Такими, безусловно, необходимыми мерами, к сожалению, всех истори­ческих проблем не решить. По принятии крещения во многих городах Киев­ской Руси стали вестись летописи, и православный период довольно хорошо известен. Сложнее обстоит дело с древнейшей, дохристианской историей русов.

Современные историки почему-то убеждены в том, что долетописную историю русов в обозримом будущем нам восстановить не удастся. Но такое единодушное мнение господствовало не всегда.

В прошлом веке один исследователь написал работу, посвященную архаичным русским корням. В ней он изложил события, связанные со ста­ринной царской династией русов. Использованные автором источники сведе­ний, несмотря на их исходную древность, подвергались многократной позд­нейшей переработке. В связи с этим верить им буквально во всем мы не обязаны. Но возможно выделение достоверного ядра.

Краткое содержание сочинения таково. Когда восточным рубежам дер­жавы русского царя стала угрожать опасность, туда была направлена армия его старшего сына. Так как сын успеха не достиг, ему на подмогу был послан его младший брат. В конце концов во главе нового войска пришлось высту­пить самому престарелому повелителю. Через восемь дней пути русская армия достигла того места, где лежали мертвые царевичи и их побитые рати.

В качестве виновницы древней трагедии фигурирует правительница Шемахи. Азербайджанский город Шемаха существует и сейчас. В IX‒XVI вв. он был столицей государства Ширван. Следовательно, страна русов находилась к западу от Ширвана.

Автор, которого звали Александр Сергеевич, описал маршрут русских дружин:

Войска идут день и ночь;

Им становится невмочь.

Ни побоища, ни стана,

Ни надгробного кургана

Не встречает царь Дадон.

«Что за чудо?» — мыслит он.

Вот осьмой уж день проходит,

Войско в горы царь приводит

И промеж высоких гор

Видит шелковый шатер.

Для того чтобы определить примерное место происходивших событий, достаточно посмотреть на географическую карту. Высокие горы окружали владения Ширвана только на севере. Следовательно, шемаханская царица подстерегала русов в одном из горных проходов близ восточного окончания Кавказа. Дадоновская же рать должна была попасть к рубежам ее страны с севера.

Один день пути средневековых торговых караванов составлял около 50 км. За 8 дней армия должна был пройти не менее чем 400 км. Продви­нувшись севернее Большого Кавказа в западном направлении на указанное расстояние, мы попадем в бассейн Терека. Здесь должно было находиться царство Дадона, и здесь же мы встречаем речные названия, имеющие, как и царское имя, в своем составе корень «дон» — фиагдон, Гизельдон, Хайдон, Савердон, Скуммидон и т.д. Получается, что географические указания привели нас в область, нечуждую царю Дадону.

Поначалу влюбившемуся в иноземную красавицу повелителю русов вез­ло. Царица отнеслась к нему благосклонно, и после медовой недели моло­дожены вернулись в русскую столицу. Но конец у этой истории, из-за воз­никшей ссоры, печален:

Вдруг раздался легкий звон,

И в глазах у всей столицы

Петушок вспорхнул со спицы;

К колеснице полетел

И царю на темя сел,

Встрепенулся, клюнул в темя

И взвился... и в то же время

С колесницы пал Дадон!

Охнул раз — и умер он.

Александр Сергеевич продолжил свой поиск далее, и что же он обна­ружил? В сочинении, посвященном другому русскому царю, царский отец назван Гвидоном. Близость имен Гвидон и Дадон говорит о том, что мы имеем дело с осколками некогда единой повествовательной традиции.

После перенесенных злоключений юный Салтан со своей матерью ока­зался на острове Буяне. Здесь молодой герой обзавелся супругой по имени Лебедь и основал собственное царство. Географические ориентиры обоих царств — и отца, и сына — были утеряны. Но осталось одно указание, которое может нам помочь. Заморские купцы достигали столицы Гвидона водным путем, и при этом их маршрут непременно проходил мимо лежавшего в море Буяна.

Вдоль Большого Кавказа тянутся две реки — Терек, впадающий в Каспий, и Кубань, рукава которой в древности достигали как Азова, так и Черного моря. Но в каком же из двух морей лежал русский остров?

Чтобы разрешить возникшее осложнение, необходимо обратиться к пер­воисточнику. Стража, охранявшая остров Салтана, описывается так:

Окиян, подымет вой,

Хлынет на берег пустой,

Расплеснется в шумном беге,

И очутятся на бреге,

В чешуе, как жар горя,

Тридцать три богатыря,

Все красавцы молодые,

Великаны удалые,

Все равны, как на подбор,

С ними дядька Черномор.

Имя предводителя ведет нас к Черному морю и, следовательно, в бассейн Кубани. В этом районе ближайшей стратегической точкой, с кото­рой был возможен контроль за судами, направлявшимися из Черного или Азовского морей вверх по Кубани, будет ее дельта. Кубанская дельта, в состав которой входил и запиравший Керченский пролив Таманский полуос­тров, имеет все основания претендовать на роль острова, населенного русскими великанами.

Привлекает внимание и образ царевны Лебеди. Таким же именем зва­лась сестра летописных основателей Киева. Севернее Кубани была известна историческая область Эвлисия или Лебедия. Лебедия примыкала к рекам Дон и Сал. Мы имеем две близкие по звучанию группы имен: Дон, Сал, Лебедия и Гвидон, Салтан, Лебедь. Возможно, это сходство не случайно.

Рассмотренные древние события укладываются в такую схему: русское государство, расположенное на Тереке и по соседству с Ширваном, ведет неудачные войны на юго-востоке, после чего перемещается на Кубань. С Кубани часть русов, из-за междоусобицы, отселяется в дельту реки. Не исключено появление кавказских русов и на Дону.

Посмотрим на другие так называемые русские сказки Александра Сер­геевича. Синим морем, в котором промышлял безымянный рыбак и плавала золотая рыбка, в древности именовали Азовское море. Братья, приютившие царевну, впоследствии надолго забывшуюся в стеклянном гробу, жили по соседству с пятигорскими черкесами. Получается, что все они так или иначе связаны с Кавказом и Азовом. Аналогичные мотивы прослеживаются и в других сочинениях Пушкина.

Общеизвестен интерес к Кавказу и Тамани Михаила Юрьевича Лермонто­ва. Лев Николаевич Толстой также не обошел вниманием кавказскую тему. Если же мы покинем круг гениев, то перечисление имен уведет нас в бесконечность.

Возникает вопрос: чем Кавказ приковал русскую душу? Почему в прошлом веке за обладание этой кучей камней почти пять десятилетий исступленно сражались русские полки?

Ученые утверждают, что главное значение в познании прошлого имеют не такие зыбкие и призрачные категории, как вечная душа и родовая память, а наличие сухих, безупречных свидетельств и аналитика. Перей­дем к фактам и логике.

В прошедшую эпоху писатели, поэты и художники в желании постичь истоки своего рода был не одиноки. Существовало много честных профессио­налов, кропотливо изучавших русский вопрос.

Дореволюционные историки стремительно двигались к решению основных загадок прошлого своего народа. Но они не успели, и разыгравшаяся буря смыла русскую историческую науку с государственного корабля. Эффектив­ность же исторических исследований зависит прежде всего от введения в обращение новых, неизвестных ранее источников информации. Это в первую очередь связано с поиском древних известий в книгохранилищах мира, археологическими раскопками и научной обработкой полученных находок.

Такая деятельность невозможна без государственного финансирования. Отдельные энтузиасты продолжали дело своих предшественников и в совет­ское время. Но никакой одиночка, как бы талантлив он ни был, не спосо­бен заменить дорогостоящие фундаментальные исследования, проводимые научными коллективами. По этой причине послереволюционный период принес довольно скромные успехи в деле выявления русских корней.

Изучение древнейшей истории Руси изначально приобрело драматичес­кий характер. Привезенные Петром I заграничные историки преимущественно были немцами. Опираясь на летописную легенду о призвании варягов, они быстро выстроили здание так называемой «норманской теории». Суть ее заключается в том, что создание Киевской Руси целиком приписывается пришельцам из Скандинавии — викингам—норманнам германского происхожде­ния.

Благородные норманны якобы завоевали туземцев-славян, которые по своей первобытной дикости были близки дикарям Мадагаскара и Таити. По уверениям немецких историков, пришельцы привили своим новым подданным все культурные начатки. Славян иначе как «народом природных рабов», «нежизнеспособной нацией» завезенные к нам гуманисты не называли. В их глазах славянин был туп, грязен, зол, безнравственен, неизбывен в своем «славянском свинстве» и почитался наравне с рабами и собаками.

В отличие от славянских недочеловеков немцы были «на веки вечные украшением творения и владыками мира». Менцель, например, патетически восклицал: «Что бы было с русскою историею, если бы их цари не пользо­вались верными, твердыми и гениальными немцами!» Несомненно, что если бы Петр обратился к услугам австралийцев, то мы бы уже два века как выводили истоки своей цивилизации от «твердых и гениальных австра­лийских аборигенов».

Наши современные демократы, загадочной национальной принадлежнос­ти, характеризуя русских и свою историческую миссию в «этой стране», бессовестно сдувают интеллектуальную собственность у предшествующих им «владык мира» из прошлого века.

Грязные инсинуации инородцев и примкнувших к ним перерожденцев— либералов, возмечтавших во имя блага мировой цивилизации и общечелове­ческих ценностей уничтожить все русское, в ответ породили мощное науч­ное течение, получившее название «антинорманизм». Под воздействием страстей, кипевших вокруг русского вопроса, некоторыми антинорманистами создавались теории не менее фантастические, чем у их противников. В ответ на антиславянскую истерию упор делался на полностью славянский характер происхождения русов, что приводило к противоречию с известными историческими фактами. Но, несмотря на отдельные издержки, отечественные ученые-патриоты, травимые всем «прогрессивным лагерем», сумели развернуть научный поиск исторической истины по самым разнооб­разным направлениям.

Первоначально антинорманисты искали русов главным образом на южном берегу Балтийского моря среди славян или балтов. Но затем, по мере накопления исторических свидетельств, все большее значение стали приоб­ретать теории, согласно которых первоначальную родину русов следовало искать к югу от Киевской Руси. Существовали и компромиссные гипотезы, выводившие Рюрика-варяга с севера, а отличных от варягов русов — с юга. Вершиной русской исторической мысли стала концепция «Черноморской Ру­си».

Согласно этой концепции, разрабатываемой такими крупнейшими учены­ми, как Гедеонови Иловайский, область русов до их прихода на Днепр находилась на берегах Черного моря. В предшественнице Киевской Руси видели летописную Тмутаракань (современная Тамань) с прилегающей к ней территорией.

Так как весь советский период исторические институты были битком набиты безродными космополитами, владычеству норманизма не было преде­ла. Еще в 1990 г. директор головного в системе Академии наук историчес­кого института Новосельцев торжествующе восклицал: «Черноморская Русь — ее абсурдность доказана еще учеными прошлого века, тем не менее ее сторонники появлялись в 20‒30-х гг., не исчезли они и ныне».

Современных норманистов подвела самонадеянность. Начиная с 60-х гг. они начали публикацию исторических свидетельств, которые, по их мнению, должны были окончательно сокрушить непокорных русских антинорманистов. Но оказалось, что даже эти тенденциозные подборки позволя­ют не только упрочить выводы дореволюционных ученых, но и выбить те немногие аргументы, что имелись у норманистов.

Что же, по последним данным, представляет из себя история русов до момента образования Киевской Руси? В раннее средневековье главный очаг русского населения располагался на Северном Кавказе. Русы входили в состав разноязычных аланских племен и под обобщенным названием «аланы» зачастую выступали на исторической арене. Из-за жестоких, опустошитель­ных войн, которые вели с народами Северного Кавказа в VII‒VIII вв. арабские завоеватели, часть этих русов переселилась в бассейн Дона.

Русами чаще всего назывались крайние северо-западные представители большой группы родственных северокавказских народов. Восточные же были известны соседям под целым рядом иных имен.

На дальних пределах Кавказа мусульманские источники знают два города Рус. Один из них лежал в дельте Кубани в десятке километров к северо-западу от современного города Темрюк. Его остатки известны как городище Голубицкая-1. Этот город был столицей русов-островитян. Русы-островитяне — знаменитый средневековый морской народ купцов и пиратов.

Ибн-Русте (X в.) так описывал омываемый Азовом и рукавом Кубани русский остров:

Что же касается страны русов, то она находится на острове, окруженном озером. Остров, на котором они (русы) живут, протяжен­ностью в три дня пути, покрыт лесами и болотами... У них есть царь, называемый хакан русов... Они храбры и мужественны, и если нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат полнос­тью. Побежденных истребляют или обращают в рабство. Они высокого роста, статные и смелые при нападениях. Но на коне смелости не проявляют и все свои набеги и походы совершают на кораблях. Болотистая дельта реки наряду с неудобствами из-за нездорового климата давала русским великанам и существенную выгоду — недоступность для врага.

Арабы хорошо знали русов как по торговым делам, так и по военным столкновениям. Ал-Марвази так описывал островитян:

Они (русы) многочисленны и рассматривают меч как средство существования. Если умирает у них человек и оставляет дочерей и сыновей, то все имущество достается дочерям, сыновьям же дают только меч и говорят: «Отец твой добывал себе добро мечом, следуй его примеру». И они народ сильный и могучий и ходят в дальние места с целью набегов, а также плавают они на кораблях в Хазарское (Каспийское) море, нападают на кораблях и захватывают товары.

Храбрость их и мужество хорошо известны, так что один из них равноценен многим из других народов. Если бы у них были лошади и они были наездниками, то они были бы страшнейшим бичом для челове­чества.

Хотя арабы были прекрасными путешественниками, но и их поражали сверхдальние походы русов, которые добирались до Испании. Ал-Якуби (IX в.) писал:

На запад от города, называемого ал-Газира, лежит город, назы­ваемый Севилья. Он расположен на большой реке, которая есть река Кордовы. В тот город вошли в 844 г. неверные, называемые русами. Они захватили пленных, грабили, жгли и убивали.

Один из крупнейших арабских географов ал-Мае'уди разделял мнение ал-Якуби об испанских грабежах русов. Более того, он считал, что, кроме русов, со стороны Атлантики нанести удара по Западной Европе никто и не мог, ибо, кроме них, «ни один народ не плавает в морях, стоящих в связи с Океаном».

Ал-Мас'уди ошибался, так как среди викингов были и датчане, и шведы, и норвежцы, и балтийские славяне, и балты. Но ошибка его весьма знаменательна. Судя по всему, он донес до нас сведения географической традиции, во время которой преобладание в викингской экспансии было за русами. Об этом же говорят и североевропейские предания. Согласно одному из них, морские разбои в северных морях начались по приходе с Танаиса первых норманнов под предводительством некоего Ролло. В средние века под Танаисом понимали Дон, часто вместе с Азовом и Керченским проливом.

Русы были одними из главных агентов в торговле мусульманского мира с Восточной Европой и прибалтийскими странами. Проложив по рекам торго­вые маршруты к Балтийскому морю, они вместе с союзными им скандинав­скими викингами обрушивались на народы Западной Европы. По этой причине и азовских русов, и русов Киевской Руси западноевропейцы причисляли к своим злейшим северным врагам — норманнам.

Русы хоронили своих покойников в склепах. Этот древний северокав­казский обычай появляется как на Днепре, так и в Скандинавии.

Число русов-островитян Гардизи определяет в 100 тыс. человек. Конечно, северо-восточная часть кубанской дельты, где лежал остров русов, такое количество населения вместить не могла. Единство археоло­гической культуры средневекового населения, обитавшего как близ устья, так и выше по течению реки, говорит о том, что в дельте располагались морские базы русов, наподобие позднейшего знаменитого оплота запорож­ских казаков на острове Хортица. Основная же часть этих русов жила в поселениях по Кубани.

Второй город Рус находился в районе Цемесской бухты. Символично, что город, возникший здесь позднее, восстановил древнее название, полу­чив имя Новороссийск. В этом районе с первых веков нашей эры жили немногочисленные колонии германоязычных готов-гетракситов. С ними в 922 г. на Волге встретился арабский путешественник ибн-Фадлан. Его рассказ говорит о том, что эти готы были уже в значительной степени ассимилированы русами и к ним причислялись, но продолжали сохранять и кое-какие свои древние обычаи. Наличие готов-тетракситов на Таманском полуострове и Черноморском побережье Кавказа обусловило появление у русов элементов германской культуры, за которые с таким упоением цепля­лись норманисты.

Восточнее кубанско-черноморских русов жили русы, выступавшие под собственным племенным названием арсиев. Этиарсии жилив бассейне Терека. Их главный центр источники размещают в районе Дарьяльского ущелья. В земле арсиев находился крупнейший рудник по добыче серебра и свинца. Он разрабатывал богатейшие Садонские месторождения, где и по сей день добываются серебряно—свинцовые руды.

Другие группы русов известны в Абхазии — в районе современного Нового Афона — и в Дагестане — на территории современной Аварии.

Русы, переселившиеся с Кавказа на север, обрели вторую родину в бассейне Северского Донца. Но какая-то часть русов была известна и в районе сближения Волги и Дона. От этих групп русов остались многочис­ленные памятники так называемой салтовской археологической культуры (VIII‒IX вв.). Особенно примечательными из них были прекрасно укреп­ленные белокаменные городища. Ал-Идриси (XII в.) описывал страну русов бассейна Северского Донца следующим образом:

Долины этих рек обитаемы народом, называемым Нивария, который владеет шестью крепостями, настолько хорошо укрепленными, что жители Ниварии во время своих отступлений становятся недоступнь врагу. Они необычайно воинственны и привыкли никогда не расста­ваться с оружием.

Приводит он и арабизированные названия шести русских крепостей: Лука, Астаркуза, Баруна, Бусара, Сарада и Абкада. Баруна по звучании довольно точно соответствует названию реки Воронеж; Астаркуза, учитывав распространенные ошибки в арабских рукописях, — реки Нетригуз. Произво­дились сближения названия Сарада с именем Верхнего Салтова, в окрест­ностях которого находятся остатки мощной белокаменной крепости и знаме­нитый могильник. Любопытно, что тексты так называемой «Влесовой книги» безоговорочно отнесенной советской наукой в разряд фальшивок, знают на Дону город русов Воронзец.

Из бассейна Дона носители салтовской культуры, а в их числе I русы, в VIII‒IX вв. расселяются на территории к западу от Дона достигая Среднего Поднепровья.

Во второй половине IX в. в Среднее Поднепровье переселяется какая то часть кубанских русов вместе со своей царской династией. В излучин Днепра возникла могучая русская держава. Столицей ей служил город Киев. Но это был не известный нам город, а иной, что лежал в районе современного города Никополя. Город же, находившийся на месте современного Киева, ал-Идриси называет Синоболи. Близкое по звучанию имя для киевского кремля приводит византийский император Константин Багрянородный — Самватос. Русский Киев был известен и в бассейне Кубани.

Помимо столицы, в Днепровской Руси было много иных городов и поселений. Например, в районе современного Цюрупинска лежало Олешье, Верхней Хортицы — Переяславль, Запорожья — Пересечень, на берегу Черно­го моря к западу от устья Днепра — Тивер.

