В Кведлинбургских анналах под 1009 годом есть запись:

«Бруно, другим именем Бонифаций, архиепископ и монах, на одиннадцатый год своего пострижения погиб 9 марта обезглавленный язычниками на границе Руси и Литвы с 18 товарищами и принят был на небеса». (4, 33)

Завершив печенежскую миссию, Бруно уехал в Польшу. Здесь он написал письмо императору, а затем направился к пруссам. Судя по дате анналов, на Руси и у печенегов Бруно должен был побывать в 1008 году.

Сходным образом гибель Бруно описана у Титмара, который, правда, спутал дни кончины одноименных монахов Бруно Кверфуртского и Бруно Верденского:

«В 12-й год своего обращения и славного образа жизни он (Бруно. — В. Г.) отправился в Пруссию, стараясь оплодотворить эти бесплодные земли Божьим семенем. Но грубая почва, из-за разросшихся терниев, не могла быть легко разрыхлена. Когда он проповедовал на границе этой страны и Руси, то сначала испытывал притеснения со стороны жителей, а затем, продолжая нести Евангелие, был ими схвачен и, кроткий, как агнец, ради любви ко Христу, который есть глава церкви, обезглавлен 14 февраля (правильно 9 марта. — В. Г.) вместе с 18 своими спутниками». (27, 130)

Исследователи отождествляют место гибели католического архиепископа с районом современного польского города Сувалки, который лежит на стыке бывшей Пруссии, современной Литвы и Белоруссии. (27, 228) Сбой в определении дня гибели миссии Бруно не единственный. В Кведлинбургских анналах казнь отнесена на 11-й год монашеской жизни Бруно, а у Титмара — на 12-й.

Бруно принял монашество в Италии, куда прибыл вместе с королем Оттоном III в 996 году. 21 мая 996 года Оттон III был венчан в Риме императорской короной, после чего вернулся в Германию. Бруно же остался и поступил в монастырь св. Бонифация, приняв имя «Бонифаций». В монастыре он провел 5 лет, после чего в 1001 году вступил в Камальдульский монашеский орден, возглавляемый Ромуальдом. Монашество Бруно началось в 996 году. При счете лет, начиная с 996 года, 11-й год его монашества приходится на 1006/1007 год, 12-й — на 1007/1008.

Титмар пишет:

«Много добра получил он (Бруно. — В. Г.) от Болеслава и прочих богачей, быстро раздав его церквям, своим друзьям и беднякам, себе же ничего не оставив». (27, 130)

Бруно отличался личным бескорыстием. Но необходимость делать пожертвования и изыскивать средства для миссионерской деятельности заставляла его искать дружбы сильных мира сего. В письме Бруно пенял императору:

«Хорошо ли преследовать христианина и вести дружбу с народом языческим? Какой договор Христа с Велиалом, какое соглашение света со тьмою? Каким образом сходятся вместе Сварожич или Диавол и вождь святых, ваш и наш покровитель Маврикий». (4, 21)

Св. Маврикий почитался в Магдебургском архиепископстве, одной из главных целей деятельности которого было крещение язычников-славян. Порабощение славян шло под прикрытием миссионерства, и св. Маврикий считался покровителем немецких войск во время их войн с язычниками. Впрочем, почитатели св. Маврикия воевали и со славянами-католиками.

Начиная войну в 1005 году против поляков, Генрих II собрал войска вблизи Магдебурга. Торжественно справив в Магдебурге Рождество Богородицы, император выступил в поход. Вблизи Одера к его армии присоединились язычники-лютичи, чьим главным божеством Титмар называет Сварожича. (72, 102) В Польше 22 сентября император пышно отметил праздник Фиванского легиона, командиром которого был св. Маврикий. После похода немцы заключили с поляками мир.

Обвинения в сотрудничестве с язычниками исследователи справедливо связывают с войной 1005 года, когда к походу против католиков-поляков Генрих II привлек лютичей. Но почему Бруно вдруг припомнил былой союз, помогают понять события 1007 года. Титмар:

«Королю (Генриху II. — В. Г.), который справлял Пасху в Регенсбурге, послы от лютичей, а также от жителей большого города Волина и князя Яромира сообщили, что Болеслав замышляет против него большое зло, а их склоняет к его исполнению словами и деньгами. Они также сообщили, что он лишится их верной службы, если и далее будет пребывать с ним в мире и оказывать милость. Король, тщательно обсудив это со своими князьями, получил от них различные советы. Наконец, согласившись с враждебным настроением (послов), он отправил Германа, зятя (Болеслава), к последнему, чтобы разорвать заключенный ранее мирный договор». (27, 106)

Послы оказались правы. Лето 1007 года Болеслав I провел в попытках отбить у немцев славянские земли близ западных рубежей своей державы. Это стало причиной разрыва мирных отношений с императором. На 1008 год следовало ожидать немецкого удара по Польше. Наметившееся в 1007 году объединение военных сил лютичей и немцев и вызвало в памяти их совместное выступление в 1005 году.

Бруно, припоминая 1005 год, горячо протестовал против привлечения к войне против Польши лютичей, а, по сути, против самой войны. Фактически он выступил в защиту Болеслава I. Архиепископ не называет имен, но при императорском дворе было известно — кто финансирует и оказывает иную помощь, в том числе дипломатическую, его миссионерской деятельности. Бруно не скрывал своих симпатий:

«Если кто станет говорить вам, что я королю (Болеславу I. — В. Г.) оказываю преданность и большую дружбу, то знайте, что это правда. Действительно я люблю его как свою душу и больше, чем жизнь». (19, 386)

Бруно был посвящен в архиепископы папой Сильвестром II и являлся полномочным представителем Рима. Ко времени написания письма у него имелись заслуги на миссионерском поприще. Так, архиепископ восточноевропейских язычников с гордостью сообщает:

«С этим пришел я к государю русов (просьбой печенегов о мире после пребывания у них. — В. Г.), который, ради дела Господня, удовлетворил моей просьбе, дал в заложники сына. И мы посвятили в епископы одного из своих, и он (Владимир Святой. — В. Г.) отправил его вместе с сыном своим в середину земли (Печенежской). И водворилось к большой славе и хвале Спасителя Бога, христианский закон среди самого дурного и жестокого из всех языческих народов, какие существуют на Земле». (4, 16-17)

Авторитетный автор письма показывает благочестивым государем Владимира Святого, подвергшего смертельной опасности сына ради просвещения самых дурных и жестоких язычников. Не менее благочестивым должен был восприниматься читателями письма Болеслав I, принявший активное участие в подготовке миссии.

Учреждение печенежской епархии мирными средствами было для того времени громадным успехом, особенно на фоне скромных результатов водворения христианства среди западных славян, несмотря на жестокость принимавшихся при этом мер. Католическое миссионерство могло праздновать триумф. А в это время против одного из главных творцов триумфа — Болеслава — намечался нечестивый, из-за привлечения язычников, военный поход.

Высказанные в отношении Бруно Владимиром Святым слова, на самом деле были адресованы императору:

«Ради Бога, прошу тебя, не погубить к моему бесчестью, жизнь свою понапрасну». (4, 13)

Посредством иносказательных намеков Генриху предлагалось подумать о спасении своей души, прежде, чем решиться на неправое дело. Войны с Польшей в 1008 году не последовало, хотя летом не было иных военных конфликтов, способных отвлечь императора от задуманного деяния. Только осенью он отправился приводить к покорности жителей Трира. Нападение на поляков произошло в конце лета 1010 года. Но император, под предлогом болезни, с полдороги вернулся домой, а его вассалы опустошили лишь окраинные польские земли. Успехи немцев были столь незначительны, что даже не вынудили Болеслава I просить мира, как это было после иных нападений.

