Еще до подхода к Берингову проливу экипаж двух выброшенных на берег кочей был перебит чукчами. В пути погиб и главный организатор плавания — Попов. Из 7 кочей уцелел только один — Дежнева. Да и его бурей выбросило на берег на много сотен верст южнее реки Анадырь. 10 недель, преодолевая голод и стужу, Дежнев вел свой отряд к этой реке. Здесь встали на зимовку и основали Анадырский острог. От Колымы в путь ушло около 100 человек. К концу экспедиции в живых осталось 14.

Во время бури два коча отбились от остальных и затерялись в море. Согласно преданиям, их отнесло к берегам Америки. Коренные обитатели северо-востока Азии знали о том, что в районе Аляски издавна живут бо­родатых и во всем «подобные русским» люди. Среди русских старожилов от Лены до Камчатки и на Аляске бытовало мнение о русских поселениях в Америке, возникших задолго до XVIII века. Одни причисляли древних пе­реселенцев к участникам экспедиции Попова, другие — к потомкам новго­родцев, бежавших на край света от репрессий Ивана Грозного.

Позднейшим исследователям никаких русских деревень отыскать не удалось, и рассказы посчитали сказкой. Уже в XX веке на Аляске в райо­не Кенайского залива были найдены остатки древних жилищ европейцев. Историки датируют эти постройки серединой XVII века и связывают с про­павшими в 1648 году кочами. Так археологи подтвердили сведения преда­ний.

У Дежнева были предшественники. Уже самим поводом к его плаванию послужили известия о пушных богатствах реки Погычи (современная Пахача в северной части Камчатского полуострова). Добраться до Погычи можно было морем, держа путь на восток. Следовательно, незадолго до Дежнева кто-то уже прошел Северным морским путем и достиг Камчатки. Плавание держалось в секрете, чтобы не выдать пушные места. Просочившиеся о нем сведения как раз и взбудоражили промышленников, снарядивших крупную по тем временам экспедицию 1648 года. Но и это засекреченное плавание че­рез Берингов пролив не было первым.

На карте Герарда Меркатора, изданной его сыном в 1595 году, севе­ро-восточная Азия омывается морем и отделяется от Америки проливом. Кроме того, на ней нанесена западная часть Аляски с рекой Юконом и да­же остров Св. Лаврентия. По более ранним представлениям, всю северную часть Земли занимала суша. Получить новую информацию западноевропейс­кий географ мог только от русских полярников. Ведь, кроме них, в при­легающих к северо-востоку Азии морях в то время никто не плавал.

В 1570 году Новгород пострадал от Ивана Грозного. Много новгород­цев бежало от ужасов опричнины за пределы Московского царства. Эти беглецы могли достигнуть Аляски задолго до плавания к Погыче. Какая-то их часть вернулась в Европу, иначе Меркатор об Аляске ничего бы не уз­нал.

Но у Меркатора есть более древняя карта 1569 года. На ней Аляска изображена менее подробно, но Берингов пролив обозначен под именем Аниан. Сведения Меркатора и других картографов говорят о том, что в XVI веке русские полярники неоднократно проходили Северным морским пу­тем и изучали берега Аляски.

Жители Новгорода сохраняли обычай раннесредневековых русов ходить в сверхдальние морские походы. Продолжением этой древней традиции было плавание Семена Дежнева со товарищи, так как многие участники похода — потомки новгородцев. Их предки перебрались на берега Белого моря после событий 1570 года. Из них-то в основном и сформировались знаменитые поморы. Сам Федот Попов, например, был помором-холмогорцем.

Летом 1662 года из Якутска вниз по Лене двинулся отряд десятника Ивана Рубца. Десятник был отправлен «на службу за море на Анадырь-реку». Рубец за одну навигацию добрался до Берингова пролива и успел спуститься на юг к устью реки Камчатки. Якутские мореходы одолели расстояние, почти в три раза превышающее путь Дежнева.

Маршрут Рубца составил около 7 тысяч километров. От устья Север­ной Двины до Берингова пролива всего на несколько сотен километров больше. Плавание Ивана служит доказательством практической способности европейских поморов достигать Берингова пролива задолго до освоения Сибири.

