Со своего первоначального места были сорваны не только блоки «Послания о дочи». В строке 20 коб обращается к господину. Далее сооб­щается о подходе враждебных христиан, молебнах, связанных с возникшей угрозой, и высылаемых Перуновых речах.

В «Патриарси» рассказу о клеветниках-христианах и экскурсу в ким­мерийскую историю предшествует упоминание об Огньбоге-Перуне. В «Ла­дожском документе» лжеграмоту, вызвавшую аналогичный экскурс, также следует связать с христианами. Христиане и некие «Перуновы речи» упо­минаются только один раз, в строке 20, которую нужно приблизить к бло­ку 40‒53. Сравнение двух памятников позволяет исчезнувшие «Перуновы речи» отождествить с содержанием строк 41‒53. Все сочинение назовем «Посланием о Перуновых речах».

У нас остались строки 24‒39. В отличие от рассмотренных обшир­ных посланий этот текст разбит обращениями на совсем небольшие участ­ки. Назовем его «Письма». Первым следует письмо господина с требовани­ем нарочитой виры — «Письмо о вире» (24‒25). Далее — письмо коба с результатами гадания по полету кречета — «Письмо о гадании» (26‒27). Из «нового» письма господина узнаем, что город отдал запрашиваемую де­вушку в обмен на кречета, — «Письмо о дочи» (28‒31).

Строка 32 начинает третье письмо господина, посвященное примире­нию «людей» и «торга», — «Письмо о примирении». В строке 37 встречаем фразу «Перун жертву господина встречал», которая господину принадле­жать не могла. Судя по всему, эта строка и две последующие — отрывок из письма коба. Строки 34‒35 включают слова: «слати жрецу-кобу, отеню (отцу) Ладоги, другу-отеню». Их можно понять как концовку «Письма о примирении». Но вместе со следующей строкой («дорогими дарами жертву дай») они также составляют осмысленный текст и звучат как призыв высы­лать дары.

Строки 36‒39 (или 34‒39) не содержат обращения к адресату.

Это не самостоятельное произведение, а кусок, откуда-то выпавший. Да­дим ему пока условное название «Речение о жертве».

«Ладожский документ» распался на ряд самостоятельных сочинений двух авторов. Перед нами остатки какого-то языческого архива.

2. Количественная структура

В дальнейшем нам понадобятся количественные характеристики участ­ков текста. Но в зависимости от варианта расшифровки число знаков бу­дет меняться. Ведь мы не знаем, какие из сокращений слов древние, а какие — сулакадзевские. Чтобы не добавлять еще и «грицковский слой», число знаков в строке будем определять по «Боянову гимну».

В двух случаях КР и ПР имеют разную емкость строк. В строке 56 ПР отсутствует знак, имеющийся в КР (2/4). Но зато в строке 59 ПР появля­ется знак 20/59, которого нет в тексте КР, хотя в соответствующем мес­те транслитерации он отражен.

Знак 2/4 КР сомнений не вызывает, так как входит в состав слова древнего текста. Иначе обстоит дело со знаком 20/59. Он явно вставлен Сулакадзевым. Строки 56 и 59 будем исчислятьь по данным КР (18 и 22 знака), видимо, отражающим более достоверную ситуацию. Количественная структура «Ладожского документа»:

«Послание о дочи»

строки 12‒19 — 169 зн.;

строки 1‒11 — 190 зн.;

строки 54‒61 — 156 зн.

Всего: 515 зн.

«Послание о Перуновых речах»

строки 20‒23 — 78 зн.;

строки 40‒53 — 217 зн.

Всего: 295 зн.

«Письма»

«Письмо о вире» — 39 зн.;

«Письмо о гадании» — 38 зн.;

«Письмо о дочи» — 78 зн.;

«Письмо о примирении» — 80 (46) зн.;

«Речение о жертве» — 80 (114) зн.

Всего: 315 зн.

«Ладожский документ» — 1125 зн.

«Письмо о дочи» насчитывает 78 знаков. Отделившийся от «Послания о Перуновых речах» участок 20‒23 — столько же. Столь примечательное совпадение не может быть случайным — оба фрагмента первоначально были записаны на носителях информации одинакового размера. При этом текст писался без разделения на слова, а буквы были одинаковой ширины. Позд­нее «лист-78» со строками 20‒23 выпал и переместился.

Суммарная емкость писем о вире и гадании — 77 знаков, что близко емкости «листа-78». Укороченная относительно соседних строка 7 отделя­ет 74 знака (строки 8‒11), а строка 15 «разрезает» участок 32‒39 на две равные половины по 80 знаков, что разрешает вопрос о принадлеж­ности строк 34‒35. Укороченые строки отмечают границу «листов».