В 1010 году в немецком войске присутствовали чехи во главе с князем Яромиром. Лютичи, благодаря возникшим со времен Драгомиры родственным связям с чешским правящим домом, Вершовичами и иной чешской знатью, были постоянными союзниками чехов. Но в этот раз они не участвовали в нападении. По традиции, по окончании похода, магдебургский архиепископ пышно отметил праздник Фиванского легиона.

Благодаря увещеваниям архиепископа и иных доброхотов Болеслава I, намечавшийся на 1008 год поход был отложен. Католическая критика участия язычников в войнах с христианскими государствами также оказалась действенной. Во время все-таки разразившейся в 1010 году немецко-польской войны привлекать лютичей не стали, а без них она дала малые результаты.

Более поздние события подтверждают значительность последствий поездки Бруно на восток. Благожелательная характеристика, данная Бруно правителю Руси, облегчила ведение переговоров по брачным союзам 1013 года. Принятие католичества тремя печенежскими ордами обусловило в последующем их участие в русско-польской войне на стороне Болеслава I.

Болеславу I помощь всех его друзей особенно нужной была перед Пасхой 1008 года, справлявшейся 28 марта. На Пасху к императорскому двору съезжалась знать империи, и принимались решения по поводу основных военных предприятий года. Бруно скончался до Пасхи 1010 года, на которой все-таки было принято решение о войне с Польшей. Поэтому его попытку предотвратить войну была предпринята до 28 марта 1008 года. Судя по исторической обстановке, письмо Бруно следует датировать самое позднее — началом марта 1008 года. Исходя из содержания письма, исследователи XIX века датировали его 1007 годом. (4, 1)

Бруно погиб вскоре после составления послания к императору. Это соответствует данным Титмара о сроке его монашества, но противоречит году, указанному в Кведлинбургских анналах. Исследователи считают, что Титмар заимствовал из них сведения до событий середины 1013 года. (27, 228) На самом деле взаимоотношения Титмара с авторами анналов были сложнее.

Титмар учился в Кведлинбурге, в монастыре, который находился под управлением его родственницы. Он поддерживал связи с обитателями места своего обучения и позднее. Имея многочисленную и знатную родню, хронист получал сведения о политической жизни того времени из первых рук. Он начал вести хронологические заметки еще во время обучения в Магдебурге, куда прибыл в 990 году. В 1009 году Титмара посвятили в епископы, он вошел в круг приближенных к императорскому двору лиц и стал самовидцем многого, из запечатленного в Хронике. Поэтому в начале XI века Титмар и кведлинбургские хронисты обменивались информацией.

Титмар знал о жизни Бруно, не прибегая к Кведлинбургским анналам. Они были родственниками и вместе учились в лучшей школе Германии, располагавшейся в соборном монастыре Магдебурга. Титмар оставил такие воспоминания:

«Жил некий муж по имени Бруно, современник мой и школьный товарищ. Происходя из благородного рода, он милостью Божьей был избран в число сынов Господних и таким образом поставлен выше своих предков. Он был очень любим почтенной матерью своей Идой, был отдан ею для обучения философу Геддо и в изобилии получал там все, в чем нуждался. Отцом его был Бруно, выдающийся и во всех отношениях достойный похвалы господин. Будучи моим близким родственником, он был приветлив со всеми другими людьми. Одноименный же сын его, когда утром должен был идти в школу, прежде чем покинуть постоялый двор, просил прощения и, пока мы играли, молился». (27, 129)

После гибели Бруно Титмар встречался с его отцом. (27, 130) События на прусско-русской границе были известны императорскому двору и, следовательно, доступны хронисту, интересовавшемуся жизнью своих родственников.

