Здесь нам придется немного остановиться, так как возникает одна существенная сложность. Оппоненты могут возразить: если русы не герман­цы-скандинавы, то они, следовательно, должны быть существами низшего человеческого сорта. Благородные скандинавы могли проложить торговый маршрут с севера на юг и, как достоверно известно, начиная с X века плавали из Балтийского моря в Черное. С точки зрения норманистов салтовцы, кем бы они ни были — недочеловеки и сделать им нечто подобное в VIII‒IX веках было явно не под силу. Смешно даже тратить время на доказательство такого очевидного положения.

Хотя и известно, что в X в. до Балтийского побережья добирались купцы и из более отдаленных стран, как, например, араб ат-Тартуши (4,50), но те вояжи ничего не доказывают, так как они были исключением из правила. К тому же у меня нет данных о степени дефективности арабов по арийским теориям — быть может, для них делалась какая-нибудь поблаж­ка.

Эти рассуждения, конечно, создают на первый взгляд непреодолимые трудности в самом начале нашего пути. Тут нужен какой-то хитрый ход. Например, Вернадскому для объяснения ранних южных известий о варягах-русах пришлось предположить, что скандинавы еще в VII веке проникли в Восточную Европу через Западную Двину, захватили область салтовской культуры на Дону, затем опять двинулись на север и поселились в районе Ильменя и Старой Руссы под именем русов, которое они позаимствовали у кавказских алан.

Так как такие комбинации явно не для нашего среднего ума, то поступим следующим образом. Отложим пока рассмотрение вопроса о нацио­нальности русов. Вот когда выяснится, что они точно не скандинавы, или вообще, не дай бог не германцы, вот тогда...

Русы в VIII‒IX веках наводили ужас на провинции Византийской империи. Об их морском могуществе говорит тот факт, что средневековые авторы Черное море нередко именуют Русским. Видимо, они его бороздили во всех направлениях, причем не на утлых суденышках, а, как свидетель­ствует Феофан, еще в 773 году имели «хеландии» — крупные морские суда, которые император Константин Копроним использовал в войне против бол­гар. (10,188)

В известии о руссах-дромитах вовсе не обязательно в русах видеть жителей Ахиллова дрома. Боевые корабли византийского флота, где, по историческим известиям, служили русы, назывались «дромонами». Этот термин дословно означает «бегун». (9,188) Русы, по характеру своей службы в византийском флоте на кораблях-дромонах, вполне могли получить прозвище «дромиты» — моряки.

В этом нет ничего удивительного, ведь на северном берегу Черного моря, где обитали русы, процветали древние торговые центры, где легко было почерпнуть самый передовой опыт судостроения и мореходства. Один из таких центров — Гермонасса-Тмутаракань — в конце концов был захвачен русами и превращен в столицу русского княжества.

Если мы обратим свой взор на Балтийское море, то увидим то, чего и следовало ожидать. Непосредственно перед эпохой викингов во время появ­ления купцов-русов на Балтике наблюдается революция как в деле строи­тельства кораблей, так и в судовождении. В это время скандинавов кто-то обучил строительству парусных судов и плаванию под парусами на большие расстояния. До этого они на своих примитивных лодчонках осмеливались гоняться за селедкой и килькой только в спокойных водах Балтики. (4,40‒43)

Здесь уместно припомнить, что одним из никем не оспариваемых заимствований древнешведского языка из древнерусского было слово «ла­дья». Примечательны и другие заимствования: лука (изголовье седла), седло, кош (кошелка), торг. (14,62) Все это характеризует русов на Балтике как торговых мореходов-степняков.

Техническая революция в морском деле явилась материальной основой экспансии викингов. Иначе они бы еще тысячу лет сидели в своих просо­ленных шхерах, как это было до появления русов на Балтике.

Кстати о викингах. Поколениям западноевропейских историков так и не удалось выяснить происхождение имени отчаянных головорезов и морских бродяг. Неудача эта объясняется тем, что поиски велись в германских языках, а происхождение его восходит к прусскому «витинг» и общеславян­скому «витязь», с древних пор означавшим у этих народов воина. Поэтому скандинавы произносили имя «викинг» с оттенком осуждения, что несколько странно для образа национальных героев, в которых они превратились сейчас. (4,80) Только чужие разведчики обязательно шпионы. У нас, например, образы русских разбойничков; Разина, Пугачева и т.д. имеют скорее положительную окраску и только инородческие предводители татар­ских, черкесских, чекистских и иных отрядов, действительные бандиты.

Крепости викингов, как и крепости славян, имели в плане круглую форму. (4,69‒75) Б эпоху викингов на Балтике появляется новый погре­бальный обряд — захоронение в камерных гробницах. Арабским авторам такой обычай известен у русов. В Восточной Европе и Азии он бытовал с незапамятных времен, а появившись на севере, сохранил многочисленные черты более южной культуры.

Как мы помним, первые нападения викингами-норманнами были соверше­ны на Англию. Открываем средневековую карту острова Великобритания и находим на побережье область: Regio moruosa znemo rosa, т.е. «королев­ство морских росов». (17) Византийский вариант имени русов «росы» в средневековье довольно широко привился, и имя «морские росы», в форме «Розмарина», обширно представлено в топонимии Западной Европы в местах былой высадки норманнов. Например, в Сицилии, где норманны основали свое королевство, мы можем увидеть город Rosa marini на реке Rosmarino. (16,146)

Обильную Россику в Западной Еропе отмечал не только Морошкин, но и Ламанский, Лонгинов.

Действительно, было бы очень странным, если бы русы, плававшие по Черному, Каспийскому и Средиземному моря, покорившие почти всю Восточ­ную Европу, бравшие дань с византийских императоров, наводившие пани­ческий страх на Закавказье, разгромившие могущественный хазарский кага­нат, оставили без внимания одно только Балтийское море. Ведь для русов этот район был самым удобным, туда вели полноводные реки, протекавшие через их владения, такие, как Неман, Двина, Нева. На Балтике, в стране непуганых дикарей, эти носители высокой византийской цивилизации могли в полной мере развернуть свои торговые и военные способности.

Византийские императоры, например, очень высоко ценили русскую военную помощь. Русы, участвовавшие в походе Никифора фоки в 960‒961 гг. на Крит, названы «архонтами восточных сил». С их помощью был завоеван весь остров и 7 марта 961 г. штурмом захвачена его столица город Хандак. (9,173) В 989 г. русы оказываются той решающей силой, с помощью которой императору Василию II удалось разгромить восстание Варды фоки. (9,221) В 999 г. русы участвуют в войне с Сирией, в 1000 г. — в походе на Грузию. (1,39) Анна Комнина сообщает о командире правого крыла греков Росмиче в сражении с Богемондом в Палестине. (15,149)

Как мы помним, норманисты очень любят древние предания, связанные с норманнами, но о нескольких они почему-то забыли. По мере сил поста­раемся восполнить этот пробел. Например, есть предание, что морские разбои на Балтийском и Северном морях начались по пришествии норманнов с Дона под предводительством Ролло. (15,3) Давид Хитрей сообщал о ружанах, воевавших в Африке и Италии. Эти ружане были родственны жите­лям славянского города Юлина на острове Волин в Балтийском море, а также рутенам. Рутенами средневековые авторы называли киевских русов. Согласно Давиду, рутены поселились на Волыни — области Киевской Руси. (15,52‒53)

Саксон Грамматик, повествуя о правлении легендарного короля Дании Фротона III, вдруг приводит имена достоверно существовавших народов и сообщает о нападении на Данию гуннов и их союзников — восточных рутенов. При этом гунны шли сухопутьем, а рутены, как и полагается морскому народу, плыли на кораблях. Гунны на протяжении всего средневе­ковья служили собирательным образом восточных кочевников, так что деши­фровать их затруднительно, что касается рутенов, то их отождествление именно с русами вполне однозначно. Связь же с гуннами характеризует восточных рутенов как древних жителей юго-восточных стран.

