Летописцы свидетельству­ют, что обратился Кузьма к земля­кам с такими словами: «Буде нам хотети помочи Московскому госу­дарству, ино не пожалети животов своих; да не токмо животов своих, ино не пожалети и дворы свои продавать, и жены и дети закла­дывать; и бить челом, кто бы всту­пился за истинную православную веру и был бы у нас начальником». И выдвинул программу действий. Прежде всего, действовать не по­рознь, а «купно за едино!» — «вме­сте за одно!». Избирать на престол не иноземца — иноверца, а только русского, истинно православного царя. Наконец, собрать средства на вооружение и продовольствие для ополченцев.

Нижегородцы поддержали своего старосту. Местное духо­венство дало благословение. С каждого хозяина, торговца, ре­месленника, пахаря, монастыр­ского настоятеля взималась «пя­тая деньга», а позже и «третья». Нерадивых, уклонявшихся от почина народного, строго и при­людно наказывали.

Нашёлся и достойный воево­да. «Бить челом» отправились за 120 вёрст от Нижнего Новгорода, в Суздальский уезд, к князю Дми­трию Михайловичу Пожарскому, в родовое его село Мугреево. Не сразу — ссылаясь на незажившие боевые раны — дал согласие Дми­трий Михайлович возглавить ополчение. Однако поставил ни­жегородцам условие: чтобы «вы­брали у себя из посадских людей, кому быть с ним у такова велика дела и казну сбирати». Сам же и указал на земского старосту Кузьму Минина, которого нижего­родский сход избрал первым по­мощником воеводы — «выборным человеком всею землею».

В ту пору о Кузьме Минине было мало что известно, хотя было ему уже около пятидесяти — лета по тем временам почтенные.

Выходец из промыслового городка Балахны, что вверх по Волге, неподалёку от Нижнего Новгорода, торговал он мясом и рыбой. По сегодняшним мер­кам, был он предпринимателем средней руки. Одним из многих. Почему же Минина выбрали зем­ским старостой? Что это вообще была за должность такая?

Земщину на Руси установил Иван Грозный, взамен так называ­емого кормления — самовольного обложения населения наместни­ками и волостелями государевым оброком. Выбираемый на сходе, обычно на год, «излюбленный» староста в первую очередь отве­чал за сбор налогов. Должность была с серьёзными властными полномочиями, но — обществен­ная, без жалованья и, в общем-то, малоприятная. Помимо всего про­чего, в его ведение входили бла­гоустройство, пожарный надзор, общинные работы, ходатайства по мирским делам. Хлопотная, одним словом, должность. Хотя и почётная. Но лишь в той мере, в какой было отмерено: даже фами­лии Кузьме сыну Минину, челове­ку посадскому, равно как и холопу, и крестьянину, не полагалось. Ра­зумеется, случайного человека на такую должность не выбрали бы.

Староста должен был об­ладать целым рядом качеств, которые в совокупности редко встречаются. Умом и смёткой, жизненной умудрённостью и деловой хваткой, милосердным нравом, но и твёрдостью. Нестяжателем должен был быть, немздоимцем — власть-то в руках немалая! Кроме того, внешности представительной, не косноязы­чен, но оратор, дабы и народ в случае надобности убедить, и на­чальство, хлопоча «в верхах» по земским делам. О народной нуж­де чтоб душою болел.

Только-только по осени 1611 года выбрали Минина старостой, и заниматься бы ему делами мест­ными, нижегородскими. А он спа­сать взывает Россию, к чему ни по званию его, ни по роду-племени никто не обязывал. Не было ещё в нашей истории примера, когда бы простолюдин, человек из на­рода вершил судьбы Отечества! И не было подобного боевого братства, и, казалось бы, быть не могло на Руси, где понятия рода и чина были в хозяйстве и поли­тике основополагающими. Кузь­му Минина, пусть выборного, но простого человека, и Дмитрия Пожарского, представителя хотя и обедневшей, но княжеской фамилии, разделяла социальная пропасть. Но с именем Господа на устах, плечо к плечу шли они по намеченному пути.