До составления Хроники Титмар уже был автором исторических сочинений. Он упоминает составленный им мартиролог — сборник житий святых мучеников. В этот мартиролог должен был быть включен его пострадавший за веру родственник Бруно. Мартиролог следует считать одним из основных источников, из которого черпали сведения о Бруно западноевропейские хронисты.

Противоречия в определении срока монашеской жизни можно снять, если предположить, что в мартирологе речь шла о количестве полных лет монашества. Сбой на год в мартирологе также возможен. Так, в Хронике под 989 годом от воплощения Господня пишется о солнечном знамении 990 года. Далее указывается 990 год вместо 991 года, 991 год — вместо 992 года. 996 год помечается 8 индиктом, а не 9. У Титмара встречаются и иные хронологические несоответствия.

Ряд дат оказывается меньше подлинных на один год, что следует связать с влиянием какой-то местной «эры +1 года», когда к дате, чтобы получить год по нашей эре, нужно добавлять один год.

В Западной Европе не было такого калейдоскопа эр, отличающихся между собой на значительное количество лет, как в православном мире. Но, все же, различия имелись. Так, в южноитальянском городе Салерно даты были на год больше, нежели даты по нашей эре, то есть бытовала «эра –1 год». Появление в мартирологе неправильного 1009 года можно объяснить как случайной ошибкой, так и неверным исправлением первоначального 1008 года, принятого за дату по «эре +1 год».

Знатный чех Войтех, получивший при посвящении в пражские епископы имя «Адальберт», закончил свою жизнь в Пруссии. При попытке крестить эту страну он был убит язычниками 23 апреля 997 года. В 995 – 996 годах он жил в римском монастыре св. Бонифация. Бруно, судя по всему, встречался с Адальбертом в монастыре и проникся к нему глубоким уважением. Будучи в Венгрии, он написал житие Адальберта. В 995 году этот чешский епископ привел в католичество наследника престола Вайка-Стефана, ранее крещенного по православному обряду. Адальберт был одним из тех, кто направил Венгрию в лоно Римской церкви, отсюда и интерес венгерского двора к составлению его жития. Настойчивое стремление Бруно крестить пруссов, было вызвано желанием продолжить дело своего старшего товарища.

23 апреля 997 года приходилось на пятницу. Языческая культура балтов была близка культуре язычников-славян. Поэтому мы можем применить славянские аналоги. Пятница была днем торговли и судебных тяжб и посвящалась богине смерти и жизни Макоши, двойником которой у балтов была богиня Жемина — Мать Земля. Войтеха принесли в жертву Жемине.

9 марта было в 1009 году средой, в 1008 году — вторником. Вторник посвящался мужскому божеству смерти, подземного мира и изобилия Велесу, двойником которого был балтский Велняс (Велс). Из двух дат предпочтительней выглядит вторая. Бруно принесли в жертву Велнясу во вторник 9 марта 1008 года.

В письме Бруно извещал императора о принятом решении поехать к пруссам. Перед Пасхой 1008 года Генрих II получил известие о мученической кончине архиепископа-миссионера. Гибель Бруно, как и более ранняя гибель у тех же пруссов Адальберта, были знаменательными событиями для западноевропейских католиков. Титмар возводил мученическую кончину Бруно в ранг триумфа:

«Тела сих мучеников (Бруно и его товарищей. — В. Г.) лежали без погребения, пока Болеслав, узнав о том, не выкупил их и не приобрел, таким образом, своему дому будущее спасение. Случилось же это во времена светлейшего короля Генриха, которого всемогущий Бог почтил триумфом столь великого епископа и, как я надеюсь, спас». (27, 130)

Мученический подвиг освещал ореолом святости как благочестивого Болеслава I, так и Генриха II, чьими подданными были страдальцы за веру. Титмар даже считал, что такая сопричастность открывала обоим государям дорогу в рай. У Болеслава и ранее были аналогичные заслуги перед церковью. Он в свое время дал приют Адальберту и направил его к пруссам. Болеслав вынашивал планы расширить свою державу за счет языческих соседей. Христианизация значительно облегчила бы их последующее покорение. Поэтому польский князь не жалел сил и средств для привлечения в свою страну миссионеров, которые затем уезжали в нужных для него направлениях. Титмар:

