Понять природу коробочек помогает сочинение Амина Рази (XVI в.), отражающее более полную, ныне утраченную редакцию рассказа Ахмеда:

Женщины тех мест, соответственно своему положению и количест­ву (своего состояния), делают коробочки из золота, серебра и дерева и, начиная с детских лет, привязывают их поверх груди, чтобы она не изменялась (буквально: «оставалась в своем положе­нии») и не делалась большой. (4,71)

Этот обычай со времен античности и до XIX века бытовал на Север­ном Кавказе. На многих женских фигурах рельефов первых веков нашей эры, найденных в Приазовье, поперек груди проходит полоса, которую считают изображением корсета. (10,58) Судя по всему, носили корсет и женщины, жившие в VIII‒IX вв. на Большой Лабе:

Среди предметов кукольной одежды обнаружено женское платье... На верхнюю часть груди нашит прямоугольный кусок темной (по фото­графии) ткани. (10,68)

Обычай ношения корсетов был весьма популярным среди северокавказ­ских народов:

Девичьи корсеты. Своеобразным видом нательной одежды у наро­дов Северного Кавказа являлись девичьи корсеты, распространение которых было обусловлено этническими и социальными различиями. Они бытовали главным образом у адыгских народов, ранее у балкарцев, карачаевцев, осетин. Упоминания о ношении корсетов имеются почти у всех авторов XVIII — первой половины XIX в., немало рассказано об обычаях, связанных с ними.

Чем было вызвано ношение корсетов? У каждого народа склады­вался свой идеал красоты. В классовом обществе он неодинаков у разных классов. На Северном Кавказе, в особенности у адыгских народов, идеалом женской красоты считалась стройная фигура, плос­кая грудь, тонкая талия, «равная по объему завязке для ноговиц», т.е. 50‒55 см. Для достижения такого идеала на девочку 10‒12 лет, как только начинала формироваться фигура, надевали корсет. Его шили из сафьяна или кожи более простой выработки. Он начинался очень высоко, почти от плечей, и спускался до бедер. Спереди в корсет вставляли две довольно широкие деревянные пластинки, прижи­мавшие груди, препятствуя их росту. (12,44)

Пластинки делали не только из дерева, но и из серебра, и из рога. Конечно, благородный металл применялся не для того, чтобы такая плас­тинка не была видна окружающим.

Возможно, к «нагрудным коробочкам» ибн-Фадлана восходят крупные нагрудные бляхи засвидетельствованные среди женских украшений на Север­ном Кавказе:

Интересен рисунок Д.А. Милютина, изображающий чеченку в корот­кой, до колен, сшитой в талию верхней одежде, надетой поверх рубахи и штанов. По подолу, бортам, вороту и рукавам она обшита галунами, а по обеим сторонам груди изображено по крупной бляхе...

В работе В.И. Марковина опубликована надгробная каменная сте­ла, схематически изображающая женскую фигуру. На ней весьма четко видны серьги или височные подвески, бляхи по сторонам груди...

В украшении народов Северного Кавказа прослеживаются устойчи­вые традиции, различные для западной, центральной и восточной части региона. Вместе с тем отдельные формы украшений (застежки, нагрудные бляхи, поясные пряжки) близки у всех народов, что свиде­тельствует как об общности культуры, так и о влиянии одного народа на другой. (12,51 и 65)

Русов ибн-Фадлан изображает так:

Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам и расположились у реки Атыл. Я не видал (людей) с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, белокуры, красны лицом, белы телом. Они не носят ни курток, ни хафтанов, но у них мужчина носит кису, которой он охватывает один бок, причем одна из рук выходит из нее наружу. (4,141)

В другом месте он дает более подробное описание русской одежды:

...они надели на него шаровары, гетры, сапоги, куртку, парчо­вый хафтан с пуговицами из золота, надели ему на голову шапку из парчи, соболью... (4,144)

Подобные формы одежды бытовали как на Северном Кавказе, так и у восточных славян. Из раскопок близ станицы Змейской известны островер­хие шапки типа колпака, близкие по форме «калансуву» ибн-Фадлана. (10,68)

Католический монах Георгио Интериано (2-я пол. XV в.) более трид­цати лет прожил среди адыгов и оставил описание их одежды:

Их верхняя одежда — плащ из войлока, род католической рясы, которая носится на одном плече, оставляя на свободе правую руку; на голове войлочная шапка, острая, будто голова сахара. (10,75)

Плащ из войлока — кавказская бурка — был в употреблении у многих горских народов.

