Опрокинута, смята, разбита Берда.

От богатого города нет и следа.

Рум с Арменией вместе в короткое время

Может ввергнуть в беду это смелое племя (русы. — В.Г.)...

Города завоюют и целые страны:

Лишь на битвы способны их грозные станы.

Не умеют они расстилать скатертей

Но о смелости их много слышим вестей... (1,39)

Интерес Низами к русскому походу не случаен, так как он родился недалеко от Бердаа. В его поэме русы показаны самыми сильными против­никами Александра Македонского.

Титул с корнем «свят» у славян неизвестен. У арабоязычного ал-Марвази (XII век) о славянах сказано: «Главный их предводитель шу.д. у него заместитель шар.х». Перед нами искаженные хазарские титу­лы «ишад» и «тархан». Это более правдоподобная версия. Интересующая нас «страна славян» лежала на Нижнем Дону и в IX веке, которым датиру­ются известия о ней, могла быть в зависимости от Хазарского каганата. (2,3‒9) Повелитель славян описан как кочевник. Титул «ишад» говорит о том, что это был хазарский каган. Точно так же наши авторы именуют владыку Хазарии. (7,21)

Корень «свят» входил в состав славянских княжеских имен. «Смут­свит» созвучно имени «Святослав». В какой-то момент тюркские титулы были заменены на славянское княжеское имя. близкое имени «Святослав». В целом описание страны славян у Ибн Русте и в «Худуд ал-алам» основа­но на информации IX века. К тому же Ибн Русте, как считают историки, писал между 903 и 913 годами, то есть задолго до похода на Бердаа. (7,11) Но под влиянием побед Святослава при последующем копировании рукописей могли вноситься «уточнения».

Если ориентироваться на имя «Святослав», то первоначальной формой нужно признать «смутсвит», вторичной — более «удаленную» от этого име­ни — «свиет-малик». «Худуд ал-алам» и сочинение Гардизи персоязычны. На персидском писали Низами и Ибн Мискавейх. Один создал самый яркий в восточной поэзии образ русов, другой оставил наиболее подробное описа­ние нашествия на Бердаа. Рассказ о походе Святослава в Закавказье стал известен мусульманскому миру посредством персидского сочинения.

 2. Памфлет

Феофил был синкелом Василия Скамандрина. Синкел считался преемни­ком патриарха. (5,217) В конце правления Скамандрина разразилась цер­ковная смута. Лев Диакон причиной отставки называет навет:

Тем временем епископы из зависти оклеветали перед императо­ром патриарха Василия, будто он обещает верховную власть како­му-то из могущественных лиц и что в управлении церковью он не соблюдает установления божественных канонов. (5,85)

Сторонник Скамандрина Никита Амасийский считал, что власть в церкви оказалась в руках двух-трех митрополитов, которые обращаются с главой церкви как с «рабом». Некий аноним протестовал против вмеша­тельства патриарха в выборы епископов и митрополитов. (5,216) Фавориты Скамандрина. среди которых был и Феофил, восстановили против себя часть церковной верхушки, и к Цимисхию поступил донос.

У продолжателей Симеона Логофета уточняется эпоха отставки:

Патриарх же Василий о неких винах оклеветан был и изгнан на соборе через четыре года после его поставления. Поставлен был патриарх Антоний Студитенин. (9,154)

Далее описана война Иоанна Цимисхия, начавшаяся весной 974 года. Предшественник Скамандрина Полиевкт скончался 5 февраля 970 года. Ва­силий стал патриархом до Святославова нашествия 970 года, то есть не позднее начала лета. (9,151) Собор, на котором изгнали Василия, состо­ялся через 4 года: в конце зимы — начале лета 974 года.

Феофил преклонялся перед памятью Никифора Фоки. Зная его полити­ческий темперамент, обвинения в заговоре против убийцы Никифора трудно признать беспочвенными. Видимо. Феофил и послушный его воле патриарх замыслили противопоставить императору кого-то другого. Вскоре после смерти Цимисхия Варда Склир поднял мятеж. Из всей знати того времени он посчитал себя самым достойным императорской короны. Возможно, заго­ворщики 974 года ориентировались на Склира.

До своего избрания в патриархи Антоний Студит успел побывать в звании синкела. (5,86) Феофил попал в опалу ранее низвержения Скаманд­рина, и на посту синкела его сменил Антоний. Цимисхий вначале добился замены причастных к заговору сотрудников патриарха на более лояльных иереев, а затем расправился с их главой.

Вряд ли за Феофилом оставили кафедру в Евхаитах. Скорее всего, его заключили в один из монастырей. Ссылка объясняет лаконичность и неточность описания последних войн Цимисхия в «Истории» Льва Диакона.

К мятежу Варды Фоки против Цимисхия примкнуло много представите­лей семейства Фок. Варде в «Истории» Льва дана такая характеристика: Что же касается Варды, то он, однажды склонившись к тирании, неотступно придерживался этого намерения. Он гордился множеством людей, собравшихся вокруг него, чванился своими фалангами и меч­тал о том, что вот-вот завладеет императорским троном. (5,61)

В уста этого честолюбца вложены слова:

«Не ему (Иоанну Цимисхию. — В.Г.), — сказал Фока, — а мне принадлежит верховная власть. Я могу гордиться тем, что дед мой был кесарем, а дядя — императором». (5,62)

Возмущение Фок началось с попытки Льва, отца Варды, бежать из ссылки на острове Лесбос в Македонию. Заговор раскрыли. Авидосского епископа Стефана, пособника Льва, изгнали из священников. Самого Льва и его сына Никифора ослепили, их сторонников лишили имущества. Участь Варды Фоки была решена, и он поднял мятеж. Но в «Истории» его мятеж выдвинут на первое место, и именно Варда, а не его отец выставлен ини­циатором возмущения Фок. Этим обличитель не ограничился и припомнил восстание другого Льва Фоки, дяди нашего Льва. Лев Диакон:

Все мисяне (болгары. — В.Г.) уже изнемогали в битве и обра­тились в бегство, но тут один из телохранителей Льва принес ему, как говорят, известие, что друнгарий Роман распустил паруса, по­вернулся кормою к ветру и отплыл в Византий, намереваясь захва­тить власть. Это ужасное известие поразило Льва, он сломал строй, обратился спиной к мисянам и поспешил в столицу, надеясь, что ему удастся опередить приплытие Романа и самому завладеть властью над ромеями. (5,65)

Битву с болгарами при Анхиале ученые датируют 917 годом. (3,174) Из-за чрезмерного честолюбия Льва ромеи потерпели жестокое по­ражение. Но это ему не помогло:

Что же касается Льва, то он не прибыл вовремя в Византий и обманулся в своих надеждах: Роман успел захватить царский дворец и был провозглашен василеопатором. Тогда Лев переправился через Авидос в Азию и разжег апостасию. Он причинил множество бед Рома­ну и государству, устраивая набеги, перехватывая ежегодные налоги и подчиняя себе тех, кто ему сопротивлялся. (5,65)

Из сравнения с другими источниками видно, что причина бегства Льва Фоки выдумана, а Роман захватил дворец значительно позднее битвы. Восстание Льва также не было таким уж бедоносным, как оно здесь пред­ставлено. Тенденция ясна: Варда Фока — закоренелый бунтовщик из тради­ционно мятежного рода. И вот такому человеку Василий II доверил коман­дование войсками.