Единомышленники и сорат­ники, они такие же отношения прививали собранному воин­ству. «Любовь к Отечеству, без сомнения, трогательна, — писал Н. М. Карамзин, — но ещё трогательнее для меня тогдашнее брат­ское согласие русских воинов, изображённое сею милою, про­стою чертою в наших летописях: "Никакой ссоры между людьми Пожарского не бывало, но все совестно и единомысленно друг с другом поступали"». Отбор рат­ников вели тщательно, при этом брали в ополчение «перёлетов», бывших противников, истинно по-христиански прощая им, да­вая возможность кровью иску­пить былые прегрешения.

Минин и Пожарский спло­тили общей освободительной идеей людей разных народно­стей и вероисповедания, так же как издавна Россия объединяла под своим крылом многие на­роды многих вер. Среди опол­ченцев числились татары — из Касимова и Темникова, Алатыря и Казани, Кадома и Шацка; царе­вич Араслан с боевым отрядом из далёкой и загадочной Сибири; чуваши, черемисы, остяки, баш­киры, мордва. Ополчение было в полном смысле народным, мно­гонациональным. И это лишний раз подтверждает, что неотъем­лемыми чертами истинно право­славного человека являются ве­ротерпимость и добрососедство.

Милосердно, как и подоба­ет православным христианам, относились и к поверженному врагу. С. М. Соловьёв свидетель­ствует:              «Доведённые голодом до крайности, поляки вступили наконец в переговоры, требуя только одного, чтоб им сохране­на была жизнь, что и было обе­щано. Сперва выпустили бояр». Казаки «хотели броситься на них, но были удержаны ополче­нием Пожарского», после чего бояре «были приняты с большой честию. На другой день сдались и поляки: Струсь с своим полком достался казакам Трубецкого, ко­торые многих пленных ограбили и побили; Будзило с своим пол­ком отведён был к ратникам По­жарского, которые не тронули ни одного поляка».

Однако и требовательности руководителям ополчения было не занимать.

В Балахне, на родине Ми­нина, купцы и промышленники пожалели денег в ополченскую казну. «Руки бы вам поотсекать!» — как пишут летописцы, возмутился Минин. За прижимистость в тяжё­лую для Отечества годину велел Кузьма взять под стражу коллегу своего — ярославского земского старосту, богатейшего купца Гри­гория Никитникова. Покорились и ярославские толстосумы.

За этой требовательностью стоял личный пример. Начав сбор средств в казну ополчения, Минин первым внёс лепту из соб­ственного имущества «на строе­ние ратных людей», при этом «мало что себе в дому своем оста­вив». А Пожарского московские «семибояре», объявив изменни­ком, лишили имения. Другими словами, собиравшие немалые суммы в ополченческую казну, руководители похода на Москву были по сути неимущими.

Князя Дмитрия Михайлови­ча всегда отличала скромность. Пожарские владели Стародубским удельным княжеством на Клязьме. Но, деля его между мно­гочисленными наследниками, обеднели. Ко двору Дмитрий, по выражению одного из современ­ников, «князюшка захудалый, ветром подбитый», был пред­ставлен пятнадцати лет в 1593 году, но лишь в 1597 году получил звание стряпчего с платьем. В обязанности стряпчих входило сопровождать царя на выходах, нести перед ним скипетр, в церк­ви — держать платок и шапку, в походе — панцирь, саблю, саадак, исполнять разные мелкие поруче­ния. И было стряпчих на Москве до 800 человек. Семь лет Дми­трий, уже отец семейства, был «на посылках», пока в 1604 году не продвинулся на следующую должностную ступень — стольни­ка. А воеводой города Зарайска стал ещё через шесть лет, в 1610 году, при Василии Шуйском. Ка­рьера для князя не из блестящих. Сказывалось и то, что по натуре не властолюбивый Дмитрий дер­жался особняком от придворных интриг, в тайные союзы и загово­ры не вступал.

К тому же не мог похвастать­ся князь ни отменным здоро­вьем — до конца дней своих стра­дал он «чёрным недугом», — ни особой княжеской статью. Был ху­дощав, ростом невелик. В действи­ях нетороплив, в речах немного­словен, в обращении с людьми прост и доступен. Лишь высокое, с отброшенными назад волосами чело, если судить по дошедшему до нас прижизненному изображе­нию, да проницательный взгляд больших, открытых миру глаз вы­давали в нём недюжинный при­родный ум и некую нескончаемую внутреннюю работу.