Ал-Мас’уди, который сам плавал по Каспию, и интересовался народа­ми, вокруг него проживающими, отмечает, что русы после 300 г.х. (912‒913 гг.) в очередной раз напали на страну Андалус на Пиренейском полуострове. (2,117) Далее он сообщает:

Полагаю... что нападавший (на Испанию) народ были Русские (Русы), о которых мы говорили, ибо ни один народ не плавает в морях, стоящих в связи с Океаном. (3,45)

Прекрасная характеристика морских качеств русов. То, что русы были жителями Причерноморья, вытекает из другого сообщения географа. Русы, по ал-Мас'уди, пришли из какого-то залива Океана:

Полагаю, что этот залив соединен с морем Меотийским (Азов­ским — В.Г.) и Понтом (Черным морем — В.Г.) (через северный канал). (3,45)

Весьма непохожей на горстку варягов выглядит и общая его характе­ристика русов:

Русы обширное племя, имеющее много отделов. Самый многочис­ленный род их, называемый Людза'анэ, занимается торговлей с Испа­нией, Румом, Константинополем и хазарами. (5,47)

О более поздних походах русов писал ибн-Хаукаль (X в.):

Болгар — город небольшой, без многочисленных административных округов. Он пользовался известностью, потому что был складочным местом товаров... разорили его русы, как и города Хазаран, Итиль и Семендер, в 353 г. (963‒969 гг.) И отправились они тотчас же в области Рум и Андалус. (1,34)

Конечно, никаких следов скандинавского вторжения в Нижнее Поволжье и северо-западный Прикаспий археологи не обнаружили. При этом из других источников мы знаем, что весной 970 г. норманнами был разграблен город на Пиренейском полуострове Сантьяго-де-Компостела. (1,36)

Роллон в 911 г. получил в лен от французского короля Карла Просто­ватого полуостров Котантен. Этот предводитель викингов был загадочного происхождения: по французским источникам — датчанин, по исландским сагам — норвежец. Основанное им герцогство дало название современной Французской Нормандии. В 1066 г. нормандские феодалы захватывают Англию и их предводитель Вильгельм становится английским королем.

По этому поводу Лонгинов отмечал:

У Эббо, Герберта и некоторых иных хронистов руяне-ружане, коими было подготовлено занятие в 911 г. Нейстрийской Нормандии знаменитым Роллоном, водворились там сперва в Руянском округе. (11,407)

Руяне-ружане в X в. — славянские обитатели острова Рюген. Относи­тельно возможного скандинавского натиска в Восточную Европу отметим, что даже о небольших славянских областях Адам Бременский в XI веке писал:

Оба эти острова (Фембра и Рана), наполнены пиратами и крово­жадными разбойниками, не дающими никому ни проезду, ни пощады. (3,23)

Их восточных соседей — куршей — этот автор называет «жесточайшим народом», которого все, включая и шведов, избегают. (10,119)

Учитывая военный потенциал скандинавских конунгов, они свободно могли пойти напролом по любому маршруту Восточной Европы. Еще бы, ведь дружина норвежского короля Олава II Святого (ок. 995‒1030), отсиживав­шегося, кстати сказать, в трудные времена у хлебосольного князя Яросла­ва, состояла аж из 60 дружинников. Целых 6000 воинов имел Кнуд I Вели­кий (ок. 995‒1035). (10,49) Их ему вполне хватило, чтобы покорить и удерживать в повиновении, кроме родной Дании, Англию, Норвегию и часть Швеции.

Удивительно, как это норманны ограничились на востоке только одной Киевской Русью и не послали хотя бы сотню своих могучих воинов на покорение Индии и Китая.

