Имя «буки» родственно готскому слову «boka», т.е. «буква», «кни­га», и имеет то же значение. (2,44) Из имен «аз», «буки», «глаголь», «добро», «есть» складывается фраза: «мне буквы (книги) говорят: добро есть...» На этом она обрывается.

Реконструкция именного ряда по смысловому значению его членов, с одной стороны, требует оставления на прежнем месте буквы «буки», с другой — изъятия «веди». И эпоху св. Константина греческая «бета» передавала звук «в». Следовательно, создание словарных названий припи­сать солунянину нельзя. Но скромное имя «веди» не удается примирить и с иными греческими алфавитами. Кроме «беты», у греков звук «в» иногда передавала занимающая шестое место «дигамма». «Веди» в полученной фразе не удается пристроить ни на вторую, ни на шестую позицию.

Буквы глаголицы имеют графические прототипы как в греческом, так и в латинском алфавите. Потерпев неудачу с первым, мы обязаны присмот­реться ко второму. Буква «ве» находится в конечной части латиницы, что позволяет благополучно разрешить возникшую проблему «веди».

После латинской «е» идет «эф». Если ориентироваться на эту после­довательность, то за нашей фразой нужно поставить имя «ферт». Оно не находит соответствий в славянском языке, но участие в судьбе буквы латиницы открывает иную возможность. По звучанию это имя близко латин­скому слову «fortuna», что в переводе означает «судьба», «счастье». Использование «ферта» дает азбучному высказыванию удовлетворительное продолжение: «добро есть счастье».

Посредством буквенных названий обозначилась доглаголическая сла­вянская азбука. Назовем ее для краткости именной. В глаголических начертаниях отразились две разновидности латиницы — архаичная и более поздняя. Подобная же двойственность выявляется и в порядке следования букв алфавита-основы. Если прототип «глаголя» — третья буква архаичного латинского алфавита, то прототип «веди» — более поздняя «ве».

Седьмой номер в архаичном алфавите до 312 г. до н.э. был у «дзе­ты», затем, ок. 234 г. до н.э., на это место перешла «ха», а еще позднее — «ге». (5,254) Звуковой аналог «ха» — глаголический «хер». Для «ге» на эту роль может претендовать «дервь». Ни то, ни другое славян­ское имя смысловым продолжением нашей фразы быть не может. Греческая «дзета» служит прототипом для глаголических «зело» и «живете». Из них только имя первой буквы позволяет продлить высказывание: «добро есть счастье большое». Следовательно, в именной азбуке прототипом «зело» служила «дзета» архаичной латиницы.

В латинице для «о» есть только один знак. В глаголице же, согласно греческим прототипам, наличествуют две родственные буквы — «он» и «от». Одну из них нужно пристроить в последовательность: «наш», (?), «покой», «рцы», «слово», «твердо». За этим рядом угадывается предложение. В нем нет подлежащего, но ни «он», ни «от» на эту роль не подходят.

Латинская «це» занимает третью позицию. В нашей же именной лати­нице третья буква передает звук «г». Получается, что создатель именной азбуки не счел нужным приводить специальный знак для «ц». В кириллице за «от» стоит «цы». В глаголице их разъединяет «шта». Нетрудно заме­тить, что вместе «от» и «цы» образуют славянское слово. Вставленное на место «о», это слово решает проблему исчезнувшего подлежащего: «Наш Отец «покой» реки слово твердо».

В латинском алфавите за «пе» идет «ку», а в греческом за «пи» — «коппа». В полученной фразе после имени «покой» должно стоять еще одно слово. «Коппа» — прототип для глаголической «черви», которую на вакан­тное место вставить не получается. «Коппа» и «ку» ведут нас к слову, начинающемуся на «к». В глаголице есть всего одно подобное имя — «ка— ко», восходящее к «каппе». Но с «к» начинается еще один греческий прототип — «кси», обслуживающий глаголическую «дервь».

Это имя позволяет заполнить вакансию: «Наш Отец, успокоившийся на древе, реки слово твердо». В этом случае «Отец» не что иное, как Спаситель, а «древо» — крест распятия, часто именуемый «крестным древом». О том, что Христос «на древе страсть приял», часто писали, например, русские книжники. (6,48) Как и следовало ожидать, именной ряд оказался восходящим к сочинению христианской направленности.

В конечной части именной азбуки мы получаем следующие остатки от замыкающего предложения: «ук», «веди», «червь».

В старинных малорусских букварях «у» называлось и как «ук», и как «онык». (1,17) Последнее имя интересно тем, что позволяет использовать название «он», не имеющее в именной азбуке собственного знака. Соедине­ние двух несловарных имен дает нам слово «онук», т.е. «внук». «Внук Адама» — иносказательное обозначение все того же Христа. Составленное слово вправе претендовать на место подлежащего: «Внук (т.е. Христос) веди червя (т.е. человека)...»

Предложение получилось осмысленное, но явно неполное. С помощью латиницы отметим пропущенные слова: Внук веди «икс» червя «зета». Из неиспользованных имен, начинающихся на букву «з», у нас осталась «зем­ля». Этим именем и следует замкнуть высказывание: «Внук веди «икс» человека по земле».

Звукового аналога латинской «икс» среди резервных глаголических названий мы не находим, следовательно, искомая буква передавала звук славянский. В глаголице у букв, отличавшихся своим звуковым значением от прототипов, графические облики, как правило, сохранялись. Начертание «икс» имеет «живете». Из вакантных имен «живете» — единственное, удов­летворительно заполняющее пропуск в предложении: «Внук веди живот (т.е. жизнь) человека по земле».

У нас есть остатки еще одного предложения: «хер», «иже» (или «ижеи»), «како», «люди», «мыслете». Содержание уже рассмотренных частей древнего именного ряда говорит о том, что этот ряд представлял собой христианскую молитву. Первые два члена предложения — «хер» и «иже» (или «ижеи») — занимают место подлежащего и восстанавливаются как наименова­ние Иисуса.

Латинское имя Христа в славянской передаче должно было звучать примерно как «Христус Иезус». Исчезнувшие в глаголице окончания имено­вания, видимо, легли в основу названия «юсов». Наличие в букваре назва­ния для «й» предполагает существование названия и для «и».

В нашем предложении набирается 6 членов. Между тем высказывания, его обрамляющие, включают по 7 слов. «Семерка» в христианской культуре относится к священным числам. При тяге к численной символике, характер­ной для раннего средневековья, семеричные группы не могут быть случай­ными. Но тогда и невозможные в подобной ситуации шесть членов второго предложения следует считать лишь частичным отражением его первоначаль­ного состава.

Слово «иже» в славянском имеет значения: который, ежели, когда. (4,10) Какое бы из них мы ни подставили в рассматриваемое предложение, смыслового завершения высказывания не добьемся. Это также свидетельст­вует в пользу былого наличия седьмого члена.

У нас остались незадействованными одни несловарные глаголические имена: «шта», «ша», «ер», «еры», «ерь», «ять», «ю». Из этого следует, что искомое слово дошло до нашего времени в расчлененном виде. Из всех возможных комбинаций удовлетворительный результат дает только соедине­ние «шта» и «ятя». При этом следует учесть, что в так называемой «Битольской триоди» (XII в.) в качестве имени «ять» выступает имя «яд». (8,162) Такой вариант одновременно позволяет определиться и со значени­ем слова «иже»: «Христос Иисус когда и как щадить (т.е. спасти) людей мыслишь?»

В результате реконструкции азбучная молитва приобретает вид тек­ста, состоящего из 4 предложений. Из них первые три насчитывают по 7 членов, а последнее — 5.

Св. Константин был воспитанником греческой культуры. Его трудно заподозрить в создании именной азбуки. Создавая глаголицу, он не только разрушил структуру азбучной молитвы, подгоняя расположение букв под греческий алфавитный порядок, но и располовинил несколько имен, с тем чтобы их хватило и на введенные им дополнительные знаки.

Численная азбука насчитывает 28 букв. Скорее всего, именно столько буквенных статусов было в распоряжении солунянина. В греческом алфавите в его эпоху таковых имелось 27. Следовательно, статусный ряд численной азбуки опирался не на греческое письмо, а на какое-то иное. Для того чтобы обеспечить удовлетворительную, по мнению реформатора, передачу славянской речи, ему пришлось пополнить статусный ряд 8 «младшими» местами для новых букв.

Из добавленных св. Константином знаков «он» и «цы» в его глазах обладали полноценным статусом, т.к. в качестве прототипов имели близкие по звучанию греческие «омикрон» и «сампи». Остальные шесть попали в группу младших букв. Но среди имен этой группы должны были оказаться и два имени предшествующей азбуки, т.к. вставка знаков «он» и «цы» должна была сместить их ближе к концу.

Наиболее вероятным будет предположение, что св. Константин свои 6 младших букв присоединил к окончанию более древнего азбучного ряда. В этом случае последние два знака именной азбуки должны были укрыться под названиями «ша» и «ер».

В свете христианского содержания именной молитвы, конечно, сразу же бросается в глаза сходство имени «еры» со славянским обозначением рая. В русских говорах, например, это понятие передается как «вырей», «ирей», «ирий» и т.д. (3,310)

Замыкающее высказывание получает продолжение: «Внук веди жизнь человека по земле «ша» в рай». По поводу возможного словарного значения «ша» мнения могут быть разные, но предпочтительным выглядит слово «шагать». Тогда предложение примет форму: «Внук веди жизнь человека по земле шествующего в рай».

При составлении глаголицы заключительная часть именной азбуки сильно пострадала. В связи с этим генезис «шта» и еры» остается неопре­деленным. Они могли появиться в результате статусного расщепления ла­тинских букв. В этом случае буква «земля» попадает в конец азбуки. Но более вероятно предположение о том, что оба знака были присоединены к 26-буквенному ряду в качестве младших. Например, немецкий, французский и английский алфавиты включают в свой состав 26 букв и заканчиваются знаками восходящими к латинской «зете».

Список использованной литературы

1. Бодянский О. О времени происхождения славянских письмен. М., 1855.
2. Гухман М.М. Готский язык. М., 1956.
3. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка, т. 1. М., 1981.
4. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка, т. 2. М., 1981.
5. Лингвистический энциклопедический словарь. М.,1990.
6. Полное собрание русских летописей, т. 38. Радзивиловская лето­пись. Л., 1989.
7. Прозоровский Д. О названиях славянских букв. СПб., 1888.
8. Родник златоструйный. Памятники болгарской литературы IX — XVIII веков. М., 1990.