Е. И. Малето[1]

Проблема сравнительно-исторического исследования крупнейших центров идеологии и культуры средневековья — Рима, Констан­тинополя, Москвы — все чаще становится предметом обсуждений на научных конгрессах, конференциях, круглых столах и составляет одно из перспективных направлений в истории, философии и культурологии¹.

Сегодня, в начале XXI столетия, Россия с помощью истории стре­мится осмыслить свое место в мире, свое отношение к другим культу­рам, свою систему ценностей по отношению к системам ценностей других народов и стран.

Настоящая статья представляет собой попытку исследовать тему на материале малоизученного в исторической литературе комплекса источников — путевых записок русских средневековых путешественников XII-XV вв. о Византии, Палестине, Египте и других заморских землях, или так называемых хождений (по-древнерусски — «хожений»)².

Л. Е. Морозова[*]

Знатокам русской истории хорошо известно, что с женитьбой ве­ликого князя Василия II было связано несколько событий, приведших к затяжной усобице внутри разросшейся семьи московских князей. Сначала это была ссора Василия II с боярином Иваном Дмитриевичем Всеволожем, который до этого помог великому князю получить в Орде ярлык на великое княжение Владимирское, потом — скандал на самой свадьбе великого князя, повлекший за собой окончательный разрыв отношений с дядей Юрием Галицким и его сыновьями.

Последствием ссоры и скандала стало свержение Василия II с пре­стола уже в апреле 1433 г. и его изгнание дядей из Москвы. Летом, правда, великий князь вернулся на престол, но ненадолго. В конце марта 1434 г. в столице снова произошли перемены. Василий II опять оказался в изгнании, его место занял все тот же дядя Юрий Галицкий, а после его кончины старший сын Василий Юрьевич. Вернуться в Мо­скву Василий II смог в июле 1434 г. Однако в феврале 1446 г. двоюродные братья Дмитрий Юрьевич Шемяка и Иван Андреевич Можай­ский схватили его, ослепили и вместе с семьей под стражей отправили в Углич. Окончательно укрепиться на отцовском престоле Василию II, прозванному Темным, удалось только в феврале 1447 г., но борьбу с Дмитрием Шемякой пришлось вести до самой гибели соперника в 1453 г.

Пятый выпуск «Русского исторического сборника» традиционно состоит из нескольких разделов, которые включают в себя статьи и размышления известных историков, публикации документальных ис­точников, а также работы молодых ученых, лауреатов Всероссийского конкурса по русской истории.

Первый раздел, согласно хронологии, открывает статья Л. Е. Моро­зовой, исследующей обстоятельства женитьбы великого князя Васи­лия II на княжне Марии Ярославне, что повлекло за собой междоусо­бицу в семье московских князей. О взаимоотношениях Руси и Визан­тийской империи через призму путевых записок русских паломников XII‒XV вв. размышляет Е. И. Малето. Автор приходит к выводу, что рус­ская общественно-политическая и религиозно-философская мысль того времени являлась составной частью общеевропейской политиче­ской и культурной традиции, но при этом носила самобытный характер, активно используя богатое византийское наследие.

А. В. Гущин^[25]

Крепость сдалась не только умершей, но и наполовину истлевшей.

Л. И. Волченский

Главная цель нашего исследования — постараться, избегая устояв­шихся оценок, взглянуть объективно на оборону крепости Порт-Артур.

Н. В. Котляр^[24]

Несмотря на краткость исторического опыта самоорганизации на Дальнем Востоке России, уместившегося в 42 года, работа благотвори­тельных общественных организаций, гибко отвечающих на нужды и потребности беднейшего населения, создала уникальное для монархи­ческого государства соотношение частной активности и государствен­ной деятельности в такой важной сфере общественной жизни, как со­циальная работа. Дальневосточный опыт создания эффективной общественной системы благотворительной помощи интересен еще и тем, что накапливался в условиях развивающегося российского регио­на, постоянной нехватки финансовых и людских ресурсов, крайней остроты социальных и политических противоречий. Не случайно осо­бый интерес исследователей к сфере частной организованной благо­творительности проявился именно в 1990-х гг. С этого времени публи­куется ряд исследований, посвященных основным направлениям деятельности лечебно-благотворительных общественных организаций Дальнего Востока¹, личному вкладу наиболее известных дальневосточ­ных меценатов, участвующих в деятельности благотворительных обществ². В 2000-х гг. появляются работы, целиком посвященные созда­нию и деятельности дальневосточных благотворительных организаций: Хабаровскому благотворительному обществу³, Амурскому лечебно-благотворительному обществу⁴; «непрофилирующим» направлениям деятельности благотворительных организаций, в частности, Влади­востокского и Южно-Уссурийского благотворительных обществ⁵. В 2000-х гг. опубликованы работы, в которых подробно изучено взаимо­действие на Дальнем Востоке органов городского самоуправления и общественных организаций⁶, приводятся факты участия в благотвори­тельных обществах представителей местного чиновничества⁷, создают­ся классификации направлений благотворительной деятельности⁸ и т.д.

Н. А. Дмитриев^[23]

Обращаясь сегодня к славянофильству, мы не просто оглядываем­ся назад, но пожинаем своеобразные плоды утраты собственной исто­рической памяти, горькие плоды, ибо мы фактически фиксируем, в который раз, забвение уроков истории. Ведь славянофильство — пер­вое проявление национального философского самосознания. Оно призвано было стать выходом из того состояния идеологического ва­куума, который возник в России после разгрома выступления декаб­ристов.

