1

Геродот считал, что Дарий отправился в Скифию потому, что «пожелал теперь наказать скифов за вторжение в Мидию». Галикарнасец и его пер­сидские информаторы преувеличивали роль скифов в переднеазиатской исто­рии. Это преувеличение вполне оправданно, так как благородный Дарий не мог напасть на ни в чем не повинное племя. Загадочно другое. Почему при этом оказались забытыми киммерийцы?

В число врагов мидян попадали как скифы, так и киммерийцы. Скифы в Северном Причерноморье заняли древние киммерийские земли и подчинили какую-то часть живших там аборигенов. Дарий в Восточной Европе должен был встретить их в составе скифских войск. Зачисление в число противни­ков Киаксара наряду со скифами и киммерийцев только бы лишний раз подт­вердило справедливость карательной акции персидского царя. Но этого не случилось.

Античная традиция знала древнюю историю Передней Азии главным об­разом по источникам ахеменидской Персии. Персы же хранили о киммерийцах столь полное молчание, что обнаружение имени этого народа, при описании событий VIII в. до н.э. в ассирийских и вавилонских текстах, привело современных ученых в изумление. Впрочем, и до настоящего времени многие историки отказываются признавать реальность былого существования этих предков русского народа.

1

Абулькасим Фирдоуси написал первую редакцию поэмы «Шах-наме» в 994 г., а вторую — в 1010 г. и при ее составлении использовал сочинения своих предшественников. Его грандиозный труд стал вершиной многовековой иранской эпической традиции.

Фирдоуси был из дехкан Туса, т.е. принадлежал к местному знатному роду. Туе лежал в 6 фарсангах (около 36 км) от города Нишапура. Но в его поэме кроме местных преданий большую роль играют предания, адапти­рованные к условиям соседней Бактрии. Например, Гоштасп, сын Лохраспа, бежит в Хинд. По дороге его догоняет брат Зерир и уговаривает вернуться к отцу. Встреча эта происходит близ Кабула, который выступает в роли преддверия Хинда. В Хинд убегает и мать Феридуна, а сам герой вырастает на близлежащих горах. Название Хинд связывается с областями, лежащими в бассейне Инда. И здесь район Бактрии соответствует образу гор, соседс­твующих с Хиндом. Столицей Лохраспа назван Балх и т.д.

В сочинении Фирдоуси явно преувеличена роль в происходящих событи­ях богатыря Ростема. По сравнению с ним все иранские цари — жалкие и слабосильные создания. Ростем царствовал в Систане. Систан — древняя Сакастана, т.е. страна саков, — лежал в низовьях реки Гильменд на гра­нице современного Ирана и Афганистана. Брат Ростема был царем Кабула. Во владениях брата Фирдоуси помещает место гибели Ростема. Более объек­тивную оценку скифа Ростема мы в поэме все-таки встречаем. Этот скиф причислен к рабам Кей-Кавуса, т.е. к его подданным.

1

Более двух веков существовала могущественная Персидская держава царей из рода Ахеменидов. Ее основателем был Кир Великий, а последним правителем Дарий III (336‒330). Дарий III потерпел поражение от Алек­сандра Македонского, завоевавшего Персию.

Ахемениды возводили свое происхождение к некоему Ахемену. Кир Ве­ликий был далеко не первым представителем царского рода. В надписи на цилиндре, найденном в Вавилоне, он называет себя «сыном Камбиза, вели­кого царя, царя города Аншана, внуком Кира, великого царя, царя города Аншана, правнуком Чишпиша, великого царя, царя города Аншана». (3,7)

Имя Ахемен мы находим в знаменитой Бехистунской надписи Дария I:

...отец мой Виштаспа, отец Виштаспы Аршама, отец Аршамы Ариарамна, отец Ариамны Чишпиш, отец Чишпиша Ахемен... Поэтому мы на­зываемся Ахеменидами. Искони мы знатны, искони наш род был царс­ким... Восемь (человек) из моего рода прежде царями были. Я — де­вятый. (4,8)

В родословной Дария мы сталкиваемся с противоречием. Говоря о 8 прошедших поколениях, царь называет только 5 имен. Трех имен мы недос­читываемся. Пропажа обнаруживается в родословной Ксеркса, сына Дария. Геродот приводит слова Ксеркса:

1

Геродот в своем сочинении сообщает о 28-летнем господстве скифов над Мидией и всей Азией. Но однажды:

Киаксар и мидяне пригласили скифов в гости, напоили их допь­яна и перебили... (4,45)

Мидийская династия насчитывала четыре поколения. Престол при этом переходил от отца к сыну. Первым был Деиок. Он правил 53 года. Далее шли — Фраотр (22 года), Киаксар (40 лет), Астиаг (35 лет). (4,44‒45) Суммарный срок правления составляет 153 года по ассирийскому счету или 150 лет, если пограничный календарный год учитывался в сроках смежных царствований. Астиага сменил Кир Великий, правивший 29 «полных лет». (463,79) Употребление слова «полных» вроде бы говорит о том, что су­ществовал и тридцатый, «неполный» год.