Запишем структуру более подробно и выделим укороченные строки: «Послание о дочи»:

3. Структура «Писем»

Сомнительно, чтобы авторы наших сочинений оставляли у себя копии. Создателем основной части текста был коб. Следовательно, перед нами какая-то часть архива господина. Но каким образом письма, отосланные в Ладогу, вернулись обратно?

Самым простым объяснением может служить предположение о том, что коб писал на обороте получаемой корреспонденции. «Письма» состоят из 4 блоков: 77, 78, 80, 80 знаков. Первая пара могла быть записана на двух сторонах «листа-78», вторая — на двух сторонах «листа-80».

Возникает вопрос: почему на первом «листе» помещено сразу два письма господина, а не одно, как следовало бы ожидать? События могли развиваться так. Узнав о конфликте, господин составляет лаконичное требование виры за нарушение закона. Оно вернулось вместе с вирой или каким-нибудь объяснением. Не дождавшись выплат, господин пишет более пространное письмо аналогичного содержания. Получив просьбу о девушке он, на обороте собственного письма, дает ответ. Скопившиеся у коба письма содержали полторы чистые «страницы». На них были описаны ре­зультаты гадания и благоприятная реакция Перуна на пожертвования.

Емкостные характеристики говорят о принадлежности «Речения о жертве» — кобу.

4. Структура посланий

Большая часть «Ладожского документа» разбита на текстовые единицы емкостью от 50 до 80 знаков. Надо полагать, что и более крупные блоки просто не имеют видимых границ.

Емкость двух сторон «листа-78» составляет 156 знаков. Блок 54‒61 насчитывает 156 знаков, что равно емкости «листа-78». Строки 12‒19 (169 знаков) могли состоять либо из двух сторон «листа» по 82 знака (12‒15) и 87 знаков (16‒19), либо из трех «сторон-56». Блок 1‒11 состоит из трех сторон по 57, 59 и 74 знака. Две последние «листу-78», а первая — «листу-56», что позволяет остановиться на трехчастной раз­бивке блока 12‒19. В противном случае получится, что коб, пропустив одну из сторон «листа», перешел на новый. Начало «Послания о дочи» за­писано на двух «листах-56», окончание на двух «листах-78».

Емкостным характеристикам текста присущи жесткие закономерности, и поэтому маловероятно, чтобы одна сторона «листа» содержала 59 зна­ков, а другая 74. Строки 5‒7 имеют лакуну не менее чем в 15 знаков.

В блоке 54‒61 укороченная строка отделяет две строки (36 зна­ков). Если разбить его на двустрочные участки, то получится последова­тельность: 36, 38, 41 и 41 знак. Из нее можно составить «лист-78» (77 и 79 знаков), только переставив двустрочные участки. Частичная перес­тановка такого рода уже производилась, так как мотив ковы требует сближения строк 54 и 58. (1,8) Количественные характеристики говорят о том, что от «листа» отделилась его верхняя часть. При переписывании была сначала прочитана одна половинка с обеих сторон, а затем другая.

Строка 54 мотивом ковы «сшита» как со строкой 11, так и со стро­кой 58. Следовательно, она открывала «лист», а лицевую сторону занима­ли строки 54‒55. 58‒59. Размещение строки 54 за строкой 11 позво­ляет присоединить ее первую букву к предшествующему слову («пвму»).

Строка 59 мотивом жертвы «сшита» со строками 60‒61. Из-за этих связей строки 56‒57 необходимо отправить в конец оборотной стороны. Содержание такому порядку не противоречит. Карпатская кова даровала употребившему ее удачу. Ее действие могло быть направлено на недруга. Для этого нужно было изготовить зелье и использовать его в магическом обряде жертвоприношения быка. Затем Перун под воздействием магии дол­жен был вмешаться в ход земных событий и уничтожить врага.

Больший блок лицевой стороны следует за меньшим, оборотной — меньший за большим. Следовательно, на обороте строки шли в обратном порядке, то есть «страница» была развернута на 180 град. Это могло произойти только в том случае, если «лист» крепился не сбоку, а свер­ху, наподобие современных настенных календарей.

Укороченные строки разбивают блок 40‒53 на две симметричные в количественном отношении пары участков: 57 знаков, 50 знаков, 53 знака и 57 знаков. Судя по содержанию, строки не переставлялись. Перед нами два «листа-56» с небольшими лакунами. Блок 20‒23 содержит обращение, характерное для начала послания. Это лицевая сторона «листа-78». Но текст оборота отсутствует.

5. Гармония чисел

В разбиении «Ладожского документа» на текстовые единицы поражает какая-то фантастическая для современной письменной культуры упорядо­ченность. Строки 12‒19, 1‒4 составляют два «листа-56» (224 знака, или 4×56), строки 20‒23 — «сторону-78», строки 24‒39 — два «листа-78» (77. 78, 80 и 80 знаков). При этом нужно учесть, что строке в 25 исчез некогда стоявший там предлог «с». Строки 40 — 53 занимают два «листа-56». Пара непострадавших сторон имеет по 57 знаков. В строке 43 по крайней мере три знака утрачено (слово «родом»). Дефектные стороны действительно лишились части текста.

Сулакадзев, как правило, не менял количество знаков строки, а только переставлял их с места на место. Иначе гармония количественной структуры была бы не столь впечатляющей. Но в отдельных случаях он пе­ребрасывал знаки и со строки на строку. При восстановлении слова «коб» из «боян» в строках 1, 28, 34, 54 было исключено по одной букве «м».

Их необходимо вернуть, хотя и не всегда на те же самые строки. Строки 1 и 28 не имеют существенных изъятий, чего нельзя сказать о смежных. Судя по всему, знаки были позаимствованы у соседей.

Какие-то вариации количественных характеристик могут быть объяс­нены разной шириной знаков. Например, руна «и» занимает существенно меньшую часть писчего поля, чем остальные руны. Ее концентрация могла увеличить число знаков. Но однозначной зависимости нет. Создается па­радоксальная ситуация. С одной стороны, налицо стремление к плотному заполнению писчего поля, с другой — возможность уплотнения за счет букв малого размера используется редко.

«Листы» были двух видов. Господин писал на «листах-78», коб — на «листах-78» и «листах-56». Отличия от «стандарта» были невелики.

Появление строк 1‒4 в начале текста следует связать с Сулакадзевым. Строки 12‒19, 1‒4 составляют два «листа». Одна сторона от «листа» оторваться никак не могла. Как мы видим, на примере блока 40‒53, величина строк постепенно снижается. Такой же характер у блока 12‒19, 1‒4. Сулакадзев дошел до самого первого употребления слова «коб», которое «расшифровал» как имя Боян, и перенес отрывок, от имени до укороченной строки-метки, в начало текста. Таким образом он «обос­новал» авторство «гимна». Если бы весь блок открывал текст, то «сре­занные» строки 12‒19, скорее всего, отправились бы в самый конец. «Страница» 5‒7 ущербна. В древних памятниках чаще всего страдали на­чало и конец. Аргументом в пользу начального положения строки 5 служит и то, что ее первая буква самая крупная и богато украшенная в тексте. Строки же 1‒4 отделены от других и расположены в виде заглавия.

Несмотря на более поздний характер ПР, сравнительно с КР и Злогоровским списком, ее структура ближе к оригиналу. Количественные пара­метры не позволяют соединить строки 1, 54‒61. Строки 54‒61 из кон­ца в начало переставил Сулакадзев. Он отыскал участок с именем Боян, затем в этот зачин или заглавие «врезал» заключительные строки. Осно­вания для перестановки имелись — имена Боян, Велес, Злогор, Один, Скиф, способны сразу же заинтриговать кого угодно. Кроме того, в стро­ках 11, 54, 58 речь идет о кове. Операция по их сближению довольно ло­гична. Позднее произошел отказ от попыток реконструировать порядок строк, что и вызвало их частичное возвращение. Этот отказ нужно расс­матривать как проявление общей тенденции отхода от рунического содер­жания и замены его собственными домыслами.

Деградация представлений о «Ладожском документе» порождает сомне­ния в пионерном характере расшифровок. Более вероятно другое — в руки Сулакадзева попали результаты чьих-то исследований. Поначалу новый владелец в какой-то мере их придерживался, по привычке выдавая за свои. Затем, окрыленный впечатлением, произведенным на Державина и членов его кружка, стал относиться к достижениям предшественника более скептически и от большей их части избавился.

Список использованной литературы

1. Грицков В.В. Русские письмена. — В кн.: Киммерийский центр, вып. 12. М.. 1994.
2. Державин Г.Р. О лирической поэзии. — В кн.: Чтение в Беседе Лю­бителей русского слова, кн. 6. СПб., 1812.
3. Посторонняя смесь из бумаг Державина. — В кн.: Т. 39 фонда 247. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. СПб.