Какой увидела Толвую московская изгнанница? В Писцовой книге 1628 года упоминаются две деревянные церкви, стоящие на Толвуйском погосте. Обе они были построены до 1563 года. Церковь Георгия Страстотерпца «о пяти верхах шатровых, с приделом Николая Чудотворца на полатях или на хорах» – летняя, холодная, без трапезной. Церковь Троицы Живоначальной – «теплая, с трапезою, клетцки». Церкви отличались богатством убранства, что свидетельствует о Толвуе как об одном из крупных погостов Заонежья. Рядом с этими церквями стоял терем инокини Марфы. По преданию, «уединенный терем узницы был построен нарочно, и был он очень тесен». Находился «в близком расстоянии от церкви, с северной стороны, рядом стояла караульня московских приставов, всё было окружено забором» (1, с. 25).
Через 180 лет, в 1830 году, в Санкт-Петербурге вышла поэма Фёдора Глинки «Карелия, или Заточение Марфы Ивановны Романовой». В предисловии к поэме Глинка писал: «Не имея возможности посетить лично те места, где находилась в печальном заточении родоначальница Романовых, я просил одного из здешних чиновников, бывшего в Толвуйской вотчине, описать мне, как он их видел. Нижеследующее сообщённое им сведение я помещаю без всякой перемены: “В 1827 году, в июне месяце, случайно проезжая через Толвуйский погост, я любопытствовал узнать о месте, на коем некогда стоял уединённый терем знаменитой страдалицы, царицы Марфы Иоанновны. Некоторые из старожилов мне показали позади крестьянских строений, в прямой почти линии с церковью, небольшую площадку, огороженную тыном, внутренность оной поросла крапивою и репейником, но инде желтеются подсолнечники; всё, что уцелело от бывшего терема, есть фундамент, складенный из огромных камней булыжника, коего на берегах озера Онеги находится во множестве. Место, на коем стоял терем, несколько возвышенно; но, судя по пространству фундамента, жилище государыни русской не было обширно. Вид на озеро... Вдали – на горизонте – синеют берега Челмужской волости, где живут так называемые обельные крестьяне; влево, к северо-западу, виден остров, принадлежащий Палеостровскому монастырю”» (2, с. 109).
К изданию поэмы прилагались три обельные грамоты, хранившиеся у крестьян. При содействии губернатора крестьяне сами доставили поэту свои грамоты для снятия с них списка. После избрания на царство сын заонежской узницы пожаловал ими священника Толвуйского погоста с детьми и ещё несколько крестьянских семейств в Заонежье.Текст одной из грамот гласит: «Грамота Царя Михаила Федоровича Толвуйскому попу Ермолаю и сыну его Исаку о пожертвовании в вотчинное владение дворцовой волостки в Челмужском Петровском погосте, была пожалована в связи с тем, что как при Борисе Годунове, при его самохотной державе, злокозненным его умыслом мать наша Великая Государыня старица инока Марфа Ивановна была сослана в Новгородскую Обонежскую пятину в тот Егорьевский погост в заточение, и тот поп Ермолай, памятуя Бога и свою душу и жития православного христианства, матери нашей Великой Государыне иноке Марфе Ивановне непоколебимым своим и твердостию разума служил и прямил и доброхотствовал во всем и про отца нашего здоровье провещал, и в таких великих скорбях и в напрасном заточении во всем помогал, и за радение и прямую службу пожаловали есма тое волостку в вотчину и детям и внучатам во весь их род во веки неподвижно». На обороте вверху надпись: «Царь и Великий князь Михайло Федорович всея Русии Самодержец».
Негатив с изображением аналогичной грамоты имеется в фондах Карельского государственного краеведческого музея в составе коллекции Н. С. Шайжина.
