В Петербурге еще идут споры о сем. Что-то скажут о сем ваши казанские ученые? Уведомьте меня. При подлиннике увидите здесь и перевод. Замечательно, что в рунах сих есть и буква ъ. коей про­исхождение в нашей азбуке мы доселе отыскать не могли. (11,14‒15)

Сведения о рунике Евгений, судя по всему, получал от Державина, с которым переписывался как раз по поводу «Боянова гимна». Из письма можно понять, что первоначально оракул был записан в виде одной строки и только позднее ее «разломали» на 6, составив целую строфу. Отрывки текстов не удовлетворили вологодского епископа, и он продолжил поиски. В письме, датированном 06.05.1812, Городчанинов извещается:

Письмо ваше от 26 марта получил я, и чтобы далее не оста­ваться перед вами в долгу, отвечаю теперь. О Бояновом гимне и оракулах новогородских (кои все сполна у меня уже есть) хотя спо­рят в Петербурге, но большая часть верит неподложности их. Дожи­даются издания. Тогда в публике больше будет шуму о них. (11,15)

В своем «Словаре светских писателей» Болховитинов дает характе­ристику имевшемуся у него экземпляру «Боянова гимна»:

Наконец недавно появился найденный целый Славянский гимн Бо­янов Князю Мстиславу, писанный на пергаминном свитке красными чернилами, буквами руническими, до ныне бывшими у нас в неизвест­ности*. В сем гимне довольно подробно сам Боян о себе рассказыва­ет, что он потомок Славенов, что родился и воспитан и начал вос­певать песни у Зимеголов, что отец его был Бус, воспитатель мла­дого Вiяхва, что отца его отец был Злогор, древних повестей доль­ный певец, что сам Боян служил в войнах и неоднократно тонул в воде, что старый Славен лично видывал его и проч. Но гимн сей в свет еще не издан и критикою не удостоверен, а потому за истори­ческое доказательство принят быть пока не может.

* Подлинник сего гимна и еще книга нескольких древних ораку­лов Новогородских, писанных также на пергамине, находятся у г.Селакадзева. Образчики некоторых строф из них напечатаны в 17 чте­нии С.-Петербургской Беседы любителей Русского слова. (5,59‒60)

Появление имени Мстислав в болховитиновском списке следует свя­зать с замечательным открытием Евгения. Во время пребывания в 1804‒1808 годах в Новгороде он отыскал в Юрьевском монастыре дарственную грамоту великого князя киевского Мстислава Владимировича и его сына, новгородского князя Всеволода, этому монастырю. (10,78) Мстиславова грамота датируется 1130 годом и входит в число древнейших памятников русской письменности. (14,81) Судя по всему, Сулакадзев решил порадо­вать Евгения столь знакомым ему именем, но уже в документе «I века». Издатель словаря Погодин в предисловии отметил:

Словарь этот кончен был первоначально в 1812 году, но в нем заключается несколько и позднейших известий, кои вставлены самим автором. (5,11)

При жизни Болховитинова словарь отдельной книгой издан не был. Но в журнале «Сын Отечества» в 1821 году была напечатана интересующая нас статья. Ее текст несколько отличается от изданной позднее рукописи: недавно появился было найденный целый древле-славянский Гимн Боянов князю Летиславу... отец его был Бус, воспитатель мла­дого Волхва. (4,174-175)

В примечании сообщалось:

Мнимый подлинник сего Гимна и еще целая книга нескольких древних оракулов Новогородских, писанных также на пергамине, на­ходятся у г. Селакадзева. (4,175)

Подготавливая статью к печати, Евгений ее отредактировал. Имена князя и воспитанника были заменены, оценка подлинности гимна ужесточи­лась. Евгений позднее ознакомился с иными списками гимна, что стало одной из причин изменения его позиции и корректировки имен.

Историк Карамзин 14 ноября 1812 года писал из Нижнего Новгорода в Вологду своему зятю Петру Вяземскому:

Скажите также от меня ласковое слово епископу Евгению; я искренне уважаю его, и буду ему благодарен, когда он пришлет мне верную копию с гимна Боянова, действительного или мнимого.(3,234)

Евгений в это время также жил в Вологде. О том, что Вяземский ис­полнил поручение, свидетельствует недатированное письмо историка:

Благодарю преосвященного, вас и княгиню за так называемый Боянов гимн. Пожалуйста, спросите и меня уверьте, кто имеет ори­гинал, на пергаменте писанный, как сказано? Где это найдено, и давно ли известно? кто переводил? (3,230)

В карамзинском списке Сулакадзев не упоминался.

