Согласно летописям, русы до подхода вражеских войск грабят ромейские провинции. Затем происходит сухопутное сражение. Потерпевшие поражение варвары решают ускользнуть морем под покровом ближайшей ночи, но сталкиваются с византийским флотом, обстрелявшим их греческим огнем. Первое морское сражение у Иерона в рассказе отсутствует. Составителю «Повести временных лет» была известна хроника продолжателей Георгия Амартола в том виде, который дошел до нашего времени в древнерусском переводе. (21,86) Следовательно, летописец отказался от имевшейся у него под рукой схемы авторитетного автора.

Схема амартоловской войны представлена в византийских хрониках. Например, ее придерживается так называемый Продолжатель Феофана и Симе­он Логофет. (22,175‒176 и 23,140‒141) Все тот же Половой убедительно показал, что, несмотря на широкое бытование этой схемы в средневековой письменной традиции, русские источники ее отвергают. (21,90‒91) Твердая позиция летописцев должна была иметь в своем основании серьезную причи­ну.

Согласно мнению исследователей, «Еллинский летописец» 2-й редакции имеет от 1-й Новгородской летописи и Хронографической палеи сущест­венное отличие. Это отличие заключается в том, что в летописце исполь­зуются сведения из Жития св. Василия Нового. (7,3)

Главными действующими лицами амартоловской войны были ромейские полководцы Феофан, Варда Фока и Иоанн Куркуас. В «житийной» войне — Панфир, Варда Фока и Феодор Спонгарий. Феодор Спонгарий был «простым стратигом». Пропуск его имени в военных описаниях объясним. Согласно Житию, Панфир двинулся на русов во главе 40-тысячной армии. Судя по всему, это были основные силы, брошенные против витязей, а сам Панфир, приходившийся родственником императору Роману I, — главный среди вое­начальников, посланных для отражения опасности. Тем не менее хронисты его имени не называют.

В амартоловской войне решающим событием было первое морское сраже­ние, упоминания о котором в Житии отсутствуют. На суше Варде Фоке удалось разбить только один из отрядов. Об Иоанне Куркуасе сообщается, что он «немало убил оторвавшихся от своих врагов» и что русы из-за боязни его войска решили покинуть Малую Азию. Следовательно, в сражение Иоанн вступить не успел. Возвращавшиеся домой русы потерпели еще одно морское поражение от все того же Феофана.

В Житии св. Василия Нового война происходит на территории Малой Азии. В этой войне основным событием было неизвестное хронистам сухо­путное побоище. При описании морского сражения византийский флотоводец даже не поименован. На возвращавшихся варваров не менее важное дейст­вие, чем греческий огонь, оказала «чревная болезнь», т.е. эпидемия. Видимо, крупных военных действий на море не было.

Сравнение описаний обеих войн показывает, что перед нами два существенно разных рассказа.

До наших дней сохранилось свидетельство, независимое ни от рус­ских, ни от византийских источников. Епископ Кремоны Лиутпранд со слов своего отчима, находившегося в 941 г. в Константинополе, составил рассказ о русско-византийской войне этого года. Во время схватки русы смело шли на абордаж, намереваясь взять греков живыми, но тут на них полился греческий огонь. Спасаясь от пламени и преследующих судов, ладьи витязей отплыли на малоазийское мелководье. Здесь они оказались в безопасности от византийских кораблей с глубокой посадкой, и на этом боевые действия закончились. Никаких боев в Малой Азии до сентября месяца Лиутпранд не знает. По его мнению, Игорь вскоре после первого же морского сражения возвратился на родину. (21,93) Следовательно, рассказ Лиутпранда соответствует событиям I этапа амартоловской войны. Его мнение совпадает с точкой зрения автора «Еллинского летописца» 2-й редакции, выделяющего события I этапа в самостоятельную войну.

2

Разгадка проблемы похода Игоря лежит на поверхности. Св. Василий Новый оказался в Константинополе на десятом году правления императора Льва VI Мудрого «в среднех его (св. Василия. — В.Г.) летех». Согласно Житию, в столице святой прожил 50 лет и скончался близ столетнего воз­раста. (4,945)

По византийскому летосчислению год начинался с 1 сентября. Так как Лев VI Мудрый стал самодержцем 30 августа 886 г., первым годом его правления следует считать 6395 г., а десятым — 6404 г. Старец, прожив­ший 50 лет в столице, должен был скончаться в 6454 г. В связи с тем, что последним днем его жизни было 26 марта, нужно остановиться на 946 г. (3,57) Традиционно кончину святого относят на 26 марта 944 г. Расхождение, как видим, небольшое.

Жизнь старца была полна лишений и тягот. Несколько смущает ее столетний период, и не столько из-за продолжительности, сколько из-за определения середины жизни термином «средние лета». Дело в том, что в средневековье существовало следующее разделение жизненных периодов: 10 лет — ребенок, 20 — юноша, 30 — зрелость, 40 — средовечие, 50 — седина, 60 — старость. (1,20) Согласно этой традиции, святой прибыл в столицу в возрасте 40 лет. А далее мы сталкиваемся с противоречием. Либо он жил не 100 лет, а 90, либо в столице он провел не 50 лет, а 60 и умер позднее традиционной даты.

Св. Василий резко осуждал императора Романа I и был близок с братьями Гонгилиями. Братья из-за участия в заговоре против Романа находились в опале. Если бы святой умер на несколько лет позднее тради­ционной датировки, то он оказался бы свидетелем низвержения Романа. Такое радостное для Гонгилиев и их окружения событие должно было бы найти отражение на страницах Жития. После свержения Романа, например, Константин Гонгилий был произведен в командующие флотом. (22,181)

«Средовечие» один из редакторов Жития явно считал половиной столе­тия. Хронологические противоречия легко снять, если предположить, что мы имеем дело с неправильно понятой фразой типа: «прибыл в город в средовечие своих лет (т.е. в 40 лет) и в нем прожил еще столько же». В этом случае кончина святого пришлась бы на 80-й год его жизни, т.е. на 26 марта 936 г.

Из известных исторических событий наиболее поздними, отразившимися в Житии, были — возведение в патриархи Феофилакта, нападение венгров на Византию и византийско-русская война. Будем считать дату войны неиз­вестной. Начала патриаршества Феофилакта приходится на 933 г., а вен­герское нападение — на 934 г. (22,319) В качестве причины набегов варваров называются грехи византийцев, наказуемые по Высшему попущению. К ним причислены незаконное возведение на престол Феофилакта и согласие иереев на повторные браки.

Четвероженство императора Льва VI вызвало длительный раскол в православной среде. Проблема многоженства в интересующую нас эпоху была весьма болезненной. В Житии сообщается, что Роман I был женат дважды. (4,378) Кроме того, у него имелся незаконнорожденный сын Василий. Незаконность возведения Феофилакта на патриарший престол в глазах св. Василия усугублялась тем, что патриарх был сыном двоеженца. филиппику старца против повторных браков следует связать с заключенным во время описываемых Житием событий повторным браком брата Феофилакта — Констан­тина. Этот брак мог состояться только при согласии патриарха Феофилак­та.

