«Алексей Максимович! Если бы вы только видели весь этот ужас!» (А. М. Горький и голод 1932–1933 гг.)
И. А. Курляндский
Отношение великого русского писателя А. М. Горького к поразившему многие области СССР организованному голоду 1932–1933 гг. является неудобной темой, к которой неохотно обращаются специализирующиеся на изучении жизни и творчества Горького историки и филологи.
Известно то серьезное, активное участие в деле помощи голодающим, которое принял Горький в годы голода в советской России в 1921–1922 гг. В связи с этим нелишне напомнить о некоторых фактах биографии писателя. Уже весной 1921 г. стали ясны размеры надвигающегося бедствия, поразившего советскую Россию, — голода, вызванного последствиями гражданской войны и политикой военного коммунизма. Правительство, не располагавшее достаточными средствами для борьбы с голодом и в условиях международной изоляции РСФСР, вынуждено было использовать авторитет некоторых крупных деятелей внепартийной интеллигенции для организации международной помощи, — в их числе видный фигурой был писатель М. Горький, чье отношение к новой власти в 1917–1922 гг. было неоднозначным, двойственным. С одной стороны, он искренне одобрял многие шаги по строительству большевиками нового мира, преодоление ими всегда тревожившей писателя опасной анархической стихии русского бунта. С другой стороны, Горький выступал подчас резким критиком власти, периодически прибегавшей к террору против культурных сил страны. Писатель считал необходимым вести линию их сбережения, тогда как власть проводила их селекцию и частичное истребление в политических и идеологических целях.
О. В. Новохатко[19]
Предлагаем вашему вниманию записки о путешествии-паломничестве в Киев двух священников — Александра Павловича Крылова и его племянника Петра Александровича1. Записки составлены А. П. Крыловым (1844‒1916), протоиереем храма Троицы в Лужниках, для его дочери Маргариты (1894‒1945) и посвящены ей. Место рождения А. П. Крылова неизвестно, но большую часть жизни он провел в Коломне, где был настоятелем Воскресенской церкви в кремле, старейшего храма города. Семейная трагедия заставила его покинуть Коломну — в течение короткого времени от туберкулеза легких скончались старшие, уже взрослые дети А. П. Крылова (сын Владимир и дочь Софья). Жена священника, Клавдия Петровна (1854‒1904), попросила мужа уехать из города, где все напоминало ей об умерших детях. Александр Павлович испросил место в Москве, и втроем, с единственной младшей дочерью Маргаритой, они переехали в столицу.
С. М. Исхаков[21]
Отечественное востоковедение начала ХХ в. практически во всех его областях представлено самыми блистательными именами, среди которых был и В. В. Бартольд. Рядом с ним находилась талантливая научная молодежь1, в том числе Ахмед-Заки Ахметшахович Валиди (Валидов) (в эмиграции — Тоган Ахмед Зеки Велиди). Он родился в 1890 г. в д. Кузяново Стерлитамакского уезда Уфимской губернии, умер в 1970 г. в Стамбуле. До 1917 г. он уже был известным историком, востоковедом, тюркологом, публицистом, а также активным общественным деятелем, в результате чего стал членом бюро, созданного в Петрограде в феврале 1916 г. при Государственной Думе для разработки вопросов, стоявших перед мусульманской фракцией, из нескольких экспертов-интеллектуалов, представлявших Северный Кавказ, Туркестан, Крым и Поволжье. Встретил Февральскую революцию 1917 г. в Петрограде, стал участником совещания мусульманских общественных деятелей, которое состоялось в Петрограде 15‒17 марта 1917 г., затем был участником 1-го Всероссийского мусульманского съезда (Москва, 1‒11 мая 1917 г.), на котором избран членом Всероссийского мусульманского совета и членом Исполкома Всероссийского мусульманского совета. В 1917 г. непродолжительное время был членом партии эсеров. Был также делегатом Национального парламента мусульман тюрко-татар Европейской России и Сибири (Уфа, ноябрь 1917 — январь 1918 г.), затем стал лидером башкирского движения, под его командованием башкирские войска воевали на стороне атамана А. И. Дутова, затем адмирала А. В. Колчака, а с 1919 г. на стороне советской власти; председатель Башкирского