Кир погиб в борьбе со среднеазиатскими даями в 530 г. до н.э. В 585 г. у Киаксара воевал с лидийцами. Это означает, что 29 полных лет правления Кира не относятся к его пребыванию на престоле объединенного персидско-мидийского государства. Иначе суммарное время правления Кира и Астиага будет захватывать и 585 г.

1

В хеттской иероглифической надписи из Кархемиша (сер. VIII в. до н.э.) сообщается о разгроме киммерийцами царства Кулха, т.е. причерно­морской Колхиды. Примерно в это же время они становятся известными в ином месте. Ассирийский шпион Арад-син в эпоху правления урартского ца­ря Сардури и мусасирского правителя Урзаны доносил о положении в Урар­ту:

Киммерийцы выступили из страны Мана, и в страну Урарту они вторглись... Вся страна Урарту крайне испугана относительно (судьбы) населения города Булии и города Сурианы. Они собирают войска, говоря: «Воистину наши силы подобны тростнику, направимся ли мы против них?» (8,268)

Страна Мана находилась в районе оз. Урмия, Урарту — близ оз.Ван, Булия и Суриана исследователями размещается на южной окраине Урарту. (8,268) Следовательно, эти киммерийцы были отделены от своих сородичей, разгромивших Колхиду, территорией Урарту.

Сардури был современником ассирийских царей Ашурдана III (773‒754), Ашурнирари IV (754‒745) и Тиглатпаласара III (745‒727), и его эпоха не выходит за рамки 773‒727 гг. до н.э. В сер. VIII в. Урарту было в зените своего могущества. Ситуация изменилась только после похо­дов Тиглатпаласара (743 и 735 гг.), которому удалось подорвать мощь се­верного соседа. (10,41) Судя по упадническому настроению урартов, на­шествие киммерийцев следует связать с эпохой ассирийских погромов или более поздним временем.

1

В «Слове о законе и благодати» киевского митрополита Иллариона св. Владимир назван внуком «старого Игоря». Автору 1-й Новгородской летопи­си был известен только один поход Игоря Старого на Византию — в 6428 г. (920 г.). В «Повести временных лет» сообщается о двух его византийских войнах: в 6449 г. (941 г.) и 6452 г. (944 г.). В так называемом «Еллинском летописце» 2-й редакции говорится о трех походах: 6448 г. (940 г.), 6450 г. (942 г.) и 6451 г. (943 г.). (7,3) Византийские хроники в интересующую нас эпоху знают только одно нападение русов на империю — в 941 г. (8,567 и 22,175)

Давно было подмечено, что в хронике продолжателей Георгия Амартола повествуется о двух этапах войны 941 г. (21,88‒90) 18 июня близ Иерона произошло морское сражение. Византийский флот при помощи греческого огня нанес русам поражение. Командовал флотом Феофан. Далее следует заключительная часть войны. Она протекала у берегов Малой Азии. В связи с этими событиями упоминается сентябрьская дата, а среди отли­чившихся полководцев ромеев названы Варда Фока, Иоанн Куркуас и все тот же Феофан.

В свое время Половой отмечал, что в 1-й Новгородской летописи и Хронографической палее нашел отражение только I этап «амартоловской войны». Боев в Малой Азии эти сочинения не знают. В качестве общего источника и летопись, и палея имели так называемую 1-ю редакцию хроники продолжателей Георгия Амартола, не дошедшую до нашего времени. Судя по всему, в этом варианте хроники также ничего не сообщалось о малоазийских событиях. В «Еллинском летописце» 2-й редакции события I этапа амартоловской войны составляют описание войны 940 г., а II этапа — войны 942 г.

