Даде же и десятины в соборную церковь Пречистыя Богородица изо всего своего княжениа, и от всякого суда десятое, а ис торгу десятую неделю во всех градех, и от всякого стада на всякое лето десятая, и от всякого жита на всякое лето десятое, Господу Богу и Спасу нашему Исусу Христу, и Пречистой Его Матери Богородице, и отцем своим митрополитом Киевским и всея Руси». (16, 65)
Противоречие можно объяснить предположением о том, что церковная десятина с Киева и киевской округи поступала Анастасу, а митрополит Леонт управлял церковным имуществом по всей стране. Первоначально рассказ был связан с Анастасом и восходил к летописанию Десятинной церкви. Но позднее книжники вступились за незаслуженно замолчанного митрополита Леонта и сделали его главным действующим лицом повествования.
Св. Иоаким Корсунянин основал в Новгороде Десятинный монастырь. По аналогии с Киевом, можно сделать вывод о том, что в этот монастырь поступала десятина с доходов, собираемых наместником Новгородской земли. Такой же порядок сбора средств должен был существовать в иных землях. Действительно, далее в Никоновской летописи сообщается о построении соборных церквей во всех епархиях, ставших центрами сбора десятины:
«Се же и по всей земле Русской во всех княжениах соборныа церкви епископам сотвори, по прежним греческим номоканоном, и вся суды церковныа, и вся оправданиа церковнаа даде по прежним греческим номоканоном святей церкви Пречистыа Богородици и отцем своим митрополитом.
И заповеда никакоже сих претворити, ни от рода его, ни от бояр его, и от прочих всех, до скончания мира никакоже д(е)знути на церковнаа и святительская. И положи, написав клятву в святей божественней церкви, ту стоящу Леонту митрополиту Киевскому и всея Руси, и епископам Фотеа патриарха, и русским епископом, и презвитером и иноком, и его князем и бояром, сице глаголя: «Аще кто посудит сего моего установлениа, яже уставих по преже нас бывших греческих номоканонах, да будет проклят». (16, 65)
Митрополит выступает в качестве соратника великого князя по устроению Русской церкви. При этом использовались какие-то греческие сборники законов — «прежние номоканоны», уже не действовавшие в эпоху летописцев. Десятина была введена в составе церковного устава, в котором перечислялись подлежащие церковному суду преступления.
Распространение православия было связано с большими расходами на строительство храмов и их подворий, содержание священников и церковно-приходских школ, богаделен, мастерских и иных заведений. Для удовлетворения церковных нужд была введена десятина — отчисление десятой части государственных доходов. Ее составляли судебные и торговые сборы, а также часть урожая и приплода скота. В распоряжении церкви оставлялись пошлины за церковные суды. Это был единственный вид доходов, поступавший не от великокняжеских сборщиков податей, а напрямую.
Сходное обеспечение церкви существовало спустя полтора века. В рассказе из Никоновской летописи о построении св. Андреем Боголюбским Успенского собора во Владимире-Залесском читаем:
«Дав ей (церкви. — В. Г.) много имениа, и слободы купленыя и с данми, и села лучшая, и десятое в стадех своих, и торг десятый». (16, 211)
Далее следует более подробный рассказ:
«И даде Господу Богу и Пречистей Богородице и святей церкви еа Успению соборней, еяже предивно украси, много стяжаниа, и имениа, и в(о)ласти и слободы купленыа и з данми, и села лучшаа и з данми, и в торгех десятыа недели, и в житех, и в стадех и во всем десятое. Хотя бо зде не точию (не только. — В. Г.) великого княжениа, но и священныа и божественыа митрополии, и оправданиа, и пошлины святительскиа по греческим святым уставом и по блаженнаго и святаго установлению великаго князя Владимера утвердити. Да будут уставленая и утверженая Господем Богом, и святыми апостолы Его, и святыми отци, и благочестивыми православными цари, и святым и блаженным великим князем Владимером освященнаа и возложеннаа Господу Богу и Пречистой Его Матере Богородице во век века непоколеблема и непретворима». (16, 221)
В десятину по-прежнему входили средства от церковных судов. Если в начале водворения православия церковные суды охватывали только часть населения, то со временем этот источник церковных доходов увеличился. Этим можно объяснить постепенное исключение из десятины средств от общегражданских судов.
Десятина шла от торговых пошлин, приплода скота из стад князя, с урожая купленных им волостей и слобод. Повинности в пользу церкви налагались и на какие-то иные сельские поселения.
В послании патриарха Луки Хрисоверга к св. Андрею Боголюбскому в составе десятины упоминаются «и с пуды и весы и мерила». (16, 223) Правильность употребления торговых мер и весов и связанные с этим сборы постепенно становились заботой церкви. Такое положение дел было закреплено в Уставе Владимира в конце XII века. (22, 31) Фраза в письме Луки, возможно, вставлена позднее, но она отражает реальные процессы изменения состава десятины.
При св. Андрее Боголюбском десятина во Владимире-Залесском состояла из доходов от церковных судов, части государственных сборов, отчислений из личных доходов князя. Образцом служила десятина Владимира Святого, на установления которого ссылается летописец.
Для своего времени Андреевская десятина, скорее всего, была анахронизмом. Ее появление связано с попыткой реформы местной церкви. За счет щедрого финансирования намечалось ввести во Владимире-Залесском митрополию. Св. Андрей, имевший большое личное богатство, мог себе позволить возврат к заветам пращура. В других княжествах составляющие десятину виды доходов были уже значительно урезаны.
В начале своего введения десятина включала те же статьи от государственных поступлений, что и при св. Андрее, с добавлением доходов с общегражданских судов. Кроме того, Владимир Святой, как и его потомок, передал в пользу церкви часть личного имущества.
Десятина не коснулась простого населения, так как была связана не с введением новых сборов, а перераспределением уже существующих. При христианизации Польши и Венгрии с населения взимали прямые церковные налоги. По мере укрепления церкви этот налоговый гнет возрастал. В результате в первой половине XI века обе страны были потрясены мощными языческими восстаниями, в ходе которых большая часть священников и церквей были уничтожены. На Руси религиозных войн не произошло. Языческие возмущения затрагивали только отдельные местности.
В эпоху Владимира Святого языческая реакция выразилась в усилении разбоев:
«И живяше Володимер в страсе Божьи, и умножишася зело разбоеве, и реша епископы Володимиру: «Се умножишася разбоиницы, почто не казнишь их?». Он же рече им: «Боюся греха». Они же реша ему: «Ты поставлен еси от Бога на казнь злым, а добрым на милование. Достоит ти казнити разбоиника, но со испытанием». Володимер же от первыи веры и нача казнити разбоиники, и реша епископы и старци: «Рать многа. Оже вира, то на оружьи и на конех буди». И рече В(л)одимир: «Тако буди». И живяше Володимер по устроенью дедню и отню». (18, 57)
Беспокойство по поводу усилившихся разбоев выразили епископы. Это значит, что главными объектами нападения лихих людей стали священники и перешедшие в православие миряне. Борьба за веру предков сопровождалась разграблением имущества христиан.
Фраза «от первыи веры» вызвала у летописцев затруднения. Здесь пропущено какое-то слово. В Московско-Академическом списке Радзивиловской летописи начало фразы заменено на слово «отвердивыи», что можно понять как передачу мысли об утверждении веры. В Лаврентьевской летописи вся фраза заменена на фразу «отверг виры». Здесь проводится мысль об ужесточении наказаний — замене денежных штрафов на смертную казнь. Фраза не соответствует дальнейшему тексту. Виры не были отвергнуты. Их использовали для военных целей. Учитывая старшинство текста Радзивиловской летописи можно восстановить испорченный текст: «отверг первыи веры».
Упоминание первой веры, то есть язычества, и законодательства языческих предков великого князя, говорит о неудавшейся попытке использовать традиционное право для борьбы с языческой военной вольницей. Для обуздания смуты пришлось за отдельные преступления установить ранее не применявшуюся в этих случаях смертную казнь. Вводился новый порядок, который был жестче предыдущего.
Смертная казнь за преступления против государства и за иноверие практиковалась в Византийской империи. Примером могла служить и соседняя Польша. Титмар так описал законы, царившие в ней при Болеславе I:
«Всякого, о ком узнают, что он в 70-дневный пост ел мясо, тяжко наказывают, вырывая зубы. Ведь закон Божий, недавно появившись в тех краях, лучше укрепляется такой властью, чем постом, назначенным епископом. Есть там также обычаи, еще более худшие, чем эти, которые неугодны ни Богу, ни людям и используются только для устрашения». (27, 165)
Вырывание зубов за употребление мяса в пост и более суровые наказания служили целям устрашения язычников. Кровавые княжеские расправы были, по мнению Титмара, более действенными, нежели церковные наказания католических епископов. Столь жестокому обращению с сородичами поляки научились у немцев, безжалостно истреблявших соседних язычников-славян.
Введение десятины сократило финансирование армии и великокняжеской администрации. Действительно, после крещения Руси военные походы на соседей прекратились. Исключение составляет война с волжскими булгарами, да военная помощь Византии.
В Никоновской летописи поход на Булгарию датирован 6505 годом:
«В лето 6505. Ходи Володимер на Болгары волжскиа и камские, и, одолев, плени их». (16, 66)
Следующие две статьи имеют даты, омоложенные на два года по сравнению с аналогичными известиями старших летописей, то есть, датированы по «эре 5510 года». Предшествующие две статьи также датированы этой эрой. Основание Белгорода (994 года) помечено 6504 годом, печенежская война (993 год) — 6503 годом. Следовательно, сообщение о булгарской войне включено в текст, имеющий «эру 5510 года» и датировано 995 годом.
Но ранее по тексту имеется еще одно сообщение об этой войне:
«В лето 6502. Ходи Володимер на Болгары, и много ратовав их победи, и в(о)звратися с радостию в Киев». (16, 65)
Оно помещено между рассказами о строительстве Десятинной церкви и возвращении из хорватского похода и печенежской войне. Участок составлен на основании разных источников с разными эрами. Рассказ о Десятинной церкви относится к 993 году по «эре 5508 года», печенежская война — к тому же 993 году, но датирована по «эре 5510 года». Аналогичное сообщение у Татищева помещено между описанием печенежской войны 993 года и завершения строительства Десятинной церкви в 997 году. Участок текста в целом датирован по «эре 5508 года». Сравнение известий говорит о том, что поход на булгар следует отнести на 994 год.
Волжские булгары в начале X века приняли мусульманство. Через них проходил торговый путь из Балтики на Каспий и далее в южные страны. Благодаря выгодному географическому положению и торговым связям с мусульманским миром возникло сильное булгарское государство. Торговое соперничество и борьба за политическое влияние над народами Поволжья привели к вооруженному столкновению двух стран. Позднее был достигнут взаимовыгодный компромисс. Татищев:
«6514 (1006). Прислали болгоры (волские) послов с дары многими, дабы Владимир позволил им в городех по Волге и Оке торговать без опасения, на что им Владимир охотно соизволил. И дал им во все грады печати, дабы они везде и всем вольно торговали, и руские купцы с печатьми от наместников в Болгоры с торгом ездили без опасения. А болгорам все их товары продавать во градех купцом и от них купить, что потребно. А по селом не ездить, тиуном, вирником, огневшине и смерди не продавать и от них не купить». (25, 69)
Вторая половина известия восходит к русско-булгарского договору. Это означает, что письменные договора русы заключали не только с византийцами. Договор содержал перечисление служилых и податных категорий населения Владимировой эпохи: наместники, тиуны, вирники, купцы, огнищане, смерды. Известие помещено между событиями 1004 и 1007 годов, датированных по «эре 5508 года», что вроде бы позволяет отнести его на 1006 год. Но в ранней редакции сочинения этого известия не было. Татищев отыскал его в каком-то не дошедшем до нас источнике и пополнил им свой текст. Учитывая, что в использованном Татищевым источнике известие опиралось на датировку договора, мы можем принять основную для этой эпохи «эру 5506 года» и приурочить булгарское посольство к 1008 году.
Русь сосредоточилась на обороне своих границ от печенегов, заключив мир с сильными западными соседями и доказав свое военное превосходство булгарам. Выходцам из военного сословия для поправки своего благосостояния предоставлялась возможность поступать наемниками в византийскую армию.
Выделение средств церкви ущемляло интересы правящего слоя, и сопротивление введению десятины следовало ожидать со стороны знати. Но на Руси для такой экономической реформы имелись благоприятные условия.
Владимир Святой правил единодержавно, а сыновья его были еще малолетними. Возможная оппозиция не смогла бы найти авторитетного вождя среди родственников великого князя. Исключение могло составить только могущественное семейство его дяди Добрыни. Военная знать, из которой формировалась великокняжеская администрация, обогатилась в заграничных походах. Она могла примириться с временным сокращением государственных выплат. Поступление воинственной молодежи на службу в Византию в высокооплачиваемый заграничный корпус напрямую зависело от лояльности центральной власти.
Великий князь мог надеяться на расцвет ремесел и торговли в просвещенной им стране, что позволило бы с лихвой компенсировать временное сокращение средств на нужды управления и обороны. Время показало мудрость этого решения.
Тем не менее, служилые люди проявили свое недовольство ущемлением своих интересов в пользу церкви. Летописец облек это в рассказ о ворчании подвыпивших на великокняжеском пиру бузотеров. Последующие законодательные реформы говорят о серьезности конфликта и значительности усилий властей по выходу из создавшегося кризиса:
«Се же паки творяше людем своим, по вся неделя устави на дворе в гридници пир творити: приходит бояром своим, и людем, и сотником, и десятским, и нарочитым князем, и людем нарочитым, при князе и без князя. И бываше множество от мяс, и от скота, и от зверины, и бяше по изобилию от всего. И егда подпьяху, и начата роптати на князя, глаголющее: «Зло есть нашим головам ясти деревяными л(о)жицами, а не серебряными». Се же слышав, Володимир повелел ковати л(о)жици сребреныя, и ясти дружине, рек сице, яко: «Сребром и златом не имам налести (добыть. — В. Г.) дружины, а дружиною налезу сребро и злато, яко дед мои и отец мои доискался с дружиною злата и сребра». Бе бо Володимир любя дружину, и с ними думая о устрои земнем, и о ратех, и о уставе земнем». (18, 56-57)
Анекдотическая окраска рассказа подпитием бунтарей и незначительностью повода — желанием есть не деревянными, а серебряными ложками — прикрывает реальное недовольство знати. Оно привело к большим изменениям.
Собранием епископов и городской старшины было принято решение направлять судебные виры на войско. Большая часть этих вир была связана с разбойными посягательствами на церковнослужителей и церковное имущество. Под давлением обстоятельств пришлось частично отказаться от предыдущих установлений и передать разбойные дела по преступлениям против церкви и связанные с этим доходы гражданским властям. С целью укрепления внутреннего порядка и обороноспособности страны десятина от гражданских судов также была ликвидирована.
Отказ от виры в пользу войска поощрял борьбу крестоносцев с мятежными язычниками. Кроме того, вира воспринималась как изъятие из имущества рода наказанного разбойника. К ее выплате могли привлекаться родственники преступника. Поэтому взимание виры в пользу великого князя на традиционные нужды воспринималось менее болезненно, нежели ее взимание в пользу ненавистной для пострадавшего рода христианской церкви. Церковь согласилась с сокращением своих доходов для обуздания народных волнений.
Изменения церковного законодательства были не единственными. Владимир Святой осуществил общую реформу гражданского законодательства, затронувшую земельные и военные отношения. Для сглаживания конфликта пришлось частично вернуться к обычаям прошлого времени, а посредством реформ изыскать недостающие средства для содержания церкви и служилого сословия. Как показывает пример Коровьей слободы, выход был найден во внутренней колонизации редконаселенных северных земель.
Щедрыми земельными пожалованиями власть вознаграждала ветеранов за многолетнюю службу и одновременно создавала опорные центры для христианизации и дальнейшего экономического освоения территории. Закрепление за церковью земель и угодий компенсировало уменьшение получаемой десятины. Родоплеменной характер владения землей сменялся феодальным.
Крупные расходы на церковные нужды начались из-за повсеместного строительство церквей и устроения церковных приходов. Так, с приездом греческих мастеров началось возведение дорогостоящих каменных зданий. Поэтому законодательное введение церковной десятины следует приурочить к 993 году.
Следующая законодательная реформа описана в статье 6504 года. В ней соединены реалии как 997 года (нападение печенегов) так и 999 года (венгерское посольство). Общая законодательная реформа включена в участок текста, приуроченного к 999 году. Далее следует рассказ о передаче вир на военные нужды и ужесточения наказаний за разбои. Эти частные узаконения по времени должны были предшествовать общим. Получается, что рассказ о событиях 999 года разрезал на две части более ранний рассказ о событиях 997 года.
Военные нужды увеличились как раз в 997 году, когда после ряда мирных лет с переменным успехом шла война с печенегами. Так что повод для передачи вир от церкви войску имелся. Восстановим изначальную последовательность событий.
Под воздействием печенежских нападений, языческой реакции и недовольства служилого сословия в 997 году часть церковной десятины была возвращена дружине. Мера эта носила временный характер, так как позднее средства от гражданских судов участвовали в формировании церковной десятины, а духовенство, ссылаясь на древние узаконения, активно на них претендовало. (22, 24-26) Эта частичная реформа законодательства носила компромиссный характер. Византийский по своей сути церковный устав в части дел по церковным преступлениям был потеснен нормами обычного русского права, а обычное русское право в части посягательств на интересы церкви было ужесточено за счет византийских норм.
По времени эта реформа была приурочена к особо торжественному празднованию в 997 году воскресного Успения Богородицы. На праздник собрались все русские епископы и столичная знать. На этом собрании, аналоге византийского синклита и позднейшей боярской думы, были приняты новые узаконения.
В 999 году воскресным был Второй Спас или Преображение. На Преображение 999 года в Киеве должны были торжественно отметить память крещения русских земель. По этому поводу в Киев съехалась провинциальная знать.
На праздничном пиру летописец упоминает служилых людей вплоть до десятников — низшего управленческого звена. Высшие чины представлены боярами, нарочитыми князьями, нарочитыми людьми двух категорий — при князе и без князя. Бояре входят в первую группу, которую составляют бояре, сотники, десятники. Это жители столицы. Нарочитые князья — наместники земель, облаченные княжескими полномочиями только на время и только для исполнения служебных обязанностей. Нарочитые люди — уполномоченные управители более низких рангов.
Перед нами съезд представителей всех земель, аналог позднейших земских соборов. Это собрание приняло ряд законов, названных в летописи устроениями земляными и ратными, уставом земным. Земной устав, по всей видимости, дошел до нашего времени в составе Русской правды. Земельное и военное законодательство не сохранились.
На Преображение 997 года произошло чудесное избавление Владимира Святого от печенежской опасности, вскоре за которым на съезде светской и духовной знати были приняты новые законы. На Преображение 999 года состоялся съезд провинциальных служилых людей, и произошла общая реформа законодательства. Одноименность праздников и сходство деяний облегчили слияние двух разновременных рассказов в одно повествование.
Позднее Русская церковь, помимо государственных пожалований, обзавелась дополнительными источниками доходов, составившихся из добровольных пожертвований знати и населения. Зависимость от государственной казны ослабевала, и помощь от властей стала выражаться преимущественно в форме налоговых льгот и разовых благотворительных деяний. Поэтому состав и величина десятины во времени трансформировались и в целом сокращались.
Владимир Святой проводил гибкую экономическую политику, которая позволила избежать серьезных социальных потрясений в ходе христианизации страны. Ему удалось убедить военно-административную элиту и церковное руководство в необходимости взаимных экономических уступок. Для проведения реформ он не жалел и личного имущества, подавая в этом пример своим подданным.