ревкома и член РКП (б) в 1920 г. В июне 1920 г., добровольно оставив пост одного из руководителей Башкирской АССР, отправился в Туркестан, где присоединился к басмаческому движению и стал одним из его лидеров. В 1923 г. отправился в Персию, затем уехал в Афганистан, Индию, Турцию, в декабре 1923 г. приехал во Францию, в начале 1924 г. оказался в Германии. После принятия турецкого гражданства (в 1925 г.) работал в Министерстве просвещения Турции, в 1927‒1932, 1939‒1944, 1948‒1970 гг. преподавал в Стамбульском университете, являлся профессором Боннского университета (1935‒1937), Геттингенского университета (1938‒1939). Научные исследования Валидова были посвящены истории и культуре иранских, монгольских и тюркских народов, проблемам национально-освободительных движений на Востоке, археографии, источниковедению, этнографии, методологии исторических исследований. Он оставил более 400 научных работ, интересные воспоминания, которые были опубликованы в 1969 г. в Турции, а затем были переведены и изданы в Москве и Уфе. В них он вскользь упоминает о своем знакомстве с евразийцами, когда жил и работал в Европе.
Е. А. Газов[*]
Трагические для Русской Церкви события, связанные с изъятием церковных ценностей в 1922 г., уже освещены в десятках книг и сотнях статей российских и зарубежных историков. Подробно исследована роль Политбюро ЦК РКП(б), советских властных и репрессивных структур в организации кампании на «высшем» уровне. Изучение этих событий в регионах представляет на сегодняшний момент довольно разнообразную картину, и следует отметить почти полное отсутствие исследований о ходе кампании в Московской губернии, особенно в уездах, хотя столичный регион был одним из важнейших в планах большевистских экспроприаторов1. Около 2000 культовых зданий: православные храмы и часовни, не разграбленные до основания монастыри, старообрядческие храмы и моленные, католические костелы, синагоги и мечети — все это обращало на себя пристальное внимание советских руководителей.
И. А. Курляндский[*]
Публикуемые ниже документы касаются судьбы только одного священника из многих тысяч служителей Церкви, ставших жертвами политических репрессий 1920‒1930-х гг. Документы выявлены в архивном деле Центрального архива ФСБ, содержащем сводки местных чекистских начальников, посылавшихся ими своим руководителям из центрального аппарата ОГПУ, о волнениях в разных областях СССР, возникавших на «церковной почве» в 1929‒1930 гг., в результате развернутых властями масштабных гонений на религию и Церковь, прямо связаных с проводимой тогда политикой «большого скачка» во всех сферах жизни страны. Этот «большой скачок» еще в советских учебниках объяснялся расхожим штампом — «наступление социализма по всему фронту», а советским людям той эпохи он запомнился прежде всего коллективизацией и раскулачиванием по-сталински, обернувшимися не только разорением и уничтожением традиционной деревни, но и ликвидацией целого класса крестьянства как самостоятельных производителей. Именно поэтому ряд исследователей проблемы (С. А. Красильников, В. А. Ильиных и др.) считают необходимым в этом случае употребление термина «раскрестьянивание». Второй крупной категорией жертв политики раскрестьянивания стало духовенство (для русской деревни — главным образом православное), сельские священники. Такой ход был вполне логичен для руководства страны. Раз ломался традиционный уклад жизни старой деревни, то для большевиков необходимо было нанести сокрушительный удар и по Церкви как духовной опоре этого сознательно разрушаемого ими уклада, и по ее многочисленным служителям, которые нередко защищали простых сельских тружеников от произвола и насилия властей.
Проекты ИРИО
Информация
Императорское Русское историческое общество было основано в марте 1866 года в Санкт-Петербурге по предложению и под личным председательством цесаревича Александра Александровича. После революции 1917 года Императорское Русское историческое общество было запрещено. Возрождение общества состоялось 16 апреля 1991 года. Целью общества является развитие российской исторической науки, популяризация исторического знания, патриотическое воспитание молодежи.