А. А. Кулешов, студент МГУ

Русскому скаутскому движению исполнилось 100 лет. В 1909 году в городе Павловске Санкт-Петербургской губернии офицером лейб-гвардии Олегом Ивановичем Пантюховым (1882—1973) был образован первый в России скаутский отряд.

Олег Иванович родился в семье военного врача, исто­рика и этнографа И. И. Пантюхова. Закончил Тифлисский кадетский корпус, Павловское военное училище, служил в лейб-гвардии 1-м Его Величества стрелковом батальоне. Во время учебы в Тифлисском кадетском корпусе Пантюхов с приятелями уходил за город, в горы: «Нас тог­да возбуждала идея конспира­ции, вдохновля­ли ещё какой-то юношеский, бла­городный задор, смелость, стрем­ление к чему-то высокому — к приволью, свободе, подвигу. Перед нами стояли высо­кие цели», — вспоминал О. И. Пантюхов в своём очерке «Русские скауты».

В день батальонного праздника 30 апреля 1909 года он собрал в Павловском парке детей и подростков и рассказал им о кни­ге Роберта Баден-Пауэлла «Скау­тизм для мальчиков» («Scouting for boys»), в которой были пропи­саны основы скаутизма. Ребятам очень понравилась эта беседа, и уже весной 1910 года преподава­тель Первой Петербургской муж­ской гимназии Василий Григо­рьевич Янчевецкий, известный во всем мире как писатель В. Ян, создал Легион юных разведчи­ков. Но широкое развитие скаут­ское движение получило с осени 1914 года, после создания Всерос­сийского общества содействия мальчикам-разведчикам «Русский скаут» под председательством вице-адмирала И. Ф. Бострема. Вскоре первый отряд разросся в большую дружину, в которую вош­ли 500 скаутов, разделённый на три городских отряда.

С. В. Ефимов, к. и. н., зам. начальника Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи

Днём рождения Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи считается 29 августа (по новому стилю) 1703 года, когда на территории Петропавловской крепости по личному указанию Петра I был построен специальный цейхгауз для хранения древних артиллерийских орудий.

Открытию цейхгауза пред­шествовал сбор по всей Рос­сийской империи ценных экс­понатов — «до сто памятных» и «курьёзных» орудий. Известно, что царь иногда лично осматри­вал старые орудия, подлежащие переливке, и наиболее ценные из них приказывал отправлять в цейхгауз. В 1725 году, по рас­поряжению артиллерийской канцелярии, составляется опись всему собранному, упорядочиваются способы хранения. Через пять лет отдаётся распоряжение о перевозке военных историче­ских памятников, имеющихся в других городах — в том числе в Москве, — в Петербург.

Значительный вклад в по­полнение артиллерийской коллекции внёс глава артилле­рийского ведомства генерал-фельдцейхмейстер граф П. И. Шувалов, который под­готовил проект указа императрицы Елизаветы от 28 июня 1756 года о создании хранилища, получившего позже название Достопамятный зал. В 1776 году генерал фельдцейхмейстер князь Г. Г. Орлов на свои средства построил «в пользу артилле­рии» на Литейном проспекте трёхэтажное здание арсенала, в котором целый этаж выделял­ся для собранной коллекции.

В 1909 году одна из крупнейших в России коллекций оружия, принадлежащая Александру Андреевичу Катуар де Бионкуру, была подарена Русскому историческому музею и в дальнейшем составила основу музейной экспозиции оружия.