В походах черноморских русов, как и вообще в восточных войнах, участвовали десятки тысяч воинов. По этому поводу закрадывается одна крамольная мысль: что бы смог сделать киевский князь Святослав Игоревич с теми 20 тыс. воинов, которые остались у него после кровопролитных боев с Византийской империей в Болгарии, если бы с Дуная он двинул их на Балтику? Не говоря уж о тех 60 тысячах, с которыми в августе 968 г. он начал болгарский поход. (9,44)

Нелегко сказать что-либо по поводу военных предприятий скандинавов в Киевской Руси, но то, что норвежский конунг Олав Трюггвасон, укрыв­шийся у киевского князя Владимира, с его помощью набрал дружину, кото­рая вернула Олаву трон на родине, известно точно. (13,63) Варяги, часть из которых, возможно, и были скандинавами, на Днепре хорошо известны, но никогда они там не упоминаются в качестве самостоятельной завоеватель­ной силы, а всегда только в качестве купленных за деньги наемников, услужающих киевским князьям.

Посмотрим, как относились к региону, лежавшему около Дона — Азов­ского моря, где мы имеем русов-салтовцев, древние скандинавские сочине­ния. Древнеисландские саги до X века знают о походах скандинавов в восточном направлении лишь то, что они добирались до Прибалтики. (13,54) Немецкая скромность общеизвестна, но все-таки очень редко можно встретить героические сочинения о подвигах предков, в которых бы эти подвиги преуменьшались. Сагам, в данном случае вполне можно доверять. «Какие земли лежат в мире» (не позднее 1320‒1334 гг.):

В той части находится Европа, и самая восточная (ее часть) — Великая Свитьод... (Великая Швеция — В.Г.) В том государстве есть (часть), которая называется Руссия, мы называем ее Гардарики. Там такие главные города: Морамар, Ростова, Сурдалар, Хольмгард, Сюрнес, Гадар, Палтескья, Кэнугард. Там первым жил Магон, сын Иафета, сына Ноя...

В Тракии (Фракия — В.Г.) сначала жил Фирас, сын Иафета, сына Ноя. От него произошел тот народ, который называется тюрками. Очень многие говорят, потому что так рассказывают древние книги, что из этих земель заселялась Свитьод, а Норвегия из Свитьод, а Исландия из Норвегии, а Гренландия из Исландии. Около Тракии находится Унгараланд. (12,65)

Восточной границей Европы со времен античности и во все средневе­ковье считалась линия Дон — Азов — Керченский пролив. Где-то здесь и проходила восточная граница Великой Швеции, а скандинавская Швеция, по средневековым представлениям, была Малой Швецией, чем-то вроде ответв­ления, колонии большой Азовской Швеции. Колонизаторами, надо полагать, были жители Приазовья.

Видимо, приазовские обитатели и их соседи внесли столь значи­тельный вклад в историю северных стран, что и спустя столетия их с гордостью помещали в число предков.

Мнение источника о татарском происхождении предков скандинавов несколько неожиданно для прадедушки норманистов, известных как самые отчаянные тюркофобы.

Хотя салтовцы походя, возможно, и подчинили своей власти дикие северные пределы, запомнились они там главным образом по своей торго­вой деятельности.

«Руководство» (не позднее 1319 г.):

Скифия, которую мы называем Великой Свитьод, в древности была большой страной, названной так по Магогу, одному из сыновей Иафе­та, как говорилось ранее. Она лежит рядом с той землей, которая называется Гиркания (область на южном побережье Каспийского моря — В.Г.). Обе эти земли имеют много народов, много ездящих и путешествующих ради плодов земли. (12,146)

Нужно сразу признать, что скандинавы были крайне неудачным объек­том для военного нападения, так как здесь не было самого главного — того, чем можно было поживиться. Правда, стоило ли тащиться на край света, чтобы содрать с угрюмого предка викинга заношенную шкуру или пару перелатанных сетей! К тому же новыми подданными было невозможно управлять, так как Скандинавский полуостров в то далекое время был так редко населен, что пришельцам пришлось бы годами рыскать среди незнако­мых скал, чтобы собрать дань, которая никоим образом не могла покрыть транспортные издержки.

