А. И. Бегунова, член Союза писателей России

Обе наши армии – 1-я Западная под командованием Барклая де Толли и 2-я Западная под командованием князя Багратиона, отступая от границ Российской империи, смогли соединиться под Смоленском в первых числах августа 1812 года.

Поручик Литовского уланского полка Александр Александров так писал об этой битве в походном дневнике: «Смоленск. Я опять слышу грозный, величественный гул пушек! Опять вижу блеск штыков! Первый год моей воинственной жизни воскресает в памяти моей! Два часа дожидались мы приказания под стенами крепости Смоленской; наконец велено нам идти на неприятеля… Мы увидели скачущую нам во фланг неприятельскую кавалерию; в одно мгновение Подъямпольский скомандовал: “Второму полуэскадрону правое плечо вперёд!” – и, поставив его лицом к неприятелю, приказал мне взять начальство и в ту же минуту ударить на несущуюся к нам конницу. Восхитительная минута для меня!..».

Далее молодой офицер описывал, как он едва не попал в плен к французским драгунам, как его однополчане – всадники в синих мундирах – вновь построились на поле и понеслись навстречу врагу. «Земля застонала под копытами ретивых коней, ветер свистал во флюгерах пик наших; казалось, смерть со всеми её ужасами неслась впереди фронта храбрых улан. Неприятель не вынес этого вида и, желая уйти, был догнан, разбит, рассеян и прогнан несравненно с большим уроном, нежели наш…» (1, с. 53–132).

А. А. Музафаров, директор центра информации и социальных программ Фонда исторической перспективы

Войны революционной и наполеоновской Франции против европейских государств невозможно рассматривать исключительно как военные или геополитические столкновения. Не менее, а то и более важную роль играло идеологическое противостояние идей, сформулированных в Кодексе Наполеона. Превращение генерала Бонапарта в императора Наполеона лишь скорректировало, но не изменило характер противостояния. Императорская армия воевала не за Францию, а за идею Европейской империи, основанной на новом общественном укладе.

В завоёванных странах наполеоновская армия старалась найти опору среди тех, кто поддерживал «передовые идеи» и выигрывал от разрушения традиционной государственной системы и общественного уклада. Так было в Италии, Бельгии, Германии, Польше.

Летом 1812 года Великая армия стояла на границах Российской империи. Но здесь покорителя Европы ждал неприятный сюрприз. Русский император Александр I был одним из немногих монархов Европы, который понимал не только военную, но и социальную сущность процессов. И когда «гроза двенадцатого года» обрушилась на страну, государь совершил то, чего совершенно нельзя было ожидать от человека, воспитанного на идеалах эпохи Просвещения. Он обратился за помощью к двум силам: Всевышнему и собственному народу.

Д. В. Лисейцев, к. и. н., ст. н. с. Института истории РАН

Понятием «Смута» мы сегодня именуем охвативший в начале XVII века Московское царство глубокий кризис. У этого термина, ставшего обозначением целой эпохи, непростая судьба в исторической науке.

Долгое время в историографии господствовало мнение о том, что «Смута», «Смутное время» являются порождением дворянско-буржуазной историографии, вследствие чего эти слова были практически изъяты из арсенала советских историков. Лишь с 80-х годов прошлого столетия началась постепенная реабилитация понятия «Смута». К настоящему времени оно прочно утвердилось в исторических трудах, чему не в последнюю очередь способствовало пристальное внимание учёных и общественности к приближающемуся 400-летию освобождения Москвы силами народного ополчения.

До кризиса начала XVII века слово «смута» использовалось в русском языке в значении «ссора», «конфликт». В частности, в 1588 году в переводе грамоты английской королевы Елизаветы к царю Фёдору Ивановичу фигурируют слова: «А о торговых делах… что меж гостей их и русских учинилась смута…» (1, с. 74). В 1606 году, когда Московское царство вступило уже в Смутное время, термин «смута» ещё мог употребляться в прежнем значении: крестьянам Вотцкой волости предлагали полюбовно разграничить свои земельные владения, «чтоб им вперед было безсмутно» (2). В том же смысле понятие «смута» употреблялось и много позднее. В 1646 году в Стамбуле при беседе русских дипломатов с беглым подьячим Тимофеем Анкудиновым присутствовал турецкий переводчик, который должен был следить, «чтоб меж их смуты в речах не было» (3, с. 53).