Наиболее ценными экспонатами коллекции явля­ются охотничьи ружья XVII-XIX веков с различными механизмами воспламенения заряда и дуэльные писто­леты — яркие произведения декоративно-прикладного искусства, в изготовлении которых принимали уча­стие наиболее талантливые мастера, работавшие в Париже, Льеже, Брюсселе, Регенсбурге, Штутгарте, Вене, Праге. Дуэльные гарнитуры французских и анг­лийских оружейников Жана Лепажа, Анри Лепажа, Анри Форе-Лепажа, Луи Девима, немецких оружей­ников Ф. Ульриха, И. А. Кюхенрейтера, Х. Мортиме­ра и Д. Пёрди демонстрируют яркую художественную индивидуальность и творческую свободу мастеров, их виртуозное владение техникой и материалом. Сре­ди образцов русского холодного оружия в коллекции преобладают палаши, сабли, шпаги, тесаки, полусабли конца XVIII — первой половины XIX века. В собрании представлены и разнообразные виды оружия горских народов Кавказа и Закавказья: ружья, пистолеты, саб­ли, шашки, кинжалы, а также турецкое холодное ору­жие. А. А. Катуар де Бионкур был одним из первых коллекционеров, обративших внимание на образцы русского огнестрельного строевого оружия середины XIX века Сестрорецкого, Ижевского, Тульского ору­жейных заводов.

Столетие со дня безвозмездной передачи коллек­ции было отмечено юбилейной выставкой. Наряду с образцами оружия здесь были представлены докумен­ты, письма, фотографии, награды Катуар де Бионкура, каталоги аукционов и книги из его библиотеки.

Е. В. Федулова, студентка Рязанского государственного университета.

Работа заняла III место в номинации «История Руси (допетровская эпоха)» в конкурсе «Наследие предков — молодым. 2008».

Публикуется в журнальном варианте.

Великая смута XVII века — один из самых драматических моментов отечественной исто­рии, когда решался вопрос о са­мом существовании Российского государства. Для восстановления целостной картины Смутного времени необходимо сопоставле­ние разнообразных документов, повествовательных источников личного происхождения XVII века. Их авторы, современники Смуты, сами активно участвова­ли в событиях и давали оценку происходящему в соответствии с собственными политически­ми убеждениями и интересами своего окружения. Поэтому все источники в той или иной мере тенденциозны.

Авторы произведений, соз­данных во время Смуты, воспри­нимали её как религиозную драму искупительной жертвы и спасе­ния. По окончании Смутного вре­мени возникла необходимость оставить воспоминание «в память сущим», чтобы предостеречь по­томков от повторения ошибок прошлого.

Всего сохранилось около 30 русских сочинений о Смуте начала XVII столетия и более 50 иностранных. Одно из самых объективных описаний Смуты — «Повесть како отомсти все­видящее око Христос Борису Годунову». Однако даже в нём преувеличены заслуги Василия Шуйского и очернён Борис Году­нов. «Сказание» Авраамия Палицына, келаря Троице-Сергиевой лавры, — основной источник по истории обороны этого монасты­ря. Здесь приведены подробные сведения о жизни осаждённых, о действиях вражеских отря­дов. «Временник» Ивана Тимо­феева — опыт русской историко-философской прозы. Автор её ходил в походы против первого самозванца и Болотникова, в 1607 году был отослан Василием Шуйским в Новгород, поскольку являлся сторонником опального племянника государя — Скопина- Шуйского. Автор «Московской хроники» немец Конрад Буссов служил Борису Годунову, само­званцу, при воцарении Василия Шуйского перешёл на сторону Болотникова, затем находился с польским королём Сигизмундом под Смоленском. Его хроника составлена по дневниковым за­писям, героями событий в ней выступают лишь немецкие наём­ники и представители правящих слоёв. «Сказание о Гришке Отре­пьеве» создано примерно в 1606 году. Это время борьбы Василия Шуйского за трон, и «Сказа­ние...» обосновывает его притя­зания на престол, не слишком за­ботясь об исторической правде.

Р. С. Лунёв, аспирант Российского государственного педагогического университета, участник конкурса «Наследие предков – молодым. 2007».

Работа публикуется в журнальном варианте.