Видимо, более или менее длительному захвату подверглись только острова, да некоторые прибрежные территории для организации торговых баз. Об этом свидетельствует название области Рослаген на побережье и наличие кладов арабских монет на островах. Развернув широкую торговую деятельность со своих опорных пунктов в Южной Швеции и на балтийских островах, салтовцы-русы первыми в этом регионе проникли к финским народам. Впоследствии имя русов финнами было закономерно перенесено и на других жителей Скандинавии. К 839 г. русы уже настолько прочно обосновались в Швеции, что достовернейший источник — «Вертинские анна­лы» — наряду с основной областью их расселения, в южнорусском каганате, знает их и как давнишних обитателей этой северной страны.

Вскоре, разочаровавшись в своих новых владениях, русы обращают взоры на более богатые районы Западной Европы, прокладывая тем самым маршруты для походов викингов.

Скандинавам нужно отдать должное в том, что они все же оказывали важные услуги русам. Это были крепкие ребята, и русы, несомненно, привлекали их в качестве тягловой силы на утомительных переволоках при плавании по восточноевропейским рекам. Об этом неопровержимо свидетель­ствуют могилы скандинавов, надорвавшихся на непосильной работе, вдоль торговых путей древнерусских княжеств.

Но даже такой малоквалифицированный труд иногда позволял разбога­теть на службе у щедрых русских купцов. Существует, например, древняя надпись на руническом камне, говорящая о приобретении земельного участ­ка в Швеции на деньги, заработанные в Гардарики — Киевской Руси.

Позднее, проучившись в русской торговой школе около двух веков, скандинавы сами в качестве торговцев начинают совершать поездки по проторенным дорогам. Им, как древним подданным русов, был обеспечен безопасный проезд от Балтийского моря до Черного, так как он почти целиком проходил по русским землям.

Конечно, по своей квалификации в восточной торговле они так и не смогли сравняться с русами. Во всей Дании найдено 3,8 тыс. арабских монет, в Швеции 5 тыс. Для сравнения: только в одном восточноевропей­ском кладе — Муромском — было обнаружено 11 тыс. арабских дирхемов, а каждый богатый русский купец, как свидетельствует Ибн-Фадлан, в отличие от норманистов лично с ними встречавшийся, вел счет на многие десятки тысяч дирхемов. Несколько более богатые находки восточных монет наблю­даются на островах Готланд и Бирка, где существовали русские торговые колонии.

Недоверчивый читатель скажет: что вообще могли найти русы привле­кательного на пустынной и холодной Балтике, что за товары они могли выменять на ее скудных берегах? Анализ исторических источников показы­вает, что привлекательность севера для русов была велика по одной причине, хотя здравый смысл позволил бы нам угадать эту причину и без чтения толстых фолиантов. Любая тайна в этом мире имеет простое объяс­нение, и это объяснение ведет, как уже, наверное, многие догадались, к женщине.

Да-да, именно прекрасные северянки были побудительным мотивом к преодолению колоссальных расстояний, именно их на своих могучих плечах перетаскивали вспотевшие скандинавы.

Несомненно, богатых, утонченных и чистых салтовцев на севере ожи­дал самый нежный прием, с лихвой вознаграждавший за многодневные лишения. Ведь даже спустя более чем столетие, за которое русы кое-что успели привить своим запоздавшим в развитии клиентам, Ибн-Фадлан, встретившийся на берегах Волги со скандинавами (смотри уверения норма­нистов), писал:

Они грязнейшие из творений Аллаха, — они не очищаются ни от экскрементов, ни от урины, не омываются от половой нечистоты и не моют своих рук после еды, но они, как блуждающие ослы...