Русы этой эпохи жили и значительно западнее Днепра. Одна их область с городом Галисия лежала на Днестре, а другая, с Перемышлем, — в бассейне р. Сан.

Первым достоверно известным русским властелином был великий князь Олег Вещий. В выявлении обстоятельств его жизни важное значение имеет не оцененное по достоинству указание Пушкина:

 Как ныне сбирается вещий Олег

Отмстить неразумным хазарам,

Их села и нивы за буйный набег

Обрек он мечам и пожарам;

С дружиной своей, в цареградской броне,

Князь по полю едет на верном коне.

Это мотив мести хазарам после победоносного цареградского похода.

Согласно «Повести временных лет», Олегу была обещана смерть от любимого коня. Узнав о предсказании князь, перестал на нем ездить, но, получив через какое-то время известие о его смерти, пожелал увидеть останки. Когда Олег подъехал к праху своего скакуна, то, смеясь над ложным, по его мнению, предсказанием, наступил ногой на конский череп. Вдруг из черепа выползла змея и укусила Олега в ногу. От змеиного укуса князь разболелся и умер.

Рассказ явно восходит к древней дружинной песни. Дружинный же фольклор полон иносказаний. Летописные сведения рисуют малоправдоподоб­ную картину. Перед нами, скорее всего, буквальный перевод сочинения, обильно украшенного образными сравнениями.

Основной мотив рассказа — коварство. Смерть подстерегает князя в самый неожиданный момент и приходит в классическом образе «змеи подко­лодной». Несомненно, что гибель его как-то связана с предательством. Но кто же виновник?

Город Канев — современное село Канев Черкасской области — известен с 1149 года. Если мы зададимся вопросом о происхождении этого названия, то первое, что придет на ум, будет образ коня: конь — Канев, — что может быть проще?.. Тем не менее это сходство обманчиво. На самом деле имя Канева восходит к слову «каган».

В эпоху Олега самым могущественным каганом был властелин Хазарии. Подсказка поэта ведет нас к хазарскому владыке, отомстить которому и призывалось в утраченной песни.

В 917 г. Олег Вещий, собрав огромную армию, посадил ее на 500 ладей и направился в набег на Каспийское море. Путь русов лежал через владения хазарского кагана. Каган согласился беспрепятственно пропус­тить их при условии, что хазары получат половину захваченной добычи.

Современник событий Ал-Мас'уди так описывает этот набег:

Суда русов разбрелись по морю и совершили нападения на Гилян, Дейлем, Табаристан, Абаскун, стоящий на берегу Джурджана, на неф­теносную область и на эти земли, лежащие по направлению к Азер­байджану... Они рассылали отряды, которые грабили и жгли.

Разбив в нескольких сражениях высланные против них мусульманские войска и нагрузившись добычей вдоволь, русы в следующем 918 г. вернулись в Хазарию. Рассчитавшись с каганом согласно уговору, Олег двинулся домой. Но тут его ничего не подозревавшая армия подверглась предательскому нападению хазар, нарушивших свои обещания. Сам Олег погиб, его войско понесло тяжелые потери.

В русской истории были и горькие страницы. В один из таких тяжелых периодов около рубежа IX‒X вв. русам пришлось с излучины Днепра уйти на север. Захватив город в земле тамошних славян, они дали ему имя своей прежней столицы. Около этого же времени пришли в запустение города и селища салтовской культуры в бассейне Дона. Значительная часть их жителей также переселилась к северным славянам. Так возникла Киев­ская Русь.

На Дону соседями салтовцев-русов были жившие в низовьях Дона салтовцы-славяне. В русской державе, лежавшей в излучине Днепра, обитали славянские племена уличей и тиверцев. Известия арабских авторов говорят о том, что все либо значительная часть русов перешли на славянскую речь, потому что “смешались со славянами», еще в первой половине IX в. Это значит, что русы был ославянены задолго до образования Киевской Руси.