В известной мере состояние идеологического вакуума мы пережи­ваем и сейчас. Эксперимент по созданию царства свободы людей тру­да, начатый в 1917 г. и основанный на полном отрицании собственных исторических традиций, закончился провалом. Слепое упование на теоретические доктрины, порожденные западноевропейской фило­софской мыслью, при некомпетентности и безкультурии лиц, стояв­ших многие годы во главе государства, обернулось серьезными эконо­мическими и политическими потерями для страны.

С. М. Исхаков^[21]

Отечественное востоковедение начала ХХ в. практически во всех его областях представлено самыми блистательными именами, среди которых был и В. В. Бартольд. Рядом с ним находилась талантливая на­учная молодежь¹, в том числе Ахмед-Заки Ахметшахович Валиди (Ва­лидов) (в эмиграции — Тоган Ахмед Зеки Велиди). Он родился в 1890 г. в д. Кузяново Стерлитамакского уезда Уфимской губернии, умер в 1970 г. в Стамбуле. До 1917 г. он уже был известным историком, восто­коведом, тюркологом, публицистом, а также активным общественным деятелем, в результате чего стал членом бюро, созданного в Петрограде в феврале 1916 г. при Государственной Думе для разработки вопросов, стоявших перед мусульманской фракцией, из нескольких экспертов-интеллектуалов, представлявших Северный Кавказ, Туркестан, Крым и Поволжье. Встретил Февральскую революцию 1917 г. в Петрограде, стал участником совещания мусульманских общественных деятелей, которое состоялось в Петрограде 15‒17 марта 1917 г., затем был участ­ником 1-го Всероссийского мусульманского съезда (Москва, 1‒11 мая 1917 г.), на котором избран членом Всероссийского мусульманского совета и членом Исполкома Всероссийского мусульманского совета. В 1917 г. непродолжительное время был членом партии эсеров. Был также делегатом Национального парламента мусульман тюрко-татар Европейской России и Сибири (Уфа, ноябрь 1917 — январь 1918 г.), затем стал лидером башкирского движения, под его командованием башкирские войска воевали на стороне атамана А. И. Дутова, затем адмирала А. В. Колчака, а с 1919 г. на стороне советской власти; пред­седатель Башкирского ревкома и член РКП (б) в 1920 г. В июне 1920 г., добровольно оставив пост одного из руководителей Башкирской АССР, отправился в Туркестан, где присоединился к басмаческому движению и стал одним из его лидеров. В 1923 г. отправился в Персию, затем уехал в Афганистан, Индию, Турцию, в декабре 1923 г. приехал во Францию, в начале 1924 г. оказался в Германии. После принятия ту­рецкого гражданства (в 1925 г.) работал в Министерстве просвещения Турции, в 1927‒1932, 1939‒1944, 1948‒1970 гг. преподавал в Стамбуль­ском университете, являлся профессором Боннского университета (1935‒1937), Геттингенского университета (1938‒1939). Научные ис­следования Валидова были посвящены истории и культуре иранских, монгольских и тюркских народов, проблемам национально-освобо­дительных движений на Востоке, археографии, источниковедению, этнографии, методологии исторических исследований. Он оставил бо­лее 400 научных работ, интересные воспоминания, которые были опу­бликованы в 1969 г. в Турции, а затем были переведены и изданы в Мо­скве и Уфе. В них он вскользь упоминает о своем знакомстве с евразийцами, когда жил и работал в Европе.

О. В. Новохатко^[19]

Предлагаем вашему вниманию записки о путешествии-паломни­честве в Киев двух священников — Александра Павловича Крылова и его племянника Петра Александровича¹. Записки составлены А. П. Крыловым (1844‒1916), протоиереем храма Троицы в Лужниках, для его дочери Маргариты (1894‒1945) и посвящены ей. Место рожде­ния А. П. Крылова неизвестно, но большую часть жизни он провел в Коломне, где был настоятелем Воскресенской церкви в кремле, ста­рейшего храма города. Семейная трагедия заставила его покинуть Ко­ломну — в течение короткого времени от туберкулеза легких сконча­лись старшие, уже взрослые дети А. П. Крылова (сын Владимир и дочь Софья). Жена священника, Клавдия Петровна (1854‒1904), попроси­ла мужа уехать из города, где все напоминало ей об умерших детях. Александр Павлович испросил место в Москве, и втроем, с единствен­ной младшей дочерью Маргаритой, они переехали в столицу.

А. В. Петров^[18]

I. Постановка проблемы

Длительное (около 70 лет) отсутствие свободной (рыночной) эко­номики в нашей стране породило ряд проблем, связанных с неготов­ностью общества и государства противостоять многим ее естествен­ным изъянам.

Одной из таких проблем стало появление рынка археологических объектов, добытых в результате несанкционированных раскопок. Обо­стрение данного вопроса связано и с техническим прогрессом в этой области, пришедшим в страну: сегодня любой человек может приоб­рести металлоискатель (основной, наряду с лопатой, инвентарь домо­рощенных кладоискателей). Появляется также и более совершенная техника.

Н. А. Араловец^[16]

Вторая половина XX в. характеризовалась заметной трансформа­цией демографического поведения населения прежде всего ведущих стран мира. Это явление было обусловлено изменением типа воспро­изводства населения, т.е. демографическим переходом. К середине XX в. демографический переход к современному типу воспроизводства населения с низким уровнем рождаемости и смертности осуществился в наиболее развитых европейских странах. Изучение особенностей де­мографического перехода привело исследователей к выводу о непо­средственной связи демографического перехода с процессом глобали­зации населения, в том числе демографической глобализацией. Важно отметить, что в этом процессе ученые выделяют несколько этапов: с XV в. (1492 г. — открытие Америки Колумбом) до середины XIX в.; со второй половины XIX в. до окончания Второй мировой войны; по­сле окончания Второй мировой войны (с 1945 г.) до наших дней¹.