Если Варда изображен явным смутьяном, то Василий Ноф — тайным и коварным злоумышленником:

Между тем император Иоанн, выйдя из Сирии... шел по направ­лению к Византию, по пути он увидел угнетаемые проедром и паракимоменом Василием Лонгиаду и Дризу, благодатные, цветущие области, которые ромейское войско отвоевало ранее для империи ценой обиль­ного пота и крови. Как и следовало ожидать, император испытал го­речь и досаду. Он порицал корыстолюбивую жестокость проедра. Опа­саясь гнева повелителя, Василий не мог возражать ему открыто, но втайне посмеялся над его словами. Видя, что впал в немилость, проедр замыслил устранить его каким-либо образом.

Когда император прибыл в равнину Атроады, прилегающую к Олимпу, он остановился в доме патрикия Романа, украшенного досто­инством севастофора. Там. говорят, какой-то евнух из слуг, то ли сам не расположенный к императору, то ли прельщенный и совращен­ный обещаниями даров со стороны тех, которые из зависти к хороше­му стремятся к переворотам (об этой второй причине больше гово­рят, чем о первой, и больше ей верят), подал императору отравлен­ный напиток, а тот, ничего не подозревая, выпил яд как полезное для здоровья питье. (5,91)

У продолжателей Симеона Логофета зловещая фигура отравителя опи­сана более ярко:

Возвращался (Иоанн Цимисхий. — В.Г.) же оттуда (из сирийско­го похода. — В.Г.) и был в Анаварзе, видел села многие во многих местах, и спросил, чьи они, и узнав, что паракимомена Василия, разгневался и сказал: «Такие многонаселенные места, из-за них по­гибли добрые воины, а один скопец владеет, какая в том польза». Об этом паракимомена известили, о гневе Цареве, он поспешил и не­кий лютый яд изготовил, умерщвляющий всякого испившего, и подку­пив царева виночерпия, влить подучил его в чашу цареву. Его же испивши, потерял силу царь, вскоре и смерть настигла его. (9,154)

Но зато Склиру дана очень высокая оценка. Оказывается, Склир, а не Цимисхий был настоящим победителем русов. Феофил предпринял попытку обелить Склира и его сторонников. Для этого он выпячивал их былые зас­луги в разгроме русов и мятежных Фок. Чем ярче был образ Святослава Великого и мужественнее его воины, тем большей славы удостаивался их победитель Варда Склир. Столь трогательная забота о мятежниках говорит о том, что Феофил был в их рядах. Становится понятной причина уничижи­тельных характеристик Варды Фоки: он подавил мятеж Склира.

Нижний рубеж появления памфлета — март 979 года — поражение Скли­ра. верхний — февраль 987 года — второе восстание Склира.

«История» Льва Диакона завершается кончиной Цимисхия. Особенно драматична сцена исповеди:

Позвав проедра Адрианопольского Николая, мужа почтенного и святого, он открыл ему все грехи своей жизни. Проливая ручьи слез, он смывал в их потоке мерзости и грязь прегрешений и взывал к Богородице, моля ее стать его заступницей в день суда, когда перед Сыном ее и Богом будут взвешены на непогрешимых весах все деяния смертных. Исповедавшись таким образом, государь, не сомне­ваясь разумом и горюя душою, ушел из этой жизни... (5,94)

В это время патриархом был Антоний Студит. Он вместе с иными выс­шими иереями должен был соборовать и принимать исповедь умирающего им­ператора.

От Василия Скамандрина патриарший престол вполне мог бы перейти к его официальному наследнику синкелу Феофилу. Вольно или невольно вмес­то Феофила патриархом стал Антоний. Исключение Студита из сцены испо­веди можно объяснить неприязнью к нему автора памфлета. Вместо патри­арха главным действующим лицом Феофил сделал Николая Хрисоверга, види­мо также присутствовавшего при кончине императора.

В памфлете содержатся нападки на могущественного Василия Нофа и знаменитого своими победами Варду Фоку. Такую смелость было легко про­являть после их смещения с высоких постов в конце 985 — начале 986 го­да. Но будущее патриаршество Николая при этом не отмечено. Для только что прощенного и возведенного Хрисовергом в митрополиты Севастии мя­тежника такая забывчивость выглядит более чем странно. Памфлет созда­вался до апреля 983 года.