Выяснение первоначальной языковой принадлежности русов осложнено их очень ранним переходом на иные языки. По этой причине право на жизнь может иметь большая гамма предположений.

Древние авторы связывали имя русов и славян с группой близкород­ственных народов, которые по праву считаются одними из самых загадочных и древних народов нашей планеты. Условно их можно назвать «киммерийским кругом племен». Но тайны киммерийцев-гипербореев принадлежат уже совсем другой эпохе — античной — и требуют отдельного рассмотрения.

Средневековые русы приняли участие в генезисе многих народов. От слияния с родственными им славянами образовался тот непревзойденный булат, которому они подарили свое имя. Остатки смешанного славяно-русского населения Дона и излучины Днепра стали центрами кристаллизации донского и запорожского казачества непрерывно пополняемого выходцами из разных земель. Казаки унаследовали многие черты культуры древних салтовцев и являются их прямыми потомками.

Русы были высокорослыми, белокурыми индоевропейцами. Главной их генетической особенностью было мужество и боевая доблесть.

Практически все народы, обитающие в высокогорьях Кавказа, имеют в своем составе группы, принадлежащие к так называемому кавкасионскому антропологическому типу. Эти кавкасионцы с той или иной степенью полно­ты сохранили генотип и физический облик средневековых русов.

Вот, например, как географы XIX в. описывали некоторые группы грузин-сванов:

Местиец — настоящий уроженец Ярославской губернии, с тою же русой бородою лопатой. Мулах — чистейший малоросс не только по виду, но и по характеру и образу жизни.

Ареал же воздействия русов на культуру горцев значительно шире. Когда ибн-Фадлан встретил русов на Волге, его поразил один обычай их женщин. Женщины русов с детских лет носили корсеты для того, чтобы грудь их не делалась большой. Обычай этот действительно очень оригина­лен и на прилегающей к Волге территории встречается только у народов Северного Кавказа.

Традиция ношения корсетов дольше всех сохранялась у абхазов, мно­гочисленные совпадения культуры которых с культурой восточных славян давно привлекают внимание ученых. В первые века нашей эры корсеты из­вестны в Приазовье, а в VIII‒IX вв. — в бассейне Кубани. Через какое- то время после эпохи викингских походов мода на женские корсеты охвати­ла и Западную Европу.

Но с наибольшей полнотой и физический облик, и культура кавказских русов сохранились среди осетин. Еще в конце прошлого века путешественники отмечали, что в долине Замарга имеется много блондинов с голубыми глазами. Эта долина примечательна еще и тем, что ее населе­ние «под названием нартов пользовалось издревле особым уважением и почетом у осетин».

Нартский эпос, бытующий главным образом среди кавкасионцев, вклю­чает многочисленные элементы древнейшей индоевропейской культуры и являет собой уникальную сокровищницу. Многие его герои также русо­волосы.

В этом эпосе мы встречаем многих наших старых знакомых. Вот, например, описание донбетров — хозяев волшебного озера:

А озера бушующего дно

Как будто светом дня озарено...

Дверь золотая вдруг открылась справа.

Семижды семь донбетров величаво

Проследовали из своих покоев.

Шел во главе их старший из героев,

Земли касаясь белой бородой.

Имя русских в современном осетинском языке существует в форме «урыс». Один из главных нартских героев зовется то Урыз, то Урызмаг. Этот Урызмаг в аналогичных сказаниях кубанских карачаевцев именуется Рачикау. Недруги бранили Рачикау: «Оруслудан туйгал оруслуга», что в переводе означает: «Русский рожденный русским». Судя по всему, и Урызмаг, и Рачикау — разные именования эпического первопредка кавказских русов.

Сказания осетин знают и неких великанов гумиров — более давних обитателей земли, чем нарты. Возможно, мы имеем здесь дело с реликтами сведений о тех самых киммерийцах, которые уже для древних греков были древним и таинственным народом.

Хотя многое о прошлом русов уже известно, главные их тайны еще ждут своих первооткрывателей.