Гиераполь в письменной традиции связан с апостолом Филиппом, ко­торого знали исландские картографы. Ламберт Сент-Омерский писал о проповеди Филиппа в Скифии и его гробнице в городе Гиераполе. (25, 215) Согласно русским церковным преданиям, апостол Филипп просве­щал язычников в Гиераполе Сирийском, где принял мученическую смерть. Посещал он с проповедями и Скифию. (20, 468) Гиераполь Си­рийский был переименован из Бамбика при Селевке I Никаторе, сорат­нике Александра Македонского и основателе державы Селевкидов, так что принадлежал к числу древних сирийских городов.

По господствующей христианской традиции апостол Филипп принял мученическую кончину не в Сирии, а в Малой Азии — в Гиераполе Фри­гийском. Здесь церковную общину основал апостол Павел. На «Эбсторф­ской карте» гробница Филиппа показана в Малой Азии. (25, 215)

На «Карте Матвея Парижского» первой половины XIII века Гиера­поль помещён на южном берегу Каспия. (25, 215) На «Эбсторфской карте» области рядом с Каспийскими воротами, то есть Дербентом, при­дана такая легенда:

Серкландом называли страны Великого шёлкового пути, а в сканди­навских источниках это название служило обозначением мусульманских земель, некогда принадлежавших Персидской империи. Любой честный историк, хоть сколь-нибудь знакомый со средневековой географической традицией, прочитав поминальные надписи по Ингвару и его соратникам, уверенно проложит маршрут их отряда в мусульманские земли. Что мы и наблюдаем. За исключением грузинских патриотов, споры идут только о глубине проникновения во владения мусульман. Одна лишь Е. А. Мельни­кова проявила поразительную для того времени смелость и в 1976 году предположила, что в «Саге об Ингваре» содержатся сведения о походе 1043 года. (16, 74) Однако упоминание Серкланда и сбой в датировках кончины Ингвара не позволили развить эти правильные представления.

Скальды поступили так же. Авторитет поминальных надписей был так высок, что поход Ингвара продолжили за счёт описания похода 1033 года его отца, который как раз побывал в землях кавказских мусульман, ранее входивших в состав Персидской империи.

Юльв был жителем города Гелиополя, Силькисив — Цитополя. Гелио­поль переводится с греческого как «город Солнца». Исидор помещал его в Египте, упоминая в обрамлении ветхозаветных образов. (7, 338) Посред­ством какого-то схоластического сочинения эти представления были уна­следованы от Геродота. Геродот посещал Гелиополь, стоявший на Ниле в 1500 стадиях, то есть в 277,5 километрах, от моря. (6, 82) Гелиополем гре­ки называли культовый центр солнечного бога египтян. С Солнцем отож­дествлялся Христос. Под городом Солнца — городом Христа — мог, по мнению исследователей, подразумеваться Иерусалим. (7, 338‒341)

В некоторых рукописях город назван Гиераполем, то есть Священным городом. Цитополь — исказившееся на скандинавской почве название Скифополь, то есть город скифов. В одной из рукописей оно приведено в более правильной форме Скитаполь. Самым известным Скифополем был город в Палестине. (7, 357) Перед нами отголоски учёной традиции, использовавшей античные названия.

Пределы плавания Ингвара описаны так:

«Ингвар спросил, не знает ли он (Юльв. — В. Т.), откуда течёт эта река. Тогда Юльв ответил, что он точно знает, что она вытекает из того источ­ника, который называется Линдибеллти. Оттуда течёт и другая [река] до Раудахав, и там находится большой водоворот, который называется Гави. Между морем и рекой находится тот мыс, что называется Сиггеум. Река те­чёт ещё недалеко, прежде чем спадёт она со скал в Раудахав, и мы называем это концом света». (7, 258)

Река достигала конца света. Название Линдибелти исследователями переводится как «зона источников», «место, где находятся источники [рек]». Первая часть названия восходит к существительному женского рода lind, которое имело два значения: «липа» и «родник, ключ, источ­ник, ручей». Слово belti могло означать пояс, изготовленный из металла или вышитый женский, и как компонент входит в состав специальных терминов, обозначающих некую зону. В поэзии для обозначения моря использовались кеннинги «пояс островов», «пояс земли». Название можно перевести как «источникморя». (7, 343)

Нильс Рейнгольд Брокман был первым издателем «Саги об Ингваре», которую опубликовал в 1762 году. За основу для издания он взял поздний бумажный список саги, хранившийся в Королевской библиоте­ке в Стокгольме. Позднее исследователи ввели в научный оборот более древние пергаментные списки середины XV века. (2, 26‒27)

В саге датирована только кончина Ингвара, указан его возраст и трёх­летнее пребывание на Руси. В дублирующем известии из рассказа о Свей­не пребывание героя у Силькисив также исчислено в три года. Брокман же сопроводил свою публикацию иными датами, проставленными на по­лях напротив соответствующих событий.