Дата болховитиновского списка

Обращает на себя внимание датировка письма Евгения январем 1811 года. Из сообщения Жихарева мы знаем, что поход Державина к Сулакадзеву состоялся спустя четыре года после оленинского рассказа, то есть не ранее марта 1811 года. Грот ошибочно датирует это событие 1810 годом. Между тем состав участников похода говорит о том, что перед нами члены литературного общества «Беседа любителей русского слова». Общество это было основано Державиным только в 1811 году. От Державина руны должны были попасть к Евгению позднее экспедиции участников «Беседы». О том, что год в письме проставлен неверно, говорит и само его содержание.

Протопопов скончался «еще 1810 года марта 21». В письме от января 1811 года следовало бы ожидать фразы «в прошлом году» или указания од­ного лишь месяца и дня. Год явно потребовался для того, чтобы не спу­тать с каким-либо иным годом. Фраза «ваших газет» могла появиться только после 23.08.1811, когда вышел первый из редактируемых Городчаниновым номеров газеты «Казанские известия». (7,78)

Исправив дату первого письма о Бояновом гимне с 1811 на 1812 год, получим логичную картину. В конце 1811 года или в самом начале 1812 года к Евгению приходит первое известие о рунике, а по весне он уже имеет полные тексты. Городчанинов, заинтересовавшийся петербургской новинкой, просит дать дополнительные пояснения не через год с лишним, а через пару месяцев. Видимо, и поход Державина к Сулакадзеву состоял­ся в самом конце 1811 года, после чего поэт сразу же обратился за со­ветом к своему старому знакомцу Евгению.

Публикация 1857 года грешит и другими неточностями. Например, среди писем 1810 года помещено послание без указания даты. Так как это был ответ на письмо «от 5 января», писался он в начале года. Здесь есть такие слова: «Благодарю за присылку новейшего произведения вашей музы. Это доказательство того, что она может еще петь и в 40 лет». Му­за поэта, вдохновив его на «Парнасский подарок на день именин Н.Д.Т. (один из начальников Городчанинова по почтовому ведомству. — В.Г.) 17-го сент. 1805 года», стихотворение из 12 строк, надолго замолкла. Она вновь запела только в 1812 году, когда поэту удалось создать про­изведение из 70 строк «Глас верноподданного на случай Высочайшего Его Императорского Величества Манифеста, изданного июля 6 дня 1812 года», а затем написать «Кантату на победу над Французами 6-го и 8-го ноября  года». (7,22‒24) Следовательно, письмо было написано в начале  года. Об этом же говорит указание о возрасте стихотворца.

Мнение Н.Лихачева о том. что Городчанинов родился в 1771 году, получило широкое хождение. (7,4) Биограф опирался на послужной список 1828 года, где возраст профессора исчислен в 57 лет. При этом упоминается послужной список 1812 года, где фигурируют 40 лет. Совмещение сведений двух документов относит дату рождения или на вторую половину 1771 года, или на первую половину 1772 года. Письма были изданы о. Ма­карием. Он получал их и сопутствующие им сведения от Николая Григорь­евича Городчанинова, сына казанского профессора. Этот информированный издатель отмечал, что Григорий Николаевич моложе Евгения, родившегося в 1767 году, на пять лет, что дает нам 1772 год. Более ранний биограф Григория Николаевича Н.Булич, оставивший подробную историю Казанского университета, также называл 1772 год. (1,476) Из всего сказанного сле­дует, что Городчанинов родился в первой половине 1772 года и фраза о 40 годах не могла появиться раньше 1812 года. Исправим и дату письма якобы от декабря 1810 года. В нем упоминаются те же события, что и в письме от 15.01.1812, то есть писалось оно в декабре 1811 года.

Надо полагать, что именно ошибочная дата письма к Городчанинову легла в основу датировки визита Державина к Сулакадзеву 1810 годом.

Письма Карамзина также свидетельствуют в пользу того, что озна­комление с сулакадзевскими рунами шло довольно быстро. Если бы в С.-Петербурге о них узнали еще в 1810 году или в начале 1811 года, то Карамзин вряд ли бы получал известия через Вологду. Иное дело конец 1811 года — начало 1812 года. Не будем забывать, что в достопамятный день 22 июня Наполеон написал воззвание к своей армии, в котором были такие слова: «Рок влечет за собой Россию, ее судьбы должны свершить­ся... Итак, пойдем вперед, перейдем через Неман, внесем войну на ее территорию». (17,48) Так началась Отечественная война. Обмен научными новостями, да и вся научная деятельность в период наполеоновского на­шествия были осложнены, что и предопределило карамзинские трудности.

Баллада о Злогоре

Державину принадлежит баллада «Новогородский волхв Злогор». Опус­тим повторяющиеся строфы и пронумеруем оставшиеся строки:

НОВОГОРОДСКИЙ ВОЛХВ ЗЛОГОР

(Хор)

1. Боянов послух, скальд седой!
2. На мрачном Волхове, ленивом
3. Воссядь — и в гуле гор игривом,
4. На арфе древние следы
5. Из праха извлекав забвенья,
6. Потомкам поздним в удивленье, в дождь
7. Грянь, пой дела нам прошлых лет,
8. Из тьмы их воскрешая в свет.
9. (Скальд) Внемлите! с южныя отчизны
10. Оден пришел на край ночной,
11. С ним Велес; волхв же Злогор, тризны
12. Век в память сделавшись рекой,
13. Стал Волховом с времен тех зваться,
14. Могильны холмы омывать,
15. Сребристым змием изгибаться,
16. Вкруг враном и сычом летать.
17. Так он, изверженец из ада,
18. Всех козней демонских собор,
19. Славянов сын, Славяна града
20. Колдун, слепивший черни взор
21. Очарованьями, мечтами.
22. Во громы, в молньи, в вихри,
23. Преображавшийся часами,
24. Был крокодил, волхв, князь, жрец, вождь.
25. Он невегласов вместо Бога
26. Принудил силой, страхом чтить
27. Кумир Перуна-Чернорога
28. И кровь ему с мольбой их лить;
29. Но жертв ему не приносивших
30. Сам и чрез чад своих губил:
31. Невой, Ильменем, Мшагой плывших.
32. Шелонью, Ладогом топил.
33. Злогора душу взяли черти;
34. Но слух так страшен был о нем,
35. Что люди добрые, по смерти
36. В гроб положивши ниц лицом,
37. Так спрятали его в могилу.
38. Чтоб им не вреден был тиран,
39. Осинов кол ему вбив с тылу,
40. Над ним насыпали курган.
41. Но он и по своей кончине
42. Творил премножество проказ,
43. Как переносится доныне
44. О нем старух и баб рассказ;
45. Плел басни, смуты, сеял шашни,
46. Был жен посадничьих дружок,
47. Летал в повалуши их, в башни,
48. И вниз и вверх, как голубок.
49. В куту Кикиморой незримой
50. Весь ужин, к вечеру хранимый,
51. Сидел он часто на печи; проказит.
52. Съедал, зубами скрыпучи;
53. А по ночам, к хозяйску диву.
54. Скакал на клячах по сту верст;
55. Коню ж любимому плел гриву
56. И как трубу волнистый хвост.
57. Вадима в бунт на Гостомысла
58. Всю чернь сей поджигал Злогор,
59. Вперяя против здрава смысла
60. В варягов и в славян раздор;
61. Он тож не допущал Добрыню
62. Новогородцев окрестить,
63. На холмах водружать святыню
64. И идолов в реках топить.
65. Противился и Ярославу
66. В суды он Правду Русску ввесть,
67. И бабу злу. Ягу лукаву,
68. Посадницу всем Марфу в честь
69. На колымагу вскачь с железным
70. Пестом велел возить на вечь;
71. На Хутыне ж огнем подземным
72. Царя бег Грозного сожечь.
73. И днесь на Званке он
74. Тьмы ночью делая чудес:
75. Златой луной на Волхов слазит,
76. Лучом в нем пишет горы, лес
77. Лоснясь колкунами длинной
78. Как снег брадой, склонясь челом,
79. Дрожит в струях, — иль. в холм могильный
80. Залегши, в мрак храпит как гром. (15,134‒136)

Автограф письма Державина Болховитинову хранится в пятнадцатом томе уже знакомого нам фонда 247 на листах 138 (начало) и 137 об. (окончание). На листе 138 об. помещен еще один автограф Державина — перечеркнутые наброски баллады «Новогородский волхв Злогор». На листе 137 об. рукой Грота карандашом проставлена дата 14.03.1813. Отрывку баллады предшествуют автографы писем М.М.Сперанскому от 30.07.1811 (лист 135) и графу Петру Гавриловичу (Головкину) от 07.02.1812 (листы 136‒137). За отрывком следует автограф письма Ивану Савичу (лист 138 об.) с гротовской карандашной датой 10.03.1813. (18,135‒138)

В балладе использованы мотивы гимна, отсутствующие в опубликован­ном отрывке. Следовательно, уже имелся полный текст. Дадим положенному в основание стихотворения списку условное название Злогоровский.

Дата Злогоровского списка

Совместное нахождение рассмотренных документов в томе говорит в пользу хронологической приуроченности наброска баллады о Злогоре ко времени написания писем. Издатель Грот считал, что работа над балладой началась 13 марта 1813 года. (15,137) Эта датировка вызывает сомнения.

Письмо от 07.02.1812 сопровождало балладу «Жилище богини Фригги», созданную по мотивам скандинавской поэзии. В балладе о Злогоре также сильны скандинавские мотивы. К февралю 1812 года Державин был знаком с отрывком сулакадзевской руники, содержащим имя Один. Это знакомство, надо полагать, и стало одной из причин увлечения скандинавской темой. Баллада о богине — исполнение державинского обещания написать стихот­ворение в альбом императрице. Императрица была немкой и «выяснившееся» при помощи сулакадзевских бумаг родство славянской и германской мифо­логии облегчило поэту решение задачи. Так как адресатом была женщина, то героем баллады стал не Один, а его жена.

Видимо, написание баллады о Фригг в свою очередь натолкнуло на мысль создать аналогичное произведение, но уже по мотивам древнерусс­ких текстов, за каковые признавались сулакадзевские переводы «Боянова гимна». Маловероятно, чтобы Державин сохранил увлечение германской по­эзией спустя год. да еще такой бурный, как год нашествия «двунадесяти языков». В декабре 1812 года французы были изгнаны из России. В 1813 году русские войска ведут кровопролитные бои в Западной Европе. А из­вестный своим патриотизмом Державин... в это время делает скальда главным героем стихотворения. Более вероятно другое — начало работы над балладой о Злогоре последовало вскоре за окончанием баллады о Фригг, написанной чуть ранее 07.02.1812. Злогоровский список гимна следует датировать началом 1812 года.

Сулакадзевские каталоги

Краткое изложение содержания гимна есть в сулакадзевских катало­гах. Каталог «Книгорек» из собрания А.Н. Пыпина при перечислении ерети­ческих книг имеет такую запись:

Бояновы(а) Песнь въ стихахъ выложенная имъ, на Словеновы хо­ды, на казни, на дары, на грады, на волховы обаянiя и страхи, на Злогора, умлы и тризны, на баргаментѣ разномъ малыми листками, сшитыми струною. Предревнее сочине. от 1-го вѣка, или 2-го вѣка (на поле обозначено: есть. — А.П.). (13,12)

Каталог из собрания В.М. Ундольского:

2(12). «Боянова песнь Словену» — буквы греческие и руничес­кие. Время написания не видно, смысл же показывает лица около I века по Р.Х. или позднейших времен Одина. Отрывки оной с перево­дом были напечатаны в журнале, издаваемом Г.Р. Державиным под заг­лавием «Чтение в Беседе Любителей Русского Слова», 1812 г., в книге 6-й, стр. 5 и 6. В «Записках» же императрицы Екатерины II на стр. 10, изд. 1801, изъяснено: «Славяне задолго до Рождества Христова письмо имели», а по сказаниям Несторовым и иным видно, что они древние истории письменные имели. Равномерно в сочинении Зизания 1596 г. (в Вильне) — «Сказание, како состави св. Кирилл азбуку по языку словенску» — на стр. 29 значится: «Прежде убо Славяне суще погани (язычники) чертами читаху и гадаху». Драго­ценный сей свиток любопытен и тем, что в нем изъясняются древние лица, объясняющие Русскую историю, упоминаются места и проч. (16,90‒91)

Микола Макаренко дает описание каталога, который назывался «На пергамин! книги и свитки». Под первым номером каталога стояло: «Свиток N1 Боянова пѣснь Словену». Этот свиток был написан красными чернилами на четырех листах. Приведены сулакадзевские приписки: «О древности су­дить нельзя кромѣ смысла, по коему должно полагать ciю рукопись перваго вѣка по Р.Христовѣ»; «драгоценный сей свиток любопытенъ тѣмъ, что въ ономъ изъясняются нѣкоторые древнiе лицы объясняющiе русскую исторiю; упоминаются монеты, мѣста и прочее»; «Вид букв»: «краса в разюiя валам златыiи Бра» и перевод: «красота врагамъ, валаамъ злато собирай». (8,486)

 «Опыт»

В 1889 году И. Шляпкин опубликовал описание сулакадзевской рукопи­си «Опыт древней и новой летописи Валаамского монастыря». (19,199) Ее судьба примечательна. В 1850 году игумен Валаамского монастыря Дамаскин писал Востокову об «Опыте»:

эта книга Вам очень знакома, что видно из описи Публичной Библиотеки. (9,390)

Востоков действительно трудился в Публичной библиотеке и с 1829 года по 1844 год был хранителем ее Отдела рукописей. Затем за утрату вверенных сокровищ его с этой должности выгнали. (6,164) После Восто­кова в библиотеке осталась составленная им опись рукописей, на кото­рую, очевидно, и ссылается Дамаскин. (2) Опись эта имеет странный вид. Так. I отделение начинается с № 462, II — № 512 и т.п. Ничего похожего на «Опыт» не имеется. Видимо, исчезновение листов каким-то образом связано с заметанием следов хищений или пропаж. И в более поздних опи­сях обнаружить «Опыт» пока не удалось. Уже в наше время Наталья Корни­лова побывала в финском Нововалаамском монастыре, основанном бежавшими от красного террора монахами, и удостоверилась, что валаамский экземп­ляр «Опыта» хранится в монастырской библиотеке.

Шляпкин приводит из «Опыта» транслитерацию и перевод «строки 30» «Боянова гимна»: «невъ вмъ впью», то есть «Нево вамъ воспою». (19,199)

Списками «Боянова гимна», полными или частичными, кроме самого Сулакадзева располагали Державин, Болховитинов, Городчанинов, Карамзин и, возможно, Семен Капнист. В письмах Городчанинову Евгений говорит о спорах, идущих в Петербурге по поводу гимна. Наличие споров говорит о том, что из петербуржцев Сулакадзев ссужал списками гимна не только одного Державина.

Список использованной литературы

1. Булич Н. Казанский университет в александрийскую эпоху. — В кн.: Известия и ученые записки Императорского Казанского университета. Казань, 1875, № 3.
2. Востоков А.X. Каталог славянским рукописям. — В кн.: F.XVIII.12 ОСРК. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. СПб.
3. Выдержки из старых бумаг Остафьевского архива. — В кн.: Русский архив. М., 1866.
4. Евгений (Болховитинов). Биографии российских писателей. — В кн.: Сын Отечества, ч. 70. отд. III. СПб., 1821.
5. Евгений (Болховитинов). Словарь русских светских писателей, со­отечественников и чужестранцев, писавших в России, т. 1. М., 1845.
6. Императорская Публичная библиотека за сто лет. 1814 — 1914. СПб.. 1914.
7. Лихачев Н.П. Григорий Николаевич Городчанинов и его сочинения. Казань, 1886.
8. Макаренко М. Молитовник великого князя Володимира й Сулакадзев. — В кн.: Сборник статей в честь академика Алексея Ивановича Соболевского. Л.. 1928.
9. Переписка А.X. Востокова в повременном порядке с объяснительными примечаниями И. Срезневского. СПб., 1873.
10. Переписка Евгения с Державиным. СПб., 1868.
11. Письма митрополита киевского Евгения к проф. Г.Н. Городчанино­ву. — В кн.: Журнал Министерства народного просвещения, 4. XCIV. СПб., 1857.
12. Посторонняя смесь из бумаг Державина. — В кн: Т. 39 фонда 247. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. СПб.
13. Пыпин А.Н. Подделка рукописей и народных песен. СПб., 1898.
14. Самсонов Н.Г. Древнерусский язык. М., 1973.
15. Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота, 2-е изд., т.З. СПб., 1870.
16. Сперанский М.Н. Русские подделки рукописей в начале XIX века. — В кн.: Проблемы источниковедения, вып. 5. М., 1956.
17. Тарле Е.В. 1812 год. М., 1994.
18. Черновые отпуски и копии с писем Державина. — В кн.: Т. 15 фон­да 247. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. СПб.
19. Шляпкин И. Рукописи Валаамского монастыря. В кн.: Библиограф. СПб.. 1889, № 10‒11.