1

Одним из племен, проживавших на территории Киевской Руси, были древляне. Великий князь киевский Игорь погиб при сборе дани с их зе­мель. Его сын Святослав Великий во время войны с Византией получил от императора Цимисхия послание, в котором упоминались давние трагические события. Современник Святослава византийский историк Лев Диакон приво­дит в своем сочинении интересующие нас императорские слова:

Не упоминаю я уже о его (Игоря. — В.Г.) жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привя­зан к стволам деревьев и разорван надвое. (8,57)

Следовательно, Лев Диакон считал древлян германцами. В так называ­емом Владимирском летописце (втор. пол. XV в.) отразилась иная точка зрения:

По нем (Олеге Вещем. — В.Г.) нача княжити Игорь и воева Деревскую землю, рекше Литву. Иде пакы тамо в мале дружине и убьен бысть от древлян, и остася у него сын Святослав велми детеск. Княгиня же его Ольга с сыном своим мсти кровь мужа своего, и князя уби Мала именем и всю литву высече. (10,223)

1

Исследователи настаивают на том, что в IX в. славянские языки различались «весьма немногими чертами». (13,26) В связи с этим обращает на себя внимание судьба двух глаголических букв — «дерви» и «шта».

Знак «шта» первоначально передавал звукосочетание «шт». В кирилли­це звуковое содержание буквы довольна быстро трансформировалось и она стала служить для обозначения звука «щ».

Метаморфозу претерпел и статус «шта». В кириллице знак сместился ближе к концу азбуки и оказался за буквой «ша». Действительно, для передачи славянской речи «ша» более важна, нежели «шта». Но возникает вопрос — что мешало принять этот функционально оправданный порядок автору глаголицы?

В именной азбуке «шта» занимала не 28-ю позицию, как в кириллице, и не 26-ю, как в первоначальной глаголице, а 12-ю. Мы видим, что наряду с утратой первоначального звукового содержания стремительно упал и статус этой буквы. Быстрая деградация знака порождает сомнения в том, что он был изначально создан для передачи славянской речи. Но и в средневековой латинице, положенной в основу именной азбуки, ничего подобного звукосочетанию «шт» не существует.

На основании сведений черноризца Храбра из глаголицы можно выде­лить древнее ядро, состоящее из 36 знаков. Само это ядро распадается на две неравноценные в статусном отношении составляющие — численную и дополнительную азбуки. В знаках дополнительной азбуки, замыкающих гла­голицу и не имеющих численного значения, легко угадывается группа младших букв, некогда присоединенная к более древним.

Если мы обратим внимание на совокупность всех 36 названий глаголи­ческих букв, то увидим, что они также распадаются на две различные группы. Одни состоят из тех или иных славянских слов: «люди», «мысле­те», «покой» и т.д., — другие не имеют славянского соответствия: «ук», «шта», «ер» и т.д. Для удобства будем называть их словарными и несло­варными.

Численная азбука почти целиком состоит из названий первого типа, тогда как дополнительная — из названий второго. Из этого вытекает, что происхождение словарных имен связано с ранней стадией формирования глаголицы, во время которой была создана численная азбука.

Азбучные названия, как давно было подмечено, составляют осмыслен­ные фразы. Еще в прошлом веке Прозоровский посвятил этой теме специаль­ное сочинение и пришел к выводу, что именной ряд букваря св. Констан­тина восходит к более древнему — славянскому букварю. (7,7) Последний пострадал от времени и первоначально являл собою нравоучительное по­вествование о пользе грамоты. В качестве аналога исследователь привел яванский алфавит, в котором буквенные названия составляют связное изре­чение.

Письменная культура прошла в своем развитии по пути закрепления за отдельными знаками определенного звукового содержания несколько стадий. Следовало как упрощение графической формы знаков, так и сужение их звуковой палитры и ассоциативного потенциала. В результате появились такие системы, в которых все речевое многообразие того или иного языка стало возможным фиксировать ограниченным числом (не превышающим не­скольких десятков) письменных знаков, представляющих собой абстрагиро­ванные геометрические символы.

Алфавитной принято называть такую письменность, в которой каждый знак (буква) передает, как правило, фонему, т.е. элементарный речевой звук. Уже первым известным алфавитам была присуща строгая последова­тельность букв, т.е. в случаях, когда изображались сами алфавиты, их члены следовали друг за другом в определенном порядке. Греческий алфа­вит, развившийся, как считается, на основе финикийского, в целом сохра­нил и его упорядоченность. (3,29)

Двадцати двум знакам классического финикийского алфавита были присущи персональные названия. Так, первый из них именовался «алеф», что в переводе с семитского означает «бык», второй — «бет», т.е. «дом», третий — «гимел», четвертый — «далет» и т. д. (3,376) Греческое письмо унаследовало многие из этих имен: «альфа», «бета», «гамма», «дельта» и др.