Согласно арабским известиям, конфликты между Василием II и Васи­лием Нофом начались в 982 году. (5,220) Умиротворение церкви в 983 го­ду следует объяснить амнистией иерархов, замешанных в мятеже Варды Склира. Николай устраивал враждующие клики. Балканский иерей не запят­нал себя участием в восстании, но был близок к Цимисхию, соратники ко­торого возглавили мятеж. Хрисоверг благополучно пережил отставку Нофа — по отношению к Василию II он вел себя лояльно.

Прославление адрианопольца перед собором не случайно. Феофил явно был сторонником Николая и своим памфлетом содействовал его избранию. Сцена с исповедью писалась в эпоху подготовки собора, когда обсужда­лись возможные кандидаты в патриархи, — в конце 982 года или в начале 983-го.

В 986 году мы находим Феофила митрополитом Севастии. К этому вре­мени на новом поприще он пробыл довольно долго. Один обмен высокоуче­ными богословскими трактатами с армянскими вардапетами занял продолжи­тельное время. Опала Феофила закончилась еще до отставки Нофа. а его участие в соборе 983 года очень вероятно.

Феофил обвинил Нофа и Фоку в преступлениях против империи. От­ставка паракимомена привела к смещению Варды Фоки с поста доместика схол. (8,20) Василий II причислял их к одной партии и в 985 году пошел по пути, ранее указанному Феофилом. В борьбе с Нофом император нашел опору в его врагах из числа бывших бунтовщиков.

Лев Диакон уцелел во время гонений 974 года, обрушившихся на ок­ружение Скамандрина. и служил при Антонии Студите. В эпоху низвержения Нофа он продолжал жить в Константинополе. (5,89) Для рукоположения в митрополиты Севастии Феофил должен был появиться в столице. Судя по всему, не позднее весны 983 года он повстречался со своим младшим со­ратником. Лев, получив сочинение Феофила, к августу 986 года перерабо­тал его. Оба писателя творили в бурную эпоху борьбы молодого императо­ра со старым временщиком.

Отставка Нофа сделала подготовивший ее памфлет вновь актуальным. Теперь он оправдывал репрессии Василия II против Нофа и его сторонни­ков. Это была могущественная группа людей, и меры императора, несом­ненно, встретили сопротивление. Феофил жил в глухой провинции. Соста­вив удобочитаемое извлечение из его громоздкого труда, можно было рассчитывать на императорскую благодарность. Видимо, этот верноподдан­нический шаг привел к возвышению Льва в императорские дьяконы.

Наиболее вероятное время появления первой редакции «Истории» Диа­кона — конец 985 года — начало 986-го. Но уже в начале 987 года Склир поднял новый мятеж. Прославляющие его книги стали неудобными, а их ав­торы оказались в сложном положении. Поэтому первая редакция широкого хождения не получила. Автор вернулся к ней спустя много лет. когда остроту былых конфликтов изгладило неутомимое время. Но даже тогда он не избавился от своих былых симпатий. Дополняя рукопись, Диакон о вто­ром мятеже Склира умолчал. Карьера Льва на дипломатическом поприще на­чалась после смерти Хрисоверга. Похоже, что этот патриарх препятство­вал продвижению писателя, прославлявшего бунтовщика Склира.

На литературном поприще Лев Диакон в основном следовал за пред­шественником. Скорее всего, и название для своего труда он также поза­имствовал у Феофила.

3. Изгнанник

Крупнейшие восточные авторы 40‒70-х годов X века, такие, как ал-Мас'уди, ал-Истахри, Ибн Хаукаль, если и упоминают о войне под Бер­даа, то очень лаконично. Краток и Моисей Каганкатваци (X век), хотя он был уроженцем села, недалеко отстоявшего от Бердаа. Подробный рассказ о войне впервые появляется у Ибн Мискавейха (ум. 1030). (7,26) Ибн Мискавейх довел свое сочинение до 372 года Хиджры (26.06.982‒15.06.983). Как мы помним, около этого времени в восточной традиции возникло имя «Смутсвит», а Феофил закончил свой памфлет.