Я. В. Леонтьев, д. и. н., доцент Московского государственного университета

В тени блистательных князей М. В. Скопина-Шуйского и Д. М. Пожарского, легендарных К. Минина и П. П. Ляпунова до сих пор остается ещё немало подлинных героев.

Сегодня в Кинешме и за её пределами идёт сбор средств на памятник воеводе Боборыкину и ополченцам, павшим в Смутное время. Представитель феодального сословия детей боярских Фёдор Васильевич Боборыкин происходил из Костромы. В 1608 году, будучи назначенным Василием Шуйским письменным головой, он командовал полком костромичей в царском войске, которое стояло на Пресне и сражалось с «тушинцами» Лжедмитрия II. Объединённые полки костромичей, ржевичей, новгородцев и дмитровцев входили в состав Передового полка под командованием сокольничего и думного дворянина Гаврилы Григорьевича Пушкина. Вместе с Передовым полком Боборыкин участвовал в походе на Иосифо-Волоколамский монастырь. Дворянское ополчение, распущенное на зиму по домам, осенью 1608 года вернулось в свои поместья. Возвращение Боборыкина совпало с началом народного повстанческого движения на Русском Севере и в Поволжье. Поскольку у него имелись серьёзный боевой опыт и, по всей видимости, полномочия от царя, он стал воеводой соединённых сил повстанцев. Одиннадцатого февраля 1609 года отряды Боборыкина нанесли поражение суздальскому «воровскому» воеводе Ф. К. Плещееву под селом Дуниловым. Таким образом, по мнению ивановского историка А. Ю. Кабанова, именно Боборыкин «должен считаться первым руководителем народного ополчения против самозванства». В мае того же 1609 года в неравном бою с карателями из отряда печального знаменитого полковника А. И. Лисовского воевода Боборыкин пал смертью храбрых под стенами Кинешмы.

А. А. Иванов, аспирант Мурманского государственного университета, участник конкурса «Наследие предков – молодым. 2008» в номинации «Доходчиво и интересно о нашем прошлом»

Обострение международной обстановки вокруг России в начале XIX века требовало от отечественных спецслужб более активных действий по борьбе с иностранными шпионами.

Бонапарт имел обыкновение говорить: «Всякий генерал, который, действуя не в пустыне, а в населённом крае, не будет достаточно осведомлён о противнике – не знаток своего дела» (1, с. 190). Но сперва будущего врага следовало детально изучить.

Начиная с 1810 года под видом торговцев, путешественников, монахов и учёных на территорию нашей страны стали проникать агенты французской разведки. Шпионы собирали данные не только о русской армии, но и о государственном устройстве, промышленности и географических особенностях России. Поддержку французам оказывали разведчики других завоёванных Наполеоном стран: Австрии и Пруссии. Небывалую активность демонстрировали и спецслужбы герцогства Варшавского. К примеру, группа из трёх польских агентов посетила в 1811 году Вологду, Архангельск и другие города Европейского Севера. Их интересовали военные укрепления, переправы через реки и мнение местных крестьян о Наполеоне.

В. С. Христофоров, д. ю. н., начальник Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России

В мае 2012 года российская контрразведка отмечает своё 90-летие. Этой дате и посвящена статья, в которой рассматриваются основные этапы формирования советской контрразведки в 1922‒1991 годах.

Одним из основных направлений деятельности Федеральной службы безопасности Российской Федерации является контрразведывательная работа, заключающаяся в выявлении, предупреждении, пресечении разведывательной и иной подрывной деятельности разведывательных служб и организаций иностранных государств, направленной на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации.

В октябре 1917 года, в обстановке охватившего страну политического и социально-экономического кризиса, партия большевиков во главе с В. И. Лениным подготовила и успешно осуществила вооружённое восстание. Временное правительство было арестовано. Седьмого (20) декабря 1917 года Совет народных комиссаров утвердил создание Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) при СНК по борьбе с контрреволюцией и саботажем. На неё возлагались задачи пресечения и ликвидации контрреволюции и саботажа по всей России, выработки мер борьбы с контрреволюционерами и саботажниками (конфискация имущества, лишение продовольственных карточек), предварительного расследования по этим делам, а также предания виновных суду Военно-революционного трибунала.

