После кончины Ярослава Иларион исчезает из древнерусских источников. Митрополитом стал Ефрем, упоминание о котором в новгородском летописании отнесено к самому началу княжения Изяслава. (26, 183) Позднее Ефрема сменил приехавший из Византии Георгий. Но Иларион был жив по крайней мере до 1067 года. Это значит, что при великом князе Изяславе Ярославиче произошло смещение Илариона с поста митрополита. Это открыло дорогу к церковному замирению с Константинопольской патриархией.

Современником Изяслава был церковный писатель Иаков Черноризец, послание которого к этому великому князю сохранилось. В «Памяти и похвале князю русскому Владимиру» Иаков предстаёт продолжателем творчества Илариона. Он сравнивает Владимира с пророком Давидом и Константином Великим, княгиню Ольгу - с царицей Еленой, обитатели Руси названы новоизбранными людьми. Иаков именует Владимира во святом крещении Василием, вспоминает его отца Святослава и деда Игоря, строительство Десятинной церкви.

В святцах перенесение мощей святых братьев Бориса и Глеба отмечается несколько раз. Самое позднее по времени перенесение произошло в 1115 году:

«В лето 6623. Священа бысть церкви каменая в Вышегороде маия в 1 день в суботу, а в 2 день пренесоша братия вся святою мученику Бориса и Глеба, в день недельный. И повелел Володимир метати паволоки и фофудьи, орниче, бел, людям сильно налегшим, а быша легко дошли до церкве, а в 4 день поставиша в раце на месту». (29, 104)

В 1115 году 1 мая было субботой. Владимир Мономах повелел освятить в Вышгороде каменную церковь, построенную ранее стараниями черниговского князя Олега Святославича. Перенесение мощей состоялось в воскресенье 2 мая. Из старой деревянной церкви в новую волоком перетащили каменные раки. Через день во вторник раки поставили на место.

О строительстве в Новгороде Софийского собора в старших летописях сообщается лаконично:

«В лето 6553. Заложи Володимир святую Софию в Новегороде». (29, 67)

Образцом для Владимира Ярославича стал Софийский собор в Киеве. Новгородское строительство следует связать с пожаром в одноимённой церкви. Тверская летопись:

«В лето 6557. Месяца марта в 4,в день суботный, сгоре церкви святая София в Новегороде; бяше же честно устроена и украшена, 13 верхов имуща, а стояла конец Пискупле улице над Волховом, идеже ныне постави Стокмо церковь камену святаго Бориса и Глеба». (30, 150)

Во время правления Ярослава Мудрого произошло столкновение Руси с Византией. Поход на Константинополь возглавлял новгородский князь Владимир Ярославич. Радзивиловская летопись:

«В лето 6551. Посла Ярослав сына своего Володимира на Грекы, дав ему вои многы, и воеводство поручи Вышате, отцу Яневу. И поиде Володимир в лодьях, и приидоша в Дунаи, и поидоша ко Царюграду. И бысть буря велика, и разби корабля руси и княж корабль разби ветр, и взя в корабль князя Иван Творимич, и воевода Ярославль, и прочии же вои Володимири вывержени быша на берег числом 6000.

И хотяще поити в Русь, и не идяше с ними от дружины князя. И рече: «Аз поиду с ними». И выседе ис корабля к ним. И рече: «Аще то жив буду — с ними, аще ли погину, то со дружиною». И поидоша, хотяче в Русь. И бысть весть ко греком, яко избило море русь, и посла царь, именем Монамаха, по Русь и олядеи 14. Володимер, видев со дружыною, яко идут по них, и возратився, и изби оляди грецкия, и возратися в Русь, вседше в корабли своя.

В русских летописях ничего не говорится о причине столь значительного и редкого предприятия, как морское нашествие на Константинополь. Между тем со времени предшествующего подобного похода прошёл целый век.

Летописный поход датируется 6551 годом. Его известность привела к тому, что в большинстве летописей дата была выверена, тогда как относительно менее важных событий сохранялись различные датировки, вызванные применением разных эр. Уточнить датировку войны позволяют византийские известия. Михаил Пселл пишет:

«Не успели подавить мятеж (Георгия Маниака. — В. Т.), как началась война с варварами (русами. — В. Т.)». (24, 95)

Михаил Пселл так описал начало русского нападения:

«Скрытно проникнув в Пропонтиду, они прежде всего предложили нам мир, если мы согласимся заплатить за него большой выкуп, назвали при этом и цену: по тысяче статиров на судно, с условием чтобы отсчитывались эти деньги не иначе как на одном из их кораблей. Они придумали такое, то ли полагая, что у нас текут золотоносные источники, то ли потому, что в любом случае намеревались сражаться и специально выставляли неосуществимые условия, ища благовидный предлог для войны. Поэтому когда послов не удостоили никакого ответа, варвары сплотились и снарядились к битве. Они настолько уповали на свои силы, что рассчитывали захватить город со всеми его жителями». (24, 96–97)