В XIII в. Гильом Рубрук острый колпак и прикрывающий одно плечо плащ наблюдает у русских перевозчиков на Дону. (10,78) Эти два вида одежды были популярны у древнерусского населения:

Пожалуй, наиболее распространенной формой собственно шапки был колпак или калпак — высокий, кверху суживавшийся (иногда так, что верх заламывался и отвисал). Внизу у колпака были узкие отво­роты с одной-двумя прорехами, к которым прикреплялись украшения — пуговицы, запоны, меховая оторочка. Колпаки были распространены чрезвычайно широко. (3,83)

Из древней верхней одежды, общей для всех восточных славян, назовем гуглю, чуганю, чуню, манту. Бытовавший и в XVI‒XVIII вв. у гуцул плащ-гугля напоминал по покрою мешок, перевернутый кверху дном и с одного бока не сшитый. (3,127)

Известны в обоих регионах и куртки, и гетры-ноговицы, и кафтаны, и шаровары.

Ибн-Русте (X в.) относительно шаровар русов дает уточнение:

Шаровары носят они широкие: сто локтей материи идет на каж­дые. Надевая такие шаровары, собирают они их в сборки у колена, к которым затем и привязывают. (2,269)

Подобный способ крепления штанов, правда другого покроя, известен у обитателей Кубани, оставивших Белореченские курганы:

Штаны заправлялись в обувь и закреплялись на ногах наряду с верхним шнурком еще ниже колен особыми подвязками с серебряными позолоченными пряжками... (10,72)

Короткие штаны и кожаные чулки известны на Кавказе по материалам Мощевой Балки с VIII в. В результате «варварского» влияния в Византии в X‒XII вв. во всеобщее употребление вошли аналогичные короткие, до колен, штаны и чулки. (10,134) Кто выступил законодателем этой моды — кавказцы, другие народы, или она возникла в Византии в результате развития более ранних варварских заимствований, — неизвестно.

Во время балканских войн киевского князя Святослава с византийцами состоялась его встреча с императором Цимисхием. Дев Диакон приводит описание внешности князя, восходящее к кому-то из очевидцев этого события:

Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не слишком низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными воло­сами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос — признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он угрюмым и диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамле­на двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближенных только чистотой. (7,82)

Если мы опять обратимся к Интериано, то нечто подобное увидим во внешности адыгов:

Ходят они в длинных усах и постоянно носят с собой огниво в красивой кожаной мошне, вышитой их женами, а также бритву и осе­лок, чтобы точить эту бритву, которою они бреют голову, оставляя на макушке длинный чуб. (10,75)

В более раннее время такая прическа среди адыгов была признаком знатности. Юлиан (XIII в.):

Все мужчины голову бреют совсем, исключая людей знатных, которые в знак благородства оставляют немного волос над левым ухом, обрив всю голову. (5,50)

Подобный облик был популярен на Украине, а особенно среди запорож­ских казаков. Длинный чуб на гладко выбритой казачьей голове назывался «оселедец». Носили они и усы, и серьги:

У казаков, особенно запорожских, приняты были длинные усы, свисавшие значительно ниже подбородка. Иногда они были настолько длинны, что их концы закладывали за ухо...

Распространенным мужским украшением была серьга в форме полу­месяца, которую запорожские казаки носили в одном ухе. (3,120)

Традиционной одеждой казаков были широкие шаровары, запорожцы, как и древние русы, подвязывали их шнурками поверх сапог. (3,116)

Этнографические и археологические материалы Кавказа дают богатую пищу для аналогий с элементами культуры восточного славянства. Укажем, к примеру, женские рогатые головные уборы:

Рогатые головные уборы замужних женщин встречались и у других народов, например у русских — кичка рогатая, которую также носили замужние женщины. (12,60)

Еще скифы носили одежду с ложными рукавами, имеющую сходство с позднейшей одеждой с разрезными рукавами, бытовавшей на Кавказе и Руси:

...существовали плащи-халаты с очень длинными ложными рукава­ми, носившиеся внакидку. Такие плащи в основном изображались в ритуальных сценах на женских фигурах золотых бляшек из курганов IV‒III вв. до н.э. Куль-Оба, Карагодеуашх, Чертомлык и Верхний Рогачек... (10,25)

Черты сходства в одежде, языке, архитектуре позволили Лаврову сделать такое заключение:

Адыго-абхазское плетеное и обмазанное глиною жилище (унэ) с четырехскатной соломенной крышей имеет много общего с украинской «хатой» (название, видимо, родственно аварскому «хиати» — «гли­на». — В.Г.), на что указывал еще Ф. Волков. Этот тип жилища существует и у славян и у адыгов с глубокой древности. Можно найти немала древних общих черт и в других сторонах материальной культуры адыгов и славян, а также в их фольклоре (например, в легендах об убийстве стариков), старых языческих верованиях и даже народных мелодиях. Не отрицая сходства старой материальной культу­ры, фольклора, мелодий и верований адыгов с этими же сторонами быта народов Восточного Кавказа и Закавказья, все же нужно при­знать, что из всех кавказских народов этнографически наиболее близкими к восточным славянам являются адыги. (3,45)

Ибн Русте (X в.) сообщает о похоронном обряде русов:

Когда у них умирает кто-либо из знатных, ему выкапывают могилу в виде большого дома, кладут его туда... (9,398)

