1

В 921‒922 гг. арабский путешественник Ахмед ибн-Фадлан в составе посольства халифа ал-Муктадира побывал на Волге у царя булгар Алмуша. (7) На Волге ибн-Фадлан встретился с купцами-русами и оставил описание их обычаев. Похороны знатного руса, очевидцем которых он был, отличаются от похоронного обряда русов-островитян. Этот рус был сожжен в кораб­ле. Трупосожжение неизвестно ни на азовском побережье Тамани, ни среди северокавказских русов.

В известиях восточных писателей есть группа сообщений, где приво­дится обряд русов, сжигающих своих мертвецов. Эти сообщения имеют сходную структуру, что говорит об общем источнике сведений. Все они помещены перед описанием стран, с которыми русы торгуют и соседствуют, а также перед известиями о внутренних болгарах-мусульманах. Следуют же они непосредственно за описанием трех групп русов. Дадим этим сообщени­ям условное название «рассказ о русах — соседях Рума». Приведем некото­рые из этих рассказов вместе с контекстом, в который они заключены, опустив для краткости рассказ о трех группах русов и произведя иные сокращения.

Ал-Истахри (930-933):

И русы — народ, сжигающий своих мертвых... одежда их короткие куртки... и этирусы торгуют с хазарами, Румом (Византией) и Булгаром Великим, и они граничат с северными пределами Рума, их так много и они столь сильны, что наложили дань на пограничные им районы Рума, внутренние булгары же христиане. (11,412)

1

Византийцы именовали русов «росами» и имели возможность получать о них самую подробную информацию. Росы нападали на Византию, появлялись в ее пределах в качестве послов, купцов и военных наемников. Известно посольство киевской княгини Ольги в Константинополь, летописи сохранили тексты русско-византийских договоров, военные отряды россов в X в. многократно упоминаются в составе византийской армии.

Появление новичков всегда вызывало пристальный интерес. Молчание по этому поводу весьма красноречиво, так как, будь росы пришельцами из дальних краев, об этом не преминули бы упомянуть средневековые авторы. Получается, что их считали достаточно давними южанами.

Росов называли также и скифами, таврами, тавроскифами, т.е. черно­морскими античными именами. Общим местом было соотнесение свирепости русов с нравами тавров — народа знаменитого своей жестокостью. Незави­симо от степени родства с этими племенами, мнение византийцев говорит о том, что к моменту записи средневековых сообщений росы воспринимались в качестве древних насельников черноморских берегов.

К скифским племенам византийские авторы относили нескифские народы либо по географическому признаку — различных обитателей Северного При­черноморья, либо из-за сходства со скифами кочевым образом жизни. Так как мореплаватели росы явно не были кочевниками, к скифам, даже если они и не являлись их потомками, росов должны были причислять из-за местожительства.

Имя росов возводилось к имени библейского народа «рос» или «рош», который, в частности, упоминается в пророчестве Иезекииля:

1

В основу исследования было положено издание «Слова о полку Игореве» 1985 г. с небольшими изменениями. (8) Опущены все знаки препина­ния, введена нумерация строк, внесены изменения в разбивку текста на строки и блоки-эпизоды (см. приложение 1). Предложенное членение текста имеет предварительный характер, т.к. уточнение строк (главным образом их укрупнение) и блоков целесообразно продолжить.

Ревизия достижений в области конъектурных изменений текста «Слова» не входила в круг задач работы, но некоторые замены тем не менее произведены. Восстановлены первоначальные написания слов и фраз «речь» (стр.  91), «отступиша» (стр.  108), «Ярославе и вси внуце Всеславли» (стр. 296). Приближено к древнерусскому написанию слово «паропци» (стр.  268). (6,412) Словосочетание «мы уже» заменено на «муже» (стр. 220), «луку моря» на «Лукуморя» (стр. 185), «половци» на «Половци» (стр. 270), «раскропити» на «раскрѣпити» в значении «запрудить», «пере­городить» (стр. 242), «распущени» на «распужени» (стр. 70), выражение «и с хотию на кров а тѣи рекъ» заменено на «и се хоти юна о крови тѣи рече» (стр. 291) и т.д.

2

В 1916 г. академик Соболевский выступил с предположением о том, что в «Слове» строки 24‒34 являются позднейшей вставкой. (9,210‒211) Вставка эта, по его мнению, первоначально следовала за строкой 59 и перемещение произошло в результате перестановки листов обветшавшей рукописи «Слова» при одном из копирований. К этой мысли в 1948 г. вернулась Адрианова-Перетц, которая указала на то, что гипотеза Собо­левского подтверждается материалами «Задонщины». (1,218)

Слово о плъку Игоревѣ Игоря сына Святъславля внука Ольгова

1. Не лѣпо ли ны бяшетъ братие
начяти старыми словесы трудныхъ повѣстий
о пълку Игоревѣ Игоря Святъславлича
начати же ся тъй пѣсни по былинамь сего времени
а не по замышлению Бояню

6. Боянъ бо вещий аще кому хотяше пѣснь творити
то растѣкашется мыслим по древу
сѣрымъ волкомъ по земли шизымъ орломъ подъ облакы
помняшеть бо речь първыхъ временъ усобицѣ
тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедѣй
который дотечаше та преди пѣснь пояше
старому Ярославу храброму Мстиславу
иже зарѣза Редедю предъ пълкы касожьскыми
красному Романови Святъславличю

Из того, что сохранилось от древнерусской литературы, самым ярким шедевром признается «Слово о полку Игореве». Это небольшое эпическое произведение посвящено походу русских князей во главе с Игорем Свято­славичем в Половецкую землю и их поражению. Событие это произошло в 1185 г. Согласно наиболее распространенной точке зрения, Игорь предпри­нял неудачную попытку разгромить половцев, но был взят ими в плен в районе нижнего течения Дона.

