Из справки на агента Северова: «В ноябре 1941 года Северов, будучи агентом разведывательного отдела Ленинградского фронта, был заброшен в тыл противника, при приземлении ранен, захвачен немцами, а затем завербован. В марте 1942 года он явился в партизанский отряд и заявил, что специально послан немцами с разведывательным заданием. Его вновь перебросили к немцам с целью внедрения в органы германской разведки. Выполняя это задание, Северов завербовал кадрового немецкого разведчика Бойцова, с которым их и забросили на советскую территорию».
В апреле 1943 года у Северова не было связи с советской контрразведкой. Он рассказал Бойцову о своём двоюродном брате Колесникове, бывшем в Москве ответственным работником Народного комиссариата путей сообщения (далее – НКПС), и предложил передать эту информацию начальнику разведывательной команды «Цеппелин» Курмису. Колесников был якобы недоволен советской властью и не хотел возвращаться в Москву из служебной командировки в Америку. Москва тогда была основным железнодорожным узлом. Руководство «Цеппелина» было весьма заинтересовано в вербовке Колесникова и начало готовить операцию по заброске Северова и Бойцова в Москву. В мае 1943 года они были вызваны в Берлин, в отдел «VI С/Z», и прошли подготовку в школе радистов СД в городе Ленитц по радио- и шифровальному делу.
У агента Бойцова была ещё более удивительная биография. Из справки на агента Бойцова: «Агент Бойцов, 1922 года рождения, уроженец города Либава Латвийской ССР. Немец. Моряк торгового флота. В 1941 году был репатриирован из Латвии в Германию. С 1940 года – агент германской разведки в Латвии. Окончил разведшколу в городе Мунки-Ниеми, недалеко от Хельсинки. Был знаком с адмиралом Канарисом, руководителем германской военной разведки. В начале войны с СССР дважды перебрасывался в советский тыл в район Мурманской железной дороги. В декабре 1941 года переведён в “Бюро Целлариуса”. Инспектировал разведшколы. В 1942 году в одной из них познакомился с советским зафронтовым агентом Северовым и был им перевербован».
Начальник 3-го отдела ГУКР «Смерш» полковник Утехин после выяснения подробностей доложил о явке немецких парашютистов своему руководству. Заместитель начальника 3-го отдела ГУКР «Смерш» полковник Барышников предложил использовать ситуацию: «...группа имеет очень интересное задание, по которому можно осуществить, например, вызов квалифицированных вербовщиков. Группу целесообразно включить в радиоигру. Первую радиосвязь установить 26 июня 1943 года, передав радиограмму следующего содержания: “Приземлился хорошо. Следующая связь 2 июля в 21 час”… Прошу Вашей санкции».
Так началась «игра» с «Цеппелин-Норд», одна из самых крупных радиоигр «Смерша», получившая наименование «Загадка». Она проводилась с 27 июня 1943-го по 7 апреля 1945 года с целью срыва замыслов гитлеровской разведки по использованию агентуры в Москве и дезинформации противника. В качестве радиста в игре использовался Бойцов, шифровки в «Цеппелин» подписывались им «Иосиф» (Джозеф).
Вскоре активная связь берлинского «Цеппелина» со своим филиалом «Цеппелин-Норд» в Прибалтике попала в поле зрения советской разведки. Тринадцатого ноября 1943 года начальник 1-го Управления НКГБ СССР комиссар госбезопасности 3-го ранга, начальник внешней разведки генерал Фитин проинформировал начальника ГУКР «Смерш» о полученных сведениях: «Сообщаем полученные нами агентурным путём радиограммы немецкой разведки: “Из Берлина в Псков. 30 октября... Поскольку Джозеф имеет возможности давать материал по политическим вопросам, мы просим передать ему по радио следующие вопросы: каковы фактические цели Кремля на конференции трёх министров. Считает ли Кремль, что его планы были осуществлены вопреки англо-американским”. Наше примечание: “Джозеф” часто проходил в переписке Берлина с Псковом... Можно предположить, что он находится в нашем тылу».
Речь в немецкой шифровке шла о Московской конференции 19–30 октября 1943 года с участием наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова, госсекретаря США К. Хэлла и министра иностранных дел Великобритании А. Идена. Конференция опубликовала подписанную И. В. Сталиным, Ф. Д. Рузвельтом и У. Черчиллем «Декларацию об ответственности гитлеровцев за совершённые зверства», ставшую впоследствии основой для судебного наказания военных преступников.
От начальника ГУКР «Смерш» документ поступил на исполнение заместителю начальника 3-го отдела ГУКР полковнику Барышникову, который дал указание выяснить: возможно, «Джозеф» это и есть Бойцов.