В «Повести о победах Мо­сковского государства», пред­положительно написанной неизвестным смоленским дво­рянином в 1620-е годы, после взятия Смоленска поляками, рассказано о походах и служ­бе смоленских дворян и детей боярских в 1606-1625 годах. «Смольняне» в ней — главные герои Смуты, всегда одержи­вающие победы над «ворами- тушинцами» и «ляхами». Несмо­тря на свою тенденциозность, это произведение является важнейшим историческим доку­ментом наряду с десятнями, раз­рядными записями и книгами, а также кормлёными, посольски­ми книгами, отдельными грамо­тами различного содержания.

Служилые люди Смоленска не примкнули к лагерю болотниковцев, тушинцев и других сто­ронников самозванца, оставшись верными царю Василию Ивано­вичу Шуйскому. Более того, они сами активно участвовали в похо­дах против тушинцев, интервен­тов и прочих «заводчиков смуты».

Смоленские служилые лю­ди были осведомлены об истин­ной личине Лжедмитрия. Это обстоятельство могло повлиять на их позицию в годы восста­ния Болотникова, начавшегося в 1606 году. В этот же период на сторону самозванца переш­ли «все городы украинные и бе­реговые», и никакие воинские успехи не могли остановить рас­пространения Смуты, которая была вызвана социальными про­тиворечиями: «А иные воры в те поры Федка Берсень с товари­щи Вязьму и Можайск смутили».

С. В. Сигунова, студентка Нижегородского государственного университета, участник конкурса «Наследие предков — молодым. 2008».

Работа публикуется в журнальном варианте.

В трудах известного исто­рика XVIII века Ивана Иванови­ча Голикова, во втором издании его «Деяний Петра Великого» в двенадцатом томе, представлена история Смутного времени. В результате многолетней работы исследователь пришёл к выво­ду, что историю Петра I необхо­димо рассматривать в контек­сте всего XVII века. На первых страницах двенадцатого тома И. И. Голиков сам даёт название своему будущему труду: «Вот, любезные Соотчичи, краткое содержание сея книги, которая весьма прилично назваться мо­жет Введением к Деяниям Петра Великаго».

Особую роль в труде исто­рика занимают два источника: «Летопись» и «Ядро российской истории». Вероятно, под «Лето­писью» автор подразумевал «Но­вый летописец», а под «Ядром российской истории» — работу Алексея Ильича Манкиева.

В своем труде И. И. Голи­ков характеризует Минина сле­дующими словами: «Сей человек никто иной, как купец Ниже­городский, купец незнатный и промысл свой имевший от мяснаго торгу, именем Косьма Ми­нин, а прозванием Сухорукий». «Новый летописец» же дает нам характеристику: «Един же от них Нижегородец имеяше торговлю мясную Козма Минин, рекомый Сухорук».

Д. В. Лисейцев, к. и. н., ст. н. с. Института Российской истории РАН, участник конкурса

«Наследие предков — молодым. 2005».

Работа публикуется в журнальном варианте

Начало XVII века для Мо­сковского государства и Речи Посполитой стало временем внутреннего кризиса, усугублён­ного внешнеполитическим кон­фликтом. В России этот кризис протекал намного драматичнее. Вторжения польских отрядов в поддержку двум Лжедмитриям, размещение польского гарнизо­на в Кремле, потеря западный земель, отодвинувшая россий­ские границы к их состоянию на начало XVI столетия, — это тор­жество белого польского орла над двуглавым российским обыч­но отодвигает на второй план те немалые трудности, которые возникли у Речи Посполитой. Одной из насущных проблем, стоявших перед Польшей, был вопрос укрепления королевской власти. Сейм 1607 года принял постановление, которое утвер­дило и закрепило на долгое вре­мя прежнее устройство Речи Посполитой, похоронив саму мысль о возможности каких- либо перемен.

События начала XVII столе­тия заставили задуматься русское общество над необходимостью заимствования опыта соседних держав. В первую очередь — тор­жествующего западного соседа.