У них обязательно каждый день умывать свои лица и свои головы самой грязной водой, какая только бывает, и самой нечистой. А это (бывает) так, что девушка является каждый день утром, неся большую лохань с водой, и подносит ее своему господину. Он же моет в ней свои руки, свое лицо и все свои волосы. И он моет их и вычесывает их гребнем в лохань. Потом он сморкается и плюет в нее и не оставляет ничего из грязи, чего бы он не сделал в эту воду. Когда же он покончит с тем, что ему нужно, девушка несет лохань к сидящему рядом с ним, и (этот) делает то же, что делал его това­рищ. И она не перестает подносить ее от одного к другому, пока не обнесет ею всех, находящихся в (этом) доме, и каждый из них смор­кается, плюет и моет свое лицо и свои волосы в ней. (6,142‒143) Поначалу скандинавки просто бросали своих грязных и нищих мужей и убегали с заезжими искателями приключений в Восточную Европу. Об этом свидетельствуют женские скандинавские захоронения на нашей территории. Но потом, по мере того как слава о северянках проникла в сопредельные страны, эта красота обернулась против них. Скандинавские женщины пре­вратились в самый ходовой товар, который с руками отрывали владельцы многочисленных восточных гаремов.

Восточные торговцы, с кошельками, набитыми дирхемами, гурьбой бросились на север, и оттуда потянулись печальные женские караваны. Такая масса невольниц послужила причиной для создания легенд о том, что в Балтийском море имеются острова, населенные одними женщинами. Туда была даже перенесена легендарная страна амазонок. Сведения об этом мы находим у ал-Хваризми, ал-Идриси и других авторов.

Не знаю, как насчет женских островов, но острова и целые области, населенные одними мужчинами, несомненно, вскоре появились. Бывшие, как все рыболовы, тихими и безобидными созерцателями жизни, скандинавы быстро превращаются в толпу оголодавших и совершенно одичавших мужиков, □ни сбиваются в шайки и устремляются в районы Западной Европы, богатые чистым бельем, свежеиспеченным хлебом и женщинами. Началась экспансия викингов.

Впоследствии сами скандинавы принялись доставлять живой товар на восточные рынки. Встреченные Ибн-Фадланом скандинавы как раз и везли на продажу партию девушек, которые (смотри уверения норманистов) были скандинавками.

Культурное влияние русов на северян трудно переоценить. Кроме уже перечисленного, об этом говорят такие факты, как наличие большого количества русских имен, известных по нашим летописям, у жителей Швеции и Дании. Русы внесли свой вклад и в создание королевских династий, о чем свидетельствует имя датского короля XII века Вольдемара I — Влади­мира.

Наличие слов, входящих в названия русских порогов в шведском языке, говорит об еще мало изученном пласте языковых заимствований.

Сходство сборников законов скандинавов и киевских русов говорит о привитии северянам азов юридической грамоты. Ибн-Фадлан, проезжая по бескрайним степям, отмечал, что для кочевников гузов, башкир, печене­гов, как и для русов, характерен обычай брить бороды. Благодаря русам это восточное гигиеническое правило проникает в Западную Европу, о чем свидетельствует резьба в Озенберге.

Свидетельств так много, что даже самые оголтелые норманисты вынуж­дены признать:

На одном из готландских камней изображены воины в одежде с длинными рукавами и в коротких шароварах (подобные шаровары восточные авторы упоминают у русов), тогда как традиционными для Скандинавии были узкие штаны. Те же черты восточного костюма угадываются в изображениях на бляшках из Бирки (погребения 552, 711) и с о. Эланд. Судя по остаткам тканей в погребениях, в IX в. в Бирке появляется верхняя запашная одежда типа кафтана, обшитая по краю тесьмой: такой покрой был известен в Византии и Иране. Подоб­ная же приталенная мужская одежда в это время распространилась в Юго-Восточной Прибалтике. Х. Арбман считал, что кафтан этого покроя видел Ибн Фадлан на похоронах руса; бронзовые пуговицы (обычная находка в русских курганах и погребениях Бирки), по Х. Арбману, принадлежали восточному кафтану. Наконец, многократно упоминаются в сагах «русские шапки», которые носят как те, кто вернулся из Древней Руси, так и богатые исландские бонды и представители знати Норвегии.