Повторный брак Константина в хронике Продолжателя Феофана датиру­ется февралем. Сообщение о нем стоит за описанием набега венгров в апреле 934 г. Далее в тексте хронологическая лакуна. По окончании же лакуны повествуется о русском нашествии 941 г. Бракосочетание не могло случиться ранее февраля 935 г.

В хронике продолжателей Георгия Амартола повторный брак датирован февралем 2 индикта. Это указание не соответствует действительности, т.к. 2 индикт приходился на 929 и 944 гг. Но в одном из списков хроники указан индикт 9, т.е. 936 г. Буквы-цифры «веди» и «фита» близки по написанию, и их смешение возможно. Кроме того, имеется список, в котором февральское бракосочетание отнесено на 14-й день «недели», т.е. воскресенье. (8,566) Воскресенье 14 февраля было во время правления Романа в 930, 936, 941 гг. Это указание вновь ведет нас к 936 г. , т.к. на 930 и 941 гг. ни один из двух приведенных индиктов не приходится.

Историческое содержание текста Жития свидетельствует в пользу приближения даты кончины святого к сер. 30-х гг. X в.

Если святой скончался в сер. 30-х гг. X в., то и предсказанное им нашествие русов было тогда же. Выстраивается стройная картина. За неправедным возведением в патриархи Феофилакта последовал набег венг­ров, а двоеженством — русов.

В одном из славянских текстов Жития на полях, напротив описания кончины св. Василия, имеется приписка «в лето ЦМД», т.е. 944 г. Между тем в православной культуре подобная запись даты невозможна. Счет лет в ней ведется не от Рождества Христова, а от сотворения мира. Приписку следует понимать как испорченную православную дату. В ней утеряна первая цифра — 6. Первоначально должно было стоять: 6944 г. Эта дата также недостоверна, но ее уточнение труда не составляет. Букве-цифре «цы» (900) по написанию наиболее близки буквы-цифры «ук» и «ижица», имевшие одинаковое численное значение 400. В окончательном виде дата восстанавливается как 6444 г., т.е. 936 г.

Согласно Житию, кончина произошла в «средопостную седмицу». (4,946) «Седмица» термин неоднозначный. В славянских календарных систе­мах седьмым днем считалось воскресенье, в греческих — суббота. Но «седмицей» называли и всю неделю.

Великий Пост длится в течение 7 недель перед Пасхой. Средопостная неделя — это четвертая неделя поста. В 944 г. Пасха была 14 апреля, а 26 марта было вторником пятой недели поста. Следовательно, святой не мог скончаться в этом году. Если мы рассмотрим период времени с возве­дения на патриарший престол Феофилакта до окончания правления Романа I, то увидим, что в средопостную неделю 26 марта было в 936 г. (суббота), 938 г. (понедельник) и в 941 г. (пятница). Из трех возможных дат наиболее предпочтительной выглядит первая. В 936 г. 26 марта прихо­дилось на «седмицу», т.е. седьмой день, средопостной недели по гречес­кому счету.

Серия рассмотренных свидетельств позволяет отнести кончину св. Василия на март 936 г. Так как провидец предсказал нападение русов за четыре месяца до его начала, оно не могло произойти позднее июля 936 г.

При описании венгерского набега 943 г. Продолжатель Феофана сооб­щает, что ромеи заключили с варварами мирный договор и «после того пять лет сохранялся мир». (22,178) Следовательно, на шестой год, т.е. в 948 г., венгры вновь вторглись в пределы империи. Далее по тексту мы находим сведения только об одном нападении венгров на державу Констан­тина Багрянородного, которое и следует отождествить с войной 948 г. В пользу такого отождествления говорит и то, что именно в 948 г. в Константинополь для мирных переговоров прибыл венгерский архонт Вулсудис. (15,40) Мирным переговорам варваров с ромеями, как правило, пред­шествовали варварские вторжения. Нашествие 948 г. по времени совпало с празднованием Пасхи. В этом году Пасху справляли 2 апреля.

Венгры на Византию нападали в апреле 934 г., апреле 943 г. и апреле 948 г., русы — в июне 860 г. и июне 941 г. Судя по всему, у восточноевропейских народов существовало календарно приуроченное «вре­мя войны». Константин Багрянородный отмечал, что у русов начало торго­вых экспедиций также приходилось на июнь, т.е. и мирные, и военные их заморские походы начинались примерно в одно и то же время года.

Чрезвычайные причины могли заставить русов выступить в поход не только в июне. Святослав Великий, например, ходил в набеги и в авгус­те, ив январе. Тем не менее наиболее вероятным месяцем начала житий­ной войны следует признать июнь. Со времени повторного брака Константи­на, вызвавшего осуждение св. Василия, до предполагаемого июньского нападения русов как раз насчитывается четыре месяца.

Война началась после ухода пророка из жизни. Это обстоятельство не должно нас смущать. Он, например, предсказывает жене Константина Багря­нородного Елене рождение сына. Единственный сын у императорской четы появился в 938 г., т.е. также по завершении земного пути жизни прозор­ливца.

Из хронологии русских походов можно извлечь еще один довод в пользу отнесения русско-византийской войны к 936 г. Между военными предприятиями русов в большинстве случаев насчитывается по четыре мир­ных года. Между войнами 936 и 941 гг. умещается такой же мирный период.

3

Византийские хроники, описывающие интересующую нас эпоху, осно­ваны на общей подборке исторических материалов. Она была осуществлена при участии императора-историка Константина Багрянородного. В хронике Продолжателя Феофана говорится об этом напрямую:

Все рассказы трудолюбиво собрал и в доступном виде представил сам царь Константин... (22,266)

Известно, что Генесий и автор первых книг хроники Продолжателя Феофана создавали свои сочинения по распоряжению Багрянородного. Прове­денный исследователями анализ показал, что оба автора, каждый на свой манер и с разной полнотой и последовательностью, использовали единый набор исторических документов. (22,225‒226) Судя по всему, императору удалось, не сковывая творческой инициативы хронистов, направить их деятельность в нужное русло. Для достижения этой цели использовалось как подправление документов, вошедших в свод предоставленных историкам источников, так и изъятие не понравившихся царственному цензору сообще­ний.

Текстологические различия хроник, вышедших из кружка Константина Багрянородного, а также наличие разных версий одних и тех же событий говорят в пользу того, что на изготовление императорского свода матери­алов пошло несколько исторических сочинений разных авторов. Например, судя по умолчанию о некоторых неблаговидных фактах из биографии Романа I, можно сделать вывод о нахождении в числе предполагаемых документов хроники, составленной во время правления Романа. Деятель­ность кружка, таким образом, явилась грандиозной попыткой замены пред­шествующей историографической традиции новой, отредактированной по единому замыслу.

Хронологическую лакуну с 936 по 941 г. исторических сочинений нельзя признать случайной. Очевидно, в этот период происходили неприят­ные для Константина Багрянородного события. В эту лакуну и «провалился» поход 936 г.