Наиболее заметная чер­та польско-литовской государ­ственности — её федеративный принцип. Речь Посполита, как называли её в Москве, офици­ально именовалась Республикой двух народов. Отзвук идей фе­дерализма отражён в обязатель­ствах, взятых на себя Лжедмитрием I перед семьёй Мнишек. Самозванец обещал передать будущей царице Марине новго­родские и псковские земли, ко­торые должны были остаться за Мариной Мнишек даже в случае её развода с Лжедмитрием. Про­ект этот остался на бумаге и хра­нился в глубокой тайне.

Уважаемые читатели!

Вся моя судьба связана с русской народной песней.

А русская песня – это гармония души и тела, разума и сердца с Божьим миром. Мы выражаем в песнях свои сокровенные мысли по отношению к своей Родине, к семье, к людям, которые нам дороги. Душа русской песни христианская, поэтому её так любит мир.

В песнях, которые я пою, мне более всего дорог образ вечной женственности. По песням можно проследить историю любого народа, любой страны. В России женщины всегда несли не меньшие тяготы, чем мужчины. На их плечах лежали все проблемы семьи. И в горе, и в радости русские женщины пели, иногда жалуясь на судьбу, чаще – выражая в песнях свои желания и мечты. Но даже в самых печальных из них побеждает жизнеутверждающее начало, закалённая в страданиях душа всё равно приходит к Надежде, Вере и Любви.

Наверное, это и есть три главных составляющих русской народной песни и русской души.

Я от всего сердца желаю читательницам журнала «Русская история» хранить в себе эти духовные начала, быть любящими и верными, терпеливыми и утешающими, настоящими хранительницами своих близких.

Женщины в русской истории – тема для историков благодатная своей поистине неисчерпаемостью. О мужчинах написаны горы книг. О женщинах известно гораздо меньше.

От древнерусской эпохи нам достались образы суровой княгини Ольги, гордой Рогнеды, любящей Ярославны, призывающей со стен Путивля небесные силы заступиться за попавшего в беду князя Игоря. Неслучайно у этих незаурядных женщин были славные потомки. Сын княгини Ольги Святослав Великий стал великим полководцем, символом русского военного искусства и мужества. Её внук вошел в историю как Креститель Руси Владимир Святой. Сама же она за насаждение начатков христианства была причтена к лику святых и прославлена как равноапостольная.

Но даже фигура княгини Ольги, вызывающая самое пристальное внимание учёных, остается загадочной. Более века идёт научный спор, кем же она была в действительности: простой псковской крестьянкой или болгарской княжной? Женщина и в обычной жизни всегда загадка, а в истории вокруг неё сплетено столько жгучих тайн, сколько не найти даже у самого богатого на приключения мужчины.

Идея воздвигнуть памятник Екатерине II возникла ещё при жизни и царствовании императрицы, но не получила её одобрения.

Монумент установили спустя столетие, во время правления Александра II, о чём свидетельствует надпись на массивном картуше: «Императрице Екатерине II в царствование Императора Александра II. 1873 год». Знаменитый Этьен Морис Фальконе трудился над памятником Петру I в течение двенадцати лет. Столько же времени понадобилось художнику Михаилу Осиповичу Микешину, чтобы создать монумент Екатерине II.

Первоначальный эскиз памятника был подготовлен Микешиным в 1861 году. Изящная камерная композиция должна была украсить любимую резиденцию государыни в Царском селе. Художник подчеркнул в облике царицы женственность и обаяние. В её осанке угадывалась высочайшая принадлежность, но во взоре не было строгости и суровости, присущей царственным особам.

В Академии художеств эскиз был резко раскритикован. Профессора нашли, что пропорции пьедестала не соответствуют величине фигуры, что проект недостаточно монументален, а лира в руках императрицы «не уместна для памятника коронованной особы». Тем не менее модель была отлита в бронзе на заводе Шопена и отправлена на Всемирную выставку в Лондоне. Её высокое техническое качество отметили медалью. К столетнему юбилею восшествия Екатерины на престол, в 1862 году, с высочайшего одобрения Александра II модель установили в Царскосельском саду.