Основным судном наших древних полярников был коч. Он обладал прекрасными мореходными качествами. Английский шкипер С. Бэрроу (сере­дина XVI века), вспоминая совместное плавание с поморами, писал о том, что на кочах то и дело приходилось «приспускать паруса», дабы не отор­ваться от более медленного корабля англичан. При попутном ветре коч проходил до 250 верст в сутки. Кроме того, он был приспособлен для плавания во льдах. Льды не сминали его, а выталкивали наверх. Помор­ское судно могло поднять на борт до 40 тонн груза и вмещало до 50 че­ловек.

Полярное судоходство зависело не только от качества кораблей и умения команды. Сильнейшее влияние на него оказывала ледовитость мо­рей. На XVII век пришелся один из пиков ледовитости. В эту эпоху на Северном морском пути нередко гибло до двух третей судов. Во времена меньшей ледовитости Аляска была гораздо доступнее. Отсутствие же дос­товерных известий о былых плаваниях вызвано простой причиной.

Польские интервенты в Смуту XVII века захватили Кремль. Они вы­везли царские архивы, в которых собирались описания путешествий. Нап­ример, голландец Исаак Масса жил в Москве незадолго до польского пог­рома. Здесь он ознакомился с отчетом о плавании русского «капитана Лу­ки». Масса писал, что отчет «хранится среди сокровищ Московского госу­дарства». Он предупреждал, что если отчет пропадет, то это «поистине будет очень печально, так как путешественники нашли много различных и редких островов, рек, птиц, диких зверей, — все это далеко за Енисе­ем». После поляков о плавании Луки не осталось ни строчки.

В XVI‒XVII веках западноевропейские мореплаватели неоднократно пытались отыскать путь в Китай и Индию через Северный Ледовитый океан. Но, теряя во льдах корабли, они возвращались назад. Полярники привози­ли на родину рассказы о том, что и на самых крайних пределах они встречали русских мореходов.

Взошедший на престол Петр I и его сподвижники знали о былых по­пытках западноевропейцев. Русские реформаторы также вынашивали планы по освоению Северного морского пути для плавания «по устье Амурское и вдоль между Епоном и Китаем».

В начале XVIII века целый ряд западноевропейских ученых считал, что Азия и Америка соединяются. Это ошибочное мнение появилось из-за неудачных попыток пробиться сквозь полярные льды. Казалось, выводы ге­ографов ставят крест на мечте царя. Ведь отчеты о плаваниях Дежнева и Рубца из московских архивов уже исчезли. Хотя тот же Дежнев дважды бы­вал в Москве и, по обычаям того времени, московские дьяки должны были взять с него «сказку» — описание путешествий. Дежневу, прожившему на Анадыри 14 лет, было что поведать.

Петр ученым не поверил и за год до смерти повелел отправить экс­педицию. Перед ней была поставлена задача доподлинно узнать, есть или нет морской проход между материками. Возглавил Первую Камчатскую экс­педицию датчанин на русской службе Беринг, сменивший в России свое имя с Витуса на Витезь.

Выполняя волю царя, в Нижне-Камчатском остроге был построен бот «Св. Гавриил». 13 июля 1728 года бот вышел в море и направился на се­вер. Он благополучно достиг Берингова пролива. Когда большая часть пролива осталась позади, Витезь созвал офицеров на совет. Алексей Чи­риков настаивал на том, чтобы идти вдоль берега дальше и при необходи­мости встать на зимовку. Он правильно предполагал, что таким образом можно будет попасть в устье Колымы. Это было бы повторением маршрута Дежнева, но только в обратном направлении.

Иноземцы не захотели рисковать своими жизнями из-за русского жа­лованья. По предложению датчанина Шпанберга решили через три дня воз­вращаться. 16 августа, достигнув широты 67 град. 19 мин., «Св. Гаври­ил» повернул назад и 1 сентября прибыл в острог. Участники экспедиции вернулись в столицу.

Из-за туманов Беринг так и не увидел американский берег. Отказ от плана Чирикова не позволил получить и иные достоверные данные о нали­чии пролива. Несмотря на огромные затраты, задание Петра I оказалось невыполненным, хотя вроде бы все этому благоприятствовало. Тем не ме­нее Первая Камчатская экспедиция оказалась не совсем безрезультатной. Был открыт крупный остров Святого Лаврентия — первый из островов, ус­тупленных впоследствии за бесценок вместе с Аляской.

