Ингвар либо жил в непосредственной близости от столицы, стоявшей недалеко от северного берега Меларена, либо — к югу или западу от неё — на землях гаутов. Согласно же саге, он приезжает в столицу с вос­тока. Всё построение рассказа о его поездке соответствует дальнему пу­тешествию. Он отправляется не в столицу, а в Свитьод, то есть Швецию. Здесь можно было бы усмотреть указание на поездку из Гаутланда в Свеаланд, но тогда он ехал бы не с востока, а с запада.

В поездке Ингвара сопровождали 15 тяжеловооружённых конных воинов. Такие закованные в броню рыцари имели, судя по новгородской традиции, по одному оруженосцу. Ингвара сопровождали 30 воинов, но оруженосцы не удостоились внимания скальдов. Далее речь уже идёт о войске, с которым Ингвар приехал с востока в Швецию.

До прибытия к королевскому двору Ингвар посетил многих военных предводителей, с которыми обменялся дарами. Обмен дарами означает заключение дружеских союзов. Слава об Ингваре разнеслась далеко по стране. Анунд Яковсон выехал навстречу Ингвару, и встреча их была ра­достной.

Если бы Ингвар впервые выехал из родительского дома и поехал зна­комиться с родственниками и военными вождями, в чём нас пытаются уверить, то столь большое впечатление, произведённое им на окружаю­щих, не соответствовало бы обычаям той эпохи. Красивых отцовских на­рядов было мало для того, чтобы суровые военные вожди с уважением отнеслись бы к молодому человеку. Ингвар вроде бы сиднем просидел дома до 21 года, а затем вдруг выехал и за один только красивый облик стал купаться в лучах славы.

Рассказ о поездке Ингвара близок сохранённому Снорри рассказу о происках Эмунда Старого в 1019 году. Они оба возвращаются с востока, имеют большое богатство, раздают ценные подарки, заключают союзы со знатными людьми, ведут мирные переговоры с королём Олавом, их со­провождают дружины в 30 человек. Скальды использовали для описания поездки Ингвара часть саги о его отце.

Выражение «вернуться с востока» означало вернуться из стран Вос­точного пути, то есть с Руси, откуда как раз и вернулся в 1019 году Эмунд Старый. Ингвар не ранее 1039 года вернулся из Руси богатым и знамени­тым, как некогда и его отец. Сходство обстоятельств возвращений отца и сына позволило использовать материал несохранившейся саги об Эмунде Старом.

Искать счастья на Руси Ингвар должен был в 18 лет, то есть в 1036 году. В 1039 году для него завершался трёхлетний период, по ис­течении которого по скандинавским законам отъехавший на чужбину человек лишался права на имевшуюся у него недвижимость. Отъехав по весне 1036 года, он вернулся в Швецию по осени 1039 года, проведя три летних сезона на военной службе за границей.

Осенью 1039 года Анунд был уже совершеннолетним, так что родил­ся он не позднее осени 1021 года и не ранее 1020 года, так как его отец стал совершеннолетним в 1019 году. Ингвар и Анунд были почти ровес­никами, что соответствует времени возможного рождения Анунда.

По весне 1036 года Ярослав Мудрый подавил мятеж Брячислава. Сре­ди подошедшего из Новгорода на помощь киевлянам войска был круп­ный варяжский отряд, что отразилось в летописи. Во время решающей схватки с Брячиславом варягов поставили в чело войска. (20, 408‒409) Появление Ингвара на Руси во время этой междоусобицы говорит о том, что Ярослав, готовясь к войне с братом, зимой 1035/1036 годов завербовал в Швеции отряд наёмников, в котором был племянник его жены Ингвар.

После гибели Брячислава на Руси наступило мирное время, про­должавшееся до осени 1041 года, когда начался поход на ятвягов. С лета 1036 года Ярослав в варяжской помощи не нуждался, но Ингвар в Шве­цию не уехал. В это время наёмники требовались Византии, где готови­лась крупная военная кампания по отвоеванию Сицилии. В 1037 году Георгий Маниак возглавил военные силы в византийской части Италии, а в следующем году начался его сицилийский поход. Ингвар проделал обычный путь скандинавского наёмника и по миновании в нём надобно­сти на Руси отправился в Византию.

Осенью 1036 года в Киев прибыл митрополит Феопемпт и Харальд Суровый. Харальд затем вернулся на византийскую службу и был направ­лен в Палестину. Если бы Ингвар присоединился к Харальду, то побывал бы в знаменитой Святой земле, что было бы отмечено в саге. Прибытию Феопемпта предшествовало русское посольство, которое привезло в им­перию просьбу о присылке митрополита. Ингвар попал в Византию в июне в составе этого посольства.

Упоминание Византии в саге отсутствует, но богатство убранства от­ряда Ингвара свидетельствует в пользу участия в военных действиях, так как быстрое обогащение давала военная добыча. Судя по всему, Ингвар разбогател в сицилийском походе, где происходили главные для визан­тийской армии события.

В 1036 году войска под командованием Константина, брата импера­тора Михаила IV Пафлагона, отразили натиск арабов на Эдессу. (4, 208) В этой войне должен был принимать участие Георгий Маниак, в следую­щем году переведённый в Италию. В 1031 году он отбил Эдессу у арабов, и в его предприятии участвовали русы. В 1030 году русы были с импера­тором Романом III Аргиром в походе на мусульман, в 1033 году осаждали крепость Пергри на восточной границе империи.

Восточный театр военных действий был в ту эпоху для византийцев основным, и здесь они сосредоточивали северных наёмников. Только за­ключение в 1036 году 30-летнего мира с Фатимидским халифатом позво­лило перебросить часть восточных сил вместе с северными наёмниками в Италию. Ингвар летом 1036 года начал службу на восточной границе, участвовал в сражениях с мусульманами, а в 1037 году уехал в Италию вместе с отрядом Георгия Маниака.

Сведения о Византии выпали из сказаний не только об Ингваре. Такое же выпадение наблюдается в сказаниях о Харальде Синезубом, Золотом Харальде, Хаконе Сигурдсоне. Причина кроется в законе о лишении прав на имущество лиц, отъезжавших в Византию, которых сразу же прирав­нивали к умершим и делили их наследство между родственниками, и в цензуре католических священников, истреблявших сведения о контактах с православным миром.

Служба в Византии замалчивалась, а в сказаниях маскировалась ту­манными сообщениями о пребывании в странах Восточного пути. Один лишь Харальд Суровый, за многолетнее отсутствие потерявший права на родовое имущество, не скрывал места приобретения своих богатств.

Появление в Швеции Ингвара, в короткий срок ставшего богатым че­ловеком, и его рассказы о войнах в дальних странах вызвали к нему в шведском обществе большой интерес. Особое любопытство он возбудил в своём двоюродном брате Анунде, с которым сдружился.