Один серебряный статир у античных греков весил 11,22 грамма. Но скорее всего, Пселл понимал под статиром одну из основных серебряных монет Древнего Рима — сестерций. Сестерций весил 1,137 грамма. (31, 46–51) Стародавним статиром Пселл называл византийский серебряный милиарисий. (24, 281) Милиарисий первоначально весил 4,55 грамма и был введён Константином I Великим вместо равного ему по весу древнеримского денария. Но в Средневековье динаром в мусульманских странах называли золотую монету и Пселл взял за сравнение сестерций, так как требования русов подразумевали серебряный милиарисий, весивший в ту эпоху 4,5 грамма. (7, 337)

Михаил Атталиат описывал события 1034–1076 годов, по собственному признанию будучи «свидетелем и очевидцем». (18, 184) Сражение 12 июня 1043 года у него заканчивается морским боем, в котором победу одержали византийцы. У Михаила Пселла морской бой дополнен бурей, разбившей русский флот:

«Тут вдруг солнце притянуло к себе снизу туман и, когда горизонт очистился, переместило воздух, который возбудил сильный восточный ветер, взбороздил волнами море и погнал водяные валы на варваров. Одни корабли вздыбившиеся волны накрыли сразу, другие же долго ещё волокли по морю и потом бросили на скалы и на крутой берег. За некоторыми из них пустились в погоню наши триеры, одни челны они пустили под воду вместе с командой, а другие воины с триер продырявили и полузатопленными доставили к ближайшему берегу. И устроили тогда варварам истинное кровопускание, казалось, будто излившийся из рек поток крови окрасил море». (24, 96–97)

На беспомощные в бурю русские суда набросились триеры византийцев и довершили истребление врага. Спустя 12-13 лет в риторическом обращении к императрице Феодоре Пселл писал, что тавроскифы были рассеяны «огнём и водою». (17, 236) Греческий огонь был применён в основном морском бою. Водой флот был рассеян в бурю.

Михаил Пселл писал о том, что русы, проникнув в Пропонтиду, предложили императору мир в обмен на выкуп. Не дождавшись никакого ответа, варвары выстроили свои челны для сражения. Но дальше говорится о том, что император прибыл к месту будущего сражения в начале ночи, а с рассветом выстроил свой флот. Вроде бы порядок переговоров был иной. Сначала два враждебных флота выстроились друг против друга, а уж потом начались переговоры. Только когда прошла большая часть дня, Константин IX дал команду начать сражение. Переговоры шли почти весь день и закончились безрезультатно.

У Иоанна Скилицы события показаны иначе. Инициатором переговоров назван император, который получил от русов надменный ответ и только после этого начал подготовку к битве. Вечером император вновь отправил к русам послов. Владимир потребовал выкуп за мир, что показалось византийцам чрезмерным, и они начали сражение. (18, 188) Переговоры продолжались вплоть до вечера. У обоих хронистов начало переговоров предшествует началу подготовки к сражению.

На южной лестничной башне киевского Софийского собора на настенной фреске было обнаружено граффити на греческом языке, которое в переводе гласит:

«Господи, помоги рабу Бога Григориосу… 6547». (11, 494)

Грек Григорий оставил запись, которую по осенней «эре - 5508 года» следует датировать временем с 1 сентября 1038 года до 31 августа 1039 года. Надпись оставлена на фреске во второстепенном месте, то есть уже после полной росписи собора. Собор возводился три летних сезона и был освящен 4 ноября 1039 года. Украшение его фресками и мозаиками продолжалось ещё несколько лет. Столь ранняя надпись на фреске невозможна.

Кончину императрицы Зои обычно относят к 1050 году. (7, 221) Но это не соответствует действительности. Сторонники Льва Торника начали действовать потому, что наступил «удобный момент для восстания, которого они так долго ждали». При этом они очень спешили, так как этот удобный момент был недолгим. Пселл так описывает их ночное бегство из Константинополя:

«Для того чтобы преследователи не перерезали им дорогу и не настигли сзади, они каждый раз распрягали и убивали казённых лошадей. Проделав, таким образом, без передышки весь путь, прибыли они вглубь Македонии и, обосновавшись, будто в цитадели, в Адрианополе, сразу принялись за дело». (27, 99)

Уход армии в восточный поход и известия об армянских событиях не объясняют спешку. Это был не тот повод, которого долго ждали заговорщики. Причину мятежа в несколько туманной форме озвучил Пселл: