Снорри Стурлусон после рассказа о решении Олава Трюгвасона вернуться на родину и прощании с женой конунга описывает его отъезд из Руси:

«И вот Олав снарядился в поход, сел на корабль и отправился в Восточное море (Балтийское море. – В. Т.). Он плыл на запад и, подойдя к Боргундархольму (острову Борнхольм. – В. Т.), стал его разорять. Местные жители вышли ему на встречу и завязали битву. Но Олав одержал победу и взял там богатую добычу». (20, 111)

Олав напал на остров Борнхольм и ограбил местных жителей. После этого во время осенних бурь его флот прибыл в страну вендов, то есть славян, где Олав женился на местной правительнице. Свой рассказ Снорри подкрепил драпой Хальфреда Трудного Скальда:

«В Гардах конунг гордый

Край меча окрасил –

Забыть ли об этом? –

И в поле на Хольме». (20, 111)

Хольмом сокращенно называли остров Борнхольм, Гардами - Русь. Названия из драпы составляют скандинавское название Новгорода – Хольмгард. По сагам Олав во время пребывания на Руси жил в Хольмгарде и там совершил свои первые военные подвиги. Снорри лаконично сообщает о нескольких битвах Олава в Гардарики, монах Одд пишет об этом довольно подробно, хоть и не приводит географических реалий:

Регнвальд Ульвсон был ярлом в Западном Гаутланде. Скальдами он изображается как друг Олава Святого, помогавший в сватовстве Инги­герд. Когда из-за нежелания Олава Скотконунга выдавать дочь сватов­ство расстроилось, Регнвальд сосватал за норвежского короля Астрид, сестру Ингигерд.

Ингигерд, уезжая на Русь, забрала с собой Регнвальда. Снорри при­водит такой рассказ:

«Следующей весной в Швецию прибыли послы Ярицлейва конунга из Хольмгарда узнать, собирается ли Олав конунг сдержать обещание, данное предыду­щим летом, и выдать свою дочь Ингигерд за Ярицлейва конунга. Олав конунг сказал об этом Ингигерд и заявил, что он хочет, чтобы она вышла замуж за Ярицлейва конунга. Она отвечает:

— Если я выйду замуж за Ярицлейва конунга, то я хочу получить от него в вено все владения ярла Альдейгьюборга и сам Альдейгьюборг (Ладога. — В. Т.).

Послы из Гардарики согласились от имени своего конунга. Тогда Ингигерд сказала:

— Если я поеду на восток в Гардарики, я возьму с собой из Швеции челове­ка, который мне покажется наиболее подходящим для того, чтобы поехать со мной. Я ставлю условием, чтобы на востоке у него было не ниже звание и не меньше прав, чем здесь.

В 1995 году в Норвегии официально отметили 1000-летие крещения страны. Основой для юбилея стал год восшествия на норвежский престол Олава Трюгвасона, энергично распространявшего христианство в своей державе. (24, 259) В «Саге о Ньяле», действие  которой происходит в Исландии,  находим такой рассказ:

«В Норвегии произошла смена правителей: ярла Хакона не стало, и его место занял Олав, сын Трюггви. А конец ярлу Хакону пришёл от того что раб Карк перерезал ему горло в Римуале, в Гаулардале.

В то же время пришла весть о том, что в Норвегии сменилась вера. Народ оставил старую веру, и конунг крестил западные страны – Шетландские, Оркнейские и Фарерские острова…

В ту же самую осень на востоке страны (Исландии. – В. Т.), в том месте Медведицына Фьорда, что зовётся заливом Гаути, пристал корабль. Хозяина корабля звали Тангбрандом. Он был сыном графа Вильбальдуса из Саксонии. Тангбранд был послан в Исландию конунгом Олавом, сыном Трюггви, чтобы проповедовать новую веру». (12, 224-225)

Смерть Ньяля в исландских анналах датируется 1010 и 1011 годами, что  с учётом «эры - 1 года» соответствует 1010 году. В саге запечатлено мнение современников Олава Трюгвасона об этом короле, как крестителе Норвегии и подвластных ей земель.