Маловероятно, чтобы Феофил, соратник Святослава, позаимствовал все свои известия о русах у какого-то перса. Скорее наоборот, его со­чинение было переведено на персидский язык. При этом выбирались сюже­ты, интересные восточному читателю. Среди них оказались рассказы о ру­сах, не раз наводивших ужас на народы Прикаспия.

В сочинении Ибн Мискавейха есть сведения о войне под Бердаа, ко­торые не могли быть почерпнуты ни у русов, ни в Византии. Его информа­тор не участник похода, а житель Востока. Он хоть и не был очевидцем, но пользовался их воспоминаниями.

Ибн Мискавейх был казначеем и визирем западноиранской династии Бундов. (4,120) Буиды покровительствовали иранской культуре. Поэтому появление на территории их державы персоязычных сочинений закономерно.

Основателями династии Буидов были выходцы из прикаспийского Дейлема братья Али, Ахмед и Хасан, сыновья Буе. Они были полководцами западноиранского правителя Мердавиджа. Воспользовавшись смутой после убийства Мердавиджа. братья основали на развалинах его державы свое государство. Первые Буиды были дружны, и каждый получал в удел земли, им завоеванные. Ахмед в 945 году захватил Багдад. После смерти братьев среди их наследников разразилась междуусобица. Победителем вышел Адуд ад-Даула, сын Хасана. Он начал править в 949 году, а в 977 году присо­единил к своим владениям Багдад, создав к этому времени обширную импе­рию. (4,141)

Адуд ад-Даула именовал себя шахиншахом и покровительствовал писа­телям и ученым. Его столицей был южноиранский Шираз. В одном из боль­ших залов великолепного дворца шахиншаха размещалась библиотека. По мнению выдающегося географа Шаме ад-Дина ал-Мукаддаси (X век), в ней были собраны все известные тогда книги по всем отраслям науки. В своем труде, законченном в 985 году и переработанном три года спустя. Мукаддаси часто ссылается на книги ширазской библиотеки. (4,123‒142)

Ибн Мискавейх работал над своим сочинением в начале 980-х годов. Значит, он состоял при дворе Адуд ад-Даулы, жил в Ширазе и пользовался ширазской библиотекой.

Везиром Адуд ад-Даулы был христианин Насир ибн Харун. Он, кстати, пользуясь своим высоким положением, много сделал для восстановления христианских церквей и монастырей. Так что визирем Ибн Мискавейх стал позднее, а в эпоху Насира служил в казначействе. А где в это время был Феофил?

В 976 году опальный митрополит примкнул к восстанию. 24 марта 979 года мятежники потерпели поражение от Варды Фоки и бежали в сопредель­ные страны. Об их дальнейшей судьбе повествует Яхья:

Что же касается Склира. то он после поражения взял с собою брата своего Константина и сына своего Романа и пошел в Диар-Бекр и послал своего брата Константина к Адуд ад-Дауле, прося у него помощи и поддержки и обещая ему повиновение и преданность. И за­тянулось его пребывание там.

И дошло до царя Василия положение его, и он послал к Адуд ад-Дауле одного знатного своего секретаря, Никифора по имени... с поручением расстроить Склиру то. что он затеял с Адуд ад-Даулой, и дал ему большие деньги... И приказал Адуд ад-Даула своему на­местнику в Мейафарикине, чтобы он схватил Варду Склира... прислал Склира в Багдад и прислал бы вместе с ним его сына Романа и всех его людей — число же их приблизительно триста душ.

И когда прибыл Склир, Адуд ад-Даула поместил его в один дво­рец, который был очищен для него, и давал ему некоторое время большое содержание, но держал его запертым и стерег его и обещал ему отпустить его и отправить вместе с ним войско... И все они оставались заключенными в Багдаде в течение восьми лет. (8,12‒14)

Мусульмане держали Склира при себе в качестве потенциального вра­га империи. Адуд ад-Даула пытался шантажировать Василия II. Он требо­вал сдачи ряда крепостей, угрожая в противном случае выпустить Склира и снабдить его войском. Но Василий II отверг эти притязания. Удобный для мусульман момент наступил после поражения Василия II в болгарской войне 986 года. Склира освободили, и он разжег пламя восстания. Поражению Склира предшествовали такие события:

Абу-л-Вафа, секретарь Адуд ад-Даулы. преследовал Абу Таглиба ибн Хамдана, когда тот бежал из Мосула. И боялся Абу Таглиб за себя и взял дорогу на ал-Джазиру и написал Варде Склиру, прося у него помощи, так как Склир прежде вступил с ним в дружбу и искал его помощи для войны с Василием.

И случилось так, что письма его пришли к нему, когда уже выступили войска царя Василия с Вардой Фокой. И был поэтому Склир слишком занят своими делами, чтобы заботиться об Абу Таглибе. но он послал ему значительные припасы и советовал ему прийти к нему, чтобы соединенными силами бороться против его (Склира) врагов. Когда же они будут разбиты и он над ними восторжествует, то вер­нется и поможет ему. Но Абу Таглиб не мог решиться на то, чтобы идти к нему, а послал ему в помощь отряд войск, сам же остался в Хисн-Зиаде, выжидая, как кончится дело.

И столкнулись Варда Фока и Варда Склир во второй раз, в пят­ницу, и был обращен в бегство Склир в воскресенье 21-го Шабана 368 (24 марта 979). И дошла весть об его поражении до Абу Таглиба в Хисн-Зиаде, и он вернулся в страны ислама и остановился в Ами­де. И окружили его войска Адуд ад-Даулы, но он ушел в Рахабу. И осадил Абу-л-Вафа Мейафарикин и взял его и овладел Амидом и ос­тальным Диар-Бекром и всеми крепостями Хамданидов. (8,12)

В 960-е годы государство Хамданидов включало Сирию, часть Арме­нии. Верхнюю Месопотамию, Киликию. До 967 года им правил Абу Хасан ибн Хамдан — один из самых серьезных противников Византии. (5,171) Войска Адуд ад-Даулы захватили в 977 году Багдад и двинулись дальше на север и северо-запад. Настал черед державы Абу Таглиба. В конце 978 — начале 979 года пал Мосул, и Абу Таглиб бежал на север. В 979 году шло покорение владений Хамданидов в верховьях Тигра.

Сведения Яхьи говорят о том, что в июне 978 года поражение войс­кам Варды Фоки нанесла объединенная армия Склира и Абу Таглиба. Но вскоре ситуация изменилась. Союзники попали в клещи. С севера на них двигались войска империи, с юга — Адуд ад-Даулы. Разбитый Склир ушел в Диар-Бекр — владение Абу Таглиба. Но вскоре эта область была покорена, и ромеи попали в плен к Абу-л-Вафе.

Адуд ад-Даула затребовал Склира после переговоров с византийским посольством. Прибытие Никифора к буидскому двору в источниках не да­тировано. Но известно, что посланник Адуд ад-Даулы Ибн Сахр посетил Константинополь в 981 году. (4,141 и 8,15) Судя по всему, около этого времени два государства договорились о разделе наследия Склира и Абу Таглиба. Склир предстал перед восточным владыкой незадолго до поездки Ибн Сахра.

Загадочно место ссылки Склира. Столицей Адуд ад-Даулы был не Баг­дад, а Шираз. Видимо, на время завоевания северо-восточных владений Хамданидов шахиншах перебрался поближе к театру военных действий и жил в Багдаде. Сюда же должен был переехать и его казначей Ибн Мискавейх.

Опытный дипломат Феофил участвовал в переговорах с буидским дво­ром. Как лицо духовного звания, он пользовался большей свободой пере­мещений, нежели военачальники Склира. Пленники находились на содержа­нии шахиншаха, и Феофилу приходилось общаться с чиновниками казначейс­тва, в котором служил Ибн Мискавейх.

В источниках посольство Ибн Сахра, видимо, приурочивалось к 371 году Хиджры (7 июля 981 года — 25 июня 982 года). Вскоре Адуд ад-Даула заболел и умер. (8,14) Его кончину ученые относят на 983 год. (4,141) 372 год Хиджры, на котором основано это мнение, продолжался с июня 982 года по июнь 983-го.

События развивались довольно стремительно. Около 981 года Склира поместили в багдадский дворец-тюрьму. Кстати, продолжительность плене­ния Яхья указал неверно — эмиграция Склира длилась почти восемь лет. а в Багдаде он прожил около шести. Через год или два после прибытия ро­меев в Багдад шахиншах скончался, и страна погрузилось в пучину междуусобицы. В такой обстановке помощь для борьбы с Василием II получить было трудно, и Склир около 982 года решил помириться с императором. Но на его пути стоял Василий Ноф. В империю направили Феофила, который должен был содействовать отставке временщика. Посланник справился с заданием — Нофа сместили. Но Склир прощения не получил.

Греческий топарх при создании своей записки имел в виду «Историю» Феофила. Его сведения о русской войне под Бердаа близки рассказу Ибн Мискавейха. Значит, Феофил и его восточный коллега основывались на об­щем источнике.

Пребывание соратника Святослава в изгнании хорошо объясняет вспышку интереса к русским делам среди мусульманских книжников. В на­чале 80-х годов в государстве Буидов сложился интернациональный кружок любителей истории, куда входили Феофил и Ибн Мискавейх. В их распоря­жении были сокровища ширазской библиотеки, а через Шираз и Багдад про­езжало много купцов и паломников. Собранные совместными усилиями мате­риалы обогатили как византийскую, так и мусульманскую культуру.

Смута, наступившая после кончины Адуд ад-Даулы. вызвала отъезд Феофила и прервала ученые занятия Ибн Мискавейха. Кружок распался.

Составление «Худуд ал-алам» началось в 372 году Хиджры (26.06.982 — 14.06.983). Посвящалось сочинение князю области Джузджан. (10,3) Эта область находится близ северной границы современного Афганистана (ад­министративный центр Шибарган) и соседствует с древним Балхом. Ни до, ни после Джузджан не был славен подвигами на исторической ниве. Вместе с тем «Худуд ал-алам» — компиляция разных источников. Ее автор пользо­вался крупной библиотекой, наличие которой в скромной афганской про­винции сомнительно.

Совпадение во времени ширазской смуты и начала работы над афганс­кой рукописью не может быть случайным. Кто-то из ученых сотрудников Адуд ад-Даулы бежал на север Афганистана, куда привез исторические ма­териалы. Они легли в основу «Худуд ал-алам». По обычаям того времени, рукопись была поднесена приютившему беглеца правителю. Надо полагать, что это мироописание составлялось с учетом местных вкусов.

При дворе Адуд ад-Даулы жил только один крупный историк — Ибн Мискавейх. Видимо, он и был этим беглецом. Позднее, когда смута улег­лась, историк вернулся на родину и дослужился до звания визиря. Ибн Мискавейх дожил до 1030 года, но к продолжению рукописи, прерванной в 372 году Хиджры, не вернулся. Изгнание хорошо объясняет эту стран­ность. Во время его отсутствия историческое сочинение начало жить собственной жизнью, а автор занялся иными темами. Становится понятной и анонимность «Худуд ал-алам». Ее автор был шиитом и придворным враж­дебного сначала Саманидам, а затем Газневидам государства Буидов.