Изъятие из хроник внутривизантийских известий привело к сближению рассказов о двух русских нападениях, а затем и к их слиянию. При этом эпизоды войны 936 г. оказались помещенными после описания войны 941 г. В «Еллинском летописце» 2-й редакции, например, принят такой же порядок событий, но только войны разделены двухлетним промежутком.

В хрониках из числа действующих лиц событий 936 г. были исключены «простой стратиг» Феодор Спонгарий и принадлежавший к клану противников Константина Багрянородного Панфир. Это изъятие привело к утере рассказа о решающей сухопутной битве, героем которой, очевидно, и был Панфир. Командующий морскими силами ромеев в рассказе Жития анонимен. В хрони­ках же командующим флотом назван Феофан. Видимо, слияние описаний двух войн было облегчено как июньской датой нападений, так и участием в обеих войнах Феофана.

В сочинениях византийских историков за хронологической лакуной 936‒941 гг. идет рассказ о русско-византийском морском сражении 941 г. Нападение на Малую Азию в 936 г. могло быть осуществлено только с моря. Вроде бы оба предприятия русов были чисто морскими. Но арабский географ ал-Мас'уди в сочинении «Книга возбуждения внимания» (956/957 гг.) говорит:

В настоящее время многие из них (русов. — В.Г.) вступили сухим путем во все области Рума (Византии), вместе с Бургарами (булгары Северного Причерноморья или Поволжья. — В.Г.), которые есть род из Славян, и Баджнаками (Печенеги) из Турков, сломали при их помощи многие из их (византийских) крепостей, примыкающих к сирийской границе, и подчинили их себе, равно как и Бурджан (Ду­найских Болгар) и другие народы, наводящие на них (Византийцев) страх и сокрушающие их государство. (6,223)

Большую часть времени своего правления Святослав Великий поддер­живал с Византией мирные отношения. «Год войны», в который этот князь выступал в поход, наступал через четыре мирных года по окончании преды­дущей военной кампании. До 956/957 гг. «год войны» выпадал на 949 г. и 954‒955 гг. В это время русы служили в византийской армии. В 944 г. они воевали в Агвании. Следовательно, рассказ ал-Мас'уди нужно отнести ко времени ранее лета 944 г.

Наиболее определенная характеристика района боевых действий русов в Малой Азии дана в «Повести временных лет». (20,24) Летописец называет Пафлагонию, лежавшую на черноморском побережье западнее современной реки Кызыл-Ирмак, примыкавшую к ней с юга Вифинию и располагавшуюся на малоазийском побережье Мраморного моря Никомидию.

В восточном направлении русы «пленоваху» «до Ираклиа и до Фафла— гоньскиа земли», т.е. до города Гераклеи и до Пафлагонии. На юге их нападению подверглась Вифиния, на юго-западе — Никомидия. Эти указания ведут нас в северо-западную часть Малой Азии.

В одной из средневековых рукописей сохранился очень древний вари­ант текста Жития. В нем прозвище Феодора звучит как Свогарис. (4,1011) Возможно, что это прозвище восходит к древнему названию Сангар. Так называли реку в Вифинии. (22,173)

Сведения ал-Мас'уди о нападении русов, булгар и печенегов на Византию «сухим путем» к событиям 936 г. отнести нельзя. Но записать мнение географа о разорении крепостей в азиатской части Византии на счет малоазийских погромов этого года вполне возможно. С войной 941 г. малоазийские события из рассказа ал-Мас'уди соотнести нельзя, но зато отсутствуют препятствия для отождествления с нею европейских событий этого рассказа.

Кроме войн 936 и 941 гг. в первой половине X в. известно только одно русское вторжение в пределы империи. В качестве союзников болгар­ского царя Симеона русы в 914 г. захватили византийский город Адриано­поль. У ал-Мас'уди говорится не о союзе с дунайскими болгарами, а об их подчинении. Подчинение или нейтралитет болгар были необходимы, так как путь из Поднепровья к европейским рубежам Византии шел через их земли. К войнам Симеона рассказ мусульманина отношения не имеет. Получается, что в его сообщении объединены события русских походов 936 и 941 гг.

Ал-Мас'уди при написании своего сочинения широко использовал ромейские источники. (6,221) Его рассказ о русско-византийской войне близок к схеме православных хроник. Мы видим слитное описание войн 936 и 941 гг., в котором европейские эпизоды второй из войн следуют в нача­ле.

Дополнения ал-Мас'уди говорят о том, что в 941 г. на империю обрушилась коалиция племен во главе с русами. Опустошению подверглась значительная часть европейской территории Византии. Византийские исто­рики умалчивают о победах, одержанных над сухопутной армией. Видимо, успех ромеям сопутствовал только на море. Значительные масштабы пред­приятия Игоря удовлетворительно объясняют огромный интерес к его походу со стороны средневековых писателей.

4

Святослав Великий летом 971 г. закончил войну с Византией. Весной следующего года он попал у днепровских порогов в печенежскую засаду и был убит. В русском летописании присутствовала одна традиция. За на­чальный год правления очередного великого князя принимался календарный год, следующий за тем календарным годом, в котором закончилось предыду­щее царствование. В связи с этим первым годом княжения Ярополка был принят не 972 г., а 973 г.

Продолжительность правления Святослава летописец определяет в 28 лет. Следовательно, великим князем он стал в 945 г., а его отец погиб в 944 г.

В текстах русско-византийских договоров 6420 г. (Олега) и 6479 г. (Святослава) имеются даты их подписания. В договоре 6415 г. (Олега) на соответствующем месте дата отсутствует, но и сам договор дошел в сильно пострадавшем виде. В тексте договора Игоря никакой даты нет. Ее изъятие говорит о том, что она по каким-то причинам стала мешать редакторам летописи.

В договоре Игоря упоминается император Роман. Этот император был низложен в декабре 944 г. Составленный в Константинополе договор был привезен на Русь, где Игорь и его вельможи скрепили заключаемый союз своими клятвами. Летописец датирует договор Игоря 6453 г. Даже если остановиться на летосчислении с сентябрьским началом года, то и тогда на его заключение остаются считанные месяцы. Средневековые посольства быстротой перемещений не отличались. За неполные четыре месяца послы должны были преодолеть двойной путь от Киева до Константинополя и при этом провести переговоры. Подобная ситуация маловероятна.

Архангелогородская летопись сохранила одно уникальное известие. Под 6408 г. в ней описана война 941 г., во время которой патрикий Феофан сжег русский флот греческим огнем. Русы отошли от византийских рубежей «без успеха», но возвратились на родину только через год, т.е. в 943 г.: «лето перепустя, и на третье лето приидоша в Киев». (13,7‒8)

Лиутпранд писал о соседях Византии:

...имеет (Византия. — В.Г.) с севера венгров, печенегов, ха­зар, русиев, которых иначе мы называем норманнами, а также болгар, очень близко от себя... (16,216)

Русы помещены к востоку от печенегов и хазар. Ближайшими к Визан­тии хазарскими областями были территории на восточной оконечности Крыма и на Тамани. Получается, что русы обитали близ Керченского проли­ва или восточнее его.

Рассказ Лиутпранда о русах, восходящий, по всей видимости, к 941 г., следует сопоставить со сведениями византийского историка Льва Диакона:

...приплыл (Игорь. — В.Г.) к столице нашей с огромным войском на 10 тыс. судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды. (11,57)

Во время князя Игоря главным центром русов была Киевская Русь. Ошибку Лиутпранда, поместившего государство Игоря в Приазовье, и мнение Льва Диакона о маршруте русской армии следует объяснить как наличием приазовских русских областей, так и пребыванием киевлян в Приазовье после войны 941 г.

Посольство великого князя в Византию должно было отправиться по возвращении Игоря в Киев, т.е. не ранее 943 г.

В летописной статье 6453 г. и в начальной части текста договора византийские императоры называются в такой последовательности: Роман, Константин, Стефан. Далее же в тексте договора имена идут в ином поряд­ке: Роман, Стефан, Константин. Один из перечней изменен при последующем редактировании.

Редактированию подверглись, скорее, первые два перечня. Третий находился в глубине текста и имел больше шансов ускользнуть от глаз редактора. Это предположение подкрепляется и тем, что во время состав­ления «Повести временных лет» сыновья Романа I были почти забыты. Маловероятно, чтобы среди русских книжников нашелся поклонник Стефана, переставивший его имя с третьего места на второе. Иное дело Константин Багрянородный.

Сын Льва Мудрого был известен летописцам. Его потомки правили Византией вплоть до 1056 г. Именно с ним встречалась в Царьграде св. Ольга. Практически можно не сомневаться, что имя Константин из нашего договора русскими книжниками отождествлялось с этим императором. Рус­ский редактор мог поставить знаменитого Константина впереди малоиз­вестного Стефана. Видимо, первоначально имя Константин в тексте догово­ра во всех случаях замыкало перечень императоров.

Византийские хроники под 25 декабря 924 г. сообщают о венчании на царство сыновей Романа I Стефана и Константина. (22,170 и 3,559) При этом хронисты сами себе противоречат. Под 931 г. они говорят о том, что братья пребывали во младенчестве. Если в 924 г. им было всего по не­скольку лет, то к 931 г. из младенческого возраста они, скорее всего, сумели бы выйти.

Симеону Логофету о коронации 924 г. ничего не известно. По его мнению, Стефан скончался в возрасте 19 лет.(23,144) На достоверности этого сообщения настаивал, например, Литаврин. (15,40) Стефан умер между декабрем 947 г. и июнем 948 г. Следовательно, участия в событиях 924 г. он не принимал.

Увеличение хронистами возраста братьев психологически оправдано. В противном случае получилось бы, что Константин Багрянородный боролся за власть не с мужами, а с детьми. Еще более существенной причиной было то, что подправление биографии братьев делало их непорфирородными от­прысками императора, т.е. рожденными не в эпоху царствования их отца. Порфирородность служила в глазах византийцев важным показателем знат­ности происхождения.

Продолжатель Феофана сообщает, что 16 августа 944 г. на одной из церемоний присутствовали два царских сына, Стефан и Константин, и зять Романа I, Константин. (22,178) Обращает на себя внимание первенство Стефана в этом ряду соправителей. Мнение Продолжателя Феофана разделяет Скилица, утверждавший, что при Романе I Константин Багрянородный зани­мал в иерархии царей последнее, пятое место. (22,320)

Царская табель о рангах в эпоху более раннюю, чем 944 г., выгляде­ла несколько иначе. В арабских источниках упоминается ромейское письмо, полученное багдадским халифом в июле 938 г. Направлялось оно от имени «Романа, Константина и Стефана, великих царей греков». (2,236) Ал-Мас'уди считал, что во время написания его труда, т.е. в 332 г. Х. (04.09.943 — 23.08.944), царями ромеев были Роман, Константин и Стефан. (2, прил. 28) Возникает вопрос: какой из двух царственных Константинов в этих перечнях имеется в виду?

Продолжатели хроники Георгия Амартола и Симеон Логофет называют Константина самым младшим из сыновей Романа I. В хрониках и в Житии при перечислении сыновей императора Константин называется после Стефана.

Маловероятно, чтобы в этих перечнях младший брат стоял впереди старшего. Следовательно, в перечнях из мусульманских сочинений упоминается Кон­стантин Багрянородный.

Продолжатель Феофана между февралем 933 г. и апрелем 934 г. сооб­щает:

Царь Роман женил сына Стефана на дочери Гавалы, внучке Катакила, именем Анна. Помимо брачного венца возложен был на нее и царский. (22,175)

Аналогичное сообщение есть в хронике продолжателей Георгия Амартола. (8,566) Но в славянской редакции хроники Симеона Логофета имеется небольшое отличие. В этой хронике говорится о том, что царский венец был возложен на Стефана. Перед нами редкое известие, истребленное в иных хрониках. При описании двух браков Константина нет никаких намеков на его коронацию или коронацию его избранницы. Следовательно, в начале 936 г. Константин еще не был почтен императорским достоинством. Мусуль­манские известия говорят о том, что он не был в числе императоров по крайней мере до 4 сентября 943 г.

В тексте русско-византийского договора, появившегося примерно в то же время, что и интересующее нас сочинение ал-Мас'уди, есть только одно имя Константин. Это имя следует отождествить с Константином Багрянород­ным. Но, возможно, в отличие от мусульманских перечней, в договоре оно поставлено на третье место.

Во время своего самостоятельного правления Константин Багрянород­ный уделял внимание тому, чтобы в его империи из исторических хроник были устранены нежелательные ему сведения. Подправление хроник продол­жалось и при его преемниках.

Так называемый Продолжатель Феофана и другие хронисты рассказыва­ют ой интриге, повлекшей отставку Иоанна Куркуаса. Роман решил взять дочь Иоанна в жены своему внуку Роману от сына Константина. Решение императора имело для полководца печальные последствия. Вскоре поступил донос:

...будто жаждет он (Иоанн. — В.Г.) царской власти над ромея­ми, держит уже наготове войско и учинил множество грабежей и разбоев в областях и землях. (22,177)

Куркуаса отстранили от командования армией и произвели дознание. В ходе розысков донос не подтвердился, и он был восстановлен в должности. Но тут «вспыхнула к нему зависть со стороны других», и Иоанна вновь разжаловали. Кто эти «другие», объясняется в другом месте хроники:

...вспыхнула к Куркуасу зависть со стороны других царей, и он был смешен с должности, пробыв бессменным доместиком двадцать два года и семь месяцев. (22,176)

Получается, что Стефан объединился с Константином Багрянородным для того, чтобы навредить Куркуасу и своему родному брату. Эта ситуация малоправдоподобна. Братья были дружны и вскоре после описанных событий совместными усилиями свергли отца. Константин Багрянородный в свою очередь хорошо относился к Иоанну Куркуасу. Став единовластным прави­телем, он позаботился о материальном положении полководца, а затем вернул его к государственной деятельности.

Интрига против Куркуаса произошла при правлении Романа I. Стефану в это время было не больше 15‒16 лет, его брату Константину — еще меньше. Наличие детей у Константина в таком возрасте маловероятно.

Разгадку содержит хроника Симеона Логофета. В ней говорится, что дочь полководца собирались выдать за Романа, сына Константина Багряно­родного. (23,141) Более того, Симеон называет Романа, оскопленного Константином Багрянородным, сыном Стефана. (23,144) Это указание по­зволяет устранить хронологические противоречия.

В целом складывается следующая картина. Стефан, родившийся ок. 928 г., и его младший брат Константин были детьми от второй жены Рома­на. Судя по сведениям Жития, их мать звалась Феодора, как и первая жена императора. В рассказе о Феодоре 2-й и Романе в Житии сообщается о смерти, последовавшей на Пятидесятницу. К Роману I и Феодоре 1-й это указание не относится, так как они скончались не в день празднования Святой Троицы. Следовательно, перед нами дата кончины Феодоры 2-й. В год смерти Христофора старшему из оставшихся сыновей Романа было ок. 3 лет и братьев вполне справедливо относили к пребывающим во младенчест­ве.

Мнение Логофета подтверждают последующие события. Летом 944 г. в Бургундию были направлены сваты, и в сентябре этого же года Роману, сыну Константина Багрянородного, была привезена заморская невеста. (22,178) Видимо, таким образом разрешили неприятную ситуацию и оконча­тельно воспрепятствовали родственному союзу двух могущественных се­мейств.

Сыновья Романа I, по мнению современников событий, ненавидели Константина Багрянородного и могли выступить против его сближения с популярным полководцем. (4,368) Константин Багрянородный во время следствия по делу о предполагаемом заговоре доместика неминуемо должен был оказаться в числе главных подозреваемых. Судя по всему, именно против него было направлено острие интриги. Исправление хроник показы­вает, что происки врагов больно ударили по Константину и он какое-то время подвергался опале.

Иоанн Куркуас в должности доместика схол появляется на страницах хроник при описании событий 923 г. Его предшественником был Пофос Аргир, возведенный в это высокое достоинство по смерти Адралеста. Назначение Пофоса последовало после 8 февраля 921 г., а уже в марте он оказался в числе полководцев, потерпевших жестокое поражение от болгар. (22,166‒167) Замену Аргира Куркуасом следует связать с этим злосчастным разгромом. Скорее всего, перестановка произошла вскоре после битвы. Отставку Иоанна следует приурочить к октябрю 943 г. либо ко времени несколько позднее этой даты.

Посольство русов во главе со св. Ольгой прибыло в Константинополь в конце августа либо в первых числах сентября 946 г. (14) Первый прием этого посольства состоялся 9 сентября, а второй — 18 октября. В тексте одного из договоров Олега Вещего стоит дата его подписания — 2 сентяб­ря. Получается, что разделенные несколькими десятилетиями русские по­сольства вели мирные переговоры в одно и то же время года. Константин Багрянородный отмечал календарную приуроченность социальной жизни русов. (9,47‒51) В свете этого свидетельства, сентябрьские даты перего­воров нельзя признать случайным совпадением.

Если мы используем обозначившуюся русскую традицию и отнесем при­бытие посольства Игоря в Константинополь к сентябрю, то это посольство датировать 944 г., по уже рассмотренным причинам, мы не сможем. Следо­вательно, пребывание посланников в Царьграде нужно приурочить к сентя­брю-октябрю 943 г. Примерно в это же время произошла отставка Куркуаса.

Автор Жития называет воевавшего с русами полководца Панфира домес­тиком. (4,456) В действительности Панфир стал доместиком схол только после отстранения от этой должности Иоанна Куркуаса. Родственник Рома­на I пробыл на высоком посту недолго. Константин Багрянородный, став «единодержавным правителем», сразу же назначил доместиком Варду Фоку. (22,181)

Продолжатель Феофана приурочивает возвышение Фоки ко времени после 20 декабря 3 индикта 6454 г. В сообщении хрониста указанный индикт соответствует 944 г. и противоречит приведенной датировке от сотворения мира. Из рассказа Лиутпранда Кремонского известно, что 16 декабря 944 г. братья Стефан и Константин отправили своего отца в ссылку на остров Прот. В Константинополе начались волнения. Под давлением горожан первым императором был провозглашен Константин VII Багрянородный. (22,321) Очевидно, днем этого провозглашения и было упомянутое хронис­том 20 декабря. Получив власть, Константин начал расставлять на ключе­вые посты государства своих доверенных людей, а затем, 27 января 945 г., сверг сыновей Романа. (9,15)

Панфир был назначен на должность доместика схол не ранее октября 943 г., а смешен — в декабре 944 г. Учитывая враждебное отношение составителя Жития к Роману и его сторонникам, ошибочное повышение Панфира в должности при описании событий 936 г. следует объяснить тем, что данный пассаж создавался в то время, когда Панфир был доместиком. Работа над текстом Жития продолжалась и позднее. Так, при описании событий 936 г. о патрикии Фоке говорится, что со временем он стал доместиком, т.е. это уточнение появилось не ранее 20 декабря 944 г.

Создание текста Жития осуществлялось в конце правления Романа I, что позволяет привлечь его данные для разрешения еще одной загадки. Согласно Скилице, как уже говорилось, Константин Багрянородный занимал в иерархии царей пятое место. В конце правления Романа наибольшее число известных соправителей равнялось четырем. При жизни Христофора их было не больше трех.

В Житии читаем, что у Романа по смерти Христофора было два сына, Стефан и Константин, и внук, Михаил. О Михаиле, сыне Христофора, при этом говорится, что он «не венчану еще сущу». В аналогичных сообщениях хроник Михаил не упоминается, но зато дополнительно сообщается, как уже отмечалось, о младенчестве двух братьев. Следовательно, по смерти Хрис­тофора из потомков Романа самым старшим был его внук Михаил. Сыновья же императора были столь малы, что их венчание в глазах современников было еще невозможно.

Согласно характеру житийного сообщения, во время описываемых собы­тий Михаил не был императором. Но при этом автору текста было уже известно о его императорском достоинстве в последующую эпоху.

В одном месте Продолжатель Феофана проговаривается:

Михаила же, сына царя Христофора, багрянородный Константин, сняв с него царские сандалии, сделал клириком, магистром и ректо­ром. (22,131)

Если бы Михаил не был императором, царских сандалий у него бы не имелось.

Хронисты признают царское достоинство сына Романа, Константина. Ал-Мас'уди в самом конце правления Романа пишет только о трех царях. Следовательно, царский список перед свержением императора пополнился именами Константин и Михаил. Об этом событии хроники молчат. Вернемся к недостоверному сообщению о венчании на царство 25 декабря двух царских сыновей. Судя по всему, перед нами пропавшее описание коронации Кон­стантина и Михаила. В этом случае коронацию, ради которой была разыг­рана интрига против Куркуаса и Константина Багрянородного, следует отнести на 25 декабря 943 г.

Данные по хронологии императорского именника позволяет уточнить время подписания русско-византийского договора. Его создание попадает в узкий интервал времени между 4 сентября 943 г., когда Стефан еще замыкал перечень императоров, и 25 декабря 943 г., когда число импера­торов увеличилось.

В летописях 6453 г. датированы две статьи. Одна посвящена мирному договору с Византией, другая — гибели Игоря. Несмотря на то что по­сольство следует отнести к 943 г., а гибель Игоря к 944 г., их размеще­ние под одним и тем же годом может быть объяснено. В Византии господ­ствовала система летосчисления, при которой год начинался с 1 сентяб­ря, а на Руси — с 1 марта. В тексте договора, составленного в Констан­тинополе, должна была стоять византийская дата, т.е. 6452 г. В случае гибели Игоря в период с 1 марта 944 г. по 28 февраля 945 г. это событие в древнерусские летописи попало бы под тем же 6452 г.

Из похода 941 г. русы, судя по всему, вернулись в 943 г., а ближе к концу этого же года их посланники были в Царьграде. Возникает вопрос: а когда же армия Игоря успела в третий раз напасть на Византию?

Никакого русского нападения в годы, последовавшие за 941 г., византийские хроники не знают. Но под апрелем 943 г. в них помещен рассказ о нападении венгров. Выступившему против венгров патрикию Фео­фану удалось заключить мирный договор. О последнем походе Игоря имеется аналогичный летописный рассказ. Армию князя встретили посланники ромеев и предложили выплату дани в обмен на прекращение набега. Дойдя до Дуная, русы остановились. На военном совете дружина сказала Игорю:

Не бившись можем добыть себе злато, серебро и паволоки. А ежели по другому, то кто знает, кто одолеет — мы ли, они ли?

И русы возвратились.

Рассказ о предотвращении Феофаном венгерского вторжения автор «Хронографа по великому изложению» целиком отнес к прервавшемуся у берегов Дуная походу Игоря. (7,4)

Из средневековых сообщений вырисовывается такая картина. Русы, покинув в июне 941 г. пределы Византии, не вернулись на родину, а, засев в районе Киммерийского Боспора, стали дожидаться своего часа. В 943 г., вступив в союз с венграми, они приняли участие в их нападении на ромеев и добились реванша. Византийские хронисты не сочли достойными упоминания венгерских союзников. Точно так же, рассказывая о событиях 941 г., они умолчали о русских союзниках. Русские же летописцы решили не придавать чрезмерного значения венгерскому лидерству в предприятии апреля 943 г. и посвятили венгерскому нападению на Византию отдельную статью.

Под рукой Игоря в 943 г. должна была быть армия, ушедшая с ним в 941 г. из Византии в Приазовье. Мнение же Льва Диакона о десятке уце­левших русских лодок следует отнести на счет обычного (бахвальства историков об отечественных успехах.

5

Большую часть царствования Святослава Великого Русь и Византия поддерживали мирные отношения. В 946 г. мать великого князя посетила Константинополь. В византийских источниках союзные русские отряды в составе ромейской армии упоминаются под 949, 954‒955, 960‒961 гг. В 968 г. по просьбе императора Никифора Фоки Святослав нападает на Болга­рию. Есть основания предполагать участие русов в 963 г. в борьбе Никифора за императорский венец.

Олег Вещий, судя по хронологии его походов, удовлетворялся всего двумя мирными годами в промежутках между набегами. После заключения русско-византийского договора 904 г. (летописный договор 6420 г.) русы в составе армии империи упоминаются в 910‒911 гг. О том, что делал великий князь в предполагаемый 907 «военный год», сведений не сохрани­лось.

Согласно Продолжателю Феофана, в 907 г. византийский флот под командованием Имерия «одержал великую победу» над арабами. (22,154) В составе флота Имерия дружина Олега Вещего участвовала в отражении арабского нашествия 904 г. Видимо, в 907 г. Олег вновь оказался вместе с византийцами, чьи морские предприятия имеют тенденцию осуществляться именно в те годы, в которые русские дружины у них служат.

В 914 г. Олег воюет с Византией. Этот конфликт лежит на совести императора Александра, рассорившегося со своими соседями. В 917 г. русские ладьи были уже на Каспии, где вели бои с постоянными врагами империи — мусульманами.

Гибель Олега Вещего следует датировать ок. 918 г. По его смерти правителем Руси стал Игорь Старый. В одном из писем конца 910-х — начала 920-х гг., т.е. в эпоху окончания царствования Олега или начала царствования его преемника, константинопольский патриарх Николай Мистик грозил болгарскому царю Симеону союзными Византии русами:

Страшное движение подготовляется или скоро подготовится цар­ским старанием против вашей власти и вашего рода. Русские, печене­ги, аланы, угры — все договорены и поднимутся на войну. (24,282)

В 934 и 935 гг. отряд русов был на борту эскадры, доставлявшей посольства ромеев в Италию и Францию. (12,138) В 935 г. русские силы входят в состав византийского флота, а уже в следующем году русский десант опустошает малоазиатские владения империи. У такой резкой пере­мены отношений должна была быть существенная причина.

И до Игоря, и после него русы с византийцами жили в мире, и только во второй половине правления этого князя наблюдается период враждебных отношений. Политическая переориентация произошла не только у русов. В 934 г. венгры, ранее дружественные ромеям, впервые напали на Византию. Православные хроники среди нападавших называют турок, т.е. венгров, но мусульманские известия заставляют в этом усомниться.

Согласно ал-Мас'уди, четыре племени «турок» — баджни, баджгурд, биджанак и нукарда — захватили византийскую крепость В.л.н.д.р., пришли под Константинополь и 40 дней торговали захваченными пленниками. (2, прил. 25) Точной датировки войны не приводится, а говорится о времени после 320 г. Х. (932 г.) или об этом годе. Захваченным городом был, судя по звучанию его имени, Адрианополь. Среди нападавших племен без особого труда угадываются печенеги-биджанаки, венгры-нукарда (унгары), башкиры-баджгурды (имя приуральских кочевников или еще одно именование венгров). Имя «баджни», скорее всего, есть испорченное при переписке имя огузов.

Во времени, близком указанному ал-Мас'уди, известно лишь нападение венгров на империю в 934 г. Во время этого нападения они, согласно хронике Симеона Логофета, опустошили всю Фракию и дошли до Константино­поля. (23,140) Именно с войной 934 г. и следует отождествить нашествие коалиции северных варваров.

Ко времени «после 320 г. Х.» ал-Мас'уди относит еще одно событие — отречение от православия алан. (2, прил. 24) Судя по всему, это отрече­ние произошло почти одновременно с венгерским походом или даже в этом же году.

Все северные варвары, которых Николай Мистик причислял к союзни­кам ромеев, около сер. 30-х гг. X в. становятся их врагами.

Византийские хронисты явно преуменьшают постигшие империю неудачи. Они молчат об отступничестве от христианства алан, захвате Адрианополя, враждебности печенегов. Надо полагать, что исключения не делалось и в отношении русов.

Николай Мистик так описывает дипломатические усилия Симеона:

...болгары все старания прилагают, чтобы привлечь на свою сторону и печенегов, и другие племена, живущие в этих местах (Се­верное Причерноморье. — В.Г.), в поход и на войну с ромеями... Из Болгарии приходят к печенегам послы, и не один раз, а часто, и эти послы предлагают вступить с ними в союз, и болгары так озабочены устройством союза, что соединяют своих сыновей браками с печенеж­скими девицами, дабы приготовить этим военное товарищество болгар и печенегов. (24,281)

Несмотря на все старания болгар, прочный их союз с печенегами создан не был. Но то, что не удалось Симеону, удалось кому-то другому. С 934 г. по 948 г. северяне атакуют империю.

В так называемом Кембриджском документе содержится важное свиде­тельство средневекового еврея:

И еще во дни царя Иосифа (повелитель хазар. — В.Г.), моего господина, искали его поддержки, когда были преследования (евреев) во дни злодея Романуса (Роман I Лакапин. — В.Г.). Когда это стало известно моему господину, он уничтожил многих необрезанных. Но злодей Романус послал большие дары Хлгу, царю Руси, подстрекнув его совершить злое дело. И пришел тот ночью к городу Смкрии (позд­нейшая Тмутаракань. — В.Г.) и захватил его... И пошел он (хазар­ский военачальник. — В.Г.) на Хлгу и воевал с ним (четыре) меся­ца, и Бог подчинил его Песаху, и он направился и нашел добычу, которую (Хлгу) захватил в Смкриу. Тогда сказал (Хлгу), что это Романус побудил меня сделать это. И сказал ему Лесах: если это так, то иди войной на Романуса, как ты воевал со мной, и тогда я оставлю тебя в покое. Если же нет, то умру или буду жить, пока не отомщу за себя. И пошел тот и делал так против своей воли и воевал против Константинополя на море четыре месяца. И пали там его мужи, так как македоняне победили его огнем. И бежал он, и устыдился возвращения в свою землю, и пошел морем в Прс (Персия. — В.Г.), и пал там он сам и войско его. И так попали русы под власть хазар. (19,216)

Еврейские историки давно связывают нападение Хлгу с походом Игоря 941 г. Об этом писал, например, Л. Гумилев. (10,231) Четырехмесячная война русов с Византией по продолжительности совпадает с четырехмесяч­ной русско-византийской войной 936 г., что позволяет их отождествить. Нападение на Смкриу — Тмутаракань, видимо, следует отнести к июню преды­дущего года. Узнаваемы и последующие события. Гибель русских моряков от греческого огня и отказ уцелевших воинов от бесславного возвращения в родные пределы могут быть соотнесены с событиями 941‒943 гг. Поход на Персию — с русским нападением на Агванию в 332 г.Х.

Рассказ еврейского анонима неполон. В нем выпали 937‒940 гг., что привело к слиянию разновременных событий. Не знал он и русского участия в набеге 943 г. Характер его умолчаний очень близок лакунам византий­ских хроник, что позволяет предположить зависимость от византийских источников.

Имя Хлгу созвучно со скандинавским именем Хельга. Имя Хельга в свою очередь очень часто сближают с именем Олег. Русский царь Олег Вещий скончался до того, как Роман I получил императорское достоинство. Роман правил одновременно с преемником Олега — Игорем. Следовательно, под именем Хлгу в действительности скрывается Игорь. Также недостоверно и еврейское мнение о гибели Игоря в персидском походе. Он погиб пример­но в то же самое время, когда русы опустошали Агванию, но в походе участия не принимал.

В экспедиции на Крит в 949 г. участвовало 629 русов. Известно, что при подготовке к этой экспедиции была закуплена парусина для 9 «рус­ских» кораблей. (2,283) Не очень сложные расчеты показывают, что на каждый корабль приходилось примерно по 70 русов. В византийском флоте в 910 и 934 гг. служило по 700 русов, а в 935 г. — 415. (12,138 и 5,22)

Эти цифры также приблизительно кратны 70.

В императорском флоте основной ударной силой были корабли, назы­вавшиеся дромонами. Экипаж каждого дромона состоял из 230 гребцов и 70 воинов. Кратность русских отрядов численности боевого экипажа одного дромона говорит о том, что служба их протекала на кораблях именно этого типа.

Псевдо-Симеон в своем сочинении приводит русское прозвище «дромиты»:

...дромитами они (русы. — В.Г.) назывались потому, что обла­дали способностью быстрого передвижения. (18,148)

Продолжатель Феофана также называет русов дромитами. (22,175) Исследователями выдвигались разные объяснения происхождения этого про­звища. Согласно одному из них, на котором и следует остановиться, оно восходит к греческому названию морских кораблей. (5,23)

В 935 г. по сравнению с предшествующим годом русский отряд умень­шился на 285 человек. Следовательно, византийский флот за год умень­шился на 4 русских дромона. В 934 г. русы в морских сражениях участия не принимали, и поэтому убыль нельзя записать на счет боевых действий.

Византийская эскадра из четырех русских дромонов отбыла в неиз­вестном направлении. Примерно в это же время русская эскадра Игоря, выполняя просьбу императора, захватывает хазарский город. И до, и после Игоря русские дружины в византийской армии, скорее всего, возглавля­лись своими великими князьями. В этом случае и в 934 г. русами должен был командовать сам Игорь, а вернуться на Русь или прибыть под стены Тмутаракани — на «пропавших» дромонах.

Четырехмесячный период русско-хазарской войны продолжительностью равен последовавшему за ней русскому набегу на Византию. Это равенство следует сопоставить со словами Песаха: «иди войной на Романуса, как ты воевал со мной, и тогда я оставлю тебя в покое». Видимо, в 936 г. русы ушли из Византии, как только выполнили свои обещания перед хазарами терроризировать Византию четыре месяца. Визан­тийские же хронисты не преминули их уход целиком приписать доблести своих полководцев.

Кембриджский документ дает разгадку причины русско-византийских войн. Потерпев поражение от хазар, Игорь воевал с Византией в качестве хазарского вассала.

Под 332 г. Хиджры арабский географ Ибн-Мискавейх (ум. 1030 г.) приводит обширное описание уже упоминавшегося нападения на Закавказье. (25) В этой войне русы захватили столицу Агвании город Бердаа. 332 г. Х. начинался 4 сентября, а заканчивался 23 августа 944 г. Наиболее вероят­ным временем начала военных действий следует признать июнь 944 г.

Маршрут похода русов на Бердаа проходил через хазарскую террито­рию. Это значит, что и после замирения Игоря с ромеями разрыва русско-хазарских отношений не произошло.

Император Константин Багрянородный использовал в сочинении «Об управлении империей» сведения, почерпнутые из общения со св. Ольгой. В этом сочинении говорится о том, что Святослав некогда правил Новгоро­дом. (9,45) В 946 г. сын Игоря был уже великим князем киевским. Надо полагать, что новгородским князем он был при жизни своего отца. Следо­вательно, еще при жизни Игоря Святослав вступил в дееспособный возраст.