В окрестностях шведского озера Меларен на памятных камнях нане­сены рунические надписи, повествующие о том, что они поставлены в честь погибших участников похода Ингвара. Их изучение ведётся по крайней мере с XVIII века. Олав Далин связывал эти камни с походом шведского конунга начала VIII века Ингвара Эйстейнсона. (11, 491) Сей­час их уверенно соотносят с походом Ингвара Путешественника. В раз­ных работах с этим походом связывают до 32 таких надписей. Все они датируются 1040‒1050 годами. (2, 176‒177) В 23 надписях напрямую сказано, что погибший участвовал в походе Ингвара, в том числе на 13 надписях из Седерманланда, 8 — из Упланда, по одной — из Вестманланда и Эстерьетланда. (2, 170)

В надписи из Римбу перечислены четыре брата Ингвара:

После описания подвигов Свейна, восходящих к обстоятельствам по­хода Владимира Ярославича 1043 года, последовало сражение со сказоч­ными великанами-циклопами. В селении побеждённых циклопов было захвачено много драгоценной добычи. Далее следует такой рассказ:

«На следующий день опять пошли люди Свейна торговать с местными жителями и торговались с ними некоторое время. Тогда захотел человек из Гардов [приобрести] именно ту шкуру, которую они только что купили. Язычник же рассердился и ударил его кулаком по носу, так что кровь потек­ла на землю. Тогда тот из Гардов вытащил меч и разрубил язычника на две части. Местные же жители разбежались с громкими криками и гамом, и тут же собралось огромное войско. Тогда Свейн велел своим людям вооружиться и выступить против них, и завязалась у них тяжёлая и яростная битва, и пало много язычников, потому что все они не были защищены. Но когда они увиде­ли, что побеждены, то стали они спасаться бегством, а Свейн и его люди взяли много добра, которое побросали язычники, и отнесли его на корабли. После этого происшествия Свейн и его люди отплыли оттуда и возблагодарили Бога за свою победу». (2, 266)

В заключительной части саги приводится примечательный случай из плавания Ингвара:

«Так говорят некоторые люди, что Ингвар и его люди плыли 2 недели и не видели ничего, если только не зажигали свечу, потому что высокие бере­га смыкались над рекой, и было так, как если бы они находились в пещере все эти полмесяца. Но мудрые люди считают, что это не могло быть правдой, если только река не текла по таким [узким] ущельям, что их вершины смыкались, или если леса не были так высоки, что они соприкасались там, где были ущелья. Но хотя это и возможно, всё это не похоже на правду». (2, 271)

Перед нами реликт описания подхода к Константинополю флота Вла­димира Ярославича во мгле безлунной ночи с 10 на 11 июня 1043 года. Русы воспользовались темнотой, чтобы пройти Босфор. (15, 527) Ноч­ные нападения были их излюбленным приёмом, а неожиданное появле­ние огромной армии северян вызвало в столице переполох.

По отбытии из государства Силькисив Ингвар достиг днепровских порогов, которые описаны так:

«Когда наступила весна, собрался Ингвар отплыть, и пожелал королеве до­брой жизни со своим народом. Тогда Ингвар поплыл по реке, пока не приходит он к большому водопаду и глубокой расселине. Скалы там были настолько высоки, что они вытянули канатами свои корабли. Затем они втянули их обратно в реку, и так плыли они долго, не приметив ничего особенного». (2, 257‒258)

Император Константин VII Багрянородный в книге «Об управлении империей» писал:

Ингвар принял участие в заграничном походе и пробыл на Руси не три зимы, а одну. Расхождение в два года можно связать с влиянием «эры ‒5506 года». В 1042 году он женился на Елизавете Ярославне, а по весне следующего года навсегда её покинул. Супруги были двоюродными бра­том и сестрой.

В качестве зятя великого князя Ингвар получил для содержания от­ряда удел. В саге причиной его отъезда из Швеции названо желание «от­ыскать для себя чужеземное государство». (3, 255) В параллельном рас­сказе о Свейне описана свадьба шведа с Силькисив:

«Немного позже созвала королева многолюдный тинг для совета с жите­лями страны, и когда всё множество собралось там, был Свейн Ингварссон об­лачён в пурпур, а затем корона была возложена на его голову, и все его назвали своим конунгом; а вслед за этим королева стала его супругой.