет прирастать Сибирью», становилось реальностью благодаря деятельности С. Ю. Витте и П. А. Столыпина.

Подтверждением этому может служить вывод, сделанный французским экономическим обозревателем Эдмоном Тэри в работе «Россия в 1914 году»: «Сибирь, добрая половина которой, не говоря о минеральных богатствах, представляет первоклассные сельскохозяйственные угодья, которые, чтобы сделаться центрами крупного производства, ожидают лишь путей сообщения… и обитателей!».

И главный вывод экономиста: «Если у больших европейских народов дела пойдут таким образом между 1912 и 1950 годами, как они шли (в России – ред.) между 1900 и 1912 годами, то к середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе как в политическом, так и в экономическом и в финансовом отношениях» (10, с. 5–13). К этому великолепному прогнозу, сделанному в 1914 году, нечего добавить. Для того времени он был объективен и точен.

Литература и источники

1. Кривошеин К. А. Александр Васильевич Кривошеин. Судьба российского реформатора. М.: Московский рабочий, 1993. 263 с.

2. Могильницкая К. И. Развитие социалистических производственных отношений в сибирской деревне (1920-е годы). Томск: Изд-во Томского ун-та, 1976. 125 с.

3. Сибирская советская энциклопедия. В 4-х т. Т. I. Западно-Сибирское отделение ОГИЗ, 1929.

4. Сибирская советская энциклопедия. В 4-х т. Т. II. Западно-Сибирское отделение ОГИЗ, 1931.

5. Сибирская советская энциклопедия. В 4-х т. Т. III. Западно-Сибирское отделение ОГИЗ, 1932.

6. Столыпин А. П. А. Столыпин, 1862– 1911. Париж, 1927. 102 с. (Репринт. изд. М.: Планета. 1991).

7. Столыпин. Жизнь и смерть (1862–1911): Сборник / Сост. Г. Сидоровнин. Саратов: Соотечественник, 1997. 472 с.

8. Рыбас С. Ю., Тараканова Л. В. Реформатор. Жизнь и смерть Петра Столыпина. М.: Недра, 1991. 204 с.

9. Туган-Барановский М. И. Социальные основы кооперации. М.: Экономика, 1989. 496 с.

10. Тэри Э. Россия в 1914 г. Экономический обзор / Пер. Н. Круглого. Paris, 1914 (Репринт. Париж: УМСА-press. 1986. 158 с.).