Но исполнял ратный долг Дмитрий Михайлович не за страх, а за совесть. С 1606 года его жизнь неразрывно связана с борьбой против польских интер­вентов. Назначенный воеводой в Зарайск, он подавил здесь мятеж сторонников очередного Лжедмитрия. В 1611 году примкнул к ополченцам Прокопия Ляпу­нова. Из уст в уста передавались слова, сказанные князем при от­ходе из охваченной огнём, заня­той поляками столицы: «Лучше бы мне умереть, чем видеть такое горе!». Не ушёл бы Пожарский из Москвы, если бы не тяжёлые ра­нения в голову и ногу.

«Воинское дело есть дело трудное, скорбное и трагическое. Но необходимое и служащее бла­гой цели, — писал православный философ И. Ильин. — Средства его жестокие и неправедные. Но именно поэтому дух, коему вруча­ются эти средства, должен быть крепок и непоколебим в своём искреннем христолюбии». «Ис­тинное христолюбие» отличало Кузьму Минина и Дмитрия По­жарского — плоть от плоти сыно­вей русского народа. Великой лю­бовью к родному Отечеству, но к Отечеству православному, а сле­довательно, прежде всего верой проникнуты каждая их мысль, любое чувство, всякий побуди­тельный мотив и поступок. Здесь и нужно искать истоки крепости народного ополчения, освобо­дившего Москву от захватчиков-иноверцев. При этом показали себя его руководители мудрыми, толковыми политиками, выдаю­щимися полководцами.

Многотруден был путь вое­воды и верного его помощника к стенам Московского Крем­ля. Проявлять приходилось не только решимость, но и неска­занное долготерпение, здравую рассудочность и чисто русскую хладнокровную смекалку. Когда с севера, заняв Новгород и дру­гие города, грозили нападением шведы, начали они переписку на предмет якобы воцарения на Руси шведского королевича и тем самым нейтрализовали воз­можного противника, исключив войну на два фронта.

В сражении с гетманом Ходкевичем у Московского Кремля отступать было некуда: впереди польские тысячные отряды, по­зади — крепостные стены и пуш­ки засевшего в Кремле вражьего гарнизона. Три дня шло кровавое сражение, а исход был всё ещё не ясен. Вечером третьего дня, когда стихли бои, а изнурённые войска с обеих сторон расположились на отдых, Минин, испросив разреше­ния Пожарского, собрал добро­вольцев. Около четырёхсот рат­ников под покровом ночи вброд преодолели Москву-реку, ударили по флангу противника. В стане врага началась паника. На подмо­гу Минину устремились москвичи и другие ополченческие отряды. Ходкевич, неся колоссальные потери, отступил, а затем с остатками войска и вовсе покинул Рос­сию. Один дерзкий бросок решил исход всего противостояния.

После победы ополчения предлагали Пожарскому москов­ский престол, но отказался князь. Не мог, поскольку был «из славно­го, из богатого дому Романова» Михаил сын Фёдорович. Свою миссию К. Минин и Д. Пожар­ский выполнили. Не ради наград и почестей и уж тем паче престо­ла московского. В июне 1613 года, жалуя Минина «думным дворяни­ном», царь «велел ему быти всегда в Москве при нём, государе, без- отступно и заседать в палате». По­жаловал также село Богородское с деревнями и дом казны на Собор­ной площади Нижегородского кремля. Несколько раз с участием Кузьмы Минина были проведены в государстве «пятинные сборы» для обнищавшей российской каз­ны. Выполнял и другие важные поручения государя.

В начале февраля 1616 года вместе с боярином Ромодановским прибыл Минин в Казань, где «черемиса заворовала». За­вершив расследование, двинулись обратно. Видимо, в дороге сильно занедужил Кузьма. Современник- хронограф пишет: «А Кузьмы Ми­нина едучи к Москве на дороге не стало». Предположительную дату кончины героя — 21 мая по ново­му стилю — отмечала вся Россия вплоть до 1916 года как День памя­ти гражданина Минина. Дмитрий Михайлович Пожарский получил звание думного боярина. До по­следних дней своих верой и прав­дой служил Царю и Отечеству.

Изгонял остатки интервен­тов с Русской земли. Вел диплома­тические переговоры. Собирал налоги в казну. Воеводствовал в Новгороде. Руководил Ямским, Разбойным, Поместным, Судным приказами. Что бы ему ни пору­чалось, какой бы важности дело ни было, справлялся блестяще.