В 983 году Феофил играл активную роль в возведении на престол но­вого патриарха. Он мог рассчитывать на возвращение должности синкела. Несмотря на ядовитый памфлет, Ноф сумел еще на два года сохранить свое положение, а его противника выслали из столицы. В качестве места по­четной ссылки Феофилу отвели удаленную Севастию.

При первых же известиях о мятеже Склира Феофил должен был быть отозван в Константинополь. Видимо, поэтому он не примкнул к повстанцам вновь. От более чем возможных репрессий митрополита спасло участие в русском посольстве. Но возвращаться в Византию при жизни Василия II ему явно не следовало.

4. Пророчество Иезекииля

Лев Диакон отождествлял русов с рошами пророка Иезекииля. Это отождествление ведет нас к сочинению Моисея Каганкатваци (X век):

В то время (в эпоху учеников Месропа Маштоца, то есть в V веке. — В.Г.) царь росмосоков со своими войсками и полчищами фовельскими собрал также все войска гуннов, перешел Куру, рассыпал­ся по области утиев и расположил свой лагерь близ города Халхаг. (1,38)

Каганкатваци рассказывает об одном из гуннских нашествий, но во главе его ставит не гуннов, а роксолан, заменив их имя комбинацией из двух библейских имен — «Рош» и «Мосох». Моисей родился близ Бердаа и, возможно, был младшим современником нашествия 944 года. (9,71) Сближе­ние роксолан с библейскими рошами следует связать с событиями под Бер­даа. Каганкатваци отождествлял рошей, русов и роксолан.

На византийской почве русы и роши Иезекииля сближены в житии св. Василия Нового (X век). Святой так говорил о русском нападении 936 года на Византию: «Супостатный язык придет иже нарекутся Рус и Гог и Магог». (5,211)

Уже известный нам ал-Марвази использовал труды Ибн Мискавейха и других авторов. Продолжим его цитату о храбрости и мужестве русов:

Если бы у них были лошади и они были наездниками, то они бы­ли бы страшнейшим бичом для человечества. (6,400)

Перед нами уже знакомый по византийским источникам эсхатологичес­кий мотив о русах в роли бича Божиего.

Пророчество Иезекииля о рошах связывалось с предстоящим концом света по наступлении 1000-летия от Рождества Христа. Страшные северные народы во главе с русами-рошами должны были обрушиться на обитаемый мир накануне Страшного суда. Эсхатологические чаяния христианского ми­ра привлекли внимание к русам. Этим можно объяснить всплеск известий о них в восточных сочинениях.

В христианстве существовало течение, пользовавшееся «эрой 5516 года», по которой 1000-летие приходилось на сентябрь 983 года. Несом­ненно, представители этого течения распространяли пророчества о конце света в 983 году. Высокоученый Феофил должен был знать эти пророчест­ва. Так что около 982 года русская тема была актуальной.

Список использованной литературы

1. Грицков В.В. Древнейшие известия о Руси. — В кн.: Киммерийский центр, вып. 20. М., 1997.
2. Грицков В.В. Русы, ч.4. Исход. — В кн.: Киммерийский центр, вып. 5. М., 1992.
3. Дашков С.Б. Императоры Византии. М., 1996.
4. История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века. Л., 1958.
5. Лев Диакон. История. М., 1988.
6. Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и Ру­си VI‒IX вв. — В кн.: Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.
7. Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990.
8. Розен В.Р. Император Василий Болгаробойца. Извлечения из лето­писи Яхьи Антиохийского. — В кн.: Приложение к XLIV тому Записок Импе­раторской Академии наук № 1. СПб., 1883.
9. Симеона Метафраста и Логофета списание мира от бытия и летовник собран от разных летописцев. Славянский перевод хроники Симеона Лого­фета с дополнениями. СПб., 1905.
10. «Худуд ал-алем». Рукопись Туманского. Л., 1930.