Подобный обычай существовал на Северном Кавказе. Это традиция захоронений в подземных и полуподземных каменных склепах, наибольшее распространение которых приурочено к горным районам Карачая, Балкарии, Осетии и Чечено-Ингушетии. Происхождение таких погребальных сооружений связано с исконными обитателями Кавказа, и время их возникновения уходит в глубь веков. Позднее, сходная традиция становится известной и в более северных районах — в Киевской Руси и даже в Скандинавии. (6,24) Наибольшее количество культурных параллелей между русами средневе­ковых известий и обитателями Кавказа ведет в западную его часть. Этот район привлекает внимание еще одним загадочным горским народом. Так как тюркские языки не допускают звука CR3 в начале слова, русы именуют­ся в них чаще всего как «урус». Еще в XIX в. часть тюркоязычных карача­евцев носила имя урусбиевцев.

Бламберг (1800‒1878):

Карачаевцы называют своих князей «би». Самыми известными у них являются семейства Крым-Шошали, Уруз-би и Мудари. (1,424)

Имя русов среди карачаевцев было известно и несколько раньше. Генрих Юлиус Клапрот (1783‒1835):

Карачаевцы называют своих князей «бей», и тремя наиболее знатными семьями из них являются Крым-Шохали, Урусби и Мудари... (1,247)

Но может, имя урусбиевцев имеет с именем русов чисто случайное сходство. Существует возможность обратиться к мнению самих урусбиевцев. В 1881 г. ученик Владикавказского реального училища С. Урусбиев, житель села Урусбиево, опубликовал собранные им предания своего народа. Среди этих сказаний о нартах имеется рассказ о нарте Рачикау. Его отцом был некий Бедене:

Некогда Бедене, русский переселенец, пришел к нартам; те радушно его приняли и выдали за него невесту без «калыма». Бедене поселился в ауле Кинте и занимался исключительно рыболовством. (13,27)

От внебрачной связи этого Бедене со служанкой местной княгини родился Рачикау. Как и многие герои мифов, он младенцем был брошен в ящике в реку, но все закончилось благополучно:

Рачикау рос скоро и сделался славным нартом; вести про его джигитство разнеслись по всем нартским селениям. Услышал про него и храбрый нарт Сосруко, живший на плоскости... (13,30)

Если Сосруко выступает в предании в роли самого могучего нарта предгорий, то Рачикау — в роли богатыря гор. Друзья его говорили: «Да не умрет в горах Рачикау!» Недруги бранили: «Оруслудан туйгал оруслуга», что в переводе означает: «Русский рожденный русским».

Такие герои, как Рачикау, где «кау», видимо, адыгское «къуэ» — «сын», часто являют собой образ первопредка, эпонима какой-то из групп горцев. По крайней мере именно так называется группа горных грузин-рачинцев.

В уруспиевском сказании о Рачикау миф предстает в сильно дегради­рованной форме. Но ему имеются параллели в лучше сохранившемся осетин­ском эпосе. В нартских сказаниях осетин русу Бедене, судя по деяниям героев, соответствует нарт Хамыц, а Рачикау — Созырко. (8) Примечательно имя брата-близнеца Хамыца — Урыза-Урызмага.

Сходство имени Урыза с тюркскими формами имени русов, возможно, не случайно. Целый ряд других нартских имен осетинского эпоса имеет тюрк­ское происхождение, что говорит о позднейшем воздействии тюркской куль­туры на формирование нартского эпоса. Имеется и другое объяснение происхождения имени Урыз, т.к. имя русов у осетин бытует в форме «урыс».

Конечно, культурные параллели, сколько много бы их ни было, сами по себе не могут служить достаточным доказательством обитания русов средневековых известий на Кавказе, но они говорят о том, что поиск таких доказательств — занятие не совсем безнадежное.

Список использованной литературы

1. Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII‒XIX вв. Нальчик, 1974.
2. Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русах. СПб., 1871.
3. Древняя одежда народов Восточной Европы. М., 1986.
4. Ковалевский А.П. Книга Ахмеда ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921‒922 гг. Харьков, 1956.
5. Лавров Л.И. Адыги в раннем средневековье. — В кн.: Сборник статей по истории Кабарды, вып.4. Нальчик, 1955.
6. Лебедев Г.С. Этнографические сведения арабских авторов о славя­нах и русах. — В кн.: Из истории феодальной России. Л., 1978.
7. Лев Диакон. История. М., 1988.
8. Нарты. Эпос осетинского народа. М., 1957.
9. Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI‒IX вв. — В кн.: Древнерусское государство и его международное значе­ние. М., 1965.
10. Равдоникас Т.Д. Очерки по истории одежды населения Северо-Западного Кавказа. Л., 1990.
11. Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981.
12. Студенецкая Е.Н. Одежда народов Северного Кавказа XVIII‒XX вв. М., 1989.
13. Урусбиев С. Сказания о нартских богатырях у татар-горцев Пяти­горского округа Терской области. — В кн.: Сборник материалов для описа­ния местностей и племен Кавказа, т. 1. Тифлис, 1881.