 В. А. Никонов, д. и. н., исполнительный директор фонда «Русский мир», декан факультета государственного управления МГУ им. М. В. Ломоносова

Николай Михайлович Карамзин – один из самых выдающихся россиян. И один из самых недооценённых. Это крупнейший интеллектуал, который был первым в России по многим позициям. Он основоположник современной прозы, русского сентиментализма. Первопроходец нынешнего литературного языка, он ввёл в обиход много теперь привычных для нас слов. Автор первой многотомной «Истории государства Российского», которую тогда прочли все, кто умел читать. Карамзин – первый и наиболее яркий российский консерватор, интеллектуально ничем не уступавший своим западноевропейским коллегам. Он был блестящим политическим мыслителем. С ним часто спорили, но он никого из современников не оставил равнодушным, включая и императора Александра I, которого пытался учить жизни и искусству государственного правления.

У Карамзина было немало почитателей. И Александр Пушкин, и Николай Гоголь. Хотя Пушкин и позволял себе под влиянием часа остроты и дерзости в адрес Карамзина, окончательное мнение великого поэта был однозначным: «Чистая, высокая слава Карамзина принадлежит России».

 Н. П. Баландина, кандидат искусствоведения, с. н. с. Государственного института искусствознания

Премьера полнометражной игровой картины о нашествии Наполеона была частью юбилейных торжеств 1912 года.

Жанру исторического фильма наряду с хроникой и документальными сюжетами принадлежала ведущая роль в раннем русском кинематографе. Руководители проекта – кинофабрикант Александр Ханжонков и режиссёр Василий Гончаров – не только заручились поддержкой императорского двора, но и имели в своём распоряжении целые войсковые части.

«На днях в окрестностях Москвы, на 5-й версте Ярославской железной дороги, одна из московских кинематографических фирм производила… снимки картин из эпохи Отечественной войны – «Отступление великой армии Наполеона». Около 10 часов к намеченному месту подошли в походном порядке солдаты, которые были назначены для участия в картине – по две роты Екатеринославского и Ростовского полков и полусотня казаков. И артисты, и статисты, и нижние чины переодевались во французские и старые русские формы и гримировались в сторожевой будке» (1). Усилия съёмочной группы Ханжонкова зимой 1912 года не пропали даром: эпизоды исхода наполеоновской армии, словно таящей в бескрайних просторах России, стали самыми естественными и живописными фрагментами фильма.

Екатеринбургский музеи изобразительных искусств и Фонд имени святого Дмитрия Солунского представили художественно-мемориальную выставку «Вам не видать таких сражений!.. Отечественная война 1812 года в событиях и лицах».

Она включает более двухсот экспонатов: живопись, оригинальную графику, гравюры, скульптуры, предметы декоративно-прикладного искусства, а также документы, наградные и памятные медали, книги. Основу экспозиции составили произведения из фондов Екатеринбургского музея изобразительных искусств и собрания Андрея Леонидовича Кусакина, члена-учредителя московского Клуба коллекционеров изобразительного искусства.

В центре выставки – портреты героев 1812 года. Один из них, член общества декабристов «Союз благоденствия» Владимир Глинка, изображённый А. И. Корзухиным, с 1837 по 1856 год был главным начальником уральских горных заводов. Большой интерес вызывают редкие по технике исполнения и качеству печати листы, гравированные Генри Доу с оригиналов Джорджа Доу, а также два уникальных оригинальных парных портрета Александра I и Наполеона I, выполненных французским художником Ф. Дебюкюром. Жемчужиной выставки является портрет, изображающий легендарного Дениса Давыдова в образе «Чёрного капитана», прозванного так французами, испытывающими ужас от одного его имени.

Так называлась выставка, прошедшая в рамках Года российской истории в Государственном центральном музее современной истории России. В ней приняли участие Военно-исторический Бородинский музей-заповедник, Отдел письменных источников и редкой книги Научной библиотеки МГУ им. М. В. Ломоносова, Госфильмофонд, Объединённая военно-историческая организация Московской области «Гвардейская бригада», московские собиратели С. и Т. Подстаницкие, К. В. Журомский, антикварный салон «Серебряный ряд».

Экспозиция размещалась в историческом здании бывшего Английского клуба, почётными членами которого были герои войны 1812 года: фельдмаршал М. И. Кутузов, генералы П. И. Багратион и А. П. Ермолов, генерал-губернаторы Москвы Ф. В. Ростопчин и Д. В. Голицын.

Военную историю России и Франции представляли штандарты, награды, оружие и униформа участников войны: мундиры лейб-гвардии Преображенского, Гусарского, Киевского, Драгунского полков и Саперного батальона. Среди экспонатов были скульптуры «Наполеон» (А.-Л. Бари), «Александр I» (Ж.-Д. Рашетт), живопись и гравюры художника Д. Доу, серия гравюр А. И. Мамонова.