Географическая информация в ту эпоху представляла колоссальную ценность, так как открытия вели к приращению новых земель, освоению выгодных торговых путей. Европейские державы, остро соперничая из-за колоний друг с другом, зорко следили и за Россией. С того момента, как Петр I допустил иноземцев к управлению страной, в России развернулась настоящая охота за русскими географическими секретами и картами.

При немецком засилье в Академии наук и других учреждениях бесцен­ные документы становились легкой добычей. Этой охоте мы обязаны исчез­новением значительной части подлинных материалов ранних экспедиций. Не избежала общей участи и Первая Камчатская. Кроме того, несмотря на предпринятые меры по удержанию полученных сведений в секрете. Запад тут же узнал об основных результатах плавания. Утечка информации шла по разным каналам, включая и участников экспедиции, таких, как Шпанберг.

Через год на «Св. Гаврииле» на север отправилась уже местная ко­манда, возглавляемая Михаилом Гвоздевым и Иваном Федоровым. Бот отплыл 23 июля, то есть на 10 дней позже Беринга. Уже 13 августа он достиг мыса Дежнева. Началось исследование пролива, прерываемое штормами. На­конец, 21 августа 1732 года, русские моряки увидели Америку. Они по­дошли к ее западной оконечности — современному мысу Принца Уэльского, но на берег из-за морского волнения высадиться не смогли. Близ острова Кинга к ним на байдарке подплыл местный чукча. От него Федоров и Гвоз­дев узнали о Большой Земле.

По свидетельству Чирикова, Гвоздев описал американский берег от 65 град, до 68 град, северной широты. Следовательно, Михаил проник на север значительно дальше своих титулованных предшественников. Получен­ные им данные наконец-то разрешили вопрос о существовании пролива.

За открытия пришлось заплатить дорогую цену. Кончилась провизия, вода, в судне появилась течь. Все-таки на исходе сентября моряки суме­ли дотянуть до устья реки Камчатки.

Столичные ученые замолчали подвиг Гвоздева и его товарищей. Впро­чем, в то время господствовала манера выпячивать заслуги нахрапистых наемников-иностранцев и «не замечать» свершений более скромных русских тружеников. Бортовой журнал и карта путешествия, составленная Гвозде­вым, пропали. Но собранные им сведения были использованы при составле­нии ряда более поздних русских карт Тихого океана. На одной из них ос­талась надпись, помещенная близ берегов Америки: «Здесь был геодезист Гвоздев. 1732 год».

Сенат не удовлетворился результатами Первой Камчатской экспедиции и снарядил Вторую — более многочисленную и лучше снаряженную. Подго­товка началась в 1732 году. В 1740 году построенные в Охотске пакетбо­ты «Св. Петр» и «Св. Павел» вышли в море. Экспедицию вновь возглавил Беринг, плывший на «Св. Петре». Но на этот раз вторым командиром был назначен решительный Чириков, плывший на «Св. Павле». Апатичному Бе­рингу предписывалось «чинить все с общего согласия» с капитаном «Св.

Павла». Теплолюбивого Шпанберга отправили исследовать дальневосточные южные моря.

Основав на Камчатке Петропавловский порт и перезимовав в нем. мо­реходы 4 июня 1741 года двинулись в путь. Много дней короткого лета было потеряно из-за поиска мифической земли Жоао де Гама. Ее нанес на карты по западноевропейским данным французский ученый на русской служ­бе Делиль. Пока исправляли ошибку чужих географов, корабли попали в туман и потеряли друг друга из виду. Дальнейшее плавание каждый капи­тан осуществлял самостоятельно.

Первым американского побережья достигло судно Чирикова. 15 июля вблизи острова Бейкер на широте 55 град. 20 мин. моряки увидели землю. Таким образом русские сразу же вышли в район восточной границы будущих российских владений в Америке. Благополучно проплыли два дня вдоль по­бережья по направлению к Берингову проливу. На третий день произошла трагедия.

Для обследования острова Якоби был отправлен лангбот (большая шлюпка) со штурманом Дементьевым и командой в десять человек. Лангбот исчез. Через 7 дней на поиски пропавших товарищей на ялботе (малой шлюпке) ушли боцман Савельев и еще три человека. Пропали и они. Лишив­шись всех своих шлюпок. Чириков из-за мелководья уже не мог сообщаться с берегом. Судя по всему, разведчиков истребили аборигены.

На обратном пути Чириков открыл ряд островов, в том числе такие крупные, как Умнак и Уналашка. Возвращение было тяжелым. Всего в этом походе «Св. Павел» потерял треть личного состава, а из офицеров в жи­вых остались только Чириков и Елагин.

Несклонный к риску Беринг шел более коротким путем и оказался у берегов Америки значительно западнее. 16 июля на широте 58 град. 14 мин. показалась земля. На сушу было отправлено 18 человек. Нападения, к счастью, не последовало. На обратном пути были открыты Кадьяк и дру­гие острова.

«Св. Петра» поджидала другая беда. Он попал в полосу штормов и туманов. Задержка оказалась роковой. Кончились продукты и вода, откры­лась течь. Люди болели цингой и умирали. В довершение всех бед 5 нояб­ря корабль выбросило на остров. Суровую зимовку перенесли не все. Скончался и сам Беринг, чьим именем позднее был назван остров. Насту­пившим летом из обломков корабля и плавника оставшиеся в живых сделали новое судно, меньших размеров. На нем добрались до Петропавловска. Из экипажа судна Беринга домой вернулось чуть больше половины.

Значительная часть документов и этого похода сохранилась только в поздних копиях, которые успели вовремя снять.

В 1736 году в Якутск прибыл участник Второй Камчатской экспедиции Г.Миллер. Этому немцу поручался сбор географических материалов. В местном архиве Миллер обнаружил записку Дежнева о плавании через Бе­рингов пролив. Им были найдены и другие сведения об Америке, собранные к тому времени русскими служилыми людьми.

Миллер прославился своим псевдоисторическим сочинением. В нем глубокомысленно доказывалось, что русское государство изначально было создано пришлыми германцами-варягами после завоевания ими диких сла­вянских племен. Это мнение хорошо согласовывалось с общим убеждением немецкой профессуры о том. что все хорошее на Руси происходило от нем­цев, а все дурное — от тупых русских туземцев. Теория Миллера получила гневную отповедь Ломоносова. Но иноземец до конца своих дней оставался в убеждении о бесконечном превосходстве немецкой расы над славянством.

Неудивительно, что сведения, противоречащие представлениям об русском убожестве, Миллер утаил, хотя в этой географической информации остро нуждались моряки эскадры Беринга. Опубликовал он свои материалы только в 1758 году, когда мы уже и без них имели довольно подробное представление об Америке.

Царское правительство, учтя горький опыт предшествующих плаваний, следующую экспедицию в Америку засекретило. Во главе ее поставили сво­их — П. Креницына и М. Левашова. Официально это предприятие именовалось Комиссией для описи лесов по рекам Каме и Белой. В 1768 году моряки подошли к Алеутским островам и потратили зиму на их изучение. Креницын занимался описанием Унимака, а Левашов — Уналашки. Была собрана бога­тейшая информация. Строгие меры предосторожности обеспечили сохран­ность до наших дней всех 53 вахтенных и бортовых журналов.

Последним крупным предприятием XVIII века по изучению Аляски были плавания И. Биллингса и Г. Сарычева в 1790‒1792 годах. Картам, состав­ленным Сарычевым, была суждена долгая жизнь. Даже в 1940 году авторы английской лоции большую часть изображений Алеутских островов заимс­твовали из его сочинений.

Титанический труд, положенный русскими моряками на изучение Аляс­ки, заложил прочную основу для ее присоединения к России и дальнейшего хозяйственного освоения. А.Воронцов и А.Безбородко так писали в ут­вержденной Екатериной II записке:

...неоспоримо должны принадлежать России:

1.берег американский от 55 град. 21 мин. широты на север простирающийся, обойденный капитаном Берингом, Чириковым и други­ми российскими мореходцами; все острова, около сея матерые земли и полуострова Аляски находящиеся…