В 944 г. Игорь имел сына, правившего собственным княжеством. Но ни отец, ни сын в Закавказье не погибли. Мнение еврейского анонима о гибели русского повелителя следует сравнить со сведениями Моисея Каганкатваци. Согласно Каганкатваци, русы прибыли в Бердаа с намерением основать свою державу. Они объявили жителям:

Нет между нами и вами разногласия в вере. Единственно, чего мы желаем, это власти. На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас — хорошо повиноваться нам. (25,65)

Мусульмане многократно пытались выбить русов из города, но терпели сокрушительные поражения. И вдруг, без всякой видимой причины, русы покидают город и, по мнению Моисея, «подобно трусам, отправляются в страну с несметной добычей». (25,71) Следовательно, эвакуация походила на паническое бегство.

Сбор дани в 944 г. начался с древлян. Это случилось после того, как «приспела», т.е. началась, осень. Деревская земля находилась неда­леко от Киева, и гибель князя следует приурочить к осенней поре. Кон­стантин Багрянородный сообщает, что сбор дани на Руси начинался в ноябре. Моисей Каганкатваци знает о том, что русы пробыли в агванской столице 6 месяцев. В случае захвата города в июне, их уход следует приурочить к декабрю.

Около декабря 944 г. русы поспешно покидают Бердаа, и примерно в это же время далеко на севере древляне нападают на их великого князя. Еврейский аноним передает ошибочное мнение о кончине русского повелите­ля в Бердаа. Ибн-Мискавейх также был уверен в гибели вождя русов в одной из стычек с мусульманами. (25,68)

Очевидно, получив трагические известия с родины, русы тут же покинули теплые края. Судя по всему, о кончине властелина русов узнали и мусульмане. Но они ошибочно связали это известие с предводителем закавказского похода. От мусульман ошибка перекочевала в хазарскую среду и нашла отражение в Кембриджском документе.

Ибн-Мискавейх считал, что русский вождь пал во время ночной заса­ды, а с ним полегло 700 человек дружины. Делать ночную вылазку из Бердаа у русов особой нужды не было. Они без особых затруднений разго­няли выступавшие против них отряды и днем.

Численность павшей в ночной засаде дружины равна обычной числен­ности русских отрядов в византийском флоте. В ромейской армии князья должны были выполнять свои союзнические обязанности во главе личных дружин. Этим великокняжеским дружинам была присуща устойчивая числен­ность .

Попытки связать рассказ о ночном поражении русов с событиями закавказской войны встречаются со сложностями. Но зато этот рассказ соответствует одному из возможных сценариев гибели Игоря и, видимо, первоначально относился к этому князю. Судя по всему, древляне истреби­ли сборщиков дани в результате ночного нападения на походный стан Игоря.

Еврейский аноним в качестве причины обострения византийско-хазар­ских отношений называет очередную попытку империи обратить иудеев в христианство. Повелитель иудейской Хазарии прибегнуть к открытой войне не решился и предпочел натравить на Византию окружающие ее племена. Император Роман, судя по набегу русов на хазарский город, избрал такую же тактику.

Кочевнический натиск на империю начался в апреле 934 г. Следова­тельно, гонения на евреев произошли несколько ранее этой даты.

Гонения на евреев описывал ал-Мас'уди:

Царь (хазар. — В.Г.) принял иудейство во время правления халифа Харун ар-Рашида. Ряд евреев примкнул к нему из других мусульманских стран и из Византийской империи. Причина в том, что император, правящий ныне (т.е. 943/944 гг. — В.Г.) и носящий имя Арманус, обращал евреев своей страны в христианство силой и не любил их... и большое число евреев бежало в страну хазар. (17,193)

Надо полагать, что переселение в Хазарию большого числа беженцев легло тяжелым бременем на это государство. Эти тяготы хазары в какой-то мере должны были переложить на плечи попавшей к ним в зависимость Руси.

В последний год жизни Игоря его дружина жаловалась на свою бед­ность, хотя незадолго перед этим была получена дань с Византии. Впрочем, и походы 936 и 941 гг. были для русов не столь уж безрезуль­татными, как их пытаются изобразить византийские писатели. Видимо, хазарские поборы в немалой степени определили материальные затруднения русов. Это в свою очередь вынудило Игоря наложить на древлян тяжелую дань, стоившую ему головы.

Список использованной литературы

1. Беседа трех святителей. — В кн.: Сказания о чудесах. (Библиотека русской фантастики), т. 1. М., 1990.
2. Васильев А.А. Византия и арабы. Политические отношения Византии и арабов за время Македонской династии. СПб., 1902.
3. Вилинский С.Г. Житие св. Василия Нового в русской литературе. — В кн.: Записки императорского Новороссийского университета исто­рико-филологического факультета, вып. VI. Одесса, 1913.
4. Вилинский С.Г. Житие св. Василия Нового в русской литературе. — В кн.: Записки императорского Новороссийского университета исто­рико-филологического факультета, вып. VII. Одесса, 1913.
5. Висковатов А. Краткий исторический обзор морских походов русских и мореходства их вообще до исхода XVII столетия. СПб., 1364.
6. Гаркави А.Я. Не изданное свидетельство Масуди о походе русских на Царьград. — В кн.: Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1872, апрель.
7. Истрин В.М. Летописные повествования о походах русских князей на Царьград. Пг., 1917.
8. Истрин В.М. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе, т. 1. Пг., 1920.
9. Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989.
10. Кузьмин А. Хазарские страдания. — В кн.: Молодая гвардия. М., 1993, № 5‒6.
11. Лев Диакон. История. М., 1988.
12. Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М. , 1956.
13. Летописец, содержащий в себе российскую историю от 6360/852 до 7106/1598 года, то есть по кончину Царя и Великого Князя Федора Иоанно­вича. М., 1781.
14. Литаврин Г.Г. О датировке посольства княгини Ольги в Констан­тинополь. — В кн.: История СССР. М., 1981, № 5.
15. Литаврин Г.Г. Путешествие русской княгини Ольги в Константино­поль. Проблема источников. — В кн.: Византийский временник, т. 42. М., 1981.
16. Ловмяньский X. Русь и норманны. М., 1985.
17. Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербента X‒XI вв. М., 1963.
18. Николаев В.Д. Свидетельства хроники Псевдо0Симеона о руси-дромитах и поход Олега на Константинополь в 907 г. — В кн.: Византийс­кий временник, т. 42. М., 1981.
19. Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990.
20. Полное собрание русских летописей, т. 38. Радзивиловская лето­пись. Л., 1989.
21. Половой Н.Я. К вопросу о первом походе Игоря против Визан­тии. — В кн.: Византийский временник, т. XVIII. М., 1961.
22. Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей. СПб., 1992.
23. Симеона Метафраста и Логофета списание мира от бытия и летовник собран от различных летописцев. Славянский перевод хроники Симеона Логофета с дополнениями. СПб., 1905.
24. Успенский Ф. Византийские владения на северном берегу Черного моря в IX‒X вв. — В кн.: Киевская старина, т. 25, № 5/6. Киев, 1889.
25. Якубовский А.Ю. Ибн-Мискавейх о походе русов в Бердаа в 332 г. = 943/944 г. — В кн.: Византийский временник, т. XXIV. Л., 1926.