На Афоне монахи селились издавна. Некоторые монастыри здесь были построены при императоре Константине I Великом, правившем в 306-337 годы и узаконившим существование христианства  в Римской империи. Эти первые монастыри были разрушены при восстановителе языческих порядков императоре Юлиане Отступнике (361-363). Основательницей ряда монастырей стала Пульхерия, сестра и соправительница императора Феодосия II Младшего (408-450). Постройки  того времени не сохранились, так как монастыри часто страдали от набегов пиратов, пожаров и иных бедствий. Самым ранним из дошедших до наших дней зданием считается Успенский собор X века в Карее.

Наплыв монахов на Афон историки связывают с арабским нашествием и иконоборчеством. Под властью мусульман в VII веке оказались монастырские центры Египта, Палестины, Сирии. Часть монахов бежала от столь беспокойного соседства в Византию. Бегство продолжалось и после первых успехов арабов. Так в основанном в X веке монастыре Зограф поселилось несколько монахов из Палестины. (14, 267-268)

Мусульманство возникло на основе проникшего в Аравию одного из ранних ответвлений христианства, которое унаследовало от иудейства запрет на изображения людей в храмах. Успехи ислама поднимали вопрос о глубинных истоках постигшей православный мир катастрофы. Под воздействием мусульманской критики религиозные реформаторы стали искать  причину и нашли. Божий гнев, приведший к победоносному нашествию мусульман, по их мнению, был вызван отходом от традиций раннего христианства. Зримым примером этому стали иконы, мощи и иные святыни. Почитание икон было объявлено идолопоклонством. Иконоборцы, эти предшественники протестантов, преследовали монашество, ставшее оплотом иконопочитания. Монахи из центральных районов империи, спасаясь от притеснений, уходили на её окраины.

По мере развития в скандинавских странах литературной традиции полёт фантазии скальдов поднимался всё выше и выше. В сагах о древних временах непременными участниками событий становятся чародеи, ве­ликаны, драконы и иные монстры. «Сага об Ингваре» полна описаний чудес, что говорит о её позднем происхождении. Исследователи дати­руют создание саги временем не ранее первой половины — середины XIII века. (3, 151)

Для описания чудищ использовались как книжные сочинения, так и устная дружинная традиция служивших в разных странах разноплемен­ных варягов. Имя летающего дракона Якуля, например, было почерпнуто из имевшей широкое хождение книги «Этимологии» писателя VII века Исидора Севильского, в свою очередь заимствовавшего это имя из со­чинения античного писателя Лукана. (3, 323)

Снорри Стурлусон в «Круге земном» описывает странствия Олава Трюгвасона после того, как тот отправился из Руси на север. Олав якобы ограбил жителей датского острова Борнхольм, а затем оказался у берегов Польши:

«Олав стоял у Боргундархольма (Борнхольма. — В. Т.), когда поднялся сильный ветер и разыгралась буря. Они не могли дольше там оставаться и по­плыли оттуда на юг к берегам Страны Вендов и там нашли хорошее укрытие от бури. Они не нарушали там мира и оставались там некоторое время. Ко­нунга в Стране Вендов звали Бурицлав. Его дочерьми были Гейра, Гуннхильд и Астрид. Гейре, конунговой дочери, принадлежала там вся власть, когда Олав приехал в страну со своими людьми...

Они очень понравились друг другу, так что Олав посватался к Гейре, ко­нунговой дочери, и был заключен брак между ними, и Гейра, конунгова дочь, стала женой Олава в ту зиму. Он стал правителем той державы вместе с ней». (33, 111)

В Саге об Ингваре соединены разновременные события. Кроме вклю­чения реалий кавказского похода 1033 года, в котором участвовал Эмунд Старый, имеются более ранние реликты. Ингвар в городе Гелиополе встретился с правителем Юльвом, который просил его помочь в борьбе с братом Бёльвом. На обратном пути отряд Ингвара принял участие в бит­ве братьев. Ингвар атаковал войско конунга Бёльва с фланга, убил вось­мерых его сыновей, но сам Бёльв бежал. (3, 262) Образ восьми сыновей восходит к образу восьми телохранителей русского правителя, который бежал из битвы сам-девять.

В сказаниях о пребывании английского принца Эдуарда на Руси Ярос­лав Мудрый назван королём ругов Юлиусклодием или Малесклодом. (12, 43) Борьба живших на Восточном пути братьев — хорошо известная скандинавам по «Пряди об Эймунде» русская междоусобица литера­турных Ярицлейва-Юлиусклодия и Бурицлава. Сюжет основан на рус­ских событиях 1017‒1019 годов, а под Бьёльвом следует понимать Бурицлава, то есть Святополка.

В житии св. Павел Ксиропотамский причислен к сыновьям Михаила  Куропалата по прозвищу Рангаве. (1, 532) Михаил I Рангаве был императором в 811-813 годах. День памяти св. Павла Ксиропотамина в святцах отмечается 28 июля, а кончина относится на 820 год. (20, 227)  Монах Павел Ксиропотамский участвовал в событиях  971 года, поэтому дата кончины в святцах недостоверна. Правление Михаила Рангаве слишком удалено во времени, чтобы Павел был его сыном.

Согласно житию, Павла до монашества звали Прокопием. Михаил Рангаве был свергнут «едва только дитя было отнято от груди». (1, 533)  От груди отнимали по достижении ребёнком года. Составитель жития считал, что Павел-Прокопий родился  в 812 году. Пришедший  к власти Лев V Армянин оскопил мальчика. Прокопий получил блестящее образование, но покинул Константинополь, уехал на Афон и постригся в монахи под именем Павел.

Император Михаила Рангаве на момент своего свержения имел двух сыновей, которых действительно оскопили. (16, 270)  Согласно Продолжателю Феофана, старшим сыном был Евстратий, младшим  - Никита, в монашестве Игнатий. Согласно Баронию, старшего из оскоплённых сыновей звали Феофилактом, младшего Игнатием. (2, 909 об.)

Феофан Исповедник сообщает о том, что Михаил был коронован в 811 году 2 октября в пятый день недели. (26, 424)  Пятый день византийской  недели – четверг. Четвергом 2 октября было в 811 году. В этом же году 25 декабря на Рождество Христово был коронован Феофилакт, сын Михаила. (26, 425) Следовательно, Евстратий - монашеское имя старшего царевича Феофилакта.

Женой Олава Скотконунга была захваченная на войне славянка, имевшая имена Эдла и Астрид. В начале своего правления Олав войны не вёл. Пленницу он унаследовал от своего воинственного предшественни­ка. Эйрик Победоносный после развода с Сигрид женился. Согласно Далину, его жена была дочерью норвежского короля Хакона Сигурдсона и имела имена Аудурия и Эдда. (23, 755) Согласно же Адаму, женой Эйрика стала дочь Мешко I.

Среди дочерей Мешко I была Адельгейда, которую на Руси знали как Адиль, супругу Владимира Святого. Эдла и Эдда — скандинавские вари­анты имени Адельгейда. В октябре 990 года Владимир Святой обручился с византийской принцессой Анной. К этому времени он развёлся с Адельгейдой. Татищев, основываясь на Иоакимовской летописи, писал:

«Владимир вскоре по кресчении упрошен бе отпусти жены от себе, яко обесча, и отпусти Вышеслава, иже родися от Оловы, княжны варяжские, в Новград; Гориславу (Рогнеду. — В. Т.) со Изяславом в Полоцк, ея же сына Ярослава в Ростов; Мальфрид со сыном Святославом в Овруч; Адиль со сыном Мсти­славом во Тмутаракань, а Станислава в Смоленск; Анны царевны сына Бориса и Глеба при матери остави, но Глебу назнаменова Муром, зане бе есче у грудей тогда. Предславу со сыном Святополком в Туров... Протчих жен и дочерей даде в жены ближним своим, не имусчим жен». (35, 113)

Встреча Ингвара и Анунда Яковсона произошла не ранее 1038 года. Ингвару было не менее 20 лет, а разница с указанным в саге его возрастом составляет не менее 11 лет. Дата поездки Ингвара «провалилась» не ме­нее чем на 11 лет. Такой эффект могло дать использование «эры ‒5496 года», приводящее к расхождению на 12 лет. С учётом влияния этой эры встречу следует отнести на 1039 год, когда Ингвару был 21 год.

Судя по географии поминальных камней по участникам похода Инг­вара, его войско набиралось с территории, прилегающей к озеру Меларен с юга и севера. (3, 169) К югу от Меларена жили гауты, к северу — свеи. Расположение поминальных камней соответствует широкому кругу родственников и друзей Эмунда Старого из свеев и гаутов, которых он вербовал во время мятежа 1019‒1020 годов, и его проживанию в 1030 году близ западной окраины этого озера. Родовые земли Эмунда и его потомков лежали близ Меларена.