Незадачливый князь, начав опасное предприятие, двигается еле-еле, а захватив половецкие становья, на радостях три дня пьянствует со своими соратниками, тем самым дав врагу возможность собраться с силами. В походе ни он, ни его легкомысленные сподвижники не прислушиваются к советам своих мудрых воевод. В результате половцы просто вынуждены были наголову разбить русские войска.

Тягостное впечатление от умственных способностей Игоря остается и после сравнения его деяний с действиями великого князя Святослава Всеволодовича, успешно воюющего со степняками. Особенно выпукло неразу­мие Игоря проявилось в том, что он пренебрег божьим знамением, еще в самом начале похода возвестившим последующую неудачу.

В 1033 году русы совершили пеший поход под Карах и потерпели поражение. В походе принял участие тмутараканский князь Евстафий, погибший примерно в это время. Следовательно, князь пал в походе.  

Остатки русов вернулись из Дагестана в Тмутаракань с телом погибшего Евстафия и трагичной вестью о гибели большого количества воинов. Память об этих событиях сохранилась в Ставропольском крае. Здесь у села Преградного, стоящего на реке Большой Егорлык, во второй половине XVIII века был обнаружен каменный крест с древнерусской надписью.

1

Одним из племен, проживавших на территории Киевской Руси, были древляне. Великий князь киевский Игорь погиб при сборе дани с их зе­мель. Его сын Святослав Великий во время войны с Византией получил от императора Цимисхия послание, в котором упоминались давние трагические события. Современник Святослава византийский историк Лев Диакон приво­дит в своем сочинении интересующие нас императорские слова:

Не упоминаю я уже о его (Игоря. — В.Г.) жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привя­зан к стволам деревьев и разорван надвое. (8,57)

Следовательно, Лев Диакон считал древлян германцами. В так называ­емом Владимирском летописце (втор. пол. XV в.) отразилась иная точка зрения:

По нем (Олеге Вещем. — В.Г.) нача княжити Игорь и воева Деревскую землю, рекше Литву. Иде пакы тамо в мале дружине и убьен бысть от древлян, и остася у него сын Святослав велми детеск. Княгиня же его Ольга с сыном своим мсти кровь мужа своего, и князя уби Мала именем и всю литву высече. (10,223)

1

В «Слове о законе и благодати» киевского митрополита Иллариона св. Владимир назван внуком «старого Игоря». Автору 1-й Новгородской летопи­си был известен только один поход Игоря Старого на Византию — в 6428 г. (920 г.). В «Повести временных лет» сообщается о двух его византийских войнах: в 6449 г. (941 г.) и 6452 г. (944 г.). В так называемом «Еллинском летописце» 2-й редакции говорится о трех походах: 6448 г. (940 г.), 6450 г. (942 г.) и 6451 г. (943 г.). (7,3) Византийские хроники в интересующую нас эпоху знают только одно нападение русов на империю — в 941 г. (8,567 и 22,175)

Давно было подмечено, что в хронике продолжателей Георгия Амартола повествуется о двух этапах войны 941 г. (21,88‒90) 18 июня близ Иерона произошло морское сражение. Византийский флот при помощи греческого огня нанес русам поражение. Командовал флотом Феофан. Далее следует заключительная часть войны. Она протекала у берегов Малой Азии. В связи с этими событиями упоминается сентябрьская дата, а среди отли­чившихся полководцев ромеев названы Варда Фока, Иоанн Куркуас и все тот же Феофан.

В свое время Половой отмечал, что в 1-й Новгородской летописи и Хронографической палее нашел отражение только I этап «амартоловской войны». Боев в Малой Азии эти сочинения не знают. В качестве общего источника и летопись, и палея имели так называемую 1-ю редакцию хроники продолжателей Георгия Амартола, не дошедшую до нашего времени. Судя по всему, в этом варианте хроники также ничего не сообщалось о малоазийских событиях. В «Еллинском летописце» 2-й редакции события I этапа амартоловской войны составляют описание войны 940 г., а II этапа — войны 942 г.

В XVIII в. в образованных слоях русского общества широкое хождение получило имя «росс». От него произошло официальное название как страны — «Россия», так и ее основного населения — «великороссы». Термин этот книжный, извлеченный историками из древних византийских сочинений. «Росами» византийцы именовали могущественный и грозный народ. Сами же себя эти росы звали «русами» и под этим именем главным образом и из­вестны истории.

С крушением русского национального государства в 1917 г. слова «Россия», «великоросс», «великорус» были практически полностью изъяты из обращения. На долю великого народа были оставлены только прилага­тельные, образованные от этих некогда гордых имен. Да и вся его история была предана забвению и погребена под толстым слоем фальсификаций.

Основной части современных потомков древних русов собственная история известна почти так же, как и история какого-нибудь Парагвая. Трудности новоявленных парагвайцев можно было бы облегчить довольно просто. Достаточно часть полиграфических мощностей, небольшую конечно, чтобы победная поступь прогресса не захромала, перекинуть с порнографи­ческих изданий на дореволюционную историческую литературу. Семидесятипятилетний вакуум был бы ликвидирован за год.