Из отдела «Б» НКГБ СССР в 4-й отдел ГУКР «Смерш» пришёл ответ: «...Как установлено, кличка “Джозеф” принадлежит агенту с позывными 248(841), сброшенному в районе Егорьевска и используемому по литере “Э” (то есть для радиоигры с противником. – В. М., В. Х.)». Речь шла о Бойцове. Так «Смерш» начал контролировать все этапы «игры», используя агентурные сведения из разведцентров противника.
В скором времени к операции «Загадка» были привлечены и другие управления НКГБ. Девятнадцатого июля 1943 года заместитель начальника ГУКР «Смерш» генерал-лейтенант Мешик направил начальнику 4-го Управления НКГБ СССР комиссару госбезопасности 3-го ранга Судоплатову служебную записку. В документе говорилось: «В связи с некоторыми нашими агентурно-оперативными мероприятиями не исключена возможность, что через Вашу агентуру, и прежде всего по делу “Монастырь”, противник попытается установить в Москве работника НКПС Колесникова. При получении такого задания прошу сообщить нам и без согласования с нами никаких мероприятий по данному вопросу не предпринимать. Сообщений немцам о Колесникове не давать».
Вскоре противнику сообщили, что поскольку Колесников не верит в победу Германии, пришлось вербовать его, назвавшись агентом американской разведки. Колесников якобы согласился работать на союзников, но взамен потребовал американский паспорт и оплату передаваемой информации в валюте.
В германский «центр» передали, что Колесников обладает сведениями о «планах воинских перевозок на летне-осенний период 1944 года». С их помощью немецкая разведка могла выявлять направления готовящихся операций Красной армии. Стремясь овладеть сведениями, противник готов был удовлетворить любые требования Колесникова.
Идея «Смерша» удалась: немцы знали, что у Северова долларов в наличии не было. Таким образом, чтобы получить эти материалы, нужно было немедленно забросить агента-связника со значительной суммой валюты и фотоаппаратом для пересъемки документов.
Для подтверждения «военных сведений» легендировали встречу Северова со старым сослуживцем, мифическим капитаном Смирновым. Двенадцатого января противнику направили радиограмму: «Со слов Смирнова за последнее время в Москву заметно увеличился приток различных воинских подразделений. Они размещаются в Мытищах, Раменском, Сходне, Малаховке и других населённых пунктах около Москвы».
Время шло, а обещанной «посылки» всё не было. Однако «Смерш» продолжал «игру», стремясь подтолкнуть «Цеппелин» к активным действиям. Несколько раз заброска германского агента срывалась.
Девятого марта, чтобы «оживить» ситуацию, вновь была направлена шифровка в «центр»: «Вчера видел К[олесникова]. Он был на приёме у зам[естителя] наркома НКПС. Ему предложили остаться в Москве заместителем начальника Управления НКПС. Он колеблется. Я уговариваю согласиться. Намекнул, что в ближайшие дни все гарантии будут выполнены». «Цеппелин» передал ответную радиограмму: «Для американского паспорта нам нужны точные установочные данные К[олесникова] и его приметы. Данные, где должен быть выдан паспорт».
Вскоре требования «центра» были выполнены. Семнадцатого марта «Цеппелин» сообщал о трудностях в изготовлении американского паспорта и предлагал прислать английский паспорт, выданный консульством Нью-Йорка. В «Смерше» решили настоять на получении именно американского паспорта. Двадцатого марта противнику передали: «...Предложение английского паспорта может вызвать у него подозрения...»
Из справки 4-го отдела ГУКР «Смерш» НКО СССР от 1 апреля 1944 года: «31 марта с. г. по радиоигре “Загадка” из Берлина вызван и арестован официальный сотрудник германской разведки Гальфе Алоиз Иосифович, 1921 г. р., немец, со слов, подданный Чехословакии… Гальфе был 30 марта выброшен на парашюте в район города Егорьевска с заданием – доставить агентам Бойкову и Северову посылку, содержащую: радиостанцию, антисоветскую литературу, чистые бланки фиктивных документов советского образца, штампы, печати, пять комплектов военного обмундирования и гражданской одежды, а также 5000 американских долларов и 500 000 рублей. Доллары, доставленные Бойкову и Северову, предназначались для осуществления вербовки руководящего работника НКПС Колесникова. Гальфе был арестован на вокзале в городе Егорьевске, куда явился на встречу с агентом Северовым».
Заброска Гальфе являлась показателем огромного доверия к своим агентам со стороны разведоргана противника. По рации в разведцентр сообщили о его благополучном прибытии, получении посылки и состоявшейся вербовке Колесникова. Радиоигра «Загадка» вступила в новую фазу, в «Смерше» приступили к развитию операции.
«Цеппелином» использовались все средства, чтобы воодушевить своих агентов и вселить в них уверенность в победе Германии: «...Германия применяет против Англии новое оружие. Лондон и Южная Англия находятся под обстрелом с ракетоподобных аппаратов сильнейшей разрушительной силы. В Англии паника. Из Франции видны огонь и дым. Наш час наступает». Речь в радиограмме идёт об обстреле английских городов самолетами-снарядами ФАУ-1 и ракетами ФАУ-2.
Двадцать четвёртого апреля 1944 года «Цеппелин» вызвал Бойцова для доклада о работе и запросил группу найти посадочную площадку для самолёта типа «дуглас» в районе Егорьевска. Такая площадка была подобрана «Смершем» и оборудована огневыми и инженерными средствами. Однако вслед за этим в «Цеппелине» стали затягивать осуществление своих намерений. Учитывая обстоятельства, в «Смерше» решили легендировать перед немцами реальную возможность получения серьёзных шпионских материалов о планах советского командования, имеющих стратегическое значение, чтобы вынудить послать за ними самолёт.
Вскоре в «Цеппелин» передали объёмную шифровку о том, что Колесников потребовал за возможность сфотографировать материалы о военных перевозках 15 000 долларов наличными и чек на 15 000 долларов в один из американских банков. «...Немедленно сбросьте нам доллары, чек, фотоаппарат, годный для фотографирования документов, химикалии, плёнки... Сбрасывайте, где сбросили Гальфе...»
Реакция «Цеппелина» последовала в тот же день: «Всё затребованное было сегодня заказано в Берлине. Невозможно ли место выброски поближе из-за светлых ночей». Но на Лубянке были непреклонны – якобы на поиски нового места для посылки нет времени. Вскоре груз из «Цеппелина» был сброшен в районе Егорьевска, в посылке находились фотоаппарат и необходимая сумма в валюте.
В ночь с 14 на 15 августа 1944 года в районе Егорьевска приземлился немецкий самолёт на площадке, специально подготовленной контрразведчиками, оборудованной ямами-ловушками. Однако, к удивлению «смершевцев», он не застрял ни в одной из них. Когда контрразведчики это поняли, то открыли огонь на поражение. Самолёт удачно сманеврировал и благополучно ушёл за линию фронта.
Разгадка такой неудачи стала возможной только через месяц, когда аналогичный спецсамолёт марки «Арадо-232» был захвачен в Смоленской области. Выяснилось, что его специально сконструировали для высадки разведгрупп в глубоком тылу противника. Вместо обычных шасси он был снабжен каучуковыми траками, чтобы приземляться даже на заболоченной местности, что и позволило ему избежать западни под Егорьевском.
Маскируя неудачу с самолётом, «Смерш» легендировал бегство агентов из Москвы. Радиосвязь с германским разведцентром была установлена 21 августа из Ряжска. После ряда переговоров немцы решили вывести агентов на свою территорию, но эта задача была невыполнимой, так как фронт стремительно приближался к границам Германии.
Разведцентры меняли дислокацию, имитируя движение агентов в сторону фронта и требуя помощи: «...вынуждены заниматься грабежом. Долго это продолжаться не может... сбросьте рацию с автономным питанием». Однако противник не реагировал. В декабре 1944 года в ответ на такую просьбу из «центра» пришло лишь новогоднее поздравление.
В конце концов, в ночь с 3 на 4 февраля 1945 года в районе Смоленска агентам были сброшены долгожданные «подарки»: рации, около 95 тысяч рублей, документы, ракетный пистолет с зарядами и немного пищи. Остальное разбилось. «Цеппелин» запрашивал у своих агентов информацию о советском наступлении, о продвижении транспорта и резервов. Особенно немцев интересовала антигитлеровская Лига германских офицеров, созданная 11–12 сентября 1943 года под председательством генерала артиллерии В. фон Зейдлиц-Куртцбаха.
Следующее задание от «Цеппелина» – вернуться в Москву, связаться с Колесниковым и ждать дальнейших указаний. Но война заканчивалась, радиосвязь становилась нерегулярной и в апреле 1945 года прекратилась.
В мае 1945 года для доклада руководству была составлена справка по радиоигре «Загадка», в которой сообщалось: «…Всего за радиоигру противнику было передано радиограмм – 159, от противника получено радиограмм – 170. …Гальфе Алоиз Иосифович осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 27 января 1945 года к ВМН. Приговор приведён в исполнение». Так завершилась одна из крупных «радиоигр», проведённых «Смершем» в годы Великой Отечественной войны.