В одежде богатых жительниц Бирки в IX в. появляется, а в X в. распространяется плиссированная (в некоторых случаях, возможно, шелковая) рубашка. Технология изготовления этих тканей и покрой рубашек аналогичны известным у южных славян. (13,60)

Именно русы, принявшие христианство еще от самого апостола Андрея, были первыми, кто принес свет учения Христа в языческие северные преде­лы, и уже потом по их стопам направились католические миссионеры.

Многое из того, что написано в этой главе, мягко выражаясь, преу­величение. Но большинство норманских теорий составлено из более грубых преувеличений. Обозрение более чем двухвековых споров антинорманистов и норманистов дает основание для создания образов двух противостоящих коллективных разумов, не сумевших выбраться из тупика. Первый потерпел неудачу вследствие того, что ему 1917 год перебил хребет, не дав воз­можности вызреть. Судьба второго течения оказалась более печальной. Имея все возможности для научного решения проблемы происхождения русов, норманисты поразительным образом прошли мимо целого ряда исторических свидетельств. Слепоту эту можно объяснить только болезнью от тлетворной бациллы расизма. Но зато мы теперь имеем апробированный закон природы: нельзя решить ни одной проблемы по истории народа, который ты прези­раешь. Впрочем, возможно, таких целей и не ставилось.

Список использованной литературы

1. Бартольд В.В. Арабские известия о русах. — В кн.: Советское востоковедение, т. 1. М.-Л., 1940.
2. Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русах. СПб., 1871.
3. Гильфердинг А. История балтийских славян. СПб., 1874.
4. Гуревич А.Я. Походы викингов. М., 1966.
5. Караулов Н.А. Сведения арабских географов IX и X веков по Р. Хр. о Кавказе, Армении и Адербейджане. — В кн.: Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, т. 38. Тифлис, 1908.
6. Ковалевский А.П. Книга Ахмеда ибн Фадлана о его путешествии на Волгу в 921‒922 гг. Харьков, 1956.
7. Ламанский В.И. Исторические замечания к сочинению «О славянах в М. Азии, в Африке и в Испании». — В кн.: Ламанский В.И. О славянах в М. Азии, в Африке и в Испании. СПб., 1859.
8. Ламанский В. О славянах в М.Азии, в Африке и в Испании. СПб., 1859.
9. Лев Диакон. История. М., 1988.
10. Ловмяньский X. Русь и норманны. М., 1985.
11. Лонгинов А.В. Мирные договоры русских с греками, заключенные в X веке, историко-критическое исследование. — В кн.: Записки Одесского общества истории древностей, т. XXV. Одесса, 1904.
12. Мельникова Е.А. Древнескандинавские географические сочинения. М., 1936.
13. Мельникова Е.А., Петрухин В.Я., Пушкина Т.А. Древнерусские влияния в культуре Скандинавии раннего средневековья. — В кн.: История СССР, 1934, № 3.
14. Мельникова Е.А. Древнерусские лексические заимствования в швед­ском языке. — В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. 1932. М., 1934.
15. Морошкин Ф.Л. Историко-критическое исследование о русах и сла­вянах. СПб., 1342.
16. Мегkator G., 1633.
17. Miller Konrad. Mi Her Konrad. Die altesten Weltkarten Herausgegeben und erlau— tert. t.3. Die Klineren Weltkarten. Stuttgart, 1395.

Москва

1989