В 1878 году Олонецкий губернский статистический комитет поручил губернскому петрозаводскому уездному исправнику «отыскать место терема Марфы-инокини на основании переданного господином Глинкою рассказа и возобновить ограду вокруг жилища знаменитой толвуйской заточницы, собрать на месте, в Толвуйском погосте, через местных старожилов и священства, подробных и достоверных сведений, свидетельствующих о положении места, где был терем царицы-инокини и оградить на первый раз какой-нибудь оградой, затем составить план самой местности и представить ко мне с подробным описанием её, а равно и сведения, которые будут Вами собраны».
Через два месяца исправник Калугий представил рапорт о том, что в Толвуйском погосте имеются признаки фундамента бывшего острога или тына – гряда камней, внутри которой, по преданию, находился уединённый терем царицы-инокини Марфы Ивановны, родоначальницы царствующего дома. Квадратный фундамент имеет в окружности 264 сажени, внутри него стоят две церкви и семь домов со службами.
Обе деревянные церкви Толвуйского погоста – свидетельницы заточения Марфы – сгорели от молнии 2 июня 1845 года. Вместо них были выстроены деревянная Троицкая церковь, а затем – каменная Георгиевская церковь, существующая и в настоящее время.
Древняя Богоявленская церковь в Челмуже 1605 года – единственный памятник, дошедший до наших дней со времени заточения инокини Марфы. Одним из пожертвований царицы-инокини в Челмужскую церковь считается большое оловянное блюдо. В церкви сохранилась икона с надписью: «Сия Богоспасительная икона пожалована от Великого Государя Царя и Великого Князя Михаила Федоровича и всея России в лето 7122 (1614) марта 8 дня Обонежской пятине Толвуйскому священноиерею Гермолаю Герасимову дворцовому ключарю владети в род их». Икона двухрядная с изображением двунадесятых праздников, а внизу – Спаситель, сидящий на престоле, Божия Матерь, Иоанн Предтеча, святые апостолы Пётр и Павел и другие святые.
Опека и руководство матери, бывшей заонежской узницы Марфы, имели огромное значение в жизни молодого царя до той поры, когда ему удалось вызволить из польского пленения своего отца – митрополита Филарета.
В ознаменование 300-летия дома Романовых Повенецкое земство решило реставрировать Челмужскую церковь. Не был забыт и Царицын ключ, целебной водой которого инокиня залечивала болезни. Ключ находился в четверти версты от деревни Ближнее Царёво. Петрозаводское земство решило сделать над ключом хороший сруб и навес, на что и ассигновало 150 рублей (3, с. 30).
Тогда же у челмужских крестьян Ключарёвых для Олонецкого естественно-промышленного и этнографического музея в Петрозаводске было приобретено два портрета: инокини Марфы Ивановны и царя Михаила Фёдоровича. Краски на них потемнели и кое-где осыпались. На портретах стояли надписи-титулы, судя по начертанию букв – не ранее XVIII века. Михаил Фёдорович изображён в полном царском одеянии, а инокиня Марфа – в монашеском. Мать будущего государя здесь предстаёт моложавой, какой она была в заточении, с мягким, добрым выражением лица, с грустью в глазах (3, с. 33–34). При этом в подписи к портрету допущена ошибка – он назван «Княжна Сицкая».
Впоследствии портрет инокини Марфы бесследно исчез. Но хранят в Заонежье память о заточении в Толвуе родоначальницы династии Романовых.
Литература и источники
1. Благовещенский И. И. Память о предках царствующего дома Романовых в Заонежье // Известия изучения Олонецкой губернии, 1913. № 1. Вып. 2.
2. Глинка Ф. Н. Карелия, или Заточение Марфы Ивановны Романовой. СПб., 1830.
3. Шайжин Н. С. Заонежская заточница Великая Государыня инокиня Марфа Ивановна, в мире боярыня Ксения Ивановна Романова, мать царя Михаила Федоровича. К 300-летнему юбилею Царствующего Дома Романовых. СПб., 1912.
4. Шайжин Н. С. Заточница Марфа // Памятная книжка Олонецкой губернии, 1912. Гл. 5.
