Лев Диакон, после того как привел взятое из восточной традиции мнение о воинственности русов, воспользовался авторитетом Библии:

«Говорит об этом и божественный Иезекииль такими словами: «Вот я навожу на тебя Гога и Магога, князя Рос». (10, 79)

Русы здесь отождествлены с росами-рошами ветхозаветного пророка. Пророчества Изекииля воспринимались как описание Страшного суда. Накануне Второго пришествия Спасителя конные варвары должны были затопить землю кровью нечестивцев. Иезекииль:

Св. Михаил был синкелом патриарха Василия Скамандрина. Синкел считался преемником патриарха. Патриарх Полиевкт скончался в Великий пост 5 февраля 970 года. Василий стал его преемником до Святославова нашествия 970 года, то есть не позднее начала лета 970 года. (6, 151) Николая Хрисоверга избрали патриархом на Пасху 983 года. Если мы возьмем за образец это избрание, то избрание Скамандрина следует отнести на Пасху 27 марта 970 года.

В конце патриаршества Василия Скамандрина разразилась церковная смута. Лев Диакон причиной отставки называет навет:

«Тем временем епископы из зависти оклеветали перед императором патриарха Василия, будто он обещает верховную власть какому-то из могущественных лиц и что в управлении церковью он не соблюдает установления божественных канонов…

Восточные авторы 40 — 70-х годов X века, такие, как Ал-Мас'уди, Ал-Истахри, Ибн-Хаукаль, если и упоминают о войне под Бердаа, то очень лаконично. Краток и Моисей Каганкатваци, хотя он был уроженцем села, недалеко отстоявшего от Бердаа. Подробный рассказ о войне впервые появляется у Ибн-Мискавейха. (4, 26)

Ибн-Мискавейх был казначеем и визирем западноиранской династии Буидов. (2, 120) Буиды покровительствовали иранской культуре. Поэтому появление на территории их державы персоязычных сочинений закономерно.

Опытный дипломат св. Михаил участвовал в переговорах с буидским двором. Как лицо духовного звания, он пользовался большей свободой перемещений, нежели военачальники Склира. Пленники находились на содержании шахиншаха, и св. Михаилу приходилось общаться с чиновниками казначейства, среди которых был Ибн-Мискавейх.

Кончину Адуд-ад-Даула относят на 983 год. (2, 141) 372 год Хиджры, на котором основано это мнение, продолжался с 26 июня 982 года по 15 июня 983 года. После кончины шахиншаха держава Буидов погрузилось в пучину междоусобицы. Ибн-Мискавейх довел свое сочинение до 372 года Хиджры. Это значит, что наступившая смута прервала его ученые занятия.

Варда Склир, потеряв надежду на помощь мусульман, решил помириться с императором. Но на его пути стояли могущественные враги — Василий Ноф и Варда Фока. В империю направили св. Михаила, который должен был выхлопотать прощение мятежникам и содействовать отставке временщика Нофа. Посланник отчасти справился с заданием — Василия Нофа и Варду Фоку сместили, мятежных малоазийских иерархов помиловали. Но Варда Склир прощения не получил.

В старших летописях под 6493 годом рассказывается о походе на болгар и заключении с ними мира. Перед нами несколько испорченное известие о мирном договоре с болгарами и оказание им военной помощи в борьбе с Византией в 986 году. Предыдущие события датированы по «эре 5508 года», применение которой для болгарских событий дает 985 год. Дата ошибочно удревлена на год.

Под 6494 годом в летописях сообщается о приезде из Византии анонимного философа. Этот ученый муж пространно излагает основанную на библейских сказаниях всемирную историю от сотворения мира до Иисуса Христа. Перед нами церковный историк. В статье следующего года сообщается об оправке 10 смышленых мужей в Константинополь. Это сообщение восходит к прибытию в византийскую столицу армии Владимира Святого в июне 988 года. Общение философа с великим князем произошло в предыдущем 987 году и эти две статьи также сбиты на год.

Рассказ о Святославе Великом из «Истории» св. Михаила был известен на Руси. Вспомним слова великого князя о славе, которая помогала побеждать соседние народы из сочинения Льва Диакона:

«Погибла слава, которая шествовала вслед за войском росов, легко побеждавшим соседние народы». (5, 79)

Их нужно сравнить с текстом «Слова о полку Игореве»:

«Бо бес щитов с засапожники кликом п(о)лкы побеждают, звонячи в прадеднюю славу». (2, 31)

«Слово о Святославе Великом» не единственное извлечение из «Истории» св. Михаила, ставшее достоянием русской книжности. В древнерусских источниках есть легенда о сватовстве византийского императора к св. Ольге. Обычно в качестве жениха называется Иоанн Цимисхий. Уже в древнейших списках проложного жития великой княгини читаем:

«Иде (св. Ольга. — В. Г.) в Костантин град. Тогда царствующю Цемьскею». (12, 7)

В Радзивиловской летописи, сохранившей самую древнюю редакцию «Повести временных лет», царем значится Константин, сын Леонов. (10, 31) Это ближе к лежавшим в подоснове легенды событиям, связанным с обручением Константина VII Багрянородного и св. Ольги. (1, 16-20) Но уже в Лаврентьевской летописи появляется «царь именем Цемьский».

В славянской «Повести об убиении Никифора Фоки» орудием убийства императора назван акуфий. Во всей византийской литературе это слово встречается только раз — в «Истории» Льва Диакона, опять же в качестве орудия убийства Никифора. (5, 193) Следовательно, при создании Повести использовалась «История» св. Михаила.

Популярность сказания, имевшего близкие мотивы с легендой о сватовстве императора к Ольге, привела к тому, что имя «Цимисхий» стало восприниматься частью книжников как обозначение любого византийского императора. Точно так же под влиянием легенд о крещении русов IX века при патриархе Фотии некоторые русские грамотеи простодушно считали всех византийских патриархов Фотиями. Образ Цимисхия, пополненный чертами Никифора, занял прочное положение в книжных легендах.

В «Истории» св. Михаила было сильно литературное начало. Обширные монологи героев, развитые мотивы дружбы, любви, верности и измены приближают ее к художественным произведениям. «Историю» можно назвать рыцарским протороманом. Расцвет рыцарского романа в Византии и соседних странах наступил значительно позже. Перед нами формирование нового жанра, пока что еще в лоне традиции исторических хроник.

Мотив боевого братства цивилизованного царя и полудикого иноземца широко представлен в мировой литературе. По материалам «Шахнаме» его успешно разрабатывал Шота Руставели. (18) Тариэль, иноземный друг Автандила, кстати, был одет в барсовую шкуру, столь любимую Никифором Фокой. Хотя Тариэль показан благородным царевичем из знаменитой страны, первоначально он предстает как дикарь из затерянной в горах пещеры.