«Он (Адальберт. — В. Г.) пытался укротить сердца пруссов, далеких от Христа, уздой святой проповеди, но 23 апреля был пронзен копьем и обезглавлен… Болеслав, сын Мешко, узнав об этом, тотчас же дав деньги, купил славные останки мученика вместе с его головой. А император (Оттон III. — В. Г.) в Риме, также узнав об этом деле, смиренно вознес Богу надлежащую хвалебную оду за то, что Он в его время взял к себе в ореоле мученичества такого служителя». (27, 57)

Немцы были заинтересованы в возвеличивании погибших миссионеров, так как это давало им моральное право ужесточать гонения на язычников и при помощи крестовых походов захватывать их земли. Титмар называет Адальберта любимым святым мучеником Оттона III. (27, 63) Болеслав также использовал миссионерские подвиги на благо своей державы.

В 999 году Болеслав ходатайствовал перед императором о том, чтобы Адальберт был признан святым покровителем Польши. (27, 217) Выкупая останки мучеников, отдавая себя и страну под их покровительство, Болеслав создавал Польше славу активной защитницы католических ценностей и места воссияния святых. В силу этого немцам было труднее применять в отношении Польши методы грубой силы, нежели в иных славянских землях.

Болеславу было невыгодно отпускать Бруно в опасную поездку к пруссам до того, как будут приняты решения по поводу войны с Польшей в пасхальные праздники 1008 года. Нахождение в его государстве немецкого архиепископа-миссионера затрудняло организацию похода, в котором должны были участвовать военные отряды немецких епископов. Но своевольный Бруно самовольно отправился к пруссам, не дождавшись польской военной и дипломатической поддержки. Его подвели успехи в просвещении печенегов, и он переоценил свои силы.

Неожиданно, гибель миссии оказалась полезной для поляков. В дни траура по погибшему архиепископу принимать решение о начале войны с Польшей было слишком кощунственным.

Уточнение даты кончины Бруно означает, что Киев и печенегов он посещал в 1007 году.

Временное отсутствие на Руси в 1007 году главы церкви из-за кончины митрополита Леонта могло подать надежду возвести на вакантный престол странствующего архиепископа. Этими надеждами следует объяснить вдруг проснувшийся у католиков интерес к Руси и печенегам. В Киеве миссионеры убедились в прочности позиций византийской церкви, и смена власти не состоялась.

На 1007 год пришлась дипломатическая активность Болеслава I, который уговаривал чехов и лютичей объединиться в борьбе против немцев. (27, 106) Помимо прочего Бруно должен был привезти Владимиру Святому предложения Болеслава об укреплении союза между Польшей и Русью.

В начале 1004 года в Венгрию, к своему зятю Стефану I, бежал Бруно, брат императора Генриха II. Вскоре, беглец, правда, вернулся в Германию с венгерскими посредниками и примирился с императором. (27, 94-95) Примерно в это же время его тезка Бруно, посвященный в архиепископы-миссионеры, пытался уговорить Генриха II организовать крестовый поход против пруссов. Не добившись успеха, архиепископ уехал в Польшу, а оттуда к королю Стефану I, со знатными приближенными которого мог познакомиться еще при императорском дворе.

На Руси миссию, имевшую опыт общения с венграми, скорее всего, отправили бы на север — просвещать родственные венграм угро-финские племена. Русы могли бы помочь Бруно пойти путем его предшественника и направить миссию к родственным пруссам ятвягам. Кто бы ни крестил язычников в глубине русской державы, большого политического значения не имело. Духовное же подчинение независимых печенегов католичеству грозило непредсказуемыми последствиями. Поэтому Владимир Святой целый месяц отговаривал Бруно от его затеи. Но немец был непреклонен и хотел просвещать только печенегов.

Для немцев печенеги были далеким и экзотическим народом, не представлявшим реального интереса. Поляки на своих южных границах эпизодически сталкивались с придунайскими печенегами, но не с их более восточными сородичами. Иное дело венгры.

В конце IX века именно печенеги изгнали венгров из Северного Причерноморья в бассейн Дуная. В X – XI веках венгры расширяли восточные пределы своей державы, подчиняя или оттесняя печенегов все дальше на восток. Могли они мечтать и о реванше — возврате под свое владычество степей Северного Причерноморья. Венгры были заинтересованы поставить воинственных соседей в духовную зависимость от своей церкви. Основными вдохновителями миссии к печенегам следует признать венгров. В этом случае приезд миссии в Киев следует приурочить к апрелю 1007 года.

Возможно, уже в Венгрии Бруно приобрел опыт просвещения тюркоязычных язычников. Ими могли быть, как остатки аваров и болгар, так и пришедшие в Подунавье в составе венгерского племенного союза кавары. Бруно посвятил в печенежские епископы одного из членов миссии. Этот епископ должен был знать тюркский язык и защищать венгерские интересы. Скорее всего, епископом стал какой-то знатный кавар. Присутствие христиан-тюрок в окружении Бруно способствовало успеху его деятельности.

Бароний писал о том, что в 1008 году Болеслав польский выдал дочь за Владимира Святого. (25, 230) На дочери Болеслава I женился Святополк, но в целом сообщение Барония заслуживает доверия. В 1008 году Польша получила мирную передышку, но поляки не строили иллюзий и готовились к грядущему столкновению с немцами. Они могли использовать положительные результаты пребывания Бруно на востоке для укрепления польско-русских отношений.

Средневековый писатель Виперт писал о том, что Бонифаций отправился в 1009 году из польского города Плоцка к родственному пруссам племени ятвягов. Ему удалось крестить князя Нетимера, но брат последнего убил проповедника. (19, 383)

Часть ятвягов была подданными Руси. Создание католического клина между балтами и Русью было выгодно Болеславу I, и информация Виперта заслуживает доверия. Кстати, принятие Нетимером католичества привело к тому, что округа города Сувалки со временем отошла к Польше, а местные ятвяги ославянились. В этом месте современные польские земли вклиниваются между землями балтов и восточных славян.

Большая часть пруссов до конца своего существования оставалась верной язычеству и была в последующие века истреблена немцами. Подвиги Адальберта и Бруно в целом не имели больших последствий для торжества христианства. Это обстоятельство породило легенды, в которых события были перенесены на принявшую христианство Русь. Формирование легенд облегчало сходство названий Руси и Пруссии, а также посещение Бруно русских земель. Одну из таких легенд привел Татищев:

«174. Послы от Рима немцы. Бароний в 997 году пишет: «Вонифатий, приняв от папы благословение, иде в северные страны; иде же первее во иноцех учи вере Христовой. И бяху народи русти просвещены, у коих едва Христос в памяти их пребывал, дондеже Вонифатий проповедию обнови и в сердца их веру утверди». (25, 230)

Здесь соединены реалии жизни Адальберта (997 год) и Бруно-Бонифация, а миссионерская деятельность перенесена из Пруссии на Русь. Подобные легенды о крещении Владимира Святого и всей Руси латинскими миссионерами получили хождение на Западе.

Петр Дамиани (умер в 1072 году) писал, что Бонифаций крестил короля русов, который казнил одного из своих братьев за верность языческой вере. Другой брат короля приказал обезглавить архиепископа. (19, 380) Здесь использованы сведения о пребывании Бруно во владениях Нетимера, так как у Владимира Святого к 1007 году братьев уже не было.

Несколько иную версию выдвинул так называемый Продолжатель хроники Адемара. Сам Адемар скончался около 1030 года, так что и эта легенда восходит к XI веку. Согласно легенде, Бонифаций крестил Венгрию и Русь, но когда находился у печенегов, его казнили, вынув все внутренности через отверстие в боку. Тело мученика было выкуплено русами, которые поместили мощи Бонифация в монастырь его имени. И только после этого на Русь прибыл греческий епископ и продолжил крещение народа. (19, 381) Здесь из-за сокращения первоначального рассказы пруссы были заменены на печенегов, а выкуп тела мученика Болеславом — приписан русам. Утверждение католичества в Венгрии и православия на Руси произошло до посещения этих стран Бонифацием.

Соперничество византийской и римской церкви привело к тому, что многие известия о международных связях Руси эпохи Владимира Святого были истреблены. Тем не менее, иноземные и отечественные известия показывают, что русы поддерживали дипломатические отношения с католическими государствами, в том числе с папским двором. Владимир Святой оказывал радушный прием приезжавшим в Киев посольствам и миссионерам. Его подвиги на ниве просвещения Руси и миролюбие не остались незамеченными в Риме. В 1634 году Владимир Святой был провозглашен папой Урбаном XIII католическим святым. (19, 8) Но каких-либо достоверных данных о принятии русами христианства из Рима не существует.

Список использованной литературы

1. Введение христианства на Руси. М., 1987.

2. Вершинский Д. Месяцеслов православно-кафолической Восточной церкви. СПб., 1856.

3. Всеобщая история Степаноса Таронского Асох'ика по прозванию. М., 1864.

4. Гильфердинг А. Ф. Неизданное свидетельство современника о Владимире Святом и Болеславе Храбром. М., 1856.

5. Грицков В. В. Русские письмена, ч. 3. Кириллица // Киммерийский центр, вып. 14. М., 1994.

6. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка, т. 2. М., 1981.

7. Карамзин Н. М. История государства Российского, книга I, т. 1. М., 1988.

8. Книга степенная царского родословия // Полное собрание русских летописей, т. 2, ч. 1. СПб., 1908.

9. Куликов С. Нить времен: Малая энциклопедия календаря с заметками на полях газет. М., 1991.

10. Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей, т. 1. М., 1997.

11. Мазуринский летописец // Полное собрание русских летописей, т. 31. Летописцы последней четверти XVII века. М., 1968.

12. Малышевский Иван. Подложное письмо Ивана Смеры к великому князю Владимиру Святому. Киев, 1876.

13. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов // Полное собрание русских летописей, т. 3. М., 2000.

14. Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI — IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.

15. Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко, вып.1. СПб., 1860.

16. Патриаршая или Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей, т. 9. М., 2000.

17. Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X — XII вв. // Записки Историко-филологического факультета императорского С.-Петербургского университета, ч. CXVI. СПб., 1913.

18. Радзивиловская летопись // Полное собрание русских летописей, т. 38. Л., 1989.

19. Рапов О. М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. Принятие христианства. М., 1988.

20. Рапов О. М., Ткаченко Н. Г. Русские известия Титмара Мерзебургского // Вестник Московского университета. Серия 8, N 3. История. М., 1980.

21. Рогожский летописец. Тверской сборник // Полное собрание русских летописей, т. 15. М., 2000.

22. Русское православие: вехи истории. М., 1989.

23. Святский Д. О. Астрономия Древней Руси. М., 2007.

24. Сергий. Полный месяцеслов Востока, т. 3. М., 1997.

25. Татищев В. Н. Собрание сочинений, тт. 2, 3. М., 1995.

26. Татищев В. Н. Собрание сочинений, т. 4. М., 1995.

27. Титмар Мерзебургский. Хроника. М., 2005.

28. Успенский Ф. И. История Византийской империи. Период Македонской династии. М., 1997.

29. Шахматов А. А. Один из источников летописного сказания о крещении Владимира. Харьков, 1905.