Содержал покалеченных в боях однополчан, семьи по­гибших. Строил храмы в сёлах Вершилово, Пурех, Медведково, наконец, храм Казанской иконы Божией Матери на Красной пло­щади в Москве, в советское время разрушенный и не так давно вос­становленный,- главный в России храм, посвящённый памяти геро­ев ополчения 1611‒1612 годов.

Помещиком быт добросерд­ным, милостивым. У издателя «Русского архива» П. И. Барте­нева обнаружена запись расска­за сторожила села Пурех, кото­рый, в свою очередь, ссылался на рассказы своих предков о князе Пожарском: «Крестьян же своих любил, как отец детей, за то и православные не могли на­хвалиться им. Бывало, пойдет с Псалтырью в руке ко всем му­жичкам, расспрашивает о житье-бытье их, читает им Псалтырь, а у кого увидит много хлеба и ско­та — порадуется избытку хозяина, похвалит за досужество». Умер Дмитрий Михайлович Пожар­ский 20 апреля 1642 года.

Лучшие умы России давали высочайшую оценку героям на­родного ополчения 1612 года. Так, в 1764 году Михайло Ломо­носов подготовил «Идеи для живописных картин из Российской истории». Из 25 тем Смутному времени было посвящено семь, из них три — Минину и Пожарскому.

В дореволюционные време­на им посвящались исторические и художественные произведения, поэмы и гимны, живописные по­лотна. Моря бороздили военные корабли с именами героев.

Не где-нибудь, а на Красной площади с 1818 года возвышается памятник Минину и Пожарскому, выполненный скульптором И. П. Мартосом. Минуя его, в снежный, промозглый ноябрьский день уходили на защиту Москвы от фашистской нечисти ополченцы сурового 1941 года. Напутствием им были слова Верховного главно­командующего: «Пусть вдохновля­ет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дми­трия Пожарского, Александра Су­ворова, Михаила Кутузова!».

В год 300-летия династии Романовых император Нико­лай II лично заложил в Нижнем Новгороде памятник Кузьме Ми­нину и Дмитрию Пожарскому. А годом ранее, в 1912 году, Русской православной церковью был ка­нонизирован спустя 300 лет по­сле кончины один из деятельных участников освободительного движения Смутного времени, ду­ховный его предводитель Патри­арх Гермоген.

После Октябрьского переворота 1917 года герои ополчения впали в немилость. Минин — торговец, буржуй. По­жарский — вообще князь. Приве­ли к власти Романовых. Душите­ли, значит, свободы. Памятник героям на Красной площади спеленали в кумач, по которому начертали: «Утро свободы сияет светлым днем!». Снести, однако, не решились. Лишь передвинули с центра площади ближе к собору Василия Блаженного.

В 1929 году был разрушен Спасо-Преображенский собор Нижегородского кремля, вскры­та гробница, где покоились останки Минина. Несколько де­сятилетий они «навалом» хра­нились в местном краеведческом музее, пока случайно не «обна­ружились» и в 1962 году не были перезахоронены в Михаило-Архангельском соборе. На камен­ной плите высечено: «Кузьма Ми­нин. Скончался в 1616 году».

Сегодня светское общество практически утратило традицию отмечать День победы народного ополчения. Но российские право­славные 4 ноября, на День Ка­занской иконы Божией Матери, всем миром каждый год на протя­жении уже почти четырёх столе­тий поминают героев ополчения 1611‒1612 годов. Поминают, как и подобает, молитвой, крестными ходами, перезвоном колоколов.

Народ должен знать истори­ческую правду. Поэтому инициатива нижегородского губернато­ра по созданию Всероссийского оргкомитета, который бы загодя готовил торжества 4 ноября юби­лейного 2012 года, достойна вся­ческой поддержки.

Необходимо продуманное, истинно народное и державное празднование Дня народного единства. Нужны музеи, художе­ственные фильмы и телесериа­лы; конкурсы сочинений учащих­ся, творческие конкурсы среди писателей, живописцев, скуль­пторов. Нужна активная позиция научной академической среды — научно-практические конферен­ции, научные труды историков, которые бы объективно характе­ризовали период Смутного время и его исторических персонажей.

И ещё один чрезвычайно важный аспект. В православном мире уже давно и настоятельно высказывается мнение о необ­ходимости прославления, ка­нонизации всенародно чтимых спасителей Веры и Отечества ни­жегородского земского старосты Кузьмы Минина и доблестного воеводы князя Дмитрия Михай­ловича Пожарского. Для этого существуют все, в том числе науч­но обоснованные, предпосылки, представленные в обращении к Патриархии на имя Святейшего.

Процесс канонизации, при­числения к лику святых Русской православной церковью непрост. Однако это великой радостью преисполнило бы сердца всех без исключения православных и стало бы актом огромной обще­ственной значимости для всего государства Российского.

Историческая хроника:

3 июня 1611 года. После двадцатиме­сячной осады под натиском поляков, возглавляемых Сигизмундом, пал Смоленск.

16 июня 1611 года. Шведы под ко­мандой генерала Делагарди штурмом взяли Новгород. Сдались Тихвин и Ладога. Долго держался Орешек, но и тот пал.

Октябрь 1611 — март 1612 года. В Нижнем Новгороде формируется общерусское ополчение.

Начало марта 1612 года. Народное ополчение выступило из Нижнего Новгорода в Ярославль.

Конец марта — июль 1612 года.В Ярославле продолжается подготов­ка к освобождению земли Русской от оккупантов.

27 июля 1612 года. Народное ополчение выступило из Ярославля на Москву.

20 августа 1612 года. Ополчение вступило в Москву.

22-24 августа 1612 года. Ополчение разгромило армию гетмана Ходкевича.

22 октября 1612 года. Народное ополчение штурмом освобо­дило Китай-город.

Ноябрь 1612 года. Совет всей земли во главе с Д. Пожарским, К. Мининым и Д. Трубецким выступает с инициа­тивой созыва Земского собора для вы­бора нового правителя.

21 февраля 1613 года. Земский собор избирает царём молодого Михаила Фёдоровича Романова.

Хроника нашего времени:

1998 год. В Нижнем Новгороде учреждён Фонд Минина и Пожарско­го, с единственной целью — вернуть народу как святыню имена спасителей Отечества Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского.

Весна 1999 года. При поддержке губернатора И. П. Склярова и главы областного Законодательного собрания А. А. Козерадского, а также митропо­лита Нижегородского и Арзамасского Николая (Кутепова) подготовлена необ­ходимая документация и инициировано учреждение в Нижнем Новгороде и области двух новых праздников: 21 мая — Дня памяти гражданина Ми­нина, — предполагаемая дата кончины национального героя; 4 ноября — Дня славы нижегородского ополчения, — совпадает с православным праздне­ством в честь победы 1612 года, Днём Казанской иконы Божией Матери.

21 мая 2001 года. Впервые от стен Нижегородского кремля стартовала акция «Алтарь Отечества». Около ста нижегородцев — учёные-историки, краеведы, писатели, артисты, военно­служащие, священнослужители — авто­бусами выехали по местам боевой славы нижегородского ополчения: Нижний Новгород — Балахна — Пурех — Юрьевец — Кинешма — Кострома — Ярославль — Переславль-Залесский — Москва. По ходу маршрута проводились молебны, воинские ритуалы, творческие встречи, концерты патриотической тематики. Заключительный гала-концерт состоялся на Васильевском спуске в Москве.

2002 год. В акции принял участие мэр столицы Ю. М. Лужков.

4 ноября 2003 года. Акция «Алтарь Отечества» впервые завершилась в зале Церковных Собраний храма Христа Спасителя.

Осень 2004 года. В канун очередного празднования Дня Казанской иконы Божией Матери Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II вы­ступил с инициативой вернуть четвёр­тому ноября его традиционный статус, более того — сделать этот день выход­ным. Святейшего поддержали руково­дители других религиозных конфессий России, депутаты Государственной думы РФ. Празднику решено было дать на­звание День народного единства.

9 июня 2008 года. Межрегиональным общественным движением «Народный Собор» на имя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси было на­правлено обращение с ходатайством: рассмотреть вопрос о канонизации Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарско­го Русской православной церковью. «Мы верим в то, что эти люди, истин­ные подвижники за Веру и Правду, честно послужили Господу нашему Иисусу Христу и угодны ему своими делами и своей самоотверженностью. Мы убеждены, что наш народ с радостью воспримет известие о при­числении этих